Нейросеть. Вирус
Юрий Николаевич Москаленко
Алекс Нагорный
Жизнь и мечты паренька, живущего на планете Вега в Звёздной Системе Ра. Система эта находится где-то в Рукаве Ориона, а не в Рукаве Персея Галактики Млечный Путь, как расположена наша родная Солнечная Система с Землёй.
Кто он, этот молодой и наивный мечтатель о путешествиях в космосе? Как он живёт и какие проблемы решает… А всё в жизни просто и сложно, как и у основной массы людей, проживающих на любых планетах и континентах.
Однако, спокойная и предсказуемая жизнь порою меняется. А зачастую и на радикально противоположный уклад. В чём причина? Что тогда ждёт героя и как повернутся события? Всё очень сложно, ведь лишь воле случая и провидения подвластен ответ на огромный ворох вопросов!
Алекс Нагорный, Юрий Москаленко
Нейросеть. Вирус
Мириады звёзд всегда выглядят холодными и удалёнными на несоизмеримо огромные расстояния. А если звезда находится близко и ты способен рассмотреть её диск на фоне черноты необъятного космоса, или же голубого небосвода, то тогда это уже не звезда, а Светило. И Светило сие – одно и единственное, дарящее жизненный свет и тепло, и не берущее взамен ничего.
Пролог
Приближение светящегося пояса, вначале, показалось стремительным. Звёзды всё отчётливее проявлялись, выделяясь из общей массы огромного скопления, похожего на закручивающуюся к центру спираль.
Взгляд то и дело цеплялся за кометы, которые своими светящимися газовыми шлейфами указывали направление потока нейтронов и радиации. Астероидные поля, замерзшие почти неподвижными роями, оставались позади своеобразного маршрута полёта.
По мере приближения к воображаемой конечной цели, расстояния между отдельными космическими объектами увеличивались, открывая новые, невидимые ранее, детали неспешного течения космических действий и разворачивающихся событий. Теперь можно хорошо рассмотреть некоторые из планет, следовавших по своим траекториям орбит.
Стали попадаться планеты, которые проходят стадию зарождения.
Гигантские сгустки космической пыли под действием гравитации собирались вокруг более тяжёлых планетоидов и, постепенно спрессовываясь, увеличивались в объёме и массе своей составляющей.
Взгляд стал различать знакомые когда-то, по описаниям или видимым изображениям, астероидные кольца вокруг знакомой планеты. Где-то тут должна быть и она. Память услужливо рисовала голубую планету с привычными континентами и атмосферными явлениями в виде вихрей циклонов над поверхностью, чередующимися редкими цепочками облаков.
Но там, где уже должна была быть эта жемчужина, взгляду открылась совсем не та картина, на которую настроилось всё внутреннее ожидание. На месте её находился планетоид состоящий большей частью из ледяного покрова. Он не совершая никаких движений вокруг своей оси, являлся мрачным и холодным продуктом космической активности.
Всё внутреннее состояние души пришло в отчаяние, а жизнь космоса продолжала свой путь во времени. Вот планета покрылась паутиной трещин, сквозь которые проглядывалось свечение, исходящее из самого её центра. Они, увеличивались и расширяясь, раскалывали более крупные осколки на более мелкие, которые под действием внезапно возникшего внутреннего увеличивающегося объёма, расходились всё дальше и дальше друг от друга.
Резкая и ярчайшая вспышка, образовавшаяся на месте происходящего действия, заставила мысленно закрыть глаза. Радиальные, шарообразные потоки ударной волны расходились с невероятной грациозностью и мрачной красотой разворачивающегося апокалипсиса в полной, звенящей тишине космоса. Они расщепляли обломки планеты на атомную пыль и превращали ледяные структуры в газовые.
В самом центре происходящей драмы появился космический объект, представляющий огромный чёрный шар, визуально разделённый на две равные полусферы. Его масса была настолько велика, что не позволила разлететься по космосу пылевым и газовым остаткам планетоида, притягивая их к своей поверхности, воздействием мощного гравитационного поля.
Сама рукотворная планета закрылась тончайшим маревом из плазменного защитного поля, соприкасаясь с которым обломки погибшего планетоида окрашивали всё видимое пространство рядом с поверхностью яркими вспышками.
Но время не стояло на месте и уже скоро, по меркам космоса, пыль и обломки образовали сплошную кору, продолжая притягиваться к центру массы. Она застыла на мизерном расстоянии от защитного поля, продолжила набирать плотность и притягивала к себе всё больше и больше пыли и газа, которые под действием температуры плазмы переходили из одного физического состояния в другое.
И вот, спустя ещё некоторое время, сформировался плотный непроницаемый покров из атмосферного газа, воды и разнообразной космической породы. Визуально из космоса это представляло теперь планету с атмосферой, состоящую из одного большого участка суши на одном из полюсов и огромного пространства воды.
И опять, неспешное течение времени было нарушено появлением нового объекта, достаточно близко вспыхнула вспышка, разметав остатки разрушенного планетоида, которые висели на дальних орбитах в большом количестве, успевшие удалиться от первого появившегося объекта и не попавшие в активную часть притягивающего гравитационного поля.
Он был похож на своего старшего предшественника, но гораздо меньше по размерам, приблизительно раз в пятьдесят. И снова началось преобразование. Под действием нового космического тела с немалой массой, вращающегося по практически стационарной орбите, пришёл в движение образовавшийся покров вокруг чёрного гиганта, раскалываясь на части и медленно перемещаясь.
Открывались громадные трещины, сквозь которые на поверхность выбрасывалась часть расплавленных масс, находившихся в постоянном соприкосновении с плазменной защитной оболочкой. Некогда прозрачная атмосфера впитала в себя миллионы тонн пепла и стала абсолютно непроницаемой для взгляда на какое-то время.
Между тем, остатки разрушенного планетоида с дальних орбит концентрировались вокруг появившегося малыша и образовывали уже и над его поверхностью уплотняющуюся со временем кору.
И вот процесс закончился и взгляду открылась до боли знакомая картина. Голубая планета с легко узнаваемыми материками, вокруг которой вращается её спутник.
Глава 1. Обычное утро воскресного дня
– Тяв-к! – жизнерадостный Чиха лизнул меня в нос. – Тяв-к!
– И когда же ты, чудик клочкастый, у нас вырастешь? – беззлобно пробурчал я и нырнул под одеяло, не побрезговав спрятать голову под подушкой.
Это, конечно же, слабоватая защита от нашего мелкого вредины, но на пару минут отодвинуть подъём вполне можно. Позволит чуть-чуть протянуть до той самой поры, пока мелкий проказник не отыщет себе лазейку к ногам. Отыщет и дружески тяпнет меня за большой палец, что он и сделал прямо сейчас.
– Да, бли-и-ин! Ть-фу на тебя! И за что мне такое чудовище? А? Чиха!
Я неохотно откинул постельные принадлежности и присел на кровати, продолжая победоносное сражение с остатками сна и приступом лени. Короче, всё именно так происходит, как и всегда по утрам в воскресение.
Отодвинув мелкую ушастую бестию в сторону, я взглянул на прикроватную тумбочку, где у ночной лампы стоит рамка с фоткой отца. Что поделать, такая привычка… Тут он в штурмовом облачении легионера стоит в обнимку с боевыми товарищами.
Голографическая технология хорошо передаёт все детали его экзо-брони и улыбку, которую я видел в живую всего каких-то два года назад, перед отправкой отца в военную экспедицию. Но на фото он уже где-то в космосе, на какой-то всеми богами забытой планете, затерявшейся на задворках нашей звёздной системы.
И почти каждое утро я прокручивал в голове все те изменения в моей жизни, кои случились за последнее время… Хотя, к таким мысленным рассуждениям по утрам, пока одеваюсь, я прибегаю всё реже и реже.
Однако, ну вот ни с того ни с сего, сегодня на меня опять накатило.
Порядка двух лет назад, с небольшим хвостиком, окончилась великая война за преобразование нашей Империи в Межпланетное Содружество. И я не ахти какой политолог-стратег, чтобы копаться в причинах, но банальность происходящего налицо. Её любой четырнадцатилетний пацан понимает, как я, да и помоложе тоже скумекает, если мозг есть…
– Тя-в, тяв-к! – Чиха дал знать о себе, заняв положение сидя напротив, и сопроводил подачу голоса преданным взглядом.
– Да, знаю я, знаю! – я посмотрел на него с пониманием, и не скрывая улыбки. – Дай спокойно одеться, кудрявый!
В очередной раз подколол я его по поводу постоянно клочкастой и рандомно встопорщенной шерсти.
– Аф-ф! – он радостно завилял своим хвостиком, готовый на всё ради пищи.
– Дай-ка оденусь, а там уж и завтракать будем, проглотище – не в душу корм! Хе-х, – я по-доброму ухмыльнулся. – Вот ты жрёшь постоянно, а куда в туалет ходишь?
Я подметил его положительную сторону жизни, ибо так оно и есть – где он срёт и ссыт не понятно, но однозначно не дома и не на дворе.
Он понял меня, впрочем, как и всегда и ещё раз вильнул хвостиком, более похожим на лысое недоразумение с кисточкой, нелепо торчащее позади щенка. Причём, вечного щенка, ибо он не растёт. Зараза… Ну, да и ладно.
– Так, э-мм, а о чём это я, а, Чиха? А-аа, я говорил о банальностях в завязке конфликтов! – проговорил я свои мысли, заодно общаясь с мелким барбосом, что ему всегда нравится. – Всё прям так, как у нас среди пацанвы! – продолжил я сеанс рассуждений, пытаясь отыскать свой носок, который точно был вечером у кровати. – Например, есть кучка центровых дебилоидов, а нормальные парни стесняются бить их наотмашь! А потом бац, всё стеснение прошло и настал массовый беспредел, где все бьют друг-друга чем попало под руку… Н-да, Чиха! – я потрепал щенка по загривку. – А целью является смена авторитетов в школьном дворе. Причём, клочкастый, любая победа продержится ровно до той самой поры, пока побитые в драке не накопят нужные силы, и не вернут себе статус кво!
Сам же я подумал о совершенно другом, а именно о том, что это всё сложно и, скорее всего, я заблуждаюсь. Пацан же всего, имеющий в арсенале своих-то четырнадцать лет. Да и насущных проблем у меня – це-е-ельный миллион, аж до самого неба! Или – чемодан…
Например… Да, собственно, и ходить-то никуда не нужно – вот, пожалуйста.
Я пошарил руками под кроватью и констатировал ноль носков.
– Чиха – ты не собака, а недоразумение какое-то! И где мой, нафиг, носок? А!? – я деланно нахмурился, типа очень раздосадован.
Щенок обеспокоился моей проблемой и принялся озираться и принюхиваться, что бы внести в поиски свою посильную лепту. А спустя минуту-другую он сбежал из моей комнаты, чтобы вернуться вместе с пропажей в зубах.
– Молодец, конечно же! Но было-бы лучше, если бы ты не игрался с моими вещами по ночам, – я подверг ушастого лёгкой критике и продолжил исполнение обычных утренних дел.
Я продолжил размышления о глобальных изменениях в своей жизни, обозначив период с момента завершения войны. Ну, самое первое и основное из нехорошего – это батя улетевший на заработки в приграничный космос, а я повзрослел раньше времени.
– Выбора у нас с тобой не было! Да, Чиха, – подал я реплику с оптимизмом. – Счас завтракать будем и потом пойдём в нашу лавку, воскресный день всё-таки, может покупателей больше будет, а? Как считаешь?
– Тяв-к! – щенок среагировал явным согласием и замахал хвостом с удовольствием.
Кстати, Чиху, я нашёл как-то на свалке.
В целом на нашей планете всё поменялось. В глобальном масштабе. Но, не прямо с первого дня, а спустя год, приблизительно.
Не секрет и не новость, что война принесла с собой ряд серьёзных последствий, вместе с проблемами для гражданского населения основной массы планет нашей системы. Каких?
Появилось невообразимое количество техногенного военного мусора. Это всё на свете, что осталось от поверженных кораблей и укреплений сил планетарных оборон. А бороться с хламом-то нужно. Вот наше планетарное правительство и подсуетилось годик назад, заключив с Содружеством договор по переработке и утилизации этого космического хлама.
Были построены целые заводы узкого профиля и специального назначения. Ведь на данный момент вереницы из космических грузовых тягачей сконцентрированы на многих орбитах Веги. И каков результат? А вполне предсказуемый – это появление временных технических свалок рядом с множеством городов, и мой городок не есть исключение!
А как меня это коснулось? Да напрямую!
Ну, понятно – отец где-то там, а любимая мама с ним иногда перезванивается.
И наша лавка перестала быть аптечной, и переквалифицировалась в местную барахолку. Или в скупку-продажу полезного старья, где можно разжиться каким-нибудь дефицитом недорого. Впридачу, очень выгодно расположенную на городской окраине, поближе к заводу переработки и отвалам техногенного мусора.
И от дома не особенно далеко, и до ближайшей свалки рукой подать. Кстати, далеко не единственной свалки в своём роде. Добрая половина пустошей нашей планеты ими заполнена, из-за банальной нехватки производственных мощностей по переработке.
Зато свалка при заводе переработки нас теперь кормит, хотя и есть доля нешуточных рисков и скрытых угроз. Но об этом я как-то не думаю, чтобы не нагнетать, так сказать, своих страхов не множить. И успешно гоню от себя хмурые мысли, мечтая собрать нужную сумму для овладения какими-нибудь космическими профессиями. А там уж…
А там – здравствуй бескрайний космос, рисковые экспедиции и захватывающие приключения… Правда времени, отведённого для сбора необходимых средств на необходимые нейро-импланты и базы знаний с прокачкой, остаётся всё меньше и меньше.
Может так получиться, что я по возрасту опоздаю и мне поставят нейро-имплант начального образца. Это в шестнадцать лет. И конечно-же, с самыми бестолковыми базами обывателя. Громадными по объёму информации и такими же пустотелыми заготовками навыков.
Вот по этому мне нужно скопить целое состояние. Не прям уж огромное, но для меня и в моём возрасте – именно так.
– Мечты-мечты! Э-э-эх, – я шумно вздохнул, заставив Чиха забеспокоиться. – И почему я не гоню тебя, а старательно кормлю досыта, аж от самого пуза? Н-да… это какая-то непонятная философия получается! Согласен?
– П-фы-р-р!
Незамедлительно возразил мелкий проказник в весьма художественной манере, и состряпав смешное выражение на мордочке с удивлением, мол – зачем так нехорошо говоришь-то, хозяин.
– Ма-а-ам? – крикнул я прямо из своей комнаты.
– Ну, чего тебе, Ярсик? – ласково отозвалась матушка откуда-то из района кухни. – И зачем так рано вскочил? В воскресение-то! – добавила она в той самой манере причитания, как и полагается всем любящим матерям.
– Ага, мамусь, а сама-то? Сама-то, мам, чего так рано встала? – я улыбнулся, а Чиха высунул язык набекрень.
– Вот, по-тому самому! – она чуть понизила голос. – Кто-то же должен вас непоседливых накормить, перед уходом-то… Ещё пара минут и завтракать будем! И не забудьте намордник сегодня – штрафы на собак опять увеличились, – добавила мама ворчливо, но без признаков злобы.
Я посмотрел на Чиха, думая о злосчастном наморднике.
– Ну, разве что, целиком на тебя можно этот девайс нацепить, аж по самый хвост, а там и закрепить магнитной застёжкой… М-да-с, думаю на жопе!
Я улыбнулся, прокручивая в голове сюрреалистическую картинку о том, как мы сегодня пройдёмся по улицам до нашей лавки. И как весело короткие ножки щенка будут торчать сквозь ячейки решётки намордника.
Оборжусь, это точно и далеко не один, а и все соседи с прохожими рухнут от хохота с большим грохотом! По идее, если он их подожмёт, лапы свои, то путь наш продлится чуть меньше по времени. Я тогда его просто-таки прокачу!
– У меня всё готово! – матушка прервала мои весёлые думки. – А ну-ка, сорванцы, бегом завтракать, с пылу-то, с жару!
Заставлять матушку повторять приглашение второй раз мы не намерены. К тому же, в доме уже витает стойкий и аппетитный аромат вкуснейших оладушек, готовящихся мамой по воскресениям, по недавно заведённой традиции.
