– Но вы же поможете мне найти того, кто это сделал? Я знаю, все случилось всего три недели назад, для расследования срок небольшой, но владельцы коттеджей встревожены. Они не только не чувствуют себя в безопасности, но и теряют много денег.
– Теряют деньги? – переспросила Фиона.
– Да, некоторые собственники летом сдают свои дома на неделю-другую или на подольше. Сейчас из-за этого происшествия все повально отменяют бронирования. Энни, к примеру, та, что вытащила Малкольма из огня, она как раз арендовала пляжный домик. Собиралась прожить там все лето с детьми. И вот уехала – как и множество других постояльцев. Этот несчастный случай спугнул их. Мне правда очень нужно найти виновного.
Фиона по очереди вопросительно посмотрела на своих подруг, убедиться, что они готовы взяться за дело.
Широко распахнутые, горящие энтузиазмом глаза Дэйзи и Сью ответили ей, что они готовы приступать.
Фиона снова повернулась к Энтони:
– Да, мы вам поможем.
Мужчина сразу заметно обмяк на стуле, расслабившись, но быстро пришел в себя и сел ровно, словно его надули как шар.
– Спасибо вам. Но прежде я должен спросить, сколько стоят ваши услуги. Владельцы домов собрали небольшую сумму на оплату частного расследования. Но там не так много.
– О, никакой оплаты не нужно, – ответила Неравнодушная Сью.
Энтони удивленно посмотрел на них:
– Что?
– Мы денег не возьмем, – подтвердила Фиона. – Все, что мы просим, это сделать пожертвование благотворительному магазинчику «Собачкам нужен уютный дом». Сколько сочтете нужным.
Энтони расцвел в улыбке, не до конца веря своей удаче.
– Что ж, если вы поймаете убийцу, я пожертвую всю сумму.
– Договорились, – кивнула Фиона.
Энтони улыбнулся еще шире:
– Считайте, что вы наняты.
Глава 4
Энтони пододвинул к ним аккуратную плотную папку с укрепленными медными углами. Открыв ее, Фиона изучила содержимое. Визитная карточка Энтони Оуэнса аккуратно лежала внутри вместе с двумя скрепленными листками бумаги. Немного чересчур для пары листков и визитной карточки – из чего Фиона заключила, что у Энтони Оуэнса страсть к канцелярским принадлежностям, а сам он сторонник поговорки «Всему свое место, и все на своем месте».
Она бы поспорила, что он был из тех раздражающих детей, кто радовался концу летних каникул, когда в магазинах WH-Smith появлялись плакаты со словами «Снова в школу!». Но Фиона ничего не сказала. Сама она в магазине расставила книги по алфавиту и с тех пор на книжные полки не смотрела.
Фиона изучила две страницы в папке. На них были напечатаны имена, номера и адреса, штук двести примерно, может, больше. Какие-то были выделены желтым маркером – явно по линейке, не иначе, судя по идеально параллельным желтым линиям.
Она передала папку Дэйзи и Сью.
– Это контактные данные всех владельцев пляжных домиков на косе Мадфорд-Спит. Выделены те, кто в ту роковую ночь был у себя дома. Хотя сомневаюсь, что они смогут чем-то помочь.
– Почему? – уточнила Фиона.
– Никто ничего не видел. Полиция допросила всех. Они не выпускали никого с косы, пока не записали подробные показания каждого. Все утверждали, что спали, а проснулись уже от сирен пожарных машин и скорых.
– Все, кроме Энни Фоллет, – уточнила Фиона.
– Да, она сказала, что вышла из своего дома примерно в половине четвертого утра в туалет. Понимаете, в пляжных домиках его нет.
Неравнодушная Сью чуть не подавилась:
– Нет туалетов?! Они стоят кучу денег, как рука и нога, а туалетов нет!
– Я слышала, один недавно продали за полмиллиона фунтов, – вставила Дэйзи.
Сью неодобрительно фыркнула:
– У дурака деньги не задерживаются.
– Ну не знаю… – улыбнулась Дэйзи. – Мне бы хотелось иметь домик на пляже.
– Да, и мне, – Сью потерла кончики пальцев, – будь у меня лишние пятьсот тысяч, но не если бы пришлось справлять нужду у всех на виду.
У Фионы не было сил объяснять, что писать на людях вовсе не то же самое, что пойти в общественный туалет.
Дэйзи продолжала фантазировать о своем пляжном домике:
– Вы могли бы прийти в гости на чашечку горячего шоколада с мини-зефирками и взбитыми сливками сверху – и вы тоже, Энтони. Я бы устроила уютный уголок с камином и большим мягким диваном.
Пока воображение Дэйзи не унесло ее дальше, в продумывание интерьера и подробности вроде выбора мягкой мебели, пледов и декоративных куколок, которые она отберет из своей основной коллекции, Фиона вернула беседу к началу:
– И когда Энни пошла в туалет, она увидела пожар?
– Да, верно, – подтвердил Энтони.
– Она видела кого-нибудь еще?
– Нет, насколько мне известно, – покачал головой их гость.
– Никто не убегал с места преступления?
– По ночам там очень темно. Полиция несколько раз ее опрашивала. Она ничего не видела.
Сью подлила всем еще по чашечке чая.
– Мы сами с ней поговорим, но как так вышло, что Энни не подозревают? Ну то есть если в момент пожара там была только она и больше никого не видела?
Энтони от чая отказался, накрыв чашку ладонью.
– Этого я не знаю. Боюсь, у меня слишком мало информации – только те крохи, что удалось выудить из полиции и газет. Еще есть слухи из вторых и третьих рук от владельцев пляжных домиков. Не самый надежный источник. К тому же они не знают Энни, так как она лишь приехала на лето. Там, на пляже, своя маленькая община: сплетни разносятся быстро, но только если ты входишь в нужный круг.
У Фионы по спине пробежали мурашки. По описанию Энтони, обитатели домов на косе выглядели как какое-то замкнутое сообщество, опасающееся чужаков. Подход «мы и они». Как в «Плетеном человеке»[4 - «Плетеный человек» – фильм ужасов, действие которого происходит на изолированном шотландском острове.] – фильме, их сосед Корзинщик тут ни при чем. Коса Мадфорд-Спит не была отрезана от мира, но возможность закрыть ее была. Пока Фиона отбросила эту мысль. Ориентироваться нужно на факты и улики, а не на заранее сложившиеся предубеждения. Одно они знали точно: Энни Фоллет стала национальным героем, вытащив Малкольма Крэйни из горящего дома. Фиона помнила, что в газетах пару дней только об этом и писали, пока не переключились на что-то еще. Фиона улыбнулась Энтони.
– Не беспокойтесь, мы докопаемся до истины, – заверила она.
– Чудесно. Владельцы пляжных домов будут довольны, – с заметным облегчением поблагодарил Энтони. Жители косы, должно быть, сильно на него давили, чтобы он поскорее добился результата. Энтони отметил положительный исход дела, неторопливо выбрав себе шоколадное печенье. Рука его в нерешительности замерла над блюдом, хотя все печенья были одинаковые. Большим и указательным пальцем он взял одно и чуть-чуть надкусил. Другую руку он держал под печеньем, чтобы ни одна случайная крошка не попала на его дорогой костюм.
Закончив с печеньем, Энтони отряхнул руки и поднялся из-за стола, дернув за манжеты и пригладив костюм.
– Что ж, мне пора идти. Мои контакты у вас есть. Позвоните, если что-то понадобится.
– О… – Фиона слегка удивилась тому, как резко он засобирался. Им требовалось узнать больше. – Вы могли бы уделить нам еще пару минут своего времени?
– Я должен встретиться с женой. Но да, хорошо. – Мужчина нехотя опустился обратно на стул, бросив взгляд на улицу, возможно в поисках супруги.
Фиона продолжила:
– Жертва, Малкольм Крэйни. Вы не знаете, были ли у него враги?
По лбу Энтони снова расползлась сеть морщин. Фиона поняла, почему ему так не терпелось уйти. Возможно, он надеялся, что ему не придется отвечать на самый важный вопрос: зачем кому-либо убивать Малкольма Крэйни?
Энтони вновь поправил манжеты, слегка дернув каждый из них, затем еще раз, и еще: нервный тик.
– Думаю, что нет.
– Каким он был человеком? – спросила Дэйзи. – Чем он зарабатывал на жизнь?
Энтони, слабо улыбнувшись, глубоко вздохнул:
– Малкольм не работал. Он был своеобразным человеком. Эксцентричным. Местной знаменитостью, можно так сказать. Большая борода, копна длинных седых волос. Напоминал мне Билли Коннолли, только повыше и похудее[5 - Сэр Уильям «Билли» Коннолли-младший (1942 г.) – британский комик, музыкант, ведущий и актер. Командор ордена Британской империи.].
Его описание явно не подходило под образ того, кто мог бы купить пляжный дом на косе Мадфорд-Спит.
– Как он смог позволить себе дом? – спросила Фиона. – Он был эксцентричным миллионером?
Энтони фыркнул от такого предположения:
– Господи, нет. Кажется, получил от родственника. Но точно сказать не могу.
– Сколько ему было лет? – спросила Дэйзи.
– Семьдесят один, кажется.
– И что же думали любезные владельцы пляжных домиков об этом бездельнике в своих рядах? – поинтересовалась Фиона.
– Они все его любили и его дом, который стал чем-то вроде местной достопримечательности. Фасад был целиком покрыт ракушками и другим морским мусором, который Малкольм подобрал на пляже.
– О господи! – ахнула Дэйзи. – Помню, я видела фотографию в газете до пожара! Мне очень нравился этот домик. Весь украшенный всякими маленькими безделушками.
– И большими тоже, – добавила Сью. – Кажется, к террасе он прикрутил гигантские ракушки моллюсков вместо сидений.
– Верно, – подтвердил Энтони. – И разрешал детям фотографироваться на них.
Даже Фиона, которая переехала в Саутборн относительно недавно, много раз прогуливалась по косе и знала о пресловутом домике, напоминавшем обитель клептомана.
Дэйзи набрала запрос в интернете и протянула собеседникам экран телефона: поисковая страница выдала множество фотографий причудливого домика под номером 117. Возможно, самого фотографируемого и популярного в соцсетях дома на пляжной косе. Каждый дюйм фасада был усыпан ракушками, морским стеклом[6 - Морское стекло – это битое стекло, попавшее в море и длительное время шлифовавшееся волнами, течением и песком.], также маленькими фигурками и статуэтками, остатками старых лодок и кусочками фарфора. Всевозможные части декора спускались по стене, занимали веранду и тянулись до самого песка. Венчала весь этот безумный ансамбль пара огромных оленьих рогов, украшавших вершину остроконечной крыши.
– И никто никогда не высказывал возражений против внешнего вида дома? – уточнила Фиона.
Помедлив, Энтони ответил, тщательно подбирая слова:
– Правила не запрещают придавать своему дому индивидуальность, с условием, что высота и ширина соответствуют норме, и так далее.
Фиона спрашивала про другое. Она попробовала снова:
– Что думали владельцы других пляжных домиков?
Энтони опять запнулся.
– Эм, я слышал, что некоторые были несколько недовольны.
– Кто именно? Вы можете назвать имена? – спросила Неравнодушная Сью.
– Не представляю, кто конкретно. Но вы же знаете, какие бывают люди.
Фиона знала. Ее соседи, хотя и милейшие люди, частенько косились на нее, если она не забирала свой мусорный бак после двенадцати часов, сразу после того, как его опустошали в день вывоза мусора. На тех, кто не следовал правилам вплоть до буквы, смотрели неодобрительно. Любое отклонение от нормы, если кто-то отличался или выделялся из толпы, вызывало в населении сильное волнение: они хотели, чтобы все были в точности как они сами. Здесь частенько говорили: «Ты что о себе возомнил?» А коса Мадфорд-Спит, бесспорно, была воплощением этого мира в миниатюре, возможно даже хуже, так как Фиона предполагала, что в их маленьком сообществе есть свой свод неписаных правил. Достаточный ли это мотив для убийства? Она надеялась, что нет. Но была решительно настроена выяснить.
У двери магазина появилась женщина: прищурившись, она смотрела сквозь стекло, пытаясь различить людей внутри.
– О, а вот и моя жена, – объявил Энтони. – Она, должно быть, устала меня ждать.
Не успел он подняться, как его вторая половинка толкнула локтем дверь и вошла: элегантные каблуки звонко зацокали по старинному паркету. В руке она сжимала обернутый в коричневую бумагу пакет.
– Вот ты где, – сказала женщина. Как и ее муж, одета она была безупречно, но куда более стильно, в красном двубортном пальто с большими черными пуговицами. Макияж тоже выглядел профессионально, а светлые волосы – прямыми, как сухие спагетти.
Энтони, поднявшись на ноги, представил ее дамам:
– Моя жена, Оливия.
– Добрый день. Рада познакомиться.
– Фиона, Сью и Дэйзи помогут раскрыть дело с убийством на пляже, – сообщил Энтони.
Оливия улыбнулась, но глаза выдавали ее. Взгляд лихорадочно метался по магазину, по прилавку, всем витринам и стендам, будто какой-то подержанный предмет мог прыгнуть на нее и схватить.
Если судить по внешности, Фиона побилась бы об заклад, что у Оливии никогда в жизни не было подержанных вещей и менять этого она не собиралась.
Прижав руки как можно ближе к телу, женщина, судя по всему, искренне боялась случайно коснуться или задеть что-то не очень чистое.
