Пару раз Зоран попытался взвалить её на плечо, но Ена юрко извивалась, уходя из захвата. Княжич выругался, но уже беззлобно, с азартом. Фыркнул, когда Ена его в плечо толкнула, на что он даже не покачнулся. Попыталась сбежать, да княжич её поймал. Они замерли, расслышав тихий смех. Азарт на лице княжича вновь сменился холодом, хватка стала грубее: он держал Ену, не давая и шагу ступить.
– Не слишком юна для тебя подружка, Зоран? – раздался насмешливый голос.
Свидетель вышел из тени, встав на более освещённое место. Судя по всему, это был тот самый незнакомец, с которым княжич ещё недавно говорил. Ена обомлела, глядя в голубые глаза. Светло-русые кудри обрамляли красивое лицо, а от улыбки юноши она и вовсе дышать забыла, отчего-то зачарованная. Он не уступал Зорану ростом и телосложением, кажется, возраста они были схожего. Косоворотку на талии стягивал плотный пояс, а сапоги из тонкой кожи покрывал изысканный узор.
– Кто ты? Как зовут? – спросил бархатный голос у Ены, и она заморгала, ощутив жар на щеках.
– Витена, государь.
– Не виделись вроде, но узнала меня? – изумился юноша.
– Не обращай внимания. Эта дурёха всех незнакомцев зовёт «государем», – встрял Зоран, сильно пихнув Ену в бок, безмолвно приказывая проваливать.
Его грубость обидела, девочка поджала губы, отступила из-за толчка на пару шагов.
– Нет, погоди, – велел незнакомец. – Что это у тебя в руках?
Ена бросила несмелый взгляд на напряжённого Зорана, но тот не возразил, и она развернула плащ, демонстрируя созданный узор. Юноша, не скрывая удивления, приоткрыл рот, его брови взлетели, глаза распахнулись, делая его образ очаровательнее. Он присвистнул и подошёл ближе, забрал ткань и поднёс к глазам, рассматривая шитьё.
– Какая тонкая работа, даже на нарядах матушки редко такую красоту видел.
В груди Ены разлилось тепло, сердце радостно затрепыхалось от похвалы, однако голову высоко поднимать она не смела из-за помрачневшего Зорана. Княжич, окружённый сгущающимися сумерками, казался разгневанным, настороженным, как зверь в засаде, ждущий момента.
– Так это и есть сестра твоя? Та, о которой болтают, что руками её сама Мокошь плетёт? – Взгляд незнакомца то и дело замирал на Ене, изредка возвращаясь к шитью.
– Не сестра она мне, – отрезал Зоран, и улыбка, появившаяся на губах Ены, тут же померкла.
Сказал-то он правду, Ена её сама знала и не впервые слышала, да только болью резкие слова в сердце отозвались.
– А говорил, что страшная она да болеет часто, поэтому к нам не зовёшь, хотя всем интересно, – юноша пожурил Зорана.
– Нечего ей за нашим столом делать, мала ещё.
– Да погляжу, одного возраста с Сияной, а та с нами в трапезной сегодня. – Незнакомец улыбнулся, не принимая ни одно из возражений, и княжича его упрямство явно не радовало. На Ену Зоран вовсе не смотрел, словно права голоса у неё не было.
– Сияна дочь боярская, а Витена безродная. Её звать – других оскорблять.
– Я бы не оскорбился, – беззаботно отмёл юноша, вызвав у Зорана раздражённый вздох.
– Не ты один за столом.
– Но разве не я во главе, чтоб решать?
Незримое противостояние стало почти ощутимым, давящим. Ена сглотнула, теперь сама желая уйти поскорее. Слыхала она обо всём, что Зоран говорил, сама знала, но прямолинейное напоминание о её положении звучало грубо и причиняло невидимую боль, тем более из уст Зорана. С ней наедине он так не говорил, а озвученная истина вызвала жжение в глазах. Ена часто заморгала, торопливо поклонилась обоим, привлекая внимание.
– Прошу прощения, моя вина, что пришла. Я… действительно часто болею и не хотела кого-либо беспокоить. Пожалуйста, государь, передайте этот плащ Златомиру, – попросила она у незнакомца, зная, что Зоран вряд ли её просьбу выполнит. – Великому князю Креславу моё шитье слали, и я решила, что и княжичу старшему нужно что-то памятное подарить. Надеюсь, по нраву ему мой подарок придётся. Простите, поздно уже, а я вас задерживаю.
Она вновь торопливо поклонилась и попятилась так быстро, что ни Зоран, ни юноша не успели её остановить.
Глава 6. Настоящее
Морана при Ене ничего не ела и от холода не страдала, однако богиня спала. Меньше, чем Ена, но всё же спала. Сидя в неудобной позе, прислонившись к камню или же к стволу дерева.
Ена не знала, как давно она путешествует с Мораной. Все дни слились воедино. Ночи были тёмными, дни короткими и сумрачными. Свинцовые тучи, кажется, даже не сходили с места, закрыв небо. Изредка в ночной тьме на горизонте Ена видела зарево пожаров. Сердце сжималось каждый раз, когда отсвет виднелся на юге и востоке. Она старалась не вспоминать о Злате и не плакать о Зоране и Рокеле. Она спрашивала Морану об их душах, встречала ли она их? Сопроводила ли в новую жизнь? Но Морана не смогла ответить, объяснив, что, придя в наш мир, с ушедшими душами не встречалась. Все они отправляются в Навь дожидаться её. Весной богиня вернётся к своим привычным обязанностям.
Ена попросила у богини лучшего для Зорана и Рокеля, а взамен пообещала помочь всем, чем сможет. Богиня согласилась на эту сделку, и Ена безропотно следовала за Мораной по опустевшим деревням, по сожжённым полям и лесам, в которых от воя покойников и неприкаянных душ кровь стыла в жилах.
Они не только нити жизни резали, но некоторым и могилы копали, встречая слишком громко стенающих духов над неупокоенными костями. Морана цокнула языком, когда Ена вскрикнула от высунувшейся из водной глади женской головы. Они остановились передохнуть у озера в лесу, и неожиданно из воды появилась девчушка. Юная, в потрёпанной рубахе, с длинными спутанными волосами и голыми ногами. Совладав с удивлением, Ена подозвала незнакомку к себе, наконец встретив хоть одного живого человека. Кожа девчушки была бледной, взгляд испуганным, а тело её сотрясала мелкая дрожь.
Морозы ещё недостаточно сильные, чтобы сковать реки и озёра, но мысль о том, как девушка вообще выжила, сидя в ледяной воде, пришла к Ене слишком поздно. Та успела подойти опасно близко, набросилась на неё, вцепилась в волосы и с нечеловеческой силой потащила Ену к озеру, а затем на дно. Ледяная вода обжигала, мороз иглами сковал тело, Ена из последних сил отбивалась, несколько раз ударив утопленницу серпом, но та лишь громче заверещала, а её загустевшая кровь слабо окрасила озеро красным. Морана пришла на помощь: мёртвой девушке серпом отрезала голову, а едва не захлебнувшуюся Ену выволокла на берег.
– Остался вообще хоть кто-то живой? – спустя дни тоскливо спросила Ена, приметив новое зарево пожара на юге.
– Остались, слышала какие-то города и деревни ещё держатся, припасы пока есть, – заверила Морана. – А на западе за горной грядой и вовсе почти спокойно. Зараза на востоке распространяется, но когда здесь всех сожрут, мертвецы и через горы полезут, по рекам и пещерным туннелям перейдут. Поэтому надо от большинства на этой земле избавиться.
Ена вяло кивнула, осознав, что они в разгаре повсеместной войны, просто противник изначально мёртвый.
– Ты упомянула, что нужны нити Мокоши, но зачем воровать? Ты не можешь у неё их попросить?
– Не могу, она не даст. Лишние она не плетёт, как и по заказу. Однако были те, которые она теряла. Вот их можно забрать.
Морана всё чаще выбирала пути дальше от поселений, чтобы поменьше мертвецов встречать и поскорее до нужного места добраться. Сегодня выпал снег, и Ена куталась в меховую накидку, которую богиня для неё создала. Она так же чистые штаны с парчовым сарафаном сотворила да сапоги на меху, пока сама ходила всё в той же одежде, и её новый алый плащ со свободными рукавами стал ярче выделяться на белоснежном фоне. Они проходили притихшую берёзовую рощу, снегопад и мороз даже птиц вынудил попрятаться.
– Где они хранятся? – спросила Ена, каждый её шаг сопровождался тихим хрустом снега.
– В подземном царстве.
По спине прошёл озноб. Морана рассказала, что именно правители подземные виноваты в сложившейся ситуации, и Ене не особо хотелось к ним спускаться.
– Значит, хочешь украсть нити Мокоши у них? – уточнила Ена. – Ты ведь Морана, богиня зимы и смерти. Разве ты не можешь их попросить или потребовать отдать, раз дело благое?
Морана скептически фыркнула:
– Те нити словно золотые. Озем и Сумерла жадные до богатств и никогда мне их не отдадут, а сама выкрасть я их не могу. В подземелье столько богатств, что мне всей зимы не хватит самой их отыскать. Ты же плетущая, Мокошью тронутая. Ты эти нити нутром почувствуешь.
Ена с сомнением повела плечами, не уверенная, по силам ли ей помочь Моране. Что, если она ошибается? Однако спорить с богиней не стала.
Глава 7. Прошлое
– Вот же неожиданность, а Незванка-то какой красавицей выросла! – ахнула одна из женщин.
– И не только красавицей! Умницей, да и руки золотые, – дополнила другая.
Их мнение поддержали ещё три женщины, столпившиеся вокруг Ены и наблюдающие, как она умело переплетала прохудившуюся боковину корзины. Увидела она на базаре, как незнакомки возятся, да решила помочь. У них пальцы уже так проворно не работают, поэтому Ена в два раза быстрее справлялась.
– Спасибо тебе, доченька!
– Спасибо за помощь, красавица!
Ена зарделась, но, не отвлекаясь, закрепила прутья. Ей хоть бересту, хоть ивовые прутики дай, хоть солому – что угодно сплетёт, любую форму починит. У женщин так корзинки и вовсе простые, много времени на ремонт не потребовалось.
– Держи вот в подарок, Незванка. – Одна из незнакомок достала наливное красное яблоко из корзинки, огромное, едва Ене в руку поместилось.
– Спасибо, да не стоит, ничего особенного я не сделала, – заверила Ена, но яблоко с благодарностью взяла, зная, что всё равно заставят принять.
– Меня зовут Милья. Я вон там травами торгую, ты ко мне почаще заглядывай. Мази иль какие настойки, может, нужны будут. Как для лечения, так и для красоты. Заглядывай, Незванка, – сказала другая женщина, пальцем ткнув в направлении знакомой лавки травницы.
Женщины похлопали Ену по плечам, кто-то по спине, и пошли своей дорогой, обсуждая, какая она выросла. Визна – крупный город, но Яреш сеченский – знаменитый человек, и о приёмной девочке многие слыхали. Разве что имя настоящее далеко не всем было известно, и продолжали её Незванкой, обманным прозвищем, величать. Но если раньше это имя Ене не нравилось, то теперь она привыкла. Да и никто более не вкладывал в него изначальный скверный смысл.
Если до двенадцати лет Ена редко покидала двор, то после сама начала и на базар ходить, к травницам наведываться или же пряжу с нитями лично выбирать. Впервые оказавшись перед продавцами, девочка не раз терялась, не умея торговаться, да и цену данным князем монетам наконец осознала, но Ена росла умной. Она стала обменивать товар на свой труд или помощь. Негласно, просто помогая тем, кому могла. Молва о ней стала расходиться, люди в благодарность либо товар давали, гостинцы или же цену на нужную ей пряжу снижали.
Сегодня Ене ничего не было нужно, она хотела отвлечься, не могла сидеть на дворе, вздрагивая от каждого звука за воротами. Как снег сошёл, уехали князь с сыновьями на границу с Одольским княжеством, положение стало совсем неспокойным, и тревожно Ене с тех пор. Плести что-либо она до дрожи в пальцах боится, страшась ощутить неладное и не суметь изменить. Два месяца от Рокеля регулярно приходили послания. Писал он, что всё хорошо, князь и Зоран живы-здоровы, а воины их бьются смело, усмиряя и отбрасывая противника обратно за границу.
Одольское княжество давно выступает против власти Креслава, да граничит оно не только с Визинским княжеством, но и с Сеченским, поэтому не мог князь Яреш не отправиться на битву. Не одну честь великого князя требовалось отстоять, но и собственные земли обезопасить.
Ена тревожно закусила палец, коря себя, что опять начала об этом думать. Солнце по-летнему тепло согревало, но от сильного порыва ветра у Ены мурашки по рукам побежали. Вот уже недели минули, а от Рокеля ни весточки. Оставленные во главе княжеского двора ключник и дружина Яреша обеспокоенными не выглядели, заверили Ену, что бывает такое. Бои затягиваются, и нет времени писать, но сердце девушки сжималось. Подумать было страшно, что кто-то из них ранен, а мысли, что хоть один может не вернуться, пугали пуще ночных кошмаров.
Несмотря на отъезд Зорана, Ена продолжала тренироваться. К своим семнадцати годам мечник из неё по-прежнему скверный, но лук и кинжал держит уверенно. Двор вряд ли защитит, но нескольких врагов при нужде с собой к Моране забрать сумеет.
Ена вздрогнула и дёрнулась в сторону от гнедого коня, тот вместо того, чтобы пробежать мимо, остановился рядом. Всадник тихо засмеялся.
– Поразительно, как же легко тебя отыскать в огромной Визне. Где ни появишься, о тебе все болтать начинают.
Узнав всадника по дорогой вышивке на сапогах, Ена намеренно глаз не подняла. Улыбнулась смеси недовольства и веселья в его бархатном тоне. Не получив ответа, молодой мужчина ловко спрыгнул с коня, преградив Ене путь.
Дорогой кафтан украшало знакомое плетение, к широкому поясу были прицеплены два кинжала, выделанные драгоценными камнями. Светлые кудри стали менее тугими, в голубых глазах помимо юношеского озорства появилась мужская уверенность. Ранее прекрасное лицо стало мужественным, но не менее привлекательным. Куда бы ни приходил Златомир визинский, девушки и женщины дар речи теряли, Ене же понадобилось встреч пять, чтобы научиться ровно дышать в его присутствии.
Годы назад передав плащ незнакомцу, Ена лишь на следующий день узнала, что отдала его напрямую в руки сыну великого князя. Помнила она, как подглядывала на следующее утро, когда гости уезжали. Злат надел её плащ, да ещё и слежку почувствовал. Обернулся, заговорщически подмигнул и улыбнулся. Вот тогда у Ены сердце билось как сумасшедшее, восторг и страх слились незнакомой ей смесью в груди, даже нахмуренный взгляд Зорана не испугал и не заставил спрятаться.
С тех пор Злат чаще навещал их двор и требовал присутствия Ены. Так она познакомилась с окружением княжича и с детьми важных бояр. Теперь и в гости звали не только Зорана и Рокеля, но и Ену. Благодаря этому она и на великокняжеском дворе побывала, самого князя Креслава встречала, с его младшим сыном Давритом в игры играла, да представителей Боярской думы своими глазами видела.
– И что же обо мне болтают, государь? – подыграла Ена, отбросив косу с плеча за спину.
– Разное, – растягивая слово, ответил Злат, окинув Ену оценивающим взглядом. – Одни о плетении твоём, другие о красоте. Рассказывают о том, кому ты в этот раз помогла, другие гадают, кого в мужья тебе выберут, но ненавистны мне третьи.
– Кто же тебя рассердил, государь?
– Те мужчины, кто на тебя как на желанную невесту смотрят.
У Ены дрогнуло сердце, но она не позволила сдержанной вежливой улыбке стать ликующей, щёки смущённо окрасились румянцем. Слышала она чужие перешёптывания о Злате, который, по их мнению, слишком много внимания ей уделяет, замечала болтовню, что княжич в жёны её хочет взять. Не верила Ена, сперва вообще не думая о свадьбе. Да с её четырнадцатой весны начали Ярешу от торговцев и бояр приходить запросы выдать Ену за их сыновей. Князь предложения выслушивал, да ответа положительного никому не давал. Годы шли, девочка росла и хорошела, слухи о её умениях и кротком характере множились, благодаря чему князь получил ещё с десяток предложений, вплоть до разговоров о том, что сам Златомир – будущий великий князь – на Ену заглядывается.
Любой другой немедля бы согласился, да князь Яреш на всех желающих свататься смотрит хмуро и Ену своей дочерью официально признавать не торопится. Если сперва Ену это радовало, страшила мысль в чужой дом уезжать, то к семнадцати годам, немного понимая, какие политические блага и расположения он мог достичь при помощи её брака со Златом, Ена начала недоумевать, почему князь решение откладывает.
Может, недостаточно ему слухов и внимания Злата к ней? Ждёт, пока князь Креслав официально союз предложит?
Ена вздрогнула, когда Злат взял её за руку и дёрнул к себе. Девушка не ожидала и невольно упёрлась ему лицом в грудь.
– Но не затем я тебя искал, а чтобы радостную весть лично принести, – зашептал Злат ей на ухо.
Ене бы отодвинуться, наверняка кто-то да смотрел, как неприлично близко они стояли, но Ена не хотела отодвигаться, а услышанное её заинтриговало, она и думать перестала о возможных свидетелях.
– Я от батюшки спешу. Яреш, Зоран и Рокель вернулись. Сейчас, должно быть, дома они.
Обрадованная и растерянная Ена стремительно отпрянула, новость, словно удар под дых, лишила девушку воздуха. Волна облегчения и радости захлестнула её с такой силой, что на глаза навернулись слёзы, а губы растянулись в несдержанной улыбке. Она уже позабыла и о Злате, и о трепете от его шёпота, княжич рассмеялся, когда она, сбитая с толку, рванула по дороге налево, а спустя два шага поняла, что дом в другой стороне, резко развернулась и побеждала в нужном направлении. Далеко она отойти не успела. Злат поймал, схватил за талию и, всё так же смеясь, усадил девушку на своего коня, чтобы отвезти домой.
Хоть и приятны ей были объятия Злата, пока он коня галопом гнал, да мысли все заняты были возвращением родных. В такой восторг Ена пришла: то тело дрожало, то слёзы сами по себе текли. Она их раз за разом в пути смахивала. Только конь замер, и Ена сама на землю соскочила.
На княжеском дворе было многолюдно. Из печных труб дым валил, конюхи десятки лошадей распрягали, женщины бегали туда-сюда с водой и чистой одеждой. Куры по углам попрятались, а псы то и дело лаяли, встревоженные переполохом. Увидев бегущих в гридницу знакомых лечцов да женщин, выносящих окровавленные тряпицы, у Ены вся спина покрылась мурашками. Позабыв о Злате, она бросилась туда.
В гриднице столы немного раздвинули, чтобы всех раненых либо уложить, либо усадить. Травмированных были десятки, но похоже, первую помощь им ещё дни назад на поле боя оказали, сейчас лечцы раны разве что проверяли, да заботливые руки помощниц повязки меняли. В воздухе стоял запах крови, но, к счастью, не было ни воплей, ни стонов. Ругань временами да шипение сквозь зубы. Большинство вовсе шутили и историями о походе делились. Несколько дружинников заметили, как Ена заметалась, ища князя и его сыновей. Обычно они сперва своих воинов проверяли, заботились об их здравии.
– Не здесь они, Незванка, – окликнул её один из мужчин. – Князь в палатах. Княжичам в этот раз досталось. Поди проведай.
От страха проглотив язык, Ена выбежала из гридницы и бросилась через двор к хоромам. Так бежала, что все встреченные на пути стремительно расступались. Ена не помнила, как ворвалась в горницу, как пронеслась по сеням, взбежала по лестнице на второй этаж. Голова кружилась, когда она с грохотом распахнула дверь в главные палаты. Голоса внутри умолкли, растерянные лица обернулись к ней. Князь Яреш оборвал какую-то фразу на середине.
Ена не извинилась и даже не подумала выйти. Если погонят – не выйдет, пока не убедится, что с ними всё хорошо. Князь то ли понял, то ли по лицу прочитал. И расслабившись, одарил девушку искренней улыбкой:
– Нас всего-то весну не было, а ты выросла, будто год прошёл. Вновь похорошела.
Ена закусила трясущуюся губу, услышав ласковый голос, ноги в коленях ослабли от осознания, что князь жив-здоров.
