* * *
– Ты чего тут один сидишь? – спрашивает Валерка, парень из нашей компашки, с которым я почти незнаком.
Я торчу на террасе, одетый и закутанный в плед. Давно стемнело и похолодало, а я никак не могу уйти. Завис.
Кира один раз прошла мимо с обиженным видом. Явно для того, чтобы я попросил прощения и попытался наладить контакт. Но я и так знаю, что с первого раза ничего не выйдет. Так зачем зря тратить слова?
– На звезды смотрю, – нехотя отвечаю я.
– А твоя где?
А тебе, чел, что за дело? Ты вообще кто? Вся эта компания – друзья Киры. Которые, вроде как, стали моими. Вроде как…
Моя…
Я вообще не заметил, как Кира стала “моей”. А мы с ней для всех стали парой.
Мы познакомились, когда я вернулся из своей длительной командировки – работал поочередно в нескольких странах. Немного одичал, отвык от местных реалий. А тут она. Мягкая, нежная, заботливая. Была сначала.
Ну, все мы в начале выдаем лучшую версию себя. И я не исключение. И не подарок.
А с Кирой мне, в целом, комфортно.
* * *
Сегодня весь день кручу в руках телефон, гипнотизируя номер бывшей.
Сколько раз за эти годы я так делал… Ни разу не позвонил. Зачем? Она ушла от меня к другому.
Вечером не выдерживаю. Пока Кира торчит на кухне, с обиженным видом строгая салат, я на террасе делаю то, на что так и не решился за шесть гребаных лет.
Звоню.
От голоса Анюты волосы на загривке становятся дыбом. И пофиг, что она с ходу агрессивна. Я чувствую, что у нее на языке много всего интересного вертится… Но, видимо, рядом дочка.
А чего так психовать-то? Я же ничего такого не сказал. Просто поинтересовался, как им отдыхается. И подал пример, рассказав про свой день.
Чего ты, кошечка моя, такая злая? Никто не чешет тебя за ушком?
Знаешь, Новый год на носу, елки, шишки, гирлянды. Праздничное настроение. У всех нормальных людей.
А ты чего рычишь, Брусникина?
– Я, вообще, не тебе звоню, – говорю я.
– Не мне?
– Хотел с Машуней поболтать.
– Это еще зачем?
– Мам, кто там? – слышу на заднем фоне. – Это Миша? Мам, это Миша, да? Ты ему позвонила?
– Как зачем? – отвечаю я Анюте. – Хочу узнать, как дела у моей подружки. Дай ей трубку.
Она дает.
– Приедешь ко мне? – с ходу выпаливает маленькая катастрофа. – Завтра.
– Приеду, – отвечаю я.
– Елку купишь?
– Куплю.
– И игрушки елочные. Только чтоб красивые!
– Конечно, – киваю послушно.
– А то Деду Морозу некуда будет подарочек положить!
– Непорядок, – соглашаюсь я.
И думаю: а как так вышло, что я вообще на все согласился? Сразу и без раздумий?
У этой девчонки как будто есть надо мной какая-власть! Как когда-то была у ее мамы. Вот, блин, ведьминское племя!
– А что там мама делает? – осторожно спрашиваю я.
– Работает, – отвечает Маша.
– Работает? В смысле?
Они же на отдых приехали.
– Она сидит за нутбуком и рисует свои пра… пралекты, – старательно выговаривает девчонка.
Проекты. Понял. То есть ничего не понял, но… Брусникина работает. Занятая деловая колбаса.
– А ты что делаешь?
– А я ее достаю! – радостно сообщает Машуня. – Не даю работать! Каждую минуту отвлекаю! Не могу даже полчасика одна поиграть!
– Понял…
Вполне понял, почему Брусникина такая злая. Пролекты у нее там… И маленькая катастрофа рядом.
А мужа, походу, нет.
Глава 11
Аня
Утро. Тридцать первое декабря. Мы с Машей позавтракали, и я села работать, чтобы освободить вторую половину дня и вечер. Новый год же! А дочка…
– Маш, ты где? – кричу из комнаты.
– Я тут.
– В прихожей?
– Ага.
– Что ты там делаешь?
Я отрываюсь от ноутбука, выхожу в прихожую. И вижу такую картину: Маша принесла с кухни табуретку, поставила возле двери, и сидит.
– Ты чего?
– Сижу.
– Ну-у… Ладно..
Видимо, это какая-то игра. У меня сейчас нет времени вникать, но мне она нравится. Спокойно, тихо, безопасно. Пусть сидит.
Минут через пятнадцать интенсивной работы снова выглядываю в прихожую. Маша все еще сидит на табуретке. И – напряженно смотрит на дверь.
– Маш, ты что делаешь?
– Сижу, жду Мишу. Он елку принесет. Будем наряжать.
Капец…
Она не забыла! Он ей наобещал вчера, и она поверила. Ну как наобещал… она потребовала – это я слышала. Он для приличия согласился.
И теперь она ждет!
Стою рядом. Смотрю на дверь. Как будто она сейчас откроется и появится он. С елкой и игрушками….
Мать, ты хотя бы не тупи!
Никто не придет и ничего не принесет. Я уверена, Михей вообще не воспринял всю эту болтовню всерьез. Маша что-то там тараторила, он кивал: ага, ага. Положил трубку – и забыл.
А Маша ждет… Как Хатико.
У меня щемит сердце. Больно за Машу. Я не могу позволить ребенку пережить такое разочарование в Новый год!
Но никто не придет и ничего не принесет. Это я уже давно усвоила. Придется самой идти покупать елку. Какую-нибудь маленькую замухрышку. По скидке. И игрушки… недорогие. Что-нибудь придумаем.
Зачем он вообще вчера звонил? Все же нормально было!
Очень хочется сейчас перезвонить ему и наорать. Он создал мне проблему, а я должна ее решать!
В общем-то, все как всегда. Он эту проблему создал еще шесть лет назад. И я каждый день ее решаю… И безумно люблю. И не представляю себе жизни без этой маленькой, вредной, верящей в чудеса проблемы…
Ладно. Хватит злиться. Надо радоваться – Новый год все-таки. Сама не можешь радоваться – создай радость ребенку. И порадуйся вместе с ней.
– Одевайся, – говорю я дочке..
Она отрицательно машет головой и держится за табуретку. Мол, с места не сойду, буду здесь ждать.
– Пойдем за елкой, – говорю я.
Тут уж она вскакивает. И мы начинаем одеваться.
Звонок в домофон.
– Миша пришел! – вопит Машенька.
Да ладно. Конечно, это не он. Может, хозяйка до нас добралась. Она хотела заглянуть перед Новым годом.
– Кто? – спрашиваю.
– Дед Мороз красный нос! – раздается бас в трубке. – Принес вам елочку.
– И игрушки? – уточняет Маша.
– И игрушки.
– Ура!!! – вопит дочка.
