Радостно срывая с ног сапожки и швыряя их в потолок. А я растерянно жму на кнопку домофона. Он пришел… С елкой…
Распахиваю дверь и жду. Почему-то волнуясь, как девчонка перед первым свиданием. Ну где он там?
– Хо-хо-хо! – раздается голос от лифта
И появляется живая ель, упакованная в сетку. А за ней – Михей с двумя пакетами в одной руке. Запыхавшийся, раскрасневшийся, бородатый… ну чем не Дед Мороз?
– Я тебя ждала! – Маша пытается запрыгнуть к нему на шею. – И ты пришел! Пришел! И елку принес!
– Я же обещал.
– Привет, – говорю я.
Не зная, как себя вести.
С момента, как Михей появился в нашей жизни, и на него постоянно злюсь. А сейчас… вся злость куда-то улетучивается. И появляется новогоднее настроение. И даже начинает казаться, что чудеса возможны…
Михей входит в квартиру и прислоняет елку к стене, а пакеты опускает на пол. Маша сразу сует в них свой любопытный нос.
– Игрушки! Красивые!
– Маш, что надо сказать Мише? – напоминаю я.
Дочка поднимает голову.
– Я маме тоже подарок принес, – сразу отзывается Михей.
– Прекрати…
– Вот.
Он протягивает мне красный бархатный мешочек. Я открываю его и достаю… змею. Металлическую гибкую змейку.
Это что, намек? Типа я – змеюка?
– Год змеи, – объясняет Михей.
А-а-а…
– Спасибо, не стоило.
– Тебе пойдет.
– В смысле?
– Это ожерелье. Или колье. Я не разбираюсь…
Надеваю змею на шею. Оказывается, в голове у нее магнит, и закрепить ее можно в любом месте. Красиво!
Михей ухмыляется. Это все же намек?
* * *
Мой бывший и моя дочь наряжают елку в комнате. А я сижу на кухне, работаю. Квартира однокомнатная, больше деться некуда.
Я невольно отвлекаюсь, прислушиваюсь к их разговору:
– А ты где живешь? – спрашивает Маша.
– Сейчас я живу горах, тут недалеко, сорок минут на электричке. Очень красивое место.
– Я тоже хочу в горах! Мам, я хочу к Мише в гости! – громко и бесцеремонно заявляет Машенька.
Тишина. Что-то он не торопится ее звать. Не говорит нам обеим: да, конечно, приезжайте. Как люди обычно делают, хотя бы просто из вежливости.
Мы бы, естественно, никуда не поехали. Но, как я успела заметить, он на все Машины просьбы соглашается. А потом выполняет обещания.
Так что? Где приглашение приехать? Где обещание встретить нас с оркестром и красной ковровой дорожкой?
Глава 12
Михаил
– Я хочу вешать синий шарик!
– Вешай.
– И красный.
– Держи.
Маша хватает очередной блестящий елочный шар, надевает на ветку, он соскальзывает, она его ловит. И, высунув язычок от усердия, закрепляет как следует. Потом отходит, любуется, подпрыгивает на месте, еще и повизгивает от буйного восторга.
Как все-таки мало ребенку надо для счастья!
– И желтый давай, – командует с деловым видом.
Я даю. Она замирает с шариком в руках.
– А ты?
– Что – я?
– Ты тоже повесь.
И она протягивает шар мне. Как мило! Хочет, чтобы и я кайфанул. Делится радостью. И я кайфую! Так тепло на душе становится… И даже начинает проклевываться что-то вроде новогоднего настроения.
Хорошо, что я приехал. Ну а как иначе? Я же обещал Маше елку.
С утра настроение было не то что на нуле – в минусе. Кире надоело молчать и игнорить меня, и она перешла к следующему пункту программы: распил деревянного буратины. Это мы тоже проходили… Но сегодня мне что-то не зашло.
Я просто собрался и свалил.
– Ты куда?
Она поймала меня у двери.
– Навестить друзей на побережье.
– Не знала, что у тебя здесь есть друзья! – обвиняющим тоном выдала она.
И я подумал: а ведь Кира вообще не так уж много обо мне знает, хотя мы почти год вместе. Например, я никогда не рассказывал ей про Брусникину – главную стерву моей жизни.
И, кстати, я тоже не так много знаю о том, чем жила Кира до меня. Она упоминала, что у нее пару раз были серьезные отношения. Но подробностей не рассказывала.
– Когда вернешься?
– Сегодня.
– Можешь вообще не возвращаться! – полетело мне вслед.
Могу. Но… нет. Я вернусь. И подумаю, как быть дальше.
А вот звать тебя в гости, моя маленькая подружка, сейчас точно не стоит. Хотя я бы с удовольствием показал тебе горы.
Тем временем мне приходит сообщение от курьера. Я отправил чемоданы службой доставки, и сейчас их везут по указанному адресу. Пишу курьеру: “Звоните в дверь, если никого не будет, оставьте на крыльце”. Кто-то наверняка будет. Народу в доме полно живет.
– Как думаешь, Дед Мороз принесет мне собаку? – спрашивает Машуня, пока я обматываю елку гирляндой.
– Вряд ли, – осторожно отвечаю я.
Похоже, это ее самое главное желание.
– Потому что я плохо себя вела?
– А ты плохо себя вела?
Маша самокритично кивает.
– Иногда. Почти что часто. Думаешь, он знает?
Я пожимаю плечами. Понятия не имею, как функционирует концепция Дед Морозовского контроля за детьми. Что-нибудь ляпнешь невпопад – и сломаешь ребенку картину мира.
– Что ему, жалко, что ли? – продолжает рассуждать Машенька. – Он же Дед Мороз. Должен быть добрым. Как ты.
Ух ты. Оказывается, я добрый…
* * *
Елка наряжена.
Брусникина заглядывает в комнату, где я собираю пустые коробки и пакеты.
– Поешь с нами?
– С удовольствием.
– У нас только макарошки с сосисками.
– Обожаю макарошки…
– С сыром! – влезает Машенька. – Мои любимые!
– Готова есть на завтрак, обед и ужин, – добавляет Анюта.
Ну прям как я!
Кухня уютная, но маленькая. Мы с Брусникиной то и дело задеваем друг друга разными частями тела, пока я помогаю ей накрывать на стол. Поэтому у меня в груди хронический спазм. Просто выдохнуть не могу, когда вдруг чувствую ее теплую нежную руку, случайно коснувшуюся моего плеча. А когда она задевает меня бедром на повороте, во мне вспыхивает такая мощная новогодняя гирлянда, что дело может кончится пожаром…
Но Анюте не до меня. Она ест как будто нехотя. То и дело оглядываясь на ноутбук, лежащий на подоконнике. О работе думает, похоже.
– Мам, пойдем гулять! – начинает канючить Машуня в конце обеда. – Я хочу на море!
– Маш, мне нужно кое-что доделать. Я освобожусь только через два часа.
– Давай я с ней погуляю, – предлагаю я.
– Ты? – растерянно смотрит Анюта.
– А что?
