От хороших жен не уходят
Елена Рахманина
Муж не просто изменил мне со своей помощницей, пока я работала в соседнем кабинете.
Но и присвоил себе мой труд, удачно повесив на меня свои косяки. Теперь на работе я персона нон-грата. Пария, которую обвиняют в плагиате. А он на коне.
По какой-то нелепой причине наш с мужем общий враг предлагает мне сделку. И фиктивные отношения.
Но мне даже думать не хочется о том, что он может потребовать от меня в качестве ответной услуги!
Елена Рахманина
От хороших жен не уходят
Глава 1
– Валерия Викторовна, думаю, вы понимаете, что выхода у вас только два. Либо уволиться. – Сделав эффектную паузу, директор по науке разглядывал меня сквозь толстые очки, отлично зная, что в текущей ситуации я в лучшем случае могла рассчитывать на должность лаборанта в каком-нибудь богом забытом универе. – Либо ближайший год работать на голом окладе.
Покинула кабинет, ощущая пробирающую до костей дрожь. Меня аж потряхивало от гнева и растерянности, ведь даже в самом кошмарном сне я не могла вообразить, что годы учёбы и работы приведут меня к этой точке. Опустив почти на нижнюю ступень карьерной лестницы.
Стоило лишь представить, какое нищенское существование придётся влачить целый год, и меня охватила тоска уже иного рода. Зажмурилась от досады.
Не хотелось признаваться в этом даже себе, но импульсивные покупки – это единственный доступный мне способ снятия стресса. Должно быть, именно по этой причине счёт на моей кредитной карточке с оглушительной скоростью стремился к нулю. А иных поводов порадовать себя, помимо приобретения нового кардигана в сердечках или коротких юбок, на которые я подсела после измены мужа, у меня не имелось. Когда я прикладывала банковскую карту к терминалу, меня на мгновение охватывала эйфория, глушащая боль от предательства и разочарования.
Но теперь директор по науке лишил меня и этой отрады.
Хуже просто не придумаешь. Эти полгода паршивые ситуации преследовали меня с такой настойчивостью, что я невольно начала прислушиваться не к голосу разума, а к словам Маринки.
– Тебя точно сглазили, Лерчик, – твердила моя подруга ещё со студенческих времен, – ты меня, конечно, извини. Но не бывает так, чтобы плохо было одновременно по всем фронтам.
Она явно считала себя моим духовным гуру, пыталась затянуть меня в эзотерическую хрень, предлагая обратиться за помощью к одной из своих знакомых гадалок-хиромантов-астрологов. Потому что искренне верила, что если найти ошибку, которую я совершила в прошлой жизни, и исправить в этой, то всё само собой наладится.
А нагрешила я, похоже, знатно.
Ведомая этими дурными мыслями, я машинально приняла входящий от мамы, хотя прекрасно понимала: настроение будет испорчено окончательно и бесповоротно. Ответ ей – это почти акт суицида.
– От хороших жён не уходят, Лера, – раздался в трубке назидательный голос матери, вдалбливающий в мой мозг эти слова, пока я ступала по коридору, ища, в какой бы угол забиться.
Часы на телефоне показывали восемь вечера. Усталость и нервотрёпка накатывали и без новых претензий в мою сторону. Но безоговорочная убеждённость матери в собственных словах упала последней каплей в переполненный стакан моей выдержки.
В итоге нервная система отказывалась работать по наезженной колее. И я, которая всегда считала, что нельзя перед посторонними показывать слабости, начала ломаться. Кирпичик за кирпичиком падали мои защитные барьеры, грозя вот-вот превратиться в груду развалин. Оставалось рассчитывать только на вырытый перед оградой ров с акулами. И я очень надеялась, что никому не придёт в голову туда лезть. Потому что больше за себя не отвечала.
Слёзы скапливались где-то в районе грудной клетки. Словно капая пока внутри меня. Но с каждым словом мамы пузырь становился всё больше и тоньше. И грозил лопнуть в любую секунду.
– Значит, ты где-то недоглядела, недолюбила. Была недостаточно ласковой и нежной. Всё время же занята на своей работе. А мужчине уют нужен! Внимание, горячий ужин и чистый дом. Есть и моя вина в этом, конечно, не научила тебя, как стать хорошей хозяйкой. Ты же и в юности такой была. Приходила на всё готовенькое. Я ведь и отцу твоему первое, второе и компот. А ты с трудом за собой-то убиралась, разбрасывала вещи в комнате и не помогала мне по дому. Надо было быть с тобой построже …
Мама всё говорила и говорила. Из раза в раз одно и то же. На протяжении всего времени с того момента, как я выставила чемоданы мужа за порог.
– А Платоша ведь такой хороший у тебя, – уже не у меня! – заботливый. Всегда: моя Лерочка то, моя Лерочка это.
Маме было прекрасно известно, что я застала мужа со спущенными штанами, пока голова его помощницы качалась в такт влажным звукам, срывающимся с её губ. Одним словом, ситуация вовсе не казалась двусмысленной и точно не оставляла простора для фантазий. Поэтому, как бы мне ни хотелось обратного, но сил поверить в: «Это не то, что ты подумала, Лера! Я всё объясню!» – у меня не нашлось.
И где? Прямо на нашей работе! Как выяснилось практическим путём, его лаборант занималась вовсе не подготовкой аппаратуры для проведения испытаний. Впрочем, откуда мне знать, как эта девица и мой муж называют свои половые органы? В конце концов, похоже, он действительно был в боевой готовности.
Но Вере Васильевне все мои доводы казались недостаточно веским поводом, чтобы расставаться с таким мужчиной. «Можно и потерпеть. Думаешь, другим не изменяют? Не будь дурой, Лера. Кому ты нужна в тридцать два года? Всех хороших мужчин уже разобрали щенками», – в самый первый наш разговор заявила мама.
Думала, если убрать от уха трубку, то я перестану слышать новые нравоучения, но мама, будто отгадав мою затею, начала пилить меня громче.
Если бы мою веру в себя пошатнули только родительница и муж, я, возможно, смогла бы с этим смириться. Да, больно и унизительно. Но… Мои неудачи на личном фронте уродливым образом переплетались с провалами на работе. А это било по самооценке двойным ударом.
Вместо того чтобы меня поддержать, мама будто намеренно выбирала самые колючие, самые острые слова. Метая их мне в сердце, будто соревнуясь с Платоном, кто причинит мне больше боли. Она или её любимый зять.
Кстати, мне всегда казалось, что мама действительно проявляла к нему гораздо больше участия, чем ко мне. И даже материнскую любовь начала выказывать лишь после нашей свадьбы. Словно до него для неё я была неполноценной. Или недостаточно хорошей. Наличие же мужа у дочери подняло её собственные котировки в глазах родственников и подруг.
Впереди раздались голоса. Один из которых вызвал у меня острое удушье, и я совсем не удивилась бы, что всё это результат аллергии на одного конкретного индивида. Хорошо хоть не в виде отёка Квинке. Впрочем, ещё не вечер.
Нельзя, чтобы меня увидели в таком состоянии.
Тем более те мужчины, что шли навстречу.
Я замерла, ощущая, как жар поднимается к лицу. Эта часть здания была мне совсем не знакома. В конце концов, меня раньше не вызывали к директору, чтобы я успела ознакомиться с расположением кабинетов в этом крыле. Поэтому я принялась судорожно метаться, всерьёз раздумывая, не спрятаться ли мне за драценой.
Предательские слёзы уже застилали глаза, размазывая окружающий мир в сплошную кляксу. И я дёрнула первую попавшуюся ручку, нырнув, как оказалось, в уборную.
Выдохнула с облегчением. И проверив, что никого нет, заперлась в одной из кабинок, надеясь пережить собственную истерику в одиночестве. Не опозорившись перед коллегами.
Стоило любому из этих мужчин застать меня в подобном виде, насмешек и шуточек было бы не избежать до конца моего рабочего контракта. И тогда никакая броня безразличия, за которой я пряталась после публичного унижения, меня бы уже не спасла.
– Лера, я не понимаю, почему ты не отвечаешь? – истошно кричала в трубку мама. – Ты, как обычно, меня не слушаешь? А ведь именно поэтому Платоша…
Не выдержав, я сбросила звонок.
И тут же на телефоне появился новый абонент. Моя дорогая Маринка.
– Лерка, ты слышала? – начала она тараторить, когда я случайно сняла трубку, вместо того чтобы дать отбой. – Скоро состоится конференция в Питере. Несмотря ни на что, твоё участие никто не отменял, и ты должна показать: ситуация тебя не сломила. Не знаю как, но тебе нужно явиться в компании мужика. Ты же знаешь, твой козёл припрётся туда с этой девкой.
Буквально взвыла в ответ на её гениальное предложение. Чёрт. И чёртова эта конференция, которую я никак не могла пропустить!
– Неужели эти ироды тебя всё-таки довели, Лерусь? – жалостливо и одновременно зло спросила подруга.
– Где я найду мужика? – захлёбываясь слезами, задалась я вопросом, даже не уточняя, зачем мне это нужно.
Подруга, логическими цепочками, строящимися в её голове, до горечи напоминала мою маму. Потому что была на сто процентов уверена, что в одиночку я просто не смогу утереть всем нос. Будто для всего мира без второй половины я стала калекой. Неполноценной. И всё это в двадцать первом веке в Москве.
– Да ещё и за одну неделю.
Как там Платон говорил?
Его слова врезались в память, словно выбитые на граните. Не стереть.
«Лера, без меня ты никто. Пустое место. Неужели ты правда веришь, что получила бы этот контракт? Прекрати. Да, мы работали над технологией вдвоём. Но лишь благодаря моему имени её заметили. А Окс мне просто помогала. Не делай из мухи слона».
Просто помогала. Помогала держать член в вертикальном положении.
Встряхнула головой, прогоняя колючие воспоминания.
– Не знаю. Я, может, кого из своих ухажёров попрошу тебя сопроводить. Как тебе идея? – искренне, без задней мысли предложила Маринка.
– Унизительная! – взвыла я в трубку, всё сильнее размазывая тушь по щекам.
– Ну-ну, подруга. Прекрати реветь. Тебя же на работе заживо сожрут наши же коллеги.
Легко сказать. Но я не могла. Похоже, все слёзы, накопившиеся с универа, решили вылиться из меня разом именно в этой туалетной кабинке.
– Знаю, – судорожно выдохнула я, безуспешно стараясь взять себя в руки. – Надо идти.
– Кстати, котс, – остановила меня Маринка, обращаясь ко мне нашим привычным уменьшительно-ласкательным прозвищем, – помнишь, я попросила своего таролога разложить на тебя карты? Так вот, с её слов, ты должна встретить мужчину своей жизни буквально прямо сейчас. Она мне как показала эту карту – а там ну чисто принц на белом коне. Я всё пытаюсь припомнить, есть ли у кого-то из наших коллег «БМВ»?
– Я езжу на метро, – шмыгнула я совершенно заложенным носом, не позволяя втягивать себя в эзотерические фантазии подруги, – мне надо закругляться. Вдруг кто-то тоже решит порыдать в туалете.
– Ладно, – разочарованно выдохнула Маринка. – Завтра встретимся. Обдумаем план спасения твоей жопы.
От позора, вероятно, хотела добавить она.
На прощание я промычала в ответ нечто нечленораздельное, с трудом переплетая новости от гадалки с насущной потребностью не упасть лицом в очень грязную лужу.
Попыталась немного отдышаться, прислушиваясь к звукам. Казалось, мне дико повезло, и в эту уборную никто не наведался.
Оторвала листы туалетной бумаги, громко высморкалась. И дёрнула за ручку двери, чтобы тут же врезаться в широкую мужскую грудь, обтянутую знакомой белой рубашкой. Без единой складки. Идеально выглаженной. Даже если бы я весь вечер на это потратила, у меня бы никогда так не получилось.
Остолбенела. С трудом подняла полный ужаса взгляд.
Передо мной стоял Руслан Жаров.
Обладатель докторской степени, множества патентов в области фармакологии. Автор статей и исследований. Миллионер (вероятно), филантроп (возможно), плейбой (эту часть его жизни я знать не желала!). И мой самый страшный ночной кошмар. Зарубивший десяток моих идей на корню как недостойных внимания.
Он смотрел на меня с высоты своего роста, как всегда, заставляя ощущать себя рядом с ним мелкой и ничтожной.
Пускай мы и работали в одной отрасли, но, к моему великому сожалению, мои исследования даже близко не получали такого признания, как его.
Светило. Гений. И вечная зудящая зубная боль. Только раньше эту боль разделял Платон. А теперь я осталась с ней один на один.
– Я помогу тебе, – ровным тоном заявил он, рассматривая моё покрасневшее лицо и воспалённые от пролитых слёз глаза.
Могла лишь представить, насколько паршиво я выгляжу. Наверняка кожа покрылась красными пятнами, нос опух, а глаза отекли от шока, что из них может выливаться такое количество жидкости.
– Что?
Захлопала ресницами, пытаясь сообразить, в каком таком исследовании он решил меня выручить. Впрочем, никакой помощи от него я принимать не собиралась.
– С конференцией, – без намёков дал он понять, что слышал каждое слово из моего разговора с подругой. А возможно, и не только. Как давно он здесь? – Я составлю тебе пару.
– Чего? – тут же ощетинилась я.
Стыд залил удушливой волной. И я с трудом глотнула воздуха.
Пространство вокруг будто заполнил жуткий голос. Напоминающий тот, что обычно сообщает о пожаре во время учебной тревоги.
«Внимание! Это ловушка, Калинина! Тебя снова хотят подставить! Немедленно покинь туалет согласно плану эвакуации!»
Суетливо попыталась обойти его. Но Жаров со всем присущим ему, до жути раздражающим спокойствием преградил мне путь, сделав всего лишь один шаг в сторону.
– Я всё слышал. Я тебе нужен, Калинина.
