Егерь хохотнул и, сделав глоток из фляжки, крякнул.
– Ну не знаю. Некромантия же под запретом. За такие дела на месте обычно казнят. А если некров здесь нет, то зомбаку откуда взяться?
– Ты чего, учебников за пятый класс обчитался?! Кто, где, кого казнит? Скажи ещё ведьм сжигают! А ты сам, поди, не знаешь, откуда он мог взяться?! – усмехнулся егерь.
– Ну и откуда?
– Ты, Василий, даёшь! Из аномального леса. Хоть и последние двенадцать лет тихо было, но видно с Бастионом что-то не так.
– Так оттуда разве что зверятина вылезет, а это ж зомби. Только в книжках говорят, что они злые все, а не пуганные, как этот.
Егерь снова хохотнул.
– Ты ж буквы толком не знаешь, Васёк! Грамоте что ли обучился? Ааа! Понял. Мамка читала?
– Ну да, – смутился парень, – матушка и читала. Картинки сам смотрел.
Егерь облизнул губы.
– Ты это, мамке-то своей, Агафье Гавриловне, привет от меня передавай. От дяди Евграфа. Скажи, дядя Евграф через недельку в деревню заскочит, подарки привезёт. На пару деньков, стало быть. Баньку бы истопить.
– Передам, дядь.
Егерь вздохнул и посмотрел на деревенские огни. Он давно собирался рассказать мальцу, что тот ему и не чужой вовсе, но всё никак не решался. Не решится, видимо, и в этот раз.
– А про книжки забудь. Зомбак это. Так дед мой говорил. А ему его дед говорил. Ну ты понял. Когда-то их много было. Лет триста назад. И вот, похоже, опять.
В темноте зарычал мотор, и на освещённую факелом площадку выехал потрёпанный “Газ-53”. Развернувшись, он встал открытыми бортами к саням. Дверь распахнулась, и на потрескивающий от мороза снег спрыгнул невысокий тучный мужчина в добротной дублёнке.
– Доброй ночи, барин. Вы один?
– Доброй, мужики. Один, один. Ну-ка, разойдись, что это у нас тут? – барин взял у егеря факел и осветил укутанную в брезент фигуру. – Точно дохляк? Евграф?
Василий хмыкнул, но поймав суровый взгляд, осёкся.
– Простите, ваше благородие. Не подумал.
Барин, покачав головой, перевёл взгляд на Евграфа.
– Ну?
Егерь спрыгнул с саней и откинул с головы живого мертвеца кусок брезента. При виде обезображенного прикосновением смерти лица всех охватил ужас. Василий судорожно сглотнул.
– Точно, ваше благородие, только ведёт себя, как живой. Да, и одежда странная, в смысле – бабская. В наших местах так не ходят. Не Европы же. А ещё при нём дилдо было.
– Дык, может это баба и есть? Имею ввиду, была.
– Да нет! Вон же тутурик колом торчит. Я сразу проверил.
– Ну с этим ладно, а дилдо откуда? – барин с подозрением взглянул на Евграфа. – Пил что ли?
– Никак нет, ваше благородие. Полгода как в завязке. Единой клянусь, – тот очертил на груди круг. – Выкинул я. Не понятно зачем оно ему в лесу понадобилось, но он его всё равно таскал.
Барин еле заметно кивнул.
– А я бы от рюмки сейчас не отказался, после такого-то.
– Ну так вот, – продолжил егерь. – Поначалу думали, это шатун силки мои потрошит. Как раз проверять шли. Смотрим, а там этот! Завопил, как баба, и дёру.
– Залётный, может. По тракту кого только нынче судьба не приносит.
– Залётный в одном халатике по зиме не ходит, ваше благородие, да и косого со шкурой жрать тоже не станет. Стало быть, всё-таки зомбарь.
– А дилдо?
– Да хрен его разбери, ваше благородие, может нашёл просто. Увидел, да и схватил, мозги-то все сгнившие, ума, стало быть, нету, Пал Трифонович, – взгляд егеря случайно упал на ковыряющегося в носу Василия. – И ещё одна деталь…
Несколько секунд тишину нарушало только потрескивание факела. Пауза затянулась, и барин раздражённо нахмурил брови.
– Ну и? Чего залип-то?
– Когда мы его повязали, – Евграф потупил взгляд, – в руках он держал это.
Егерь выставил перед барином плетёную корзинку, обвязанную сверху расписным платком.
– Вы чего, мать вашу, грибника притащили? Тьфу ты. Совсем с вами с ума сойдешь! Какие грибы, нахрен?! Снег ещё не сошёл! Что там?
Ошалелый Евграф нехотя стянул платок. Под ним оказалась стопка папок и завернутые в тряпку несколько «хрусталиков». Стоили они баснословных денег. Даже по меркам станицы.
– Эт ты говорить не хотел, да? Себе зажать удумал, да? – барин замахнулся на егеря.
Тот выставил перед собой руки.
– Никак нет, ваше благородие, запамятовал чой-то, пока лясы точили. Чесслово. Там записка сверху была, мол, передать в жандармерию, а награду забрать. Вот она.
Павел Трифонович сунул клочок бумаги в карман и на трясущихся ногах потащил корзину в грузовик. Такой подарок судьбы он с твёрдой уверенностью решил оставить себе.
Закончив с этим делом, барин с чувством сплюнул и вернул егерю факел.
Мало того, что теперь весь кордон на ушах стоять будет, так теперь ещё и в город докладывать придется. А что если и второй зомбарь объявится? Или, вообще, шеренгой повалят. Это ж что начнётся-то?
Не миновать теперь комиссии, не миновать.
И ничем хорошим это не обернется. Начнут рыть, а там и до бухгалтерии недалеко, и до делянок. Ладно хоть «хрусталики» на халяву достались.
Может, и ничего страшного в них нет, в зомбарях этих. Пусть идут, с такими трофеями-то.
Барин прошёлся вдоль грузовика, о чём-то размышляя, и резко развернулся на месте.
– В деревне не болтать. Даже если бабьё будет выпытывать. Никто ничего не видел. Узнаю – высеку. Ясно?
– Ясно, ваше…
– Ясно, ваше благородие.
– Этого в кузов. Только руками голыми не троньте, на всякий. Рукавицы чтоль наденьте. Мало ли. Отвезу в Томск. Пускай городничий сам разбирается, что с ним делать.
«Лишь бы ко мне не совались. А этого, этого лучше в прорубь. Горелое всё стерпит», – уже про себя подумал он.
Егерь снова передал барину факел.
– А ну-ка, малой, подмоги! Варежки тока потом не забудь в печку сунуть. Маманя новые свяжет. Скажешь потерял. Не убудет.
Когда с погрузкой было покончено, барин отозвал егеря в сторону.
– Проследи, чтобы по нашим границам объезд постоянный был. Сам, иль Макарку своего запряги. В общем, понял. И это, наладонник свой почисти. Чтоб ни одной фотки в эфире не отсвечивало. Понял? А то лицензию отберут. Не хватало мне проблем ещё, за разглашение особо важной.
– Будет сделано, ваше благородие, – егерь неосознанно хлопнул себя по груди, где в кожаном кейсе хранилась последняя модель кристафона «Тайга».
Когда старенький «Газон» скрылся из виду, Евграф уселся в сани и закурил.
– Вот сучий потрох, только в группу выложил. Чё теперь делать-то? Уж растащили, поди, всё по чатам. Тпрууу! Машка!
Последним со стоянки уходил Василий. Он проводил взглядом разъезжающийся в стороны транспорт и потопал домой, с твёрдой уверенностью, что обязательно выяснит правду.
Глава 5
Капитан Ляхов оказался самым строптивым зомби, который когда-либо у меня был. Постоянно норовил броситься на проходящих мимо солдат, дергаясь то вправо, то влево, и как настоящий дурачок пускал слюни. Пришлось нацепить ему на морду маску, перед этим отключив почти все отделы мозга.
После этого он шел смирно, как заводной механический солдатик, монотонно цокая протезом по каменному полу.
Одет он был как обычный офицер-разведчик, но в рюкзаке вместо пайка и боеприпасов нёс свою «парадную форму». Идея использовать тело капитана для изобличения банды рейдеров пришла мне почти сразу. Это же идеально спланированная самая холодная посмертная месть! И в моём случае, ещё и грамотно сбалансированная. Метка Изиды снова осталась на месте.
Покидали мы Бастион через западные ворота. От них шла прямая дорога в сторону военного городка Болотное, откуда можно было попасть в столицу княжества, и охрана на пропускной даже не стала досматривать нас, хотя я приготовился и к подобному риску.
Параллельно с нами, словно крот, под снегом пробирался мой маленький личный диверсант, Хрустик – трупик коротышки, вооружённый двумя ножами. Конечно, было жалко пускать в расход такой ценный ресурс, но был шанс, что переход пройдет без эксцессов, и потом можно будет просто спрятать помощника в рюкзак.
Лейтенант взглянул на пропуск Ляхова из своей будки и молча кивнул постовым, мол, пропускайте. На мои же документы он даже не обратил внимания. Ну идёт человек в увольнительную, пусть идёт, чего прикапываться, тут таких, с самого утра, вереница. Тем более в сопровождении многоуважаемого ветерана и инструктора.
Так я и оказался в новом, совсем незнакомом мне, внешнем мире.
Отойдя на безопасное расстояние, мы остановились в условленном месте. Хрустик нырнул в рюкзак, а я расселся на пеньке, с удовольствием вытянув ноги. Как же приятно подставить утреннему солнцу лицо! В супротив общепринятому мнению, некромантам нравятся не только полумрак склепов и подземелий, но и такие вот солнечные деньки, по крайней мере, мне точно.
И да, договаривался я отнюдь не с капитаном, его в тот момент больше интересовали мухи, а с моим единственным приятелем в Бастионе, Игнатом.
Он попался мне в тот момент, когда я собирал Ляхова в дорогу, и мне ничего не оставалось делать, как посвятить эрудированного паренька в свою тайну. Ну не убивать же его! Хотя, можно было бы, если б не метка Изиды. Она для меня теперь, как надзиратель.
Парень, на удивление, проявил стойкость характера, и выслушав меня, пошёл смотреть на ходячего мертвеца и даже один раз ткнул того булавкой. Любознательный.
Как я узнал из короткого рассказа, что между делом поведал рыжий толстячок, возвращаться ему было некуда. Он, как и я, тоже отбыл повинную, и узнав, что я, в принципе, не против его приютить, решил присоединиться ко мне.
Мы сошли с дороги и углубились в лес на пару километров. Снег уже начал сходить, так что до подходящего места добрались минут за сорок. Нарядили капитана, сунули ему в одну руку корзину, в другую – фаллический символ, и отправили в ближайший населенный пункт, где по задумке он должен будет заявиться в отдел жандармерии и передать улики.
Спрятав одежду охочего до денег вояки в неприметном месте, мы тронулись в обратный путь, предусмотрительно затирая следы валежником. Теперь меня с этим местом ничего не связывает, и можно с головой погрузиться в работу. А сделать предстояло многое, но в первую очередь нужно разобраться с поместьем и долгами.
Сбережения у меня кое-какие были. Так, трофейные «хрусталики», пачка сторублёвых купюр и ещё кое-какая мелочь. Кстати, с этими бумажками у меня едва не случился конфуз. Я уже почти выбросил их, и если бы не внезапно появившийся Игнат, который пояснил мне смысл этих бумаг, стал бы на десять тысяч беднее.
Кроме этого, в рюкзаке лежал приказ о переводе денег (оказывается, деньги здесь всё же назывались «деньгами», а «косарь» – это просто элемент жаргона), и как заверил меня Игнат, с ним нужно явиться в любой банк княжества и заказать перевод наличных. Не зря всё-таки заставил Ляхова его написать.
По дороге я решил не терять времени зря и начал прогонять энергию черного минерала через свои каналы, периодически зацикливая её в ядре. Полезная практика. Когда-то она позволила мне достичь необычайных высот в концентрации.
В будущем я планировал сформировать ещё одно магическое ядро, а со временем и третье. К этому делу нужно подходить с умом.
Правильно выбрать место. Рассчитать скорость потоков. Заложить вспомогательные каналы и грамотно их зациклить. В общем, предстоит филигранная работа. В моем мире это было в порядке вещей, ведь два всегда лучше одного, а три всегда лучше двух! Вот здесь-то и требовалась та самая концентрация.
Вообще, минерал оказался моим самым полезным приобретением. Помимо его колоссальной проводимости, он позволял на выходе трансформировать обычную энергию в некротическую и обратно, при этом с соотношением один к одному.
Обычная трансформация, например, как это делал я, проводила ту же процедуру в соотношении два к одному. То есть, имея полный запас обычной энергии, ты получаешь половину от её первоначального объёма некротической. Такой себе обмен, особенно в условиях боя, когда важна каждая капля.
Так что, благодаря Ляхову я заполучил очень ценный и уникальный артефакт, незаменимый в работе некроманта.
Через пару часов мы добрались до военного городка. Время уже близилось к обеду, и Игнат предложил заглянуть в местный кабак. Перекусить и вправду стоило. Последнее, что переварил мой полумёртвый желудок, были армейские галеты. Такое себе наслаждение.
Игнат был родом из этих мест и отлично ориентировался на местности, так что после завтрака мы планировали сразу же отправиться в Томск, а оттуда и в поместье Пугачёвых. Благо, что находилось оно всего в шестидесяти километрах, и добраться туда можно было, наняв извозчика.
Несмотря на обеденное время, посетителей почти не было, только парочка забулдыг тихо сидела в углу, периодически опрокидывая в себя рюмки.
Мы расположились в глубине зала, у одного из трёх окон, выходящих на центральную улицу. Я всегда предпочитал контролировать окружение, иногда это может спасти жизнь.
Подошёл официант. Худощавый, прыщавый, с чёрными кругами под глазами. Кого-то он мне напоминает. О! Вылитый Страус!
– Что пожелают многоуважаемые господа? – слащаво спросил парень, обшаривая нас глазами.
– Обеды есть?
– Разумеется. Гречневый суп. Пюре с котлетой и летний салат.
– Дык весна же, – Игнат задрал брови.
– Да хоть осень! У нас теперь круглый год лето, как теплицами всё застроили.
– Два, пожалуйста, – буркнул Игнат, но взглянув на меня, поправился. – Лучше четыре. И чего-нибудь попить.
Когда официант скрылся из виду, я достал из рюкзака мешочек с хрусталиками и выложил один из них перед моим новым другом.
