На полу зажженные свечи, лепестки роз. В воздухе витает аромат… кажется, мимозы.
– Боже…
Я не успеваю как следует восхититься и напитаться этой красотой. Волнением, что сжимается в животе от счастья. Потому что Демьян оборачивается и всматривается в мое лицо. Он улыбается так, словно в чем-то меня подозревает.
– Забыла, да? – Смешок слетает с его губ, когда я округляю глаза.
– Что? – Я слегка теряюсь и начинаю быстро соображать, о чем он говорит.
– В этот день мы с тобой познакомились, Полин. Прошло столько лет с тех мрачных дней, когда ты появилась в моей жизни. И я готов стоять на коленях у твоих ног, чтобы шептать свое спасибо за все, что ты сделала и продолжаешь делать.
Комок в горле давит слишком сильно, пока я пытаюсь сдержать слезы. Как он может помнить это? Как? Даже я забыла, бог мой. А он помнит. Что это? Если не знак искренней любви, если не откровенное проявление уважения и трепета к таким моментам, как дата знакомства.
Держусь из последних сил, чтобы не расплакаться. Демьян подходит ко мне вплотную и, притянув за талию, гладит по спине. Обводит руками мое тело, касается ладонями лица.
– Ты – мое все, Полина. И всегда будешь самой важной в моей жизни.
Я проигрываю этот бой со своими эмоциями. Проигрываю всухую и отдаюсь моменту. Вечеру. Ему.
Он целует меня в губы, мягко касаясь языком моего языка. Чувственно и гладко. Вызывая возбуждение и желание чего-то сильного и безумного. Поцелуй становится вихрем танцующих губ и ласки.
Но мой желудок внезапно урчит. Сталкиваясь лбами, мы смеемся.
– Как бы сильно я ни хотел отвести тебя в спальню, нам нужно поесть.
Мы проходим к низкому столику у П-образного дивана и садимся на маленькие подушки, разложенные по кругу.
– Заказал нам роллы. Твои любимые.
– М-м-м… – Я почти захлебываюсь слюной визжу как маленькая девочка, потому что обожаю роллы. – Ты лучший!
– Я знаю. – Он подмигивает и берет палочки, а я уже отправляю в рот первый ролл и с блаженным стоном закрываю глаза.
Вдоволь насытившись ужином, мы валимся на диван и, вытянувшись рядом друг с другом, смотрим уморительную комедию. Это еще одно наше любимое занятие. Мы оба киноманы. И как бы ни были заняты работой, находим пару часов в неделю, чтобы просто посмотреть какой-нибудь фильм вдвоем.
Демьян без остановки гладит мое плечо, а я кутаюсь в его объятия, пытаясь насытиться. Хоть и знаю, что это невозможно.
Поглаживания медленно становятся эротичнее, интенсивнее, и скоро тянутся от изгибов талии к груди. Еще через пару мгновений мощное и крепкое тело Демьяна уже придавливает меня к дивану.
Я раздвигаю ноги, чтобы ему было легче скользить по мне вверх или вниз, касаться губами любой части моего тела.
Мы сталкиваемся взглядами. Демьян рассматривает меня, и мне сложно сказать, какой это взгляд. Но знаю, как это бывает: он напористый и жадный, как и его руки, которыми он трогает меня, гладит.
Запустив в его короткие волосы пальцы, я притягиваю его ближе и целую. Отдаюсь как никогда раньше, пока он срывает с меня одежду, не оставляя на мне ничего. Затем он садится, и в дело вступаю я.
Мне нравится его раздевать. Я схожу с ума от этих широких плеч, с которых стягиваю рубашку, кусая между поцелуями горячую кожу. Эти мышцы на его груди и руках… животе. Люблю его мощную спину. Словно завороженная, я ползаю по нему и исследую ртом каждый сантиметр мужского тела.
Наконец мы встаем друг перед другом и сливаемся в настойчивом жадном поцелуе.
С ним всегда так. Жадно, без остатка и до последней капли. Он разрывал мой мир на куски сотни раз, а потом слеплял воедино. Если я была для него всем, то он – моей вселенной. Всегда.
Ничего не могло быть иначе. И значит, всему должно найтись объяснение, иначе, я просто сойду с ума.
– Господи, посмотри на себя, – шепчет Демьян, слегка отодвинувшись от меня, чтобы свет от телевизора осветил мое тело.
Он смотрит с восхищением, обожанием. И все что я хочу, – это показать ему себя. Я падаю на спину и отдаюсь его жадным взглядам. Хочу, чтобы он сходил с ума, хочу, чтобы он желал лишь одну женщину – меня.
Демьян улыбается, а потом нетерпеливо срывается ко мне.
Мы хаос. Буря, которая способна уничтожить Землю и погубить все живое. Мы – единственное, что имеет значение.
Я опять оказываюсь на грани пропасти. Мы падаем в нее вместе и разбиваемся на осколки. Мое тело снова и снова плавится в руках Демьяна, пока я наконец не засыпаю в его объятиях.
Мне редко снятся сны. Или же я их не запоминаю. Вот и сейчас я просто открываю глаза. Темнота в комнате слишком пугающа. Я по привычке опускаю руку рядом, но… там пусто.
– Демьян? – шепчу имя мужа.
Сев на постели, смотрю на дверь ванной, но там нет света.
Встаю. Дойдя до лестницы, поворачиваю голову к двери, ведущей на общий балкон, и вижу его силуэт. Медленно приближаясь, замечаю возле его уха телефон.
Разговор тихий. Как бы я ни прислушивалась, ни звука не слышу. И единственный вопрос, который возникает в моей голове: «С кем можно разговаривать в четыре утра?»
Глава 5
Он стоит на балконе, а мне тяжело дышать. Сквозь слезы виден силуэт, который кажется мне одновременно родным и чужим – любовь, наполняющая мою душу на протяжении всех этих лет, начинает рассеиваться, как туман под ярким солнцем.
Мысленно спрашиваю себя, смог бы он так легко махнуть рукой на все, через что мы прошли за все эти годы? Моя любовь к нему все росла и росла. Теперь я себя без него просто не представляю. Даже мысли не было, что с нами может что-то произойти. Что наши отношения могут развалиться. Что мы можем жить врозь… А сейчас, когда он вот так шушукается с кем-то непонятным, я думаю, что наши отношения – ложь.
Мне тяжело в таком сознаваться. Тяжело верить, что мой Демьян может сейчас разговаривать с другой женщиной. Но… его разговор на парковке, слова о том, что я могу начать подозревать… Не дают мне покоя.
Что ты делаешь, Демьян?
Подхожу ближе. Шаг за шагом на ватных ногах оказываюсь у двери балкона. Муж говорит совсем тихо. Что-то слушает и снова комментирует. Расслышать его не удается.
Вижу, как напрягается его спина. Он что-то цедит, но, черт возьми, до моего слуха ничего не доходит.
Каждое его движение вызывает во мне бурю эмоций. То он сует свободную руку в карман, то вытаскивает и машет ею, будто собеседник может его видеть.
Я так хочу почувствовать его любовь, так хочу выбросить из головы сомнения! Но с каждым словом Демьяна у меня появляется ощущение, будто я теряю его. Будто между нами образовывается стена, пробить которую невозможно.
Неужели слова коллег о том, что он рядом со мной из-за благодарности – правда? Демьян не любит меня? Не может расстаться со мной только потому, что когда-то я настояла на том, чтобы он встал на ноги? Что из-за моей упертости он согласился на операцию?
Тряхнув головой, быстро вытираю слезы со щек. Не буду себя накручивать. Не буду убивать себя глупыми мыслями. Ведь мой Демьян так не поступит. Он не может меня предать. Нет, не может. Я уверена!
Будто почувствовав мое присутствие, он слегка поворачивает голову. Быстро попрощавшись со своим собеседником, поворачивается ко мне. Тусклый свет падает на его хмурое лицо. Я вижу его сжатые в тонкую линию губы, его глаза, в которых горят недобрые огоньки. Он зол.
Не успеваю подойти к нему, как он в три шага оказывается рядом. Обвивает мое лицо теплыми ладонями, внимательно изучает.
– Как давно ты здесь? – Голос холодный и расстроенный.
– С кем ты разговаривал? – отвечаю вопросом на вопрос. Но я спокойна. Пока держу себя в руках, хоть и хочется выть от злости.
– По работе. – Демьян в упор смотрит на меня. Не выпускает мое лицо, подушечкой большого пальца гладит щеку.
– В такое время?
– Ты во мне сомневаешься?
К горлу подкатывает ком. Я на грани истерики. Не припомню, чтобы мы с Демьяном спорили. Вот так стояли у пропасти. Не помню, чтобы смотрела на него и с сомнением прислушивалась к его словам. Ничего подобного между нами не было. Никогда. А сейчас… Да, я была права: между нами уже разрастается стена, которая в скором времени превратится в разрыв.
– Ты бы не сомневался во мне, если бы я на каждом углу разговаривала по телефону, а при виде тебя быстро отключалась?
– Нет. Никогда, – отвечает без раздумья. – Честно, я думал, что ты веришь мне…
Сжимаю его запястья, заставляю ослабить хватку. Потом отстраняюсь потому что мне тяжело смотреть на него. Тем более обсуждать такую болезненную тему.
– Никогда не стал бы сомневаться, верно. Потому что я не веду подозрительные разговоры посреди ночи, Демьян! – Мой голос срывается. А по щекам ручьем текут слезы. Не могу их сдержать. Меня трясет, как в приступе лихорадки.
– Полин, ты чего? – хрипло говорит Демьян, склонив голову набок. Брови нахмурены, между ними образовалась складка. Губы побелели, снова превратились в тонкую линию. – Разве хоть раз я тебе давал повод такое обо мне думать?
– Не давал. Но последние пару дней я тебя не узнаю, Демьян. Что с тобой происходит? Что ты от меня скрываешь?
Он отшатывается от моих слов, как от пощёчины. Делает шаг назад. Трёт подбородок ладонью и шумно сглатывает, перед тем как ответить.
– Я разговаривал с адвокатом, Полина. – Сунув руку в карман, он достает телефон. Приближается ко мне и, зайдя в список последних звонков, показывает. Там действительно имя юриста компании. – Не веришь, да? Реально не веришь, Полин?
Нажав на имя, звонит.
Три гудка – и раздается сонный мужской голос:
– Что-то забыл сказать, Демьян?
– Да. Завтра к обеду буду в офисе. Все обсудим.
– Ты же сказал, послезавтра приедешь.
– Передумал. Завтра.
Он отключается.
Заливаюсь краской. Обида жжет внутренности, горло дерет. Он хотел эти два дня провести со мной? В итоге я все испортила.
– Никогда я тебе не врал. И мысли не было с левой бабой разговаривать, Полина. Не понимаю, что на тебя нашло.
Хочется спросить, с кем он разговаривал на парковке. Но слова комом застревают в горле, а слезы тяжёлым грузом давят в груди. Посмотрев Демьяну в глаза, я понимаю, что повелась на манипуляции. Никогда себе такого не позволяла, а тут так облажалась.
– Я испугалась, – наконец выдавливаю спустя минуту молчания. Мы так и стоим друг напротив друга. – Подумала… что у тебя появилась другая.
– Женат я, Полина. На тебе. Зачем мне другая?
Каждое его слово обжигает. Я едва держусь на ногах. Этот разговор, сомнения, взгляд Демьяна, которым он меня сейчас прожигает, – убивают, уничтожают.
– Не знаю. Не видела раньше, чтобы ты…
– По телефону по ночам разговаривал? – усмехается он. – Я разговаривал, Полина. Просто ты не видела или не обращала внимания. Потому что не сомневалась во мне. А сейчас вдруг перестала мне верить. Можно узнать причину?
В его голосе столько боли и обиды, что я пячусь и снова сглатываю.
– Не знаю, – качаю головой. – Я… – Прикрыв глаза, глубоко вздыхаю и медленно выдыхаю. Успокойся, Полина. Возьми себя в руки. Это не конец света. Просто… маленькое недоразумение. – Не знаю, что на меня нашло.
Демьян кивает и идет в спальню. Я стою на месте как вкопанная. Слезы текут, задыхаюсь от боли. Зачем я так поступила? Почему вдруг решила, что он может мне изменить? Не нужно было верить словам той дряни!
Иду в ванную, умываюсь холодной водой. Немного прихожу в себя и возвращаюсь в спальню. Демьян стоит у панорамного окна, сунув руки в карманы, смотрит вдаль.
Не решаюсь подойти к нему. Не решаюсь обнять и попросить прощения, хотя надо бы. Я виновата.
– Демьян, – шепчу охрипшим голосом.
– Я хотел на пару дней остаться тут, с тобой. Но… Мне почему-то кажется, что в такой напряженной обстановке мы вряд ли сможем отдохнуть. Завтра вернемся.
Он обиделся. Его сильно задели мои слова…
– Демьян, – снова зову мужа, но он не спешит повернуться ко мне. Я сама подхожу и обнимаю его сзади. Прижав голову к его плечу, чувствую, как он напрягается. – Прости… Я немного запуталась. Подумала, что ты устал от меня.
Он наконец разворачивается.
– Ты почти обвинила меня в измене, Полина, – горько усмехается Демьян. – Это неприятно. Я всегда считал, что между нами бесконечное доверие…
– Оно есть! – восклицаю я. – Просто…
– Нет, Полина. Между нами его нет. Ты каждый раз будешь искать повод, в чем бы меня обвинить? И как ты думаешь… Далеко ли мы так уйдём? Не думаю. Совсем так не думаю…
Глава 6
Холодная ночь. Отталкивающая тишина. Все холодное и обледенелое между нами.
В полном молчании мы ложимся в одну постель и впервые не прикасаемся друг к другу. Раньше мне казалось, что нашу страсть ничто и никогда не погасит. А сейчас не верю в происходящее.
Боль заглушает все мысли. Остается просто лежать, изнывая от обиды, и бесконечно думать о происходящем.
