Ему просто не хотелось расставаться с дочерью, вот и всё.
– Можно, – кивнул я и улыбнулся.
Избранник Угла хотел мне сказать что-то ещё, но его взор вдруг привлекло что-то вверху.
Я поднял глаза, а затем использовал магическое зрение.
«А, Рух», – подумал я, глядя, как птица с живой добычей в клюве снижается вниз.
Вскоре Гром-птица, которая, как оказалась, ей не являлась, сидела у меня на руке, а рыба, которую она принесла, трепыхалась у моих ног на горячем песке.
– То, что нужно, – улыбнулся Избранник Угла, а затем я ощутил сильный магический импульс, исходящий от него.
В следующий момент он выхватил из-за пояса магический жезл, а затем коснулся его кончиком моего магического питомца.
И сразу же начались метаморфозы…
Глава 3
Стоило Избраннику Угла коснуться магическим жезлом Рух, как она сразу же начала преображаться.
Издав недовольный крик-клёкот, птица стала махать крыльями, а затем спрыгнула с моей руки на землю.
Оказавшись на песке, она сразу же начала искриться так ярко, что на неё невозможно было смотреть обычным зрением, не говоря уже про магическое.
Спустя пару секунд Рух стала увеличиваться в размерах, причём происходило это гораздо быстрее, чем это было с Титусом и Тиной.
– Ого! – удивлённо произнёс друид, глядя на метаморфозы, которые происходили с магической птицей. – Не думал, что у этого существа такое сильное духовное сосредоточение.
– Духовное сосредоточение? – спросил я.
– Да, – кивнул Избранник Угла. – Место, где хранится магическая энергия, дарованная Великой Матерью. В этом существе её очень много.
А, так он о магическом ядре.
Хотя нет.
Друиды же не обладают Оком Великой Матери, а значит, он видел в Рух что-то другое.
Вопрос только – что именно?
А тем временем птица начала искриться так ярко, что мне даже пришлось отойти от неё на пару шагов назад и закрыть глаза тыльной стороной ладони.
Так же поступил и друид.
– А с ней точно всё нормально? – спросил я вождя.
– Да, – кивнул Избранник Угла. – Скоро это прекратится, – добавил он, и будто бы в подтверждение его слов, Тонитрус, или как называли её Иные – «Птица, приносящая несчастья», начала медленно «гаснуть».
Вскоре на неё уже можно было нормально смотреть, хотя по телу Рух всё ещё проходили ярко-жёлтые искрящиеся разряды.
«Да уж, теперь на моей руке она точно не поместится», – подумал я, глядя на изменённую магией вождя Детей Угла магическую птицу, которая сильно увеличилась в размерах.
Она, конечно, и раньше была немаленькая и с трудом помещалась на моей руке, но сейчас…
– А почему с фангами было по-другому? – поинтересовался я у Избранника Угла.
– Потому что у них не было столько магической силы, – ответил он. – Получив Благословение Великой Матери, они раскрыли в себе магию, а в этом существе она была изначально, – пояснил друид, и хоть его объяснение и было расплывчатым, я всё равно всё понял.
Скорее всего, Избранник Угла имел в виду, что хоть в Титусе и Тине и была магия, но свой магический элемент они получили только после того, как он воздействовал на них своей магией.
В Рух же изначально был магический элемент магии воздуха, а вернее, молнии, как у Жозе Жумельяка, и судя по тому, что сказал Избранник Угла, ему удалось своей магией усилить его.
Дабы подтвердить свою догадку, я использовал магический взор, и у меня чуть челюсть не отвисла, когда увидел магическое ядро Рух и её систему энергетических каналов, которая претерпела очень сильные изменения.
Такой паутины магии не было даже у меня…
Хотя нет. Не так.
Наши системы энергетических каналов просто были разными, и неуместно их сравнивать. У Тонитруса она была сильно разветвлённой, и от каждого «основного» канала тянулось по множеству очень тонких ответвлений во все части тела.
Если сравнивать эти «ответвления» с кровеносной системой, то больше всего они напоминали капилляры, коих в её системе энергетических каналов было огромное множество.
У меня же паутина была более прозаичной и выглядела гораздо проще. Если сравнивать с той же кровеносной системой, то у меня энергетические каналы были больше похожи на артерии. Они были более толстыми и прочными, и при этом их было не так много, как в теле Рух.
Да, от «основных» энергетических каналов в разные части моего тела тоже тянулись тоненькие ответвления, но их было несоизмеримо меньше, чем в теле птицы, приносящей бурю, а это говорило о том, что мы по-разному использовали магию своих магических ядер.
«Интересно, на что способна эта птица в магическом плане?» – подумал я, не сводя глаз с величественной Рух, которая, в свою очередь, смотрела на меня каким-то странным, я бы сказал, осознанным взглядом.
Даже у фангов, которые теперь на второй ступени эволюции, такого взгляда не было, и это при условии, что они могли выполнять сложные приказы и являлись довольно умными магическими созданиями.
– Очень сильное создание, – голос друида отвлёк меня от размышлений. – Не знаю, как Тонитрус мог оказаться на континенте людей, но, видимо, его родитель был очень сильным представителем своего вида, – добавил он, продолжая смотреть на Рух.
Да уж, и мне хотелось бы это знать. Вот только не уверен, что выяснить, как птица смогла прилететь с другой стороны Разлома на континент людей, вообще представляется возможным.
Особенно в текущих реалиях.
Всё же я был беглым преступником, и вернуться мне в земли, где моя душа переродилась в тело молодого Люка Кастельмора, не представлялось возможным.
А тем временем Рух расправила свои крылья и, казалось, стала ещё больше.
Она же не…
Я вовремя успел насытить свои мышцы магией, прежде чем, взмахнув крыльями, птица, которая, по верованиям Иных, должна была приносить несчастье, взлетела и приземлилась мне на руку.
«Сколько же она весит?» – была первая моя мысль, когда с трудом, но искрящемуся магическому созданию удалось как-то устроиться на моей руке.
Сотня, не меньше!
Возможно, даже больше!
– Аха-ха! – громко рассмеялся друид, пока я с раскрасневшимся от натуги лицом старался удержать Тонитруса на своей руке. – А ты сильнее, чем кажешься! – добавил он, а буквально в следующую секунду я встретился с Рух взглядом.
Видимо, осознав, что мне тяжело, магическая птица взмахнула крыльями, при этом каким-то чудесным образом не задев меня ими, ибо размах у них был просто огромный, и резко взлетела.
«Вот это скорость», – подумал я, глядя на удаляющуюся в небо птицу, которая яркой вспышкой быстро набирала скорость, и вскоре скрылась среди темнеющих облаков.
– Быть буре, – произнёс Избранник Угла, который наблюдал за Рух вместе со мной.
Не думает же он, что это из-за магической птицы?
Я задал ему этот вопрос.
– Кто знает. – Он пожал плечами. – Одно я могу сказать точно: то, что эта птица приносит несчастье, не поверье коренных жителей Земель Великой Матери. Так есть на самом деле, – добавил он, и его взгляд стал очень серьёзным.
– Я уже говорил тебе на эту тему, – усмехнулся я, глядя на него.
– Говорил, – кивнул друид. – Только сейчас ситуация немного изменилась.
– Потому что твоя дочь отправляется со мной? – сразу понял я причину его тревоги.
– Да. Я не хочу, чтобы с моей дочерью приключилось какое-нибудь несчастье.
– Понимаю, но я не властен над судьбой, – прямо ответил ему. – А ещё не верю в то, что птица просто своим существованием может принести несчастье. Как, по-твоему, это может быть?
– Считается, что все птицы, приносящие бурю, – это потомки одного из детей Великой Матери, – ответил мне Избранник Угла. – Племя, которому он покровительствовал, было уничтожено, а всех, кто был в нём, убили, перед этим подвергнув ужасным пыткам. Когда вместилище Бога было разрушено, из него вылетели несколько таких птиц. Никто не придал этому значения, но потом всё началось, – произнёс он и тяжело вздохнул.
– Что началось? – раздражённо произнёс я, поняв, что продолжать друид не собирается.
Вот почему они все такие? Если уж начал о чём-то говорить, то говори до конца. Особенно если вещи, о которых ты рассказываешь, настолько важные.
Жизнь Принявшей разложение, конечно, не стояла на кону, но если её отец считал, что птица действительно приносит неудачу, и он знает легенду, предание, или что мне сейчас там рассказывал, то почему не рассказать всё до конца, а не говорить всеми этими загадками.
– Беды, – ответил мне Избранник Угла. – Все племена, которые участвовали в разорении племени «Солнцеликие», начали постигать беды и несчастья, – добавил он и посмотрел в небо – туда, куда улетела моя Рух.
– Может, это совпадение или случайность, – предположил я.
– Нет, – покачал головой он. – В течение года все те племена, которые участвовали в разорении «Солнцеликих», исчезли.
– Исчезли? Это как?
– Просто перестали существовать, – ответил Избранник Угла. – Вымерли все. Люк, это не могло быть случайность или совпадением. И все, как один, говорили, что всегда, перед тем как случалась какая-то беда, всегда была эта птица, – добавил он, а затем опустил глаза на меня.
– Если все те племена, о которых ты говоришь, вымерли, то кто всё это рассказал? – задал я довольно логичный вопрос.
Вождь Детей Угла грустно усмехнулся.
– Есть те, кто может говорить с мёртвыми, – нехотя ответил он.
– Говорить с мёртвыми? – удивился я. – Это как? – спросил его, ибо мне стало очень любопытно, как такое возможно.
– Тёмная магия, – покачал головой Избранник Угла. – Я не хочу о ней говорить. Это всегда к беде, – ответил Иной, который оказался куда более суеверный, чем я предполагал.
– Хорошо. Но ты ведь понимаешь, что я не разорял чужих племён, – произнёс я, глядя на него. – А значит, и Бог, желающий отомстить за то племя, которому он покровительствовал, не должен держать на меня зла, так? – привёл я логичный довод.
– Верно, – немного подумав, ответил вождь Детей Угла.
– Может, это птица отмщения, а не несчастий?
В этот раз он обдумывал полученную информацию дольше, чем в предыдущий.
– Возможно, – наконец ответил Избранник Угла.
– Тогда проблем с Рух быть не должно, – ответил я и улыбнулся. – Во всяком случае, пока она была со мной, никаких напастей со мной не случалось, – добавил я и задумался, так как мог и ошибаться.
С момента, когда у меня появилась Тонитрус, со мной произошло много всего, но все эти события скорее были последствиями тех действий, что я совершал ранее.
Плюс у меня самого с везучестью были определённые проблемы, поэтому нет смысла во всех своих злоключениях винить Рух.
– Хорошо, – голос вождя прозвучал неуверенно.
И его можно понять: всё же он отдавал мне под защиту самое ценное, что у него было.
Пока разговаривал с Избранником Угла, я заметил, что в лагерь вернулся Франсуа, и судя по тому, что он был без старика Луи, уговорить Бриана у него получилось.
И это очень хорошо. Мёртвый Город, куда нам предстояло отправиться, был не лучшим местом для священника в годах.
Хотя для всех город, где долгое время правил Неспящий губернатор, не лучшее место.
Вспомнив об оживших мертвецах и фантомах из города Мёртвых, я задумался о словах друида о том, что некоторые Иные могли разговаривать с мёртвыми.
Вполне логично, что раз магия другой стороны Разлома заставила трупы восстать, это могли сделать и здешние одарённые.
Да чего далеко ходить! В той деревеньке, где я нашёл артефакт, который так был нужен Полю Рошфору, что он пришёл за ним аж в Кастилию и перебил там кучу народа, был маг, способный поднимать трупы и подчинять их себе.
Не думаю, что разговор с ожившим мертвяком сложнее, чем заставить нежить атаковать другого человека.
Хотя я мог и ошибаться, учитывая, что о магии смерти и магии тьмы практически ничего не знал, ибо в книгах, прочитанных мной ранее, упоминалось о них лишь вскользь, так как что одна магия, что другая были под запретом.
Но были и исключения, вроде того же управляющего Чёрным рынком в Тузуле.
Что-то снова мои мысли повели меня не в ту степь.
– Пойду улажу пару дел, – сказал я Избраннику Угла, который, как и я, ушёл в глубокие размышления.
