– И выяснилось, что равны по силе стали. Я со своею тогдашнею. Она – с заёмною. Тут уж точно стало ясно, что брала… и у кого брала. И проклясть друг друга не можем, и отступить… она мне в лицо кинула, что я дурной матерью была. Что никогда-то не слушала её желаний, что душила её свободу… в общем, многое сказала. Да и я не смолчала. Прошлась и по характеру её, и по лени, и по иному… говорю ж, молодая была.
Странно такое слышать.
Но Ульяна слушает.
– Кинула в лицо, что она за свою жизнь красивую душой заплатит. А она мне ответила, что заплатит. Только не своею. Что в договоре всё продумано.
– А… чьею?
Ответ на вопрос Ульяна, кажется, знала.
Или…
– Верно, деточка. В своём она была праве. Отдать то, чего ещё нет.
Ту, которой ещё не было.
Ульяна родилась в первый год брака… зато теперь понятно, зачем она вообще нужна была. Иногда ведь возникали мысли. Отец любил маму. Мама – себя. А Ульяна… она как бы просто была.
– И… что… что теперь будет? Я умру, да?
Почему-то это нисколько не напугало.
Наверное…
Наверное, она всё-таки до конца не верит в сказки.
– Надеюсь, что нет… видишь ли… такие договора довольно сложны. И потому имеют некоторые… слабые места. Их немного, но они есть. Тогда я правом старшей в роду потребовала отдать мне этот договор. Взамен пообещала отпустить её. И не возвращаться, пока обратно не позовёт.
– Она же не позвала…
– Ты позвала.
В дом. Только в дом, а получается…
Донельзя странно всё получается.
– А если бы не позвала?
– Было бы сложнее…
– Вы мне даже не звонили никогда, – Ульяна подтянула ноги к себе и обняла. – Ладно, приезжать, но хотя бы написать. Позвонить…
Стало очень тихо.
И обидно.
Не от темноты, хотя та никуда не делась. Сидит вот внутри Ульяны, ворочается, готовая сожрать. Только Ульяна не поддастся. Не сейчас.
– Я… не самая старшая в роду, – тихо произнесла бабушка. – Есть и надо мною сила. Моя бабка…
– Моя прабабка?
– Наша, – Ляля опять нырнула в лужу, и серебристые волосы её расплылись по воде. И вода сама обрела серебряный оттенок. – Так-то она редко показывается… я её только раз и видела.
– Она крепко на меня осерчала. Когда… мы вернулись… я думала, что искать её придётся, а она уже ждала. Я ещё обрадовалась. Решила, что уж точно поможет. Что надо дождаться, пока ребенок родится, и просто забрать.
– А она…
– Не разрешила. Даже не так. Запретила. Не то, что забирать, близко подходить. И мне, и всем-то.
– Почему?
– Большая Ба, она… ну… – Ляля тряхнула гривой, и волосы легли на плечи светлым покрывалом. – Она как бы там видит… грядущее. Только оно разное.
– Вариативное, – поправил Игорёк. – Она видит возможные пути развития, которые, само собой, отличаются. Как правило, она не вмешивается. Она говорит, что любое вмешательство может привести к незапланированному результату, но как правило худшему, чем изначальный. Поэтому и использует свою способность крайне редко.
– Ведьмы, чем старше, тем сильнее, – поделилась Ляля, устраиваясь рядом. – А она очень старая… и сильная. Вот…
– И запретила?
– Вмешиваться. Сказала, что рано.
– А теперь, значит, не рано?
И все кивнули. Даже Никита, чуть отодвинувший капюшон на затылок.
– Она сама велела, – произнёс он хрипловатым баском. – Честно! Так и сказала, что одни завязали, а нам, стало быть, развязывать…
Дурдом.
С проклятьем.
– А, – Никитка встрепенулся. – Сказала ещё, что жениха твоего найти надо.
– К-какого?
Вот про жениха Ульяна говорила, но вот не всерьёз же.
– Она там договор какой-то подписала. Сказала, что ты разберёшься… и что это поможет, когда демон появится.
– Демон?
Вот только демонов не хватало.
– Зачем нам ещё демон?
– Нам – точно не за чем, но вот твоя душа ему ещё до твоего рождения была обещана, – произнесла бабушка очень тихо. – А они не склонны долги прощать.
Ещё и демон.
С женихом.
Чудесно.
Глава 9. В которой реальность и медицина вносят свои коррективы
Один из сыновей государя был пострижен в монахини.
Размышления школьника о тяжкой жизни главы государства
В спортивной сумке, которую доставили в палату Данилы, нашёлся спортивный же костюм, пара маек, трусы, носки, майки и запасные штаны. Даже ветровка была. И бумажник с обещанными десятью тысячами и запиской. В записке отец желал удачи и напоминал, что рассчитывает на Данилово благорузумие.
Ага.
Три раза.
– Я… пойду? – спросил Данила у целителя, который стыдливо отводил глаза, будто это он во что-то такое вляпался.
– Да, конечно… не смею задерживать.
– А… – Данила сумку подхватил.
Вот могли бы и кроссовки прислать, для полноты образа, а то в спортивном костюме и туфлях он смотрится странновато.
– Скажите, а как Стас? Он… уже… уехал?
– Утром отбыл. Получил сильные ожоги, но в целом ничего необратимого. Кроме его увлечения… особыми веществами.
– И куда, не знаете?
– Знаю… – Савельев определённо колебался.
– Он мой друг. И я виноват, что вот так вышло, – сумка съезжала с плеча и в руках ощущалась некоторая слабость. Да и в теле тоже. – Я не собираюсь скандалить или что-то там ещё. Просто хочу навестить.
– Вряд ли у вас получится. В «Синей птице» запрещены посещения.
Значит, отец не соврал.
Проклятье.
Про «Синюю птицу» Данила слышал. Она ж для совсем конченных. А Стасик… он дурит, конечно, но это от безделья и излишка энергии. Да, чуть покуривал, но конфетки эти… раньше их не было. Данила заметил бы.
Надо будет спросить.
Кого-нибудь.
Хотя…
– Слушайте, – он спохватился. – А вам маги, случайно, не нужны? Огненные?
– Огненные – нет, – Савельев позволил себе улыбку. – Но могу выдать справку.
– Какую?
– Помимо диплома при трудоустройстве обычно спрашивают медицинскую справку о состоянии здоровья и текущем уровне дара. Сами понимаете, величина непостоянная…
Данила кивнул.
– Со здоровьем у вас всё более-менее неплохо, если не решите повторить приключение.
Данила затряс головой. Да чтоб он хоть раз в жизни.
Хватит.
Наприключался.
– Весьма надеюсь, поскольку в ином случае, попади вы не сюда, но в государственную лечебницу, штатный целитель совершенно точно доложил бы о происшествии. Сами понимаете, маги, которые балуются запрещёнными веществами…
Уши полыхнули краской.
Теперь что, Даниле до конца дней это вспоминать будут?
– … представляют опасность для общества. Ваш отец, конечно, предпринял определённые усилия…
Заплатил.
– … и официально причина вашего срыва – нервное напряжение.
Хорошо заплатил. Даже думать страшно, сколько.
– Вас не подвергали ни освидетельствованию, ни принудительной детоксикации, а это до крайности неприятный процесс. Ни штрафов. Ни отметки в личном деле. Ни постановки на учёт и, тем паче, иных последствий… а таковые могут простираться вплоть до временной блокировки дара.
Вот теперь Данилу передёрнуло.
– Насколько… временной? – уточнил он.
Не то, чтобы собирался, но вот просто. Для общего развития.
– От полугода и далее. В зависимости от вашего дальнейшего поведения. Кстати, в случае повторных инцидентов аналогичного свойства, возможна и полная блокировка. Конечно, это крайняя мера. Сначала объект отправляется в лечебницу, где работает с менталистами, от чьих рекомендаций и зависит судьба. Скажу честно, полная блокировка – это скорее исключение. Обычно дар ограничивают первым уровнем, это безопаснее с медицинской точки зрения.
Ограничить…
Первый уровень – это же… это уму не постижимо.
