Майор нагло терся членом об меня, и я задрожала, представляя, как он рвет платье и входит в меня своим членом. Застонала в его рот, и он сжал меня сильнее, будто хотел проглотить.
Но тут ведущий объявил: «Дамы и господа, аукцион начинается!» Мы отскочили друг от друга, тяжело дыша.
Я посмотрела на Алексея тяжело дыша, глаза темные, губы влажные, майор выглядел так, будто готов меня добить. Сглотнула, чувствуя, как трусики липнут к киске, и разозлилась.
– Ты что вытворяешь, Седов?! – выпалила я, отступая. – Это что, теперь так порядок охраняешь?
Он ухмыльнулся, поправляя форму, где явно выпирало.
– Это ты в меня влетела, Буйнова. Я просто… не сдержался.
– Не сдержался?! Ты мне чуть челюсть не сломал своим языком! Маньяк!
– А ты стонала, как будто тебе нравилось, – парировал он, и его глаза блеснули.
Вот же наглец!
Покраснела и отвернулась. Да, стонала. Да, хотела его. Но он все равно бесит! Я поправила платье, стараясь не думать, как там все мокро, и буркнула:
– Еще раз так «не сдержишься», и я тебе по штанам врежу.
Алексей засмеялся, и я пошла к столу, где начинался аукцион. Ведущий выкрикивал лоты – ужины, картины, а потом объявил:
– А теперь наш особый лот! Майор Алексей Седов – день в вашем распоряжении! Начальная ставка – тысяча рублей!
Я замерла. Дарья толкнула меня локтем:
– Мила, бери его! Это ж твой шанс отомстить!
Я глянула на Алексея – он стоял на сцене, был в начале растерянным, но потом, скрестив руки, стал ухмыляться, будто знал, что я влипну, посматривал в мою сторону. Ставки росли – две тысячи, три, – и я, сама не знаю зачем, крикнула:
– Десять тысяч!
Зал затих, потом захлопал. Ведущий ударил молотком:
– Продано! Мила Буйнова получает майора Седова на день!
Алексей спустился ко мне, глаза горели.
– Ну что, хозяйка, – сказал он, наклоняясь к уху, – что будешь со мной делать?
Я сглотнула, чувствуя, как жар от поцелуя возвращается.
– Для начала, – сказала я, стараясь быть строгой, – завтра придешь в мою швейную мастерскую. Перестановку сделаешь. А там посмотрим, как тебя еще помучать.
Он ухмыльнулся, придвинувшись так, что я почуяла его тепло.
– Перестановка? – переспросил он. – А я думал, ты меня к столу привяжешь и сиропом обольешь.
Я покраснела, представив его голым, с сиропом на груди, и буркнула:
– Мечтай, Седов. Будешь шкафы таскать, пока не взмолишься.
– А если я тебя там зажму? – сказал он тихо, и его рука чуть коснулась моей попки.
Я отшатнулась, сердце заколотилось.
– Попробуй, и я тебе иголкой яйца пришью! – рявкнула я, но голос дрогнул.
Он засмеялся, и тут мой подол зацепился за стул. Раздался треск, и я ахнула – платье порвалось у колена, показав ногу почти до бедра.
– Черт! – крикнула я, глядя на дыру. – Это ты виноват!
– Я? – он поднял брови. – Это ты тут танцуешь, как танк на каблуках.
– Ах ты… – я шагнула к нему, но споткнулась о подол и чуть не упала. Он поймал меня, и я снова оказалась в его руках, чувствуя его тепло.
– Осторожно, Буйнова, – сказал он, ухмыляясь. – Еще раз упадешь, и я тебя обыщу… как следует.
– Пошел ты! – рявкнула я, вырываясь. – Держи свои лапы подальше!
Он отпустил меня, и я отошла, стараясь не смотреть на него. Но тут заметила Илью у бара. Что он здесь делает? Он болтал с кем-то, и мое сердце сжалось. Черт, только его не хватало! Я отвернулась, но он пошел ко мне.
– Мила, привет! – сказал он, улыбаясь. – Шикарно выглядишь.
– Спасибо. Что ты тут делаешь?
– Пригласили, – пожал он плечами. – Не знал, что ты будешь.
Я не поверила. Он явно хотел меня достать. Алексей подошел ближе, и Илья глянул на него.
– Кто это? – спросил Илья с явной неприязнью.
– Алексей Седов, – сказал Алексей, пожимая ему руку. – Охрана.
Илья кивнул, но напрягся.
– Мила, поговорим?
Я глянула на Алексея, он кивнул, но челюсть сжалась.
– Ладно, – сказала я и пошла с Ильей в угол.
– Чего тебе?
– Скучаю, Мила. Я Ошибся с Катей. Давай попробуем снова?
Я уставилась на него.
– Ты серьезно? После всего?
– Я был дурак. Дай мне шанс.
– Нет, Илья, – отрезала я. – У меня своя жизнь.
Он нахмурился.
– Из-за этого охранника?
Я промолчала, и он ушел, бросив холодный взгляд. Я вернулась к Алексею, чувствуя себя пустой.
– Все нормально? – спросил он.
– Да, просто старое дерьмо, – буркнула я.
Он взял мою руку, сжал.
– Если что, я рядом, – сказал он.
Я кивнула, но внутри все кипело. Тот поцелуй, аукцион… Я хотела его, но он бесил меня. Бал закончился, и я задумалась – что дальше?
– Завтра жду тебя в мастерской, адрес вышлю, – отрезала у выхода.
– Готовь шкафы… и сироп.
– Иди ты, – буркнула, но улыбнулась.
Алексей наклонился, хотел поцеловать, но я отвернулась.
– Спокойной, Седов, – сказала я холодно.
– Спокойной, Буйнова, – ответил он, и я ушла, чувствуя, как внутри буря.
Хотела его, ненавидела, и боялась, что он, как Илья, разобьет мне сердце.
Майор в огне и швейный капкан
Седов
Я сидел в участке, пялясь в отчеты, но видел перед глазами только ее – Милу в этом желтом платье, которое обтягивало ее, как крем торт.
После вчерашнего бала я был в шоке. Сначала этот танец, где она врезалась в меня, и я, как идиот, полез ее целовать – жестко, языком, как будто хотел ее проглотить, терся о нее, пока не затвердел, как бетон. Потом этот аукцион – она купила меня за десять тысяч, как какой-то лот с барахолки!
Я, майор полиции Алексей Седов, с десятилетним стажем, теперь ее личный грузчик на день. Она еще и заявила, что я должен явиться в ее швейную мастерскую и таскать шкафы.
Это что, теперь я ее мальчик на побегушках? Но внутри все горело – я хотел ее увидеть, хоть она меня бесила до чертиков.
Отчеты плыли перед глазами, как буквы в похмелье. Я вспоминал ее стоны в том поцелуе, как она текла подо мной – я же чувствовал, как она дрожала! А потом этот тип на балу – ее бывший, Илья.
Он подошел к ней, скалился, как кот на сметану, и я чуть не врезал ему.
Кто он такой, чтобы с ней говорить? Она моя… то есть, нет, не моя, но…
Черт, Седов, что с тобой? Я не верю в любовь, это для слабаков, но ревность жгла, как перец в глотке. Я представил, как он ее трогает, и кулаки сжались – если увижу его еще раз, получит по зубам, и плевать на закон.
Коллеги в участке шутили надо мной весь день. «Леха, ты теперь товар? Сколько за ночь берешь?» – ржал Петров, и я показал ему средний палец.
«Заткнись, пока я тебя не продал за пачку сигарет,» – буркнул я, но сам думал только о ней. Эта девчонка с кудрями и попкой, которую я хотел шлепнуть, пока она не взвизгнет, сводила меня с ума.
Я сидел, пялился в бумаги, а в штанах все ныло от предвкушения – вечером я увижу ее в мастерской. Может, она опять будет в платье, и я зажму ее у стены, задрав подол…
Черт, я майор, а не озабоченный школьник!
Ночь после бала была адом.
Я заснул и попал в эротический сон, от которого до сих пор в жар бросает. Она была там, голая, на каком-то столе в мастерской, кудри разметались, карие глаза блестели, как огонь.
Стоя на коленях, раздвинул ноги Милы, я вылизывал ее – медленно, жадно, чувствуя, как она течет мне в рот. Ее вкус – сладкий, как ее сиропы, – сводил с ума.
Мила стонала, выгибалась, а я играл с ее грудью – сжимал, теребил соски, пока они не стали твердыми, как камешки.
«Да, Леша, еще!»« – кричала девушка, и ее развратные слова – «трахни меня, майор, глубже!» – звучали, как приказ.
Я брал ее во всех позах – на столе, у стены, на полу, входил жестко, слушая, как она кончает, сжимая меня внутри. Мила кричала мое имя, а я долбил ее, пока не почувствовал, как сам кончаю – и проснулся.
Мокрый, злой, с простынями в беспорядке и оргазмом, от которого аж зубы скрипели.
Черт, я кончил во сне, как пацан! Выругался, швырнул подушку и пошел в душ, но ее стоны все еще звенели в ушах.
День тянулся, как допрос без кофе. Я сидел, пил черный эспрессо, но он не помогал – внутри все пылало. Она бесила меня – ее наглость, цветочки, сиропы, но я хотел ее так, что готов был нарушить все свои правила.
К пяти я не выдержал, схватил куртку и пошел в ее мастерскую. Адрес Мила выслала вчера, и я шел, представляя, как зажму ее там, среди тканей и иголок, и…
Черт, Седов, держи себя в руках!
Мастерская была в старом доме, с вывеской «Мила Шьет». Толкнул дверь, и колокольчик звякнул, как сирена. Она стояла у стола, в розовой юбке и блузке, обтягивающей грудь. Кудри падали на плечи, карие глаза сверкнули, когда она меня увидела.
– О, явился, мой лот с аукциона! – сказала с ухмылкой. – Готов шкафы таскать, майор?
Я сглотнул, чувствуя, как от ее вида в штанах тесно.
– Я думал, ты меня купила, чтобы сиропом обмазать, – буркнул я, скрестив руки.
Она засмеялась, и ее грудь подпрыгнула под блузкой.
