– Чего ты так боишься? – поинтересовался Радим.
– Это самое сложное и великое, что я создавал, – уже смирившись с разрушением артефакта, ответил мастер, – а ты вот-вот его уничтожишь.
– Нет, Редан, если под руку никто не толкнет, или небо не обрушится на землю, то маска будет активирована. Я совершенно не заинтересован в ее разрушении, поскольку уже завтра она мне понадобится. Видишь ли, у нас, по ту сторону зеркала, возникла проблема в виде духа зеркальной ведьмы, полностью обезлюдели две деревни, там доживали своей век несколько десятков стариков. И мне очень нужно найти, а затем уничтожить нежить, которая их убила, пока она не набрала сил и не стала еще опасней, иначе жертвы пойдут на сотни.
Радим закончил мазать своей кровью руны, тщательно проверил, чтобы не осталось ни одной чистой, белая кость стала алой. Достав из кармана бинт, он перемотал порез и протянул руку Лирее, которая тут же завязала узелок.
– Ты так уверен в себе? – поинтересовался Редан.
– Начнем, – произнес Вяземский и перешел в боевой транс.
Мир для него перестал существовать, исчезли звуки. Стреф, артефактор и девушка стали зыбкими тенями. Все, что могло помешать, отодвинулось, осталась только маска на столе, на которой он сконцентрировался. Уперев палец в амариил, Вяземский подал на него энергию. Багровый огонь внутри камня стал куда как ярче, и с каждой секундой он разгорался все сильнее, забирая в себя прорву энергии. Прошло с десяток минут, камень забирал и забирал, накапливая в себе его силу. Радим не знал, насколько пострадал его резерв, но чувствовал, что четверти лишился. На двадцатой минуте камень резко вспыхнул, заставив зажмуриться. От амариила по рунным цепочкам побежали ручейки серебристого света. И не прошло и двух минут, как он окутал всю маску. Теперь отток из резерва стал серьезней. Десять минут – половины всего накопленного точно нет, но и того, что осталось, хватит. Полчаса позади, тени на периферии о чем-то шепчутся, иногда разворачиваются, смотрят в его сторону.
Прошли еще двадцать минут, по его прикидкам осталась четверть от запаса. А ведь он прежний не потянул бы и трети от необходимого. Теперь понятны сомнения Редана, и почему тот сказал про двух, а лучше трех ведьм. Конечно, старшая, наверное бы, справилась и в одиночку, они всю жизнь копят силы и превосходят любого зеркальщика. Но старших немного, Жданов говорил, что в ковене их всего семь. Хотя он далеко не единственный, какие-то, как Анея, вольные, но все равно это самые старые и сильные ведьмы.
Радим начал уставать, рука медленно немела, находясь в одном положении и напряжении. Надо было сидя это делать, было бы куда как проще, но теперь уже поздно, придется стоять до конца, малейшая ошибка, и он лишится маски.
Именно в этот момент концентрация серебряного сияния стала максимальной. Кровь, которая покрывала маску, стала его впитывать. Не прошло и десяти секунд, как от него ничего не осталось, зато она начала светиться темно-алым. Прошла минута, и это свечение сошло на нет, но кровь никуда не делась, она осталась на маске ищущего навечно. И тут Радим ощутил, что все кончено, амариил прекратил тянуть из него силу. Вяземский вышел из боевого транса и покачнулся, ноги держали крайне плохо. Он опустился в кресло и, вытащив сигарету и зажигалку, прикурил.
– Невероятно, – прошептал артефактор. – В одиночку такой объем энергии… Как такое возможно? Я не уверен, что у старших ведьм имеется такой резерв, и то они всю жизнь копят, а тут человек, новичок, который силу хлебнул меньше года назад. Как?
– Ты же понимаешь, что не скажу, – улыбаясь, ответил Вяземский, беря со стола полумаску и надевая ее на лицо, затянул сзади ремни.
Нет, точно нужно будет озаботиться иной системой крепежа. Мир тут же стал призрачным, он словно серой дымкой подернулся. Радим посмотрел на присутствующих, они тоже изменились, кожа у них вместо белой стала серой. А вот это интересно – на дверях начертаны руны, скрытые, но теперь он их видел. Очень серьезная защита, причем не только от тех, кто без спросу решит сунуться, но и от подслушивания. А что, интересно, с резервом? Дикий подошел к зеркалу, висящему на стене, и, приложив пальцы, нащупал свое хранилище.
– Это невозможно, – услышал он вскрик Лиреи, – у людей не бывает такого резерва. И это при том, что ты потратился на пробуждение артефакта.
Вяземский на это только хмыкнул, дочка главы клана увидела лишь ничтожную часть его сил. Да, благодаря маске, имеющийся резерв прибавил с четверть, а то и треть, и теперь добрался до половины.
Радим стащил маску и медленно кивнул Редану.
– Мое почтение, мастер, ты прекрасно справился с работой.
– Ох, и жуткая она у тебя, – прокомментировала Лирея, когда он ее снял и убрал в ларец. – Когда ты ее надел, сразу светиться алым начала, ночью, наверное, вообще страх будет.
Радим вспомнил, как пугал Борца, и улыбнулся, наверняка тот от страху в штаны бы наделал.
– Уже уходишь? – заметив, что он взялся за ручку шкатулки, резко погрустнела Лирея.
– Да, мне пора. Как я сказал, у меня там большие проблемы. – Он посмотрел на грустную девушку. – Обещаю навещать, и постараюсь не пропадать. Но не жди, что я отвечу на твои чувства взаимностью, мы с тобой уже это обсуждали. В том мире есть женщина, которую я люблю, и которой очень дорожу. Не трать на меня время, ничего у нас с тобой не выйдет.
– А я все равно буду ждать тебя, – решительно заявила девушка и, резко поднявшись, вышла и комнаты.
Радим бросил взгляд на Стрефа, тот только руками развел.
– А ведь она упрямая, – заметил старик, – вся в мать. Глупостей делать больше не будет, но и от цели не откажется.
– Насчет первого – очень надеюсь, а насчет второго – может, исчезнет эта блажь через какое-то время? – прокомментировал слова главы клана Радим. – Все, я ушел, время поджимает.
Десять минут, и он вышел из зеркала в своей квартире.
– А ведь у меня есть новый дом в Водном, – неожиданно вспомнил он. – Надо взять Ольгу и съездить туда, глянуть, что да как.
Бросив взгляд на часы, которые показывали, что время приближается к двум, он достал служебный телефон и набрал номер Ольги.
– Вернулся? – голос ее был теплым, ни следа от трудного разговора, состоявшегося два часа назад.
– Да, дело сделано, артефакт у меня, можем прогуляться в ту деревню. Сейчас я подъеду в управление, и прямо из твоего кабинета пойдем.
– Отлично, жду, на пропускном пункте предъявишь удостоверение, я предупрежу их. Все, я дела заканчивать.
Радим нажал отбой и принялся одеваться. На этот раз никакой черной формы, она для зазеркалья, тактические штаны, высокие ботинки, водолазка и черная кожанка ВДВ от «Армии России», которую прикупил в Москве осенью.
Глянув на себя в зеркало и убедившись, что выглядит вполне себе прилично для визита в государственное учреждение, он сунул шкатулку в сумку и направился на выход. Двадцать минут, и вот он уже паркуется на гостевой стоянке перед управлением. На проходной проблем не возникло, только сумку просветили, но, не обнаружив там ни оружия, ни взрывчатки, пропустили. Кукри, который находился под руной сокрытия, естественно, не обнаружили.
Поднявшись на третий этаж, Радим остановился у кабинета с табличкой «Подполковник Бушуева О.И.», никакой информации о специальности или направлению деятельности. Согнув палец, он трижды постучал костяшкой по двери.
– Войдите, – раздался приглушенный голос Ольги.
Радим толкнул дверь и оказался в небольшом вытянутом кабинете.
– Привет, – выдал он дежурное и уселся на стул по другую сторону стола. – Все забываю спросить, чем ты тут занимаешься?
– Аналитика угроз, – отмахнулась она. – Пять минут, и я готова. Я даже сбегала к контрикам, взяла у них для себя комплект формы, не идти же в поле в юбке и кителе.
– Это ты молодец, черт его знает, куда нам лезть придется, хотя мне твоя форма нравится. Все, не отвлекаю, пока поисками прохода займусь.
Он достал зеркальце фрейлины Медичи и, нарисовав руну поиска, принялся искать зеркало в нужном районе. Вообще это был процесс сложный, но благодаря фотографиям из дела он видел и деревню, и дома, и зеркала в них. К тому моменту, как Ольга закончила свои дела и переоделась, он нашел нужное зеркало и принялся рисовать руну на ростовом, вделанном в шкаф.
– Я первый, ты за мной, – скомандовал Вяземский и шагнул через покрывшееся рябью стекло.
Бедный дом, пахнущий старостью. Радим скинул с плеча сумку и поставил ее на стол.
– Слышишь? – спросила Ольга, бросаясь к окну.
Радим кивнул.
– Двигатель, грузовик приближается.
– Здесь никого быть не должно, – тут же откликнулась Бушуева, – полиция из районного центра все опечатала. Охрану, конечно, не ставили, у них и так людей не хватает.
– Мародеры, скорее всего, – окинув взглядом комнату и прикидывая, кому тут может что понадобиться, ответил Радим. В таких домах, кроме мусора, имеется возможность найти вполне себе приличный антиквариат и иконы. Так что те, кто придумал пошарить по опустевшим домам, могли неплохо подняться.
– Что делать будем? – озадачилась Ольга.
– Да ничего, дождемся, когда пойдут по домам, и повяжем всех. Потом вызовешь сюда местных ментов, и сдадим падальщиков им.
– Не эти, так другие разграбят, – пожала плечами Ольга.
– Предлагаешь оставить все, как есть?
– Наша задача куда важнее, – резонно заметила Бушуева.
– Вызывай сюда ментов, сколько им ехать?
– Минут тридцать.
– Ну, вот и отлично, – вскрывая сумку и доставая ларец, подвел итог Радим, – мы свое дело сделаем, они повяжут этих, за полчаса они точно не управятся.
Ольга кивнула и вместо служебного смартфона достала спутниковый.
– Как знала, что пригодится, – бросила она и, порывшись в телефонной книжке смарта, начала набирать номер. – Игорь, – произнесла Ольга, когда на том конце взяли трубку, – это подполковник Бушуева, мы с тобой вчера ездили в мертвую деревню, там сейчас мародеры. Один грузовик, шесть человек, двое вооружены двустволками, остальные, возможно, тоже, но на виду только у этих. Нет, я в порядке. Когда вы прибудете, я уже уеду. Все, не теряйте времени. Нет, не ваше дело, что мне тут понадобилось, я ищу следы того, кто это устроил. Извини, но не скажу, государева тайна. Отбой. – И, разорвав соединение, Ольга убрала телефон в карман.
Радим же как раз надел маску и затянул ремни на затылке.
– Жуть какая, – выдохнула Ольга, глядя на светящийся темно-алым кусок черепа стрижига. – Ты себя видел вообще, глаза просто адские.
Радим развернулся к зеркалу и внимательно изучил себя. Да уж, права Ольга, увидишь такое в темном переулке, поседеешь. Его глаза преобразились, они пылали, только не огнем, а расплавленным золотом.
– Да, жуткое зрелище – признал Вяземский. – А теперь не отвлекай, я еще не освоился с этим артефактом, так что это займет время. Приглядывай за гостями, не нужно, чтобы они к нам сюда ввалились.
Ольга достала из подмышечной кобуры штатный «ПЯ» и, передернув затвор, уселась чуть в стороне у окна, выходящего на улицу.
Радим же отошел в угол, чтобы видеть всю комнату сразу. Первым, что он увидел, была аура смерти, она висела черной полупрозрачной дымкой над кроватью. Видимо, человека убили, когда он спал, вообще такие духи всегда приходят за полночь.
С улицы раздался треск досок, это мародеры взламывали заколоченный дом по соседству.
Теперь нужно отмотать время назад, чтобы маска смогла показать ему то, что произошло в этой комнате два дня назад. Радим отрешился от посторонних звуков и, уставившись на ауру смерти, настроился на руну управления временем. Высшая, сам бы раньше ее не сотворил, а теперь без проблем, но была нужна не созданная, а связанная с маской. Созданная – на несколько секунд может остановить время для всех, кто находится в радиусе десяти шагов, полезна в бою, можно подойти к замершему противнику и вскрыть тому горло. Но, во-первых, высшую создать сложно, требуется нереальный контроль, одна ошибка, и будет пшик. Во-вторых, она резерв пьет так, что даже с возможностями Радима он останется сухим секунд через двадцать. Нет, конечно, за это время он сможет перебить всех, кто оказался в радиусе поражения, но вот те, кто вне его, будут видеть его и атаковать. Ладно, сейчас разговор был не о том, ему нужна другая функция, которую эта руна давала вместе с маской, нужна возможность заглянуть в прошлое.
Радим мысленно потянулся к рунам, которые Редан искусно резал, потом заливал миродитом. Вот руна памяти, возможность копаться в головах без какого-либо контакта, вот руна истинного зрения, позволяет видеть суть вещей, вот поиска сокрытого, позволяет видеть то, что укрыто от глаз. Наконец, он нащупал символ управления временем, поток силы – и вот мир вокруг замер, а потом двинулся в обратном направлении. Но пока он видел только пустую комнату. Вот меняется освещение, это наступила ночь. К сожалению, Вяземский не мог ускорить перемотку, так что оставалось ждать. Десять минут – и ночь прошла, еще десять минут – и появились первые действующие лица. Крепкие парни заносят обратно в комнату тело старика и укладывают его на кровать, возвращаются эксперты, потом уходят. В комнате снова становится пусто, тело старика не в счет, его еще не обнаружили. Напряжение растет, Радим чувствует, как маска поджирает его резерв, все же впервые он погружается в прошлое и еще так глубоко. Начинает кружиться голова, но Радим по-прежнему стоит в углу. Для него сейчас существует только изменяющееся время, даже Ольги для него не существует, ее просто нет в том отрезке времени, который он видит.
Вот снова за окном темно, снова светло, это наступил день. Радим слышит, как барабанят капли по подоконнику, снаружи несильный дождь. И вот снова темень, Вяземский едва держится на ногах, но он добрался до нужного куска. Спиной вперед из зеркала появляется полупрозрачная женщина в длинном платье, которое почти что по полу волочится. Оно все заляпано кровью. На лице и руках зеркальной ведьмы глубокие порезы. Вот она разворачивается через левое плечо, и Радим может разглядеть ее лицо, теперь можно составить фоторобот, чтобы выяснить, кто она такая. Смерть сильно ее обезобразила. Лицо злое, неживое, полупрозрачное. При жизни женщина была очень красива, длинные белые волосы до поясницы, значит, истинная зеркальная ведьма с той стороны, высокая, не сказать что худая, вполне себе гармонично сложенная. Вот ведьма склонилась над стариком и запустила ему в грудь руку, сжала сердце. Радим видел, как остатки жизни мужчины потекли в нее. Призрак скривилась от этих жалких крох, но впитала все до последней капли. Не повезло деду, еще бы неделя-другая, и умер бы сам, уйдя спокойно, а так сожрала она его душу. Вот она спиной вперед исчезает в зеркале, все, больше нечего ловить.
Радим отключился от руны, и тут же мгновенно рухнул на пол, дикая слабость, на лице и шее что-то теплое и липкое. Он кое-как стянул с себя маску, и сразу стало легче.
Ольга подскочила и помогла сесть, прислонившись спиной к стене.
– Что ж ты так? – доставая салфетку и начиная стирать с него кровь, которая активно лилась не только из носа, но еще из глаз, ушей и рта, воскликнула она. – Если бы я не боялась сделать еще хуже, я бы попыталась остановить тебя. Ты же полтора часа, как вкопанный, стоял, в одну точку глядя. Снаружи мародеров вязали, один даже отстреливаться пытался. Зацепили кого-то из парней, но легко. Их запаковали и увезли, сюда не заходили, только проверили доски на дверях и окнах, а ты словно и не видишь, и не слышишь, а потом под конец кровь пошла.
– Все так, – прохрипел Радим. – Дай воды, у меня в сумке литровка минералки.
Ольга кивнула и, вскочив, в два шага добралась до старого стола. Свернув крышку, она спустила газ и протянула бутылку Радиму. Тот вылакал половину, а остальную просто вылил себе на голову. Опустив глаза, он увидел залитую кровью водолазку.
– Только выкидывать, хана ей, – прокомментировал он состояние тряпки. – А ведь была совсем новая, первый раз надел.
Вытащив из кармана айкос, он прикурил и посмотрел на обеспокоенную Ольгу.
– Не зря мучился, я видел убийцу. Женщина, зеркальная ведьма, уроженка той стороны. Вернемся в город, нарисую фоторобот, хотя бы опознаем ее. – Он сделал затяжку. – Устал я что-то, Оль.
Бушуева всплеснула руками и уселась рядом с ним.
– Жуткая маска, – произнесла она.
Дальше сидели молча.
