Слово «Русь» принесли нам варяги. Слово «росс», а за ним и «Россия», пошло меж нами от греков. Велику и Малу Россию знали еще до татарского лихолетия, и один из наших князей подписался князем «малороссийским». В XVI столетии венецианец Контарини, идучи через наш край из Луцка в Киев, звал его Russia Bassa, и в XVI столетии восточный (цареградский) патриарх издал середь нас грамоту, зовучи наш край Малою Россиею.
Владимир очень скоро понял, что поторопился с делением Руси на уделы. Святополк, сын старшего брата Владимира, решил, что имеет больше прав на Киевский престол, чем сам князь Владимир. Многие историки полагают, что к участию в заговоре имела отношение и Византия, потому что константинопольских монархов очень пугало крепнущее год от года государство к северу от имперских границ. Святополк был женат на дочери польского короля Болеслава Храброго, и вместе с ним и князем Ярославом он начал войну за престол. В ней погибли Владимир и три его сына – Святослав, Борис и Глеб.
После начался, как говорят историки, период междоусобиц, хотя правильнее называть это гражданской войной. Она шла 20 лет и закончилась только в 1036 году, когда под властью сына Владимира, Ярослава Мудрого, вновь были объединены все русские земли. Только Закарпатье не удалось отбить у венгров. И малая часть Галиции осталась за Польшей.
Собственно, подробное исследование истории киевского периода русского государства не является главной целью этой книги, поэтому позволю себе не углубляться в детали и не пересказывать биографии всех князей. Лишь в общих чертах напомню хронологию событий. После правления Владимира Мономаха, внука Ярослава Мудрого, начался новый период распада Руси. Главным считался Киевский великокняжеский престол, и формально ему подчинялись прочие уделы. При этом длившаяся сто лет с 1132 года княжеская междоусобица превратила Русь в легкую добычу завоевателей.
За эти сто лет на киевском великокняжеском престоле сменилось 48 князей. Нередко для захвата «стольного града» они привлекали наемников. Викингов, или, что чаще, половцев. Кочевники-половцы, понятное дело, приходили воевать за одного из князей не только за деньги, которые в то время были все же понятием куда более условным, чем сейчас, но и за возможность безнаказанно пограбить мирное население. Более того, видя княжью междоусобицу, понимая, что Русь защищать особо некому, половцы почти каждый год совершали набеги, причем не только на юго-восточное пограничье, но и на крупные города Приднепровья. Согласно летописям, большие набеги были в 1150, 1153, 1155, 1159, 1161, 1164, 1167, 1168 годах. Это только те, которые зафиксировали, и это только те летописи, что дошли до нас, не сгорели, не были уничтожены.
Гражданская междоусобная война на Руси отличалась жестокостью русских князей по отношению к своему же русскому населению. Взятие Киева в 1169 году Андреем Боголюбским, внуком Владимира Мономаха, сыном Юрия Долгорукого, князем Суздальским, было чудовищно кровавым. Ипатьевская летопись описывает его так:
…и два дня грабили весь город, Подол и Гору, и монастыри, и Софию, и Десятинную Богородицу, и не было помилования никому и ниоткуда. Церкви горели, христиан убивали, других вязали, жен вели в плен, разлучая силою с мужьями, младенцы рыдали, смотря на матерей своих. Взяли множество богатства, церкви обнажили, сорвали с них иконы, и ризы, и колоколы, взяли книги, все вынесли смольняне, и суздальцы, и черниговцы, и Ольгова дружина. А поганые зажгли монастырь Печерской Святой Богородицы, но Бог молитвами Святой Богородицы оберег его от такой беды. И было в Киеве стенание, и туга, и скорбь неутешная, и слезы непрестанные. Все же это случилось из-за наших грехов.
Впрочем, надо понимать, что грабить Киев пришел не только Андрей Боголюбский. Отобрать престол у Мстислава Изяславовича пришли еще 11 князей со своими войсками. Это были князья не только севернорусские, то есть суздальские, или владимирские, но и южнорусские – волынские Ростиславовичи, черниговские Олеговичи, переяславский князь Глеб. Это пояснение к тому, что сейчас на Украине историки пытаются объяснить: Украина была всегда, и вот уже, дескать, в 1169 году «клятые москали», ненавидевшие все «украинское», разграбили Киев, столицу древнеукраинского государства. На самом же деле все князья, что участвовали в столетней смуте, считали себя русскими. Никаких украинцев никто не знал.
Впрочем, слово «украина» в летописи встречалось уже тогда. Все та же Ипатьевская летопись рассказывает о походе против половцев русских князей в 1187 году. Половцы, узнав о том, что на них идет русское войско, бежали за Днепр. На обратном пути один из князей, Владимир Глебович, «разболеся болестию тяжкою, ею же скончался». И далее летописец уточняет: «Был князь добр, и крепок на рати (то есть в бою), и мужеством крепок показашеся, и всякими добродетями наполнен, и о нем Оукраина много постона». Ныне украинские ученые-историки часто ссылаются на это как на доказательство того, что Украина существовала уже тогда. На самом же деле Владимира Глебовича оплакивала не мифическая «протоукраина», и даже не все русские княжества. «Украиной» в этом случае именуется Переяславское княжество, которым он владел. Это южное пограничье русских земель, и слово «Оукра?ина» (укра?ина – окра?ина) уже тогда и означало «приграничная территория». Кстати, в сербском языке до сих пор осталось слово «pokrajina», означающее в переводе «провинция, область». Мы чуть позже увидим, что слово «укра?ина/оукра?ина» в русском языке встречалось очень долго именно в значении пограничье, но, что самое интересное, такое же значение оно имело и в польском языке.
Но вернемся в Киев 1169 года. Долго сидеть в разоренной великокняжеской столице Андрей Боголюбский не стал. Он просто провозгласил себя великим князем, но вернулся в свою землю, во Владимир. Киев к этому времени значение свое как политический центр русского мира уже потерял. Безусловно, все помнили, что в Киеве Русь была крещена, что духовный центр, духовный корень Руси находится именно здесь, но жить на берегах Днепра стало почти невозможно. Гражданская война, половецкие набеги, сокращение торговли, ставшая опасной перевозка товаров по Днепру, падение уровня жизни создали условия для серьезных миграционных процессов. Население потянулось из Приднепровья на русский северо-восток, защищенный густыми лесами и болотами, или на русский Запад, в Галицию и Волынь, потому что туда кочевникам было просто тяжелее добираться. Владимиро-Суздальская, Ростовская земля, вся северо-восточная область начали быстро заселяться, а области, прилегавшие к Киеву, – пустеть. В очередной раз Киев захватили, разгромили и сожгли в 1203 году смоленские и черниговские князья, в 1235 году черниговские уже сами, при поддержке наемников-половцев, снова ограбили бывшую столицу. Киев был в таком ужасном состоянии, что, когда войско Батыя подошло к нему в 1240 году, часть городских оборонительных сооружений так и не была восстановлена после междоусобиц, и в стенах города оставались незаделанные проломы от прошлых русских осад.
Так что в конце этого страшного междоусобного столетия каждый князь захватывал Киев лишь для того, чтобы считаться главным среди прочих, чтобы формально обладать великокняжеским престолом. Но после разорения Киева он отправлялся в свою вотчину, в свою столицу.
Когда на Русь пришли монголы, то Киев взяли уже они, через два года после начала похода, в 1240 году. И существование независимого русского государства от Карпат до Оки прекратилось. В истории Руси началась новая страница.
С этого момента русский народ стал, вероятно, самым разделенным народом. Потому что, по сути, возникли два новых центра русского мира, на северо-востоке начало расти и крепнуть будущее Московское государство. На юго-западе в предгорьях Карпат стало укрепляться Волынско-Галицкое княжество. Возникли два центра, и каждый из них мог стать будущим объединителем русского мира. Однако никаких сомнений в том, что это были части некогда единого государства, быть не может. Галицко-русский историк и публицист, сын литературоведа Юлиана Яворского, живший в США В. Ю. Яворский как-то отметил, что даже в названиях городов и мест отразилась вся эта русская миграция с юга на северо-восток.
В связи с огромным наплывом переселенцев в Суздальскую землю в 12–13 веках там началось строительство новых городов и селений. Многие из них получили названия покинутых городов Киевской Руси. Появились новые Звенигород (доселе их было несколько в Киевской и Галицкой землях), Переяславль, который в Полтавской области назывался Южным или Русским, и Переяславль-Рязанский на реке Трубеже (впоследствии Рязань), и Переяславль-Залесский во Владимирской области. То же можно сказать и о Вышгороде, Стародубе, Галиче и некоторых других, названия которых встречаются в старинных киевских летописях. Из старинных актов 14 века известно село Киёво в Киёвском овраге в Московской области, село Киевцы близ Алексина в Тульской области. Названия киевских речек Лыбедь и Почайна были перенесены в районы Рязани, Владимира и Нижнего Новгорода. Так получилось и с названием днепровского притока Ирпень – теперь так стали называться приток Клязьмы во Владимирской области, а приток Оки в Калужской области был назван Киевкой. Из этих нескольких примеров видно, что переселенцы из Киевской Руси принесли на северные укра?ины и названия дорогих их сердцу оставленных городов, селений, речек и даже оврагов.
Самым же убедительным и неопровержимым доказательством переселения огромного количества людей из Киевской Руси в северные укра?ины представляет собой весь богатырский киевский эпос, созданный в Киевской Руси еще до 14 века, то есть до появления на юге России литовцев и поляков, о которых в нем даже не упоминается. Весь цикл былин о могучих богатырях времен Владимира Святого был совсем забыт в тех местах, где он был сложен, после происшедших там опустошительных татарских набегов. Впоследствии, уже в 15 столетии, когда началось возвращение далеких потомков населения Киевской Руси, выселившегося в 12–13 столетиях на юго-запад, о нем уже не вспомнили и запели новый эпос казацких дум о борьбе с татарами, турками и поляками – очередными народными врагами. Но на севере, в Приуралье, в Олонецкой и Архангельской областях, в далекой Сибири и во всех других местах расселения киевских переселенцев богатырские былины Киевской Руси сохранились во всей своей свежести, неизменной форме и напевности. В центральной Великороссии, где уже забыли склад былинного стиха и утеряли искусство его петь, живая память о русских богатырях, оберегавших на юге русский народ и русскую землю от степных орд, сохранилась в прозаических сказаниях.
Но если историю Северо-Восточной Руси, Московского княжества мы отлично знаем, то история Южной Руси для нас обычно сплошная загадка. Мы ее просто не изучаем. И можно сказать, что Украина как государство, восприятие Украины как чего-то особенного, признание особой «украинской» истории заложены в наших школьных учебниках. Ведь как нам преподают историю в школе? Вполне линейно. Древняя Русь – Киевская Русь – нашествие монголов – 300 лет ига – возвышение Московского княжества – укрепление Московского государства – рождение Российской империи.
Такая схема была и в советских учебниках, она осталась и в современных, а появилась она еще в царской России и была призвана продемонстрировать полнейшую логичность воцарения на престоле династии Романовых. В этой убийственной для национального восприятия схеме заложена страшная идеологическая бомба. История Западной и Южной Руси нами в школах порой вовсе не изучается. После нашествия монголов Западная Русь словно погружается во тьму. Ее история перестает быть нам интересной. В лучшем случае мы изучаем историю Великого княжества Литовского, причем в учебниках она изложена так, что становится ясно – Литва была всегда врагом Москвы и всего русского. На самом же деле Великое княжество Литовское и Русское (а именно так звучит его полное название) было всего лишь западнорусским государством, конкурентом Москвы, и для русских людей очень долго сохранялся внутренний выбор «на какой Руси жить хорошо?»
Мы в школе часто читаем Пушкина, его довольно известное стихотворение «Клеветникам России», где есть такие строки:
О чем шумите вы, народные витии?
Зачем анафемой грозите вы России?
Что возмутило вас? волнения Литвы?
Оставьте: это спор славян между собою,
Домашний, старый спор, уж взвешенный судьбою,
Вопрос, которого не разрешите вы.
Нынешнему школьнику, да и взрослым, мало понятно, при чем тут Литва. Какие там славяне, если они, литовцы, вообще-то не славяне. Но вот Пушкин в начале 19 века еще помнил, что Литва, точнее, Великое княжество Литовское, – это государство, в котором говорили на русском, где религией было православие, где возникло русское книгопечатание, а вовсе не в Москве, как мы привыкли считать.
Итак, попробуем кратко, но по порядку разобраться в истории Западной Руси и княжества Литовского. Потому что историю Московского княжества, а потом и государства, мы и так неплохо представляем.
Как уже говорилось выше, Западная, или, как часто принято ее еще называть, Галицко-Волынская Русь, росла и крепла экономически и политически, потому что туда устремились беженцы из Приднепровья. С одной стороны, отражая притязания на свои земли польских и венгерских королей, местные князья также участвовали в междоусобице, захватывали Киев и к началу монгольского нашествия сделали Галицко-Волынское княжество сильнейшим среди русских. То, что они считали себя русскими, никаких сомнений нет. Галицко-Волынская летопись совершенно определенно характеризует князей как русских, землю как русскую, а галицкого князя Романа, с правления которого и начинается список, как «приснопамятнаго самодержьца всея Руси».
Начало правления князя Романа совпало с важными историческими событиями. Под натиском крестоносцев пала Византия, и в 1204 году вместо нее была создана Латинская империя. Православная Русь стала новым объектом экспансии католического Запада. И вот, собственно, поэтому соседи Галицко-Волынской Руси – Польша и Венгрия – начинают войну против нее. При этом папа римский предлагает князю Роману стать первым русским королем. Принять католицизм, признать главенство папы, за это Роману пообещали помощь и поддержку. Князь Роман папских послов выслушал и отправил восвояси. Вскоре он довольно внезапно умер, и, по предположению летописцев и историков, его смерть случайной не была.
После смерти князя Романа его вдова была вынуждена обратиться к королю Венгрии за помощью и покровительством. Иначе она с малолетними детьми вряд ли смогла бы сохранить трон от притязаний бояр. В 1206 году в титуле короля Венгрии появились слова «король Галича и Владимира». Историк Андрей Дикий считает:
Последствия этого добавления к титулу сказались много столетий спустя: в 1772 году, при разделе Польского государства между Австрией, Пруссией и Россией, Австрия получила Галицию. Австрийский император тогда был и «Королем Венгрии», и как таковой был признан Россией и Пруссией «законным» наследником Галицкой Руси.
Впрочем, заступничество венгерского короля все равно не помогло. Когда вдова князя Романа сбежала с детьми в Венгрию, в княжестве началась смута, которую смог остановить новгородский князь Мстислав. Он выдал дочь замуж за сына Романа князя Даниила, сам себя провозгласил князем Галицким, а после его смерти в 1228 году юный Даниил Романович занимает княжеский престол. Эта история довольно много проясняет в системе отношений Киевской Руси. Для жителей Галиции, точнее, для галицких русских, новгородский князь Мстислав Удатный (то есть Удачливый – кстати, дед Александра Невского) не был чужаком. Он был своим, русским, и его воцарение на галицком престоле поддержало все уставшее от смуты население. Это к вопросу о том, что дескать, Восток и Запад Руси (или, иначе, Московия и Украина) всегда противостояли друг другу. Именно это пытается внушить украинская историография. На самом деле русские в Новгороде или Галиче не видели никакой разницы между собой.
И тот же князь Даниил Романович еще совсем молодым принимал участие в знаменитой битве на реке Калке в 1223 году. В ней участвовали объединенные силы русских князей – от западных до северо-восточных. Это снова к вопросу о якобы традиционном противостоянии русского Востока и Запада.
Князь Даниил стал одним из влиятельных, как сейчас сказали бы, «политических игроков» своего времени. Он смог отстоять свое Галицко-Волынское княжество от попыток Польши и Венгрии вмешиваться в его дела.
Даниил, впрочем, не смог объединить Русь, хотя и очень сильно стремился это сделать, не смог он и противостоять в полной мере монголам. Когда после взятия Киева Батый двинулся на запад в Галицко-Волынскую Русь, он уничтожил город Галич, а Даниил не добился помощи от венгерского короля. В итоге Даниил Романович был вынужден, как прочие русские князья, поехать в Орду и получить у хана ярлык на княжение. Он не стал восстанавливать почти полностью уничтоженный Галич, он построил новую столицу, город Холм и основал Львов, назвав его в честь старшего сына Льва.
Даниил, конечно, понимал, что бороться с татарами ему одному не по силам. И пока его двоюродный брат Александр Невский отражал атаку рыцарских орденов на Северо-Западную Русь, на Новгород и Псков, Даниил пытался найти союзников на Западе – в Польше и Венгрии. В Риме понимали, что князю Даниилу деться особо некуда, и сделали ему то же предложение, что прежде делали его отцу. Пообещали поддержку католических государств и титул первого русского короля, если он согласится принять корону от папы римского. Даниил долго раздумывал, взвешивая все за и против, он помнил, что его матери поддержка венгерского короля не очень-то и помогла. Он помнил, что в 1240 году венгры и поляки не поддержали его в борьбе с войском Батыя. В итоге он все же согласился, впрочем, короновался тихо, незаметно для своих подданных, в небольшом городе Дрогичине.
Вскоре после этого Даниил решил совершить военный поход против монголо-татар, полагая, что ему поможет Запад. Помощь он, конечно, не получил, а потом ему пришлось отбиваться сначала от войска литовского князя, а затем в 1259 году татарский корпус полководца Бурундая вторгся в Галицию и Даниилу пришлось заплатить контрибуцию за поход против татар, а заодно и уничтожить часть укреплений вокруг западнорусских городов. Сказать, что Даниил был возмущен предательством Запада и вероломством «союзников», значит не сказать ничего. Он порвал все связи с Западом, отказался от королевского титула и был вынужден заново выстраивать отношения с татарами, которые хоть и требовали дань, хоть и лишали Галицко-Волынскую Русь части суверенитета, но тем не менее не требовали отказаться от православия, переходить в язычество или несторианство (а именно эти религии были распространены у татар).
Даниил умер в 1264 году, через год после своего двоюродного брата Александра Невского, который отличался от него тем, что никаких иллюзий по поводу Запада с самого начал не строил. Видимо, потому, что столкнулся с агрессией в самом начале своего княжения. И гораздо раньше Даниила понял, что с татарами придется как-то уживаться, и собственно тонкая политика по отношению к Орде позволила ему в итоге сосредоточиться на отражении агрессии Ливонского и Тевтонского орденов.
После смерти Даниила и его брата Василия их сыновья Лев и Владимир раздельно, но в целом согласованно и умно управляли: Лев – Галицкой, а Владимир – Волынской Русью. С татарами они сумели стать этакими политическими попутчиками, и как раз татарская конница помогла братьям отбить у Венгрии Прикарпатскую Русь, а у Польши – Люблинскую землю. После их смерти вся Галицко-Волынская Русь оказалась под властью князя Юрия Львовича, который стал называть себя «королем Руси». Именно с правлением Юрия связан очень важный эпизод общерусской истории. Для укрепления православия в Галицко-Волынской Руси, где все больше и больше распространялось влияние католицизма, он добился у Константинопольского патриарха посвящения митрополита для своего княжества.
Киевский митрополит Максим, считавшийся митрополитом «всея Руси» еще в 1299 году, оставил Киев и переселился в отдаленный Владимир-на-Клязьме в Суздальском княжестве. Так вот, когда князь Юрий Львович отправил кандидата на место митрополита Галицкого Петра в Константинополь для посвящения, митрополит Максим умер. А патриарх Афанасий посвятил Петра не в митрополиты Галицкие, а в митрополиты всея Руси. Вернувшись на Русь, Петр поначалу поселился в Киеве, потом во Владимире Суздальском, а потом в Москве. И именно факт нахождения митрополичьего престола в Москве способствовал усилению Московского государства.
Два сына Юрия Львовича, Андрей и Лев II, погибли в 1323 году в борьбе с татарами. В отличие от отца они не смогли найти в них союзников. Князем стал поляк Болеслав, сын Мазовецкого правителя, который вел такую внутреннюю и внешнюю политику, что его возненавидело все население – от крестьян до бояр. В 1340 году он был отравлен, а по всему княжеству прокатилась волна антипольских и антикатолических погромов. И с этого момента на 37 лет Галицко-Волынская Русь превращается в поле столкновения интересов Венгрии, Польши и Литвы. В 1387 году Русь разделили. Галиция отошла к Польше, Волынь – к Литве, а Прикарпатская Русь – к Венгрии. Северо-Восточная Русь, озадаченная борьбой с татарами, вопросами выживания и сохранения идентичности, ничем не могла помочь братьям на западе.
Но то, что Западная Русь и Северо-Восточная были не просто частями некогда единого государства, что они были объединены не только династическим единством, когда князья с Запада отправлялись княжить на Северо-Восток и наоборот, но и общими традициями, верой, языком, наконец, – это непреложный факт. Галицко-Волынская летопись написана на понятном даже нам языке.
Въ л?то 6732. Приде неслыханая рать, безбожнии моавитяне, рекомыи татаръве, придоша на землю Половецькую. Половцемь же ставшимъ, Юрьгий Кончакович б? болийше всихъ половець, не може стати противу лицю их, б?гающи же ему, и мнози избьени быша до р?кы Днепра. Татаром же возвратившися, идоша в вежа своя. Приб?гшимъ же половцемь в Рускую землю, глаголющимъ же имъ рускимъ княземь: «Аще не поможета намъ, мы нын? ис?чени быхомъ, а вы наутр?е ис?чени будете»[1 - В год 6732 (1224). Пришло неслыханное войско, безбожные моавитяне, называемые татарами; пришли они на землю Половецкую. Половцы пытались сопротивляться, но даже самый сильный из них Юрий Кончакович не мог им противостоять и бежал, и многие были перебиты – до реки Днепра. Татары же повернули назад и пошли в свои вежи. И вот, когда половцы прибежали в Русскую землю, то сказали они русским князьям: «Если вы нам не поможете, то сегодня мы были побиты, а вы завтра побиты будете».].
В конце 16 века Галицко-Волынская Русь снова заявит о себе, став центром антипольского восстания, которое приведет к частичному воссоединению Руси в 1654 году во время Переяславской рады.
Вообще же, есть один важный факт, который говорит о многом. Даже спустя многие столетия жители Галиции продолжали ощущать себя русскими. В 1931 году в Польше проходила перепись населения. Так вот, на вопрос о национальной принадлежности 1 196 855 галичан – а Галиция была тогда частью Польши – ответили, что они русские, еще 1 675 870 назвали себя украинцами. В 1937 году в Закарпатской Руси, то есть в нынешней Ужгородской области, которая с 1919 года была частью Чехословакии, решили на референдуме обсудить вопрос: преподавание в школах стоит вести на русском или украинском? По итогам за русский язык высказались 86 % жителей Закарпатья.
По сути, до конца 14 века Галицко-Волынская Русь и Владимиро-Суздальская Русь продолжали оставаться частями одного некогда единого русского государства. Ведь даже наш главный письменный источник из истории Руси «Повесть временных лет» мы знаем в двух списках – Лаврентьевском и Ипатьевском. Первый – это документ из Владимир, второй – как раз из Галицкой Руси. И, за редкими фактическими отличиями, это идентичный текст, это один и тот же язык, одна культура, одна традиция.
Кстати, история Великого княжества Литовского, это во много тоже русская история. Что звучит для нас довольно странно. Но тем не менее каких-то лет 150 назад это казалось очевидным каждому образованному жителю Российской империи.
8 сентября 1862 года в присутствии Александра II в Великом Новгороде открыли памятник «Тысячелетие России». Дата возникновения нашего государства, надо сказать, и сейчас считается весьма условной. Возникла она из текста все той же «Повести временных лет». Там говорится, что в 862 году в Новгород был приглашен на княжение глава варяжских дружин Рюрик. «Те варяги назывались русью и от тех варягов прозвалась русская земля».
В 1857 году Комитет министров Российской империи поставил вопрос о сооружении памятника первому русскому государю Рюрику. В итоге решили ставить памятник всей истории страны. Его фотографии может найти без труда каждый, а жители Великого Новгорода так и вовсе могут сходить на него посмотреть. Вокруг основания памятника установлены шесть скульптурных групп.
Памятник включает 31 фигуру просветителей земли Русской, 26 фигур государственных людей, 36 фигур военных людей и героев, 16 писателей и художников. Понятно, что на государственном уровне долго и серьезно обсуждалось, кого же помещать на памятник. Интересно, что там не нашлось места для скульптур таких исторических фигур, как, например, Павел I, Аракчеев, Бенкендорф. Не рискнули туда поместить и фигуру Ивана Грозного, хотя именно он наконец стал первым русским царем и при нем Россия победила Казанское и Астраханское ханства, начала всерьез покорять и присоединять Сибирь. Но тем не менее слишком спорной оказалась его персона, особенно из-за кровавой расправы, учиненной опричниками в Новгороде в 1570 году. Серьезные споры также вызывала персона Николая I, чью фигуру все же добавили в последний момент.
И вот интересная и важная деталь: из 109 бронзовых фигур есть восемь политиков «нерусских кровей», и пять из них – представители Великого княжества Литовского. В разделе «государственные люди» России изображены три великих князя Литовских: Гедимин (в литовской истории известный как Гедиминас), Ольгерд (Альгирдас) и Витовт (Витаутас). Среди «военных людей и героев» России рядом с бронзовым князем Александром Невским находится скульптура литовского князя, а впоследствии князя Псковского Довманта (Даумантаса). Рядом с фигурой героя Куликовской битвы великого князя Владимирского и Московского Дмитрия Донского стоит великий князь Литовский Кейстут (Кястутис). По поводу этого памятника русский историк-славист Александр Гильфердинг писал:
В памятнике тысячелетию России мы поставили изображения великих людей литовского народа. Мы дали место между деятелями истекшего тысячелетия русской земли не только такому человеку, как Довмонт, усыновленному Россией и прославившему ее имя в самую мрачную эпоху народного унижения; мы приняли в ряд наших государственных строителей и героев Гедимина, Ольгерда, Витовта, Кейстута, этих витязей древней Литвы, которые не раз приводили в трепет русские полки и русских князей. Нами руководило верное историческое сознание; мы хотели засвидетельствовать на нашем памятнике, что прошлая жизнь литовского народа, пока он действовал самостоятельно, была частью жизни русской земли, что слава Литвы есть слава России, что Россия приняла наследство, пожала плоды исторической деятельности литовского народа.
Литовские князья на памятнике «Тысячелетие России» представляют период с середины 13-го до середины 15 века. Именно в это время, когда разрушилась Русь Киевская, когда значительная ее часть оказалась под властью Орды, когда Галицко-Волынская Русь выживала, как между молотом и наковальней, между Ордой и папским престолом, Литва стала еще одним центром собирания русских земель.
Появление Великого княжества Литовского на арене мировой истории можно считать внезапным. Во времена Киевской Руси о литовцах вообще не было ничего известно. Русские хроники 10–12 веков свидетельствуют, что балтийские племена в то время платили дань русским князьям. Прежде всего, полоцким. В Ипатьевской летописи полоцкие князья Всеслав Микулич, Андрей Володшич, Изяслав и Василько упоминаются также как князья Литвы.
Однако при этом известно, что с 1198 года начинаются периодические вторжения литовцев в полоцкие земли, затем в псковские, волынские и смоленские.
В начале 13 века литовские племена были вынуждены объединяться. Уже в 1219 году между Галицко-Волынским княжеством и князьями Литвы, Дяволтвы и Жемайтов был заключен договор, причем среди старших литовских князей упоминается Миндовг. Именно он стал в итоге первым лидером Литовского государства. Над литовцами нависла такая же угроза, как и над Русью. Западный крестовый поход против схизматиков и язычников.
В Риге было основано католическое архиепископство, были созданы два рыцарских ордена для колонизации Балтии, земли литовцев и латышей заселялись немецкими колонистами. Князь Миндовг пытался противостоять агрессии всеми средствами – и военными, и дипломатическими. Он крестился, принял католичество; случилось этот в тот же год, когда Даниил Галицкий признал себя поданным папы Римского. И вот интересно, что Миндовг и Даниил сблизились. Им обоим приходилось противостоять и Западу, и татарам, сын князя Даниила – Шварна – женился на дочери Миндовга. Впрочем, и литовский князь никакой помощи от святого престола не дождался, как и Даниил, и вскоре Миндовг вернулся к традиционным литовским языческим верованиям. Великое княжество Литовское, видимо, начало создаваться в 40-е годы 13 века. Миндовга призвали на княжение в Новогрудок, который стал центром его владений. Литовский князь без борьбы и насилия смог присоединить к Литве так называемую «Черную Русь» – это города Гродно, Волковыск, Наваградак, Слоним.
Он умер в 1263 году, и началась смута. Характерно, что одновременно с ним умер и князь Даниил, а в Северо-Восточной Руси умер князь Александр Невский. Смута в Литве продолжалась почти полстолетия, до 1316 года, когда во главе объединенного Литовского государства стал выдающийся человек, вождь одного из племен – Гедимин. Именно он строит укрепленные города и замки, среди них Вильно, который он делает столицей своего государства. Гедимину надо было укреплять государство, искать союзников, это был вопрос выживания нации, вопрос сохранения идентичности, да и страны, наконец. Он стал расширять свое влияние на юг и на юго-восток, где находились удельные княжества бывшей Киевской Руси. Надо сказать, ему удавалось укреплять свое влияние без войны и давления. Кому-то он предлагал союзы, кому-то договоры, где-то заключал выгодные браки между наследниками. Гедимин женил, например, сына Ольгерда на витебской княжне, получив под контроль Витебское и Полоцкое удельные княжества, с 1320 года Ольгерд уже и провозглашается князем Витебским. Белая Русь и Полесье становятся частью Великого княжества Литовского. После битвы на реке Ирпень, где он разгромил войско князя Киевского, под его контроль попадает большая часть исконно-русских земли, Киевской Руси.
В современной Литве не слишком акцентируют на этом внимание, но факт остается фактом – русские земли были в культурном и религиозном плане куда более развиты, чем литовские. У литовцев не было еще своей письменности, летописей, именно поэтому так трудно сейчас установить процесс формирования Литовского княжества. Русская культурная традиция брала свое начало в Византии, в днепровской купели, и как когда-то Русь получила от более высокой цивилизации культурные основы, так и Литва приняла русскую культуру, а русский язык стал государственным языком княжества. Литовско-русское, точнее, русско-литовское государство быстро росло и крепло. Туда бежали жители Приднепровья, измученные набегами кочевников. Русские княжества, граничащие с Великим княжеством Литовским, входили в орбиту его влияния совершенно добровольно.
Гедимин погиб в 1341 году, его сыновья Кейстут и Ольгерд были людьми очень разными. Один ярый язычник, другой князь Витебский, русский по духу и по вере человек. Но оба оказались правителями достойными и умелыми. В течение 36 лет они управляли разными частями княжества. Кейстут – литовской, а Ольгерд – русской. Ольгерд расширял влияние княжества все дальше на юг и юго-восток. В 1363 году он нанес страшное поражение татарам в битве под Синими Водами. Литва вполне всерьез намеревалась отбить у Польши Галицию, а у Венгрии Закарпатье. В княжество Литовское входили Смоленск и Брянск, союзником было Тверское княжество. И вот ответ на вопрос, почему Ольгерд оказался на памятнике «Тысячелетие Руси»: только десятую часть государства составляла как таковая Литва. Девять десятых – это были земли бывшего киевского государства, которые благодаря литовским князьям сохраняли язык, веру, культуру и, что важно, никогда не платили дань монголам. То есть, когда мы читаем в учебниках нечто вроде «вся Русь была обложена данью, за которой регулярно приезжали специальные сборщики, баскаки», надо понимать – или автор лукавит, или он не считает Южную Русь – Русью, или просто неграмотен, или он осознанно совершает идеологическую диверсию.
* * *
Для русских людей начала 14 века не было разницы между Русью Литовской и Московской. Даже более того, большинство представителей тогдашней, как сейчас сказали бы, «политической элиты», или «политического истеблишмента», были уверены, что именно русско-литовское государство станет преемником Киевской Руси, потому что никаких внешних предпосылок для возвышения русского Северо-Востока вроде бы не было. Да и Киев, откуда Русь началась, где была крещена, находился под контролем Литвы. Русский Северо-Восток во времена Ольгерда – это такая анти-Литва. Хуже климат, меньше территория, нужно платить дань татарам, вертикаль власти не выстроена. Еще только идет собирание земель, сильные удельные князья борются с Москвой, например князь Тверской, на чьей дочери был женат Ольгерд. И, на самом деле, русская история могла пойти совсем иначе. Ольгерд, являясь по духу глубоко русским человеком, всерьез был настроен собрать под своим руководством все земли бывшего Русского государства, или, скажем привычнее, Киевской Руси. И совершенно не факт, что эта объединенная Ольгердом Русь не стала бы такой же империей, как стала Русь, объединившаяся вокруг Москвы.
Но все нарушила смерть Ольгерда. И, как часто бывает, смерть великого правителя породила смуту. Его наследник, сын от второй жены (Иулиании Тверской, великой княгини Литовской), Ягайло (Яков) принялся воевать со своим дядей, язычником Кейстутом. А старший сын Ольгерда князь Андрей был недоволен условиями завещания отца. Дело в том, что завещание Ольгерд составил, нарушив традицию, и отдал корону не Андрею, как было заведено, а младшему сыну.
Из-за этого старшие Гедиминовичи открыто перешли на сторону Москвы. Ягайло же стал искать помощи у татар, обещая в случае военного похода против московских князей ударить по ним с запада. Сыновья Ольгерда едва не сошлись напрямую в битве, определившей весь ход истории Руси. На Куликовом поле на стороне Димитрия Донского боролись Ольгердовичи – полоцкий князь Андрей (тот, кого завещание оставило без короны) и его брат брянский князь Димитрий. А Ягайло спешил на помощь к Мамаю, но к битве опоздал.
Это, по сути, была не только битва Московского княжества против ордынского ига. Литва и Москва, а иначе говоря, Русь Литовская и Русь Московская стояли там в одном строю. О чем очень часто умалчивают авторы современных учебников и книг, лаконично именуя князя Андрея просто князем Полоцким, не уточняя, чей он сын. А ведь именно это – прямое доказательство того, что даже сотни лет спустя после нашествия Орды Русь оставалась единым организмом. И вот еще одна важная деталь битвы на Куликовом поле. Там же принимал участие, командуя засадным полком, князь Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский, двоюродный брат Андрея Ольгердовича. Так вот, «Волынский» в его фамилии означает именно что место рождения. Волынь, которая сейчас находится на Западной Украине. То есть он не считал себя чужим в Москве, где, будучи безудельным князем, сделал отличную военную карьеру, прославившись не только участием в Куликовской битве, но и, например, походом на Волжскую Булгарию.
Но вернемся к событиям в Литве. После Куликова поля положение Ягайло стало критическим. Против него ополчились и русские, и литовские жители княжества. Но в этот момент снова сыграла свою роль, можно сказать, случайность. В Польше умер король Людвик Великий, который был одновременно и королем Венгерским. Конечно, встал вопрос, кто теперь займет престол. Королевой стала дочь Людвика Ядвига. А Ягайло сделали предложение, от которого вообще не отказываются, а в его положении тем более: жениться на Ядвиге, стать королем Польским и великим князем Литовским одновременно, получить поддержку католической церкви.
14 августа 1385 года в городе Креве был подписан договор об объединении двух государств. Ягайло перешел в католическую веру, обязался он и всех литовцев покрестить по католическому обряду, а также ввести им латинский алфавит. Согласно документу, Кревской унии, все русские земли Великого княжества Литовского тоже становились частью объединенного польско-литовского государства. В 1386 году Ягайло перешел в католичество, короновался под именем Владислава II, в течение одного года все остатки языческой веры в Литве были уничтожены. Именно при Ягайло, в 1387 году, был заключен договор, по которому Галиция стала составной частью Польши. Не объединенного государства, а только польских земель.
Кревская уния стала, возможно, главным историческим событием в совместной истории трех государств – Руси, Литвы и Польши. И последствия унии «аукаются» по сей день. Именно тогда началась политика окатоличивания русских земель, которая спустя два столетия привела к тому, что уже в едином польско-литовском государстве вспыхнуло восстание, точнее, война.
Но совершенно очевидно, что до Кревской унии государственность Великого княжества Литовского, Русского и Жемойтского (так оно именовалось в официальных документах) была по сути своей продолжением древнерусской. «Русская Правда» Ярослава Мудрого долгое время являлась основным источником права, регулирующим государственно-правовую жизнь Великого княжества Литовского. Языком официальных документов был западнорусский письменный язык, называемый также русинским или руським. На нем написан Статут Великого княжества Литовского, о котором мы упомянем чуть позже. После Кревской унии свой шанс объединить все русские земли под своим крылом Литва потеряла. Московское государство его обрело.
Глава 2
Древнейшие связи литовского народа были с русскими; через русский мир проникли к нему первые начала гражданственности, первые лучи христианства. Литовский народ льнул, так сказать, к русскому миру. Даже в то время, когда он господствовал над обширными русскими областями, он не только не утеснял русской народности, а напротив, охотно себе ее усваивал, давал русскому языку права языка официального в своей собственной стране. Но Польша успела на несколько столетий прервать эту древнюю связь, истекавшую из самой природы вещей, из самого положения литовского края. Распространенная Польшею между литвинами католическая религия стала между литовским народом и народом русским, распространенное Польшею в литовском крае шляхетство заслонило литовский народ от русского правительства даже тогда, когда край этот вновь вошел в состав русского государства. Таким образом, произошло это долгое отчуждение наше от литовского народа, это печальное наше к нему невнимание.
Александр Гильфердинг, русский историк («Литва и жмудь», 1863)
Если посмотреть на карты 15–16 веков, то становится ясно, кому из двух государств была больше выгодна Кревская уния. Территория Великого княжества Литовского была куда больше, чем территория Польши, и, конечно, именно польские магнаты полагали, что уния станет сделкой, которая принесет не только политические, но и вполне ощутимые финансовые дивиденды. Поначалу казалось, что объединенные в союз государства смогут противостоять вызовам времени – давлению Орды, усилению Москвы, нападкам Запада. Но слишком уж разные и в укладе, и в культуре, и в религиозной традиции были Польша и Литва, а именно последний фактор сыграл роковую роль в истории Литовской Руси.
В этой книге мы не станем подробно разбираться в истории возвышения и укрепления Москвы. В конце концов, каждый из нас учил (или должен был учить) это в школе и, хотя бы в общих чертах, имеет представление о Владимиро-Суздальской Руси, московских князьях, о борьбе с Ордой и Литвой. Важно подчеркнуть, что после Куликовской битвы стало ясно – на авансцену мировой политики выходит новый игрок, и есть новый кандидат на роль «собирателя русских земель» (как сказали бы сейчас, политический вес Москвы невероятно возрос). Для Литвы это означало потерю почти всех территорий Великого княжества Литовского. Огромную роль играл, конечно, тот факт, что именно в Москве находился теперь патриарх всея Руси, и для православного населения Литовской Руси было понятно, что общий русский духовный центр расположен там.
И конечно, Кревская уния вызвала очень жесткую реакцию, особенно среди крупного и мелкого русского православного дворянства; более того, многие помнили, что совсем недавно Ягайло выступил на стороне Орды против Москвы, помнили, и что старшие Ольгердовичи выбрали сторону Московского княжества. Внутренний кризис после унии вылился в борьбу Ягайло с его братом Витовтом, и после кровавой войны в 1392 году было подписано соглашение, по которому Витовта признали пожизненным правителем Литвы, Ягайло остался польским королем.
Годы правления Витовта стали временем нового расцвета Великого княжества Литовского, временем нового расцвета русской культуры в этом государстве. Государственные документы 14–15 веков, язык княжеского двора, язык дворян, магнатов и шляхты – древнерусский язык, язык Киевской Руси, язык летописей, «Повести временных лет». Этот язык сейчас украинские националисты называют древнеукраиским, белорусские – древнебелорусским или древнелитвинским, но если взять и прочитать, например, грамоты Витовта, то становится очевидно, какой же это был язык. И в те времена он был одинаково понятен и жителю Полоцка, и жителю Москвы, Киева, Рязани.
Грамота Великого Князя Витовта 1390 года.
Мы Великий Князь Витовт чиним знаемо сим нашим листом, кто на него узрит или услышит чтучи. Досмотрили есмо того, жаловал Князь Андрей Васило на Свидригайла, а Свидригайло жаловал на Андрея. И мы того досмотрили и разделили и развели того на полы, што от Андреева села половина поля тянет, то есмо повернули к Андрееву селу; а што от Свидригайловы земли половина поля того, то есмо повернули Свидригайлови. Андрей имает володети на своей половине, а Свидригайлови оукронича не уступати и володети у своей половине оукронича, а Андрею неокупати. А на то на все дали есмо Андрею сюю нашу грамоту и печать свою приложили. А дана у великий четверток Априля у 3 день 6898 году.
В русскую историю Витовт вошел не только как мудрый князь, но и как великий полководец. Он воевал с Ордой, его русско-литовские войска громили крымских татар. В 1399 году в битве на Ворскле он возглавил объединенное литовско-русско-польское войско, которое поддержали даже крестоносцы. Но он не смог одолеть армию хана Тимура Кутлуга, был ранен и сам едва не погиб.
Но, вероятно, самую важную победу своей жизни Витовт одержал в 1410 году в битве при Грюнвальде. В 1409 году началось восстание против крестоносцев в Жемайтии, это регион на северо-западе современной Литвы, между низовьями Немана и Виндавой.
Великое княжество Литовское поддержало жемайтов, Тевтонский орден, который два века вел политику аннексии славянских и балтийских земель (как удивительно ничего не меняется в истории), начал против Жемайтии войну. Польша, разумеется, поддержала Великое княжество Литовское и пообещала начать войну против ордена и вторгнуться в Пруссию.
6 августа 1409 года великий магистр Тевтонского ордена Ульрих фон Юнгинген объявил войну Королевству Польскому и Великому княжеству Литовскому. Крестоносцы тут же захватили несколько приграничных селений и укреплений в Польше и Литве. Война, которая в польской историографии называется Великая война (Wielka wojna), растянулась на два года. Войну эту, кстати, изучают в школах Литвы, Белоруссии и Украины, но вообще не изучают в российских школах. А между тем это была русская освободительная война, именно в ней была остановлена на долгие века, практически до 1914 года, немецкая экспансия на Восток.
Войско Тевтонского ордена к началу 1410 года состояло из почти 60 тысяч человек, среди них были наемники из Европы.
