Винни сделал шаг и зашипел, как прохудившийся водопроводный шланг.
– Ч-черт, ногу ломит так, словно ее переехал грузовик! Пожалуй, лучше мне пока на нее не наступать. Достань-ка из чемодана мой зонт, обопрусь на него.
– Ты взял с собой зонт?! В Антарктиду?! – Не сдержав усмешки, Снежана вскинула брови.
– По-твоему, в Антарктиде не бывает дождей? Там сейчас начало лета, и зонт вполне может пригодиться! – Винни окинул ее многозначительным взглядом знатока, а потом фыркнул и рассмеялся. – Шучу, шучу! Зонт я взял на случай, если мне понадобится трость, и, как оказалось, не зря.
В своей «веревочной» шапке и красной куртке Винни и так выглядел комично, а с зонтом-тростью в руке стал совсем похож на клоуна. Для завершения образа ему не хватало лишь шарообразного носа и кудряшек вокруг головы. Прохожие косились на него с улыбкой, а некоторые даже щелкнули камерой телефона, направленной в его сторону. Снежане стало неуютно, а Винни явно наслаждался всеобщим вниманием, впрочем, как всегда. Однако Снежана заметила некоторую обеспокоенность на его лице, и дело было вовсе не в больной ноге. Винни то и дело озирался, и, проследив за его взглядом, Снежана заметила седовласого и здоровяка, которые двигались в отдалении, направляясь в ту же сторону, что и они – к пирсу.
– Думаешь, эти двое решили предъявить нам претензии? – спросила она с тревогой.
– Претензии?.. – рассеянно переспросил Винни.
– Ну за то, что ты сшиб старика!
– Ах, это! Нет, вряд ли. Тут другое…
– О чем ты?
– Мне кажется, им не понравилось то, что я заглянул в их бумаги.
– И что же там, в тех бумагах?
Винни загадочно хмыкнул:
– Лучше тебе не знать.
– Ах, вот как! – Снежана возмущенно вспыхнула. – С каких это пор ты решаешь за меня?! Говори, в чем дело!
– Снежинка, не допытывайся! Расскажу позже, на яхте, – отмахнулся Винни.
– Почему не сейчас?
– Потому что тогда ты, скорее всего, отправишься в полицию, и наша поездка в Антарктиду сорвется.
– О господи! Да что же ты там такое увидел?! – Снежану охватило неуемное любопытство.
– Повторяю: расскажу на яхте, когда отойдем от берега. – Винни продолжал упорствовать, и Снежане оставалось лишь ворчать: она знала, что он умеет быть непреклонным.
По мере того как они приближались к берегу, ветер крепчал, поднимая волны в гавани и раскачивая яхты и катера так, что они терлись боками о деревянный настил пирса и друг о друга. Винни сдвинул на затылок свою шапку с разноцветной «лапшой» и, приставив ладонь козырьком ко лбу, скользнул взглядом по скоплению разнокалиберных судов, выстроившихся по обе стороны от причала.
– Ого, сколько здесь корабликов! – озадаченно присвистнул он. – Придется еще побегать, чтобы найти свой.
– Мне кажется, я уже нашла! – Снежана указала на яхту с крупной надписью «DREAM-ARCT ELIS» на борту, но прежде чем разглядела надпись, она узнала ее по алым парусам, спущенным к палубе.
– Да ладно, не может быть, чтобы это была наша яхта! – Винни недоверчиво фыркнул. Несмотря на высокий рост, позволявший ему далеко видеть, он не мог прочесть надпись на борту из-за слабого зрения.
– Скоро сам убедишься, – заверила его Снежана.
– Нет, ну это несерьезно! – Винни протестующе затряс головой, отчего шапка сползла ему на лоб и веревочные «макаронины» закачались перед глазами. Он сдвинул их в сторону и придирчиво взглянул на яхту, на которую указала Снежана. – Она же крошечная! Не представляю, как в нее поместятся тринадцать человек! Разве что стоя? Нет, тут какая-то ошибка! Вон, рядом яхта вдвое больше по размеру. Может, это наша?
– Нет, наша как раз маленькая, и если заявлено, что она вмещает тринадцать человек, значит, так и есть. – Снежана дернула Винни за рукав, заставляя сдвинуться с места.
– Как странно, – буркнул он, в недоумении морща лоб. – Вероятно, это какая-то мистическая яхта, которая внутри гораздо больше, чем снаружи. Я видел такой дом в одном фильме, и это был ужастик.
Но ничего мистического в яхте не оказалось, ее вместимость объяснялась эффективной организацией внутреннего пространства, скрытого под двадцатиметровой палубой. Там находилось шесть кают, крошечных, как шкафчики, два санузла с душем и довольно просторный камбуз, где вполне свободно могли расположиться все тринадцать человек – девять гостей и четыре члена экипажа.
Винни и Снежану встретил капитан, вынырнувший из рубки, как только они ступили на палубу. Это был самый настоящий капитан из детских книжек: высокий, плечистый и с брюшком, одетый в красный шерстяной свитер грубой вязки с высоким воротом, подпиравшим короткую окладистую бороду, которая обрамляла обветренное загорелое лицо. Приветствуя гостей, капитан радушно раскинул руки и громогласно пробасил: «Добро пожаловать на борт!» Затем он повел их вниз, читая на ходу лекцию по технике безопасности во время нахождения на яхте: «Помните, у вас всегда должно быть как минимум три точки опоры, три! Рука-нога-нога, или нога-рука-рука, то есть, держитесь за что-то двумя руками, если не стоите, а передвигаетесь, и не важно, есть качка в это время или нет…» Он говорил очень быстро и четко, чувствовалось, что ему часто приходится произносить подобную речь, однако его широкая белозубая улыбка скрашивала дежурные фразы.
Для роста Винни потолки на яхте были слишком низкими, и он все время пригибался, а чтобы пройти в дверной проем, и вовсе складывался пополам, поэтому он последним увидел тех, кто находился в камбузе, когда капитан привел их туда. Зато Снежана успела заметить знакомые лица еще до того, как вошла, и остановилась как вкопанная, едва перешагнув через порог.
На мягком диване, окружавшем длинный стол с трех сторон, сидели несколько человек. Все они разом повернулись к вошедшим, и Снежана обомлела, узнав среди них недавних знакомых: седовласого и здоровяка.
– А вот и Созерцатели! – воскликнул седовласый по-русски, вскидывая руку в знак приветствия. – Присаживайтесь, мы как раз вас поджидаем!
Винни резко выпрямился, с глухим стуком врезавшись затылком в потолок камбуза.
– Разве мы знакомы? – холодно бросил он в ответ.
Седовласый дружелюбно улыбнулся.
– Я подписан на ваш канал о путешествиях.
Глава 3. "Элис" и компания
Эльза с любопытством разглядывала парня и девушку, вошедших в камбуз вслед за капитаном. Занятная парочка! Они были полной противоположностью друг друга: он – высокий блондин с аристократической внешностью, она – мелкая «серая мышка», хотя и старалась казаться ярче, судя по выбеленному ежику волос на голове и фальшивым ресницам, густым, как ворс на обувной щётке. Капитан представил их как Вениамина и Снежану. Забавные имена, и, по мнению Эльзы, они совершенно не сочетались с обликом своих обладателей. Парню больше подошло бы имя скандинавского происхождения, к примеру, Глеб или Олег, а девушке – какое угодно, но только не Снежана. Какая из нее Снежана, если под белым ежиком волос видны отросшие корни угольно-черного цвета? Имя Снежана ассоциировалось у Эльзы с длинноволосой блондинкой. «Вот если бы этот Вениамин был девушкой, из него получилась бы отличная Снежана», – подумала Эльза и вдруг спохватилась: погрузившись в свои размышления, она и не заметила, что среди присутствующих завязалась оживленная беседа.
– А это наш кок Карлито! – произнес капитан, поворачиваясь к невысокому мужчине в желтой панаме и такого же цвета фартуке, суетившемуся у газовой плиты в дальнем углу камбуза. Тот сразу обернулся и закивал, расплывшись в широкой улыбке. Он был похож на бородатого ребенка: мелкий, узкоплечий, с наивным выражением лица, на котором черными бусинами сверкали озорные глаза.
– Я Карлито, да-да! Карлито Гарсиа! Отчень пря-атно!
– Он испанец и с трудом говорит по-русски, но все отлично понимает, – сообщил капитан. – Ну а готовит просто божественно!
– О, для кока это самое главное! – неожиданно подал голос Феликс, супруг Эльзы, с которым она собиралась развестись сразу по возвращении из экспедиции в Антарктиду, но пока не сообщила ему об этом. Феликс любил хорошо поесть. Также он любил хорошо одеваться, хорошо отдыхать и вообще ни в чем себе не отказывал с тех пор, как стал ее мужем.
Словно почувствовав, что она о нем думает, Феликс повернулся и поцеловал ее в щеку. Губы у него были холодные, как кожа змеи, пролежавшей весь день под сырым камнем. Эльзе стало неловко, что он поцеловал ее при всех, хотя он часто так делал: нет-нет да и клюнет ее куда-нибудь – то в щеку, то в плечо, то в висок. Но именно сейчас это показалось ей совершенно неуместным, и по ее телу опаляющим жаром разлился стыд. Пусть она еще не знакома с этими людьми, сидевшими рядом с ней за одним столом, но ей предстоит провести вместе с ними около трех недель, зная, что все они видели этот машинальный, как рефлекс, поцелуй, в котором было не больше чувств, чем если бы Феликс моргнул или зевнул.
Их брак был ошибкой, Эльза знала это с самого начала и все же не жалела о том, что вышла за Феликса, считая, что тем самым спасла ему жизнь. Она подобрала его на улице, как бездомного голодного щенка, настолько жалкого, что пройти мимо было бы преступлением.
Он стоял на мосту, навалившись на перила, и смотрел вниз, в густую темноту, скрывшую под собой Москву-реку. Людей на тротуаре моста не было, и его одинокая фигура бросилась Эльзе в глаза, выхваченная светом фар ее автомобиля, въезжавшего на мост. Не раздумывая она нажала на тормоз: вся поза парня выдавала готовность броситься вниз с многометровой высоты. Парень повернулся на звук хлопнувшей дверцы и, встретившись с ней взглядом, нахмурился, но его брови, сомкнувшиеся у переносицы, не удержались там и тотчас разошлись в стороны, изогнувшись при этом, как у глубоко несчастного человека.
– Что вам нужно? – Его приятный бархатный голос вибрировал от напряжения, а в темных глазах, сверкавших из-под каштановых локонов, сквозило отчаяние.
– Ничего. Просто хочу постоять, подышать воздухом! – Перешагнув через бордюр, Эльза встала рядом с ним, облокотившись на перила.
– Постойте где-нибудь в другом месте! – с вызовом воскликнул парень, и этот вызов показался ей наигранным, несмотря на протестующий взгляд. Судя по всему, парень понял, что она догадалась о его намерении сигануть с моста, чтобы свести счеты с жизнью, и был рад этой отсрочке, иначе не стал бы ее прогонять, а скорее всего, ушел бы сам. Нет, ему явно хотелось выговориться, излить душу, и она не стала лишать его такой возможности. Стоило ей задать ему пару наводящих вопросов, и он выложил все свои беды как на духу. Оказалось, что его бросила девушка – ну, действительно, какая же еще может быть причина для самоубийства у парня, которому едва исполнилось двадцать? Эта девушка, конечно же, была его первой и единственной любовью со школьной скамьи, и когда она внезапно предпочла ему, бедному студенту, состоятельного бизнесмена средних лет, в его душе разверзлась бездна размером с Марианскую впадину (он прямо так и сказал!). Продолжать жить с бездной внутри он никак не мог, поэтому и оказался на этом мосту. Парень говорил бурно и эмоционально, будто играл роль на театральной сцене: закатывал глаза, заламывал руки и сыпал метафорами вроде Марианской впадины. Он выглядел смешно и жалко одновременно. Эльза видела, что ему хочется произвести на нее впечатление, но ей с трудом удавалось сдерживать смех. Чтобы не рассмеяться и не оскорбить тем самым своего собеседника, Эльза попыталась вспомнить какой-нибудь трагический эпизод из своей жизни, и в ее памяти тотчас всплыл момент из далекого прошлого, который ей хотелось бы забыть навсегда.
***
Пляж, раскалившийся под июльским солнцем. Прохладное озеро, ярко-синее от того, что в нем отражается небо. Плакучие ивы лениво полощут в воде свои длинные гривы. Шестнадцатилетняя Эльза расстилает плед на желтой растрескавшейся земле, с опаской поглядывая на компанию, веселящуюся неподалеку: там, за кустами, целая толпа нетрезвых парней, которые то и дело косятся на нее и ее подругу. Эльзе хочется уйти, но подруга уже сбросила легкий сарафан и, на ходу поправляя купальник, вприпрыжку несется к воде. Она их не заметила, поэтому ведет себя так беспечно, зато Эльза кожей ощущает опасность. Несколько семейных пар, отдыхающих на этом же пляже, не станут вмешиваться, если парни начнут приставать к Эльзе и ее подруге. Скорее всего, отдыхающие даже не посмотрят в их сторону, ведь всем известно, что это за парни – бригада местного криминального авторитета по кличке Исай, настоящие отморозки, которым человека убить —что комара прихлопнуть. Эльза нервничает, но не может уйти и оставить подругу одну. Боковым зрением она следит за тем, что происходит за кустами, а заодно разглядывает парней – может быть, ей показалось, и это все-таки не они? Нет, не показалось. И хотя она не знает никого из них по имени, но ей настолько примелькались эти лица, что достаточно еще одного беглого взгляда, чтобы остатки ее сомнений развеялись. Почти каждый день «исаевская» братва наведывалась на местный рынок, расположенный в жилом квартале на окраине города. Продавцы в ларьках бледнели, завидев их, и поспешно крепили к витрине лист бумаги с нацарапанными от руки словами «Закрыто» или «Учет», а затем запирались в ларьке в надежде, что в этот раз им удастся избежать неприятной встречи с рэкетирами, но, как правило, этот маневр не срабатывал. Рэкетиры забирали часть выручки и уезжали. Если же кто-то отказывался делиться с ними, в ту же ночь на рынке случался погром или поджог. Владелец ларька, дерзнувший заявить в милицию, вскоре пропадал без вести, и продавцы на рынке шептались, что его, скорее всего, «закатали в бетон» и выбросили где-нибудь в лесополосе или на городской свалке.
Думая об этом, Эльза покрывается гусиной кожей и с тоской смотрит на резвящуюся в воде подругу: та поднимает фонтаны брызг и громко зовет ее плавать. «Может быть, обойдется», – думает Эльза, шагая к озеру и чувствуя, как в спину упираются взгляды «исаевцев». Кто-то окликает ее сзади, и она внутренне съеживается, но в следующий миг ее обуревает радость: она замечает на пляже Игоря – знакомого парня, который часто бывает в гостях у ее соседей. Они познакомились год назад, когда Эльза, выходя из квартиры, столкнулась с ним в подъезде. Он преградил ей путь и, глупо улыбаясь, огорошил дурацким вопросом: «Девушка, извините, кажется, я заблудился! Не подскажете путь к вашему сердцу?» Эльзе было пятнадцать, и ей отчаянно хотелось казаться старше, поэтому, если кто-то обращался к ней, называя девушкой, ее переполняла гордость. Чувствуя себя королевой, Эльза презрительно фыркнула в лицо незнакомому парню, стоявшему перед ней с раскинутыми в стороны руками, и, оттолкнув его, прошла мимо, однако с тех пор она стала часто встречаться с ним в подъезде и догадывалась, что он намеренно подкарауливает ее там. Однажды ему все-таки удалось ее разговорить, и она узнала, что его зовут Игорь, а на прошлой неделе он признался ей в любви и ошарашил первым в ее жизни поцелуем, коротким, напористым и пьянящим.
Направляясь к Эльзе, Игорь привычным движением руки откидывает со лба длинную челку, пропуская волосы между пальцами, и Эльза понимает, что он волнуется. Рядом с Игорем идет какой-то парень, вероятно, его приятель. Судя по всему, они только что пришли на пляж: оба в джинсах и футболках, с рюкзаками за спиной, и у каждого в руках пара пыльных кед: уже успели скинуть обувь. «Исаевская» братва провожает их рассеянными равнодушными взглядами и теряет к ним интерес. Эльза с облегчением выдыхает: теперь все будет нормально, вряд ли «исаевские» головорезы вздумают приставать к ней или к ее подруге в присутствии Игоря и его приятеля.
Но она ошиблась.
Вероятно, появление парней рядом с Эльзой, наоборот, раззадорило «исаевских», а может, им просто захотелось разогнать скуку. Спустя некоторое время несколько головорезов с осоловевшими от алкоголя взглядами отделились от общей компании. Неспешно приблизившись к Эльзе, они стали настойчиво приглашать ее в свой круг. Игорь, конечно же, сразу вмешался. Загородив собой Эльзу, он ответил им, что она его девушка, и вежливо попросил их уйти. Те дружно расхохотались ему в лицо, а потом набросились на него и начали бить. Падая, Игорь крикнул Эльзе: «Беги!»
И она убежала, о чем жалела по сей день. Может быть, она бы осталась, если бы перепуганная подруга не потащила ее за собой. Впрочем, это было слабым оправданием.
С тех пор Эльза больше не видела Игоря, не знала, где он и что с ним. Его родственники, которые жили по соседству с ней, отказались отвечать на ее вопросы, сказали только, чтобы она забыла о нем, и заверили ее, что, как бы она ни старалась найти его, ей это не удастся. Слышать такое было ужасно, в голову Эльзы закралась мысль, что Игорь не выжил после стычки с «исаевскими» братками, но она надеялась, что в таком случае родственники не стали бы скрывать от нее факт его смерти. «Нет, скорее всего, Игорь жив, и возможно, ему удалось сбежать, но приходится скрываться, опасаясь преследования братков», – решила Эльза и больше не пыталась разыскивать Игоря. Братки, кстати, тоже куда-то пропали. Торговцы на рынке не могли поверить в такое счастье и еще долго пребывали в тревожном ожидании, что знакомые рэкетиры вот-вот нагрянут и взыщут с них за все время своего отсутствия, но те так и не появились. Может, нашли себе рынок пожирнее, а может, были задержаны милицией за что-то противозаконное. Так или иначе, но в квартале, где жила Эльза, стало спокойнее, и со временем из ее памяти стерлись лица «исаевских» братков, только вот колкое чувство страха, испытанное тогда, на пляже у озера, то и дело давало о себе знать, ничуть не притупляясь с годами и даже десятилетиями.
Вынырнув из воспоминаний, Эльза увидела перед собой участливое лицо Феликса и только в этот момент осознала, что произнесла все свои мысли вслух. Феликс обнял ее, и она его не оттолкнула. Потом они поехали к ней домой, и он остался у нее жить.
Первое время Феликс действительно в ней нуждался, и его искренний благодарный взгляд согревал ей душу, но теперь, спустя пять лет, от искренности не осталось и следа: Феликс тяготился ею, и пора было его отпустить. Все-таки двадцать лет разницы в возрасте, когда перевес на стороне женщины, не предполагает долгих и крепких отношений. Случается, конечно, что такие пары живут вместе до гробовой доски, но это, скорее, исключение из правил, и жене в таком браке неизбежно приходится сталкиваться с косыми взглядами и пересудами за спиной. Зато если наоборот, муж годится своей жене в отцы, это мало кого удивляет, а некоторых даже восхищает: надо же, какой мужчина, женился на молодой, и возраст ему не помеха!
Пересуды Эльзу не особенно смущали, но было слишком унизительно видеть, как Феликс стесняется ее на людях. Однако надо отдать ему должное: он очень старался, играя роль любящего супруга. Правда, актер из него был никудышный. Эльза выходила за Феликса замуж, зная, что это не навсегда. У них было много хороших дней, но они давно закончились, она и так слишком долго оттягивала момент разрыва. Мысль подать на развод возникла у нее еще три месяца назад, но Феликс внезапно сообщил ей, что выиграл тур в Антарктиду на двоих, и она решила отложить разговор о разводе до возвращения из путешествия. Ей не хотелось омрачать радость Феликса: впервые в своей жизни он что-то выиграл и сиял от счастья, как ребенок, которому вручили главный приз.
***
Шум голосов вернул Эльзу в реальность, и она почувствовала запах еды, а потом заметила, что стол перед ней уставлен блюдами, от которых валит ароматный пар. Люди в камбузе оживленно обсуждали обед, который только что подал кок Карлито. Блюда выглядели не хуже, чем те, что подают в хорошем ресторане, и у Эльзы даже возникло желание что-нибудь съесть, несмотря на отсутствие аппетита, связанное с волнением перед предстоящим путешествием. Ее скользящий взгляд остановился на супнице с золотисто-янтарным бульоном, в котором среди нарезанных кубиками овощей плавали крупные розоватые куски рыбы – судя по всему, форели.
Какая-то девушка с миловидным, но грустным лицом потянулась к половнику, торчавшему из супницы, и, взяв со стола глубокую чашку с двумя ручками, принялась наливать в нее суп. Эльза пододвинула к супнице такую же чашку, и девушка с вежливой улыбкой наполнила супом и ее.
– Спасибо, Зоя! – поблагодарила Эльза, чувствуя облегчение от того, что ей удалось вспомнить имя девушки в самый последний момент. А ведь еще и часа не прошло с тех пор, как капитан представил их всех друг другу, но имена успели выветриться у Эльзы из головы. В последнее время у нее часто возникали проблемы с концентрацией внимания, да и с памятью тоже, чего уж там!
Помешивая ложкой суп в чашке, Эльза как бы невзначай посматривала на присутствующих, пытаясь вспомнить, кто есть кто. Не переспрашивать же, в самом деле! Тогда все сочтут ее рассеянной клушей, а ей не хотелось, чтобы первое впечатление, сложившееся о ней у ее попутчиков, было таким неблагоприятным. После довольно продолжительного умственного напряжения память все-таки выдала Эльзе ответы.
Высокого белокурого парня с волосами до плеч и ростом под два метра звали Вениамином, а девушка с короткой стрижкой и совершенно не подходившим ей именем Снежана называла его «Винни». Селфи-палка, возникшая в руке Винни, напомнила Эльзе о том, что эти двое – тревел-блогеры, причем довольно известные, потому что один из гостей оказался их подписчиком, и это при том, что сам он жил в Америке, в каком-то южном штате, название которого Эльза даже не пыталась вспомнить, хотя капитан его озвучивал. Главное, что ей удалось вспомнить имя американца – Игорь. В тот момент, когда оно всплыло в ее памяти, сердце у нее в груди ёкнуло от того, что ей на миг показалось, будто это тот самый Игорь, ее первая любовь, которой она лишилась стараниями шайки «исаевских» отморозков. В следующую секунду наваждение прошло, и Эльза удивилась, как ей вообще могло прийти такое в голову. Игорь из ее юности был на три года старше, чем она, и сейчас ему должно быть сорок девять, а этот американец весь убелен сединами – даже брови и борода белые, и, хотя морщин на его лице не видно, но выглядит он гораздо старше сорока девяти. Хотя… бывает ведь, что люди седеют в раннем возрасте, на то может быть много разных причин. Но, конечно же, этот американец совершенно ей незнаком, она впервые в жизни его видит, и нечего строить нелепые предположения.
Эльза сосредоточила внимание на мужчине рядом с американцем – молодом и крепком красавце по имени Адам. Интересно, кем он приходится американцу? Сыном? Но они совсем не похожи. Другом? Уж слишком большая разница в возрасте. При мысли о разнице в возрасте у Эльзы вырвался тяжелый вздох, и она покосилась на Феликса: тот за обе щеки уплетал зажаренный стейк, роняя на фарфоровую тарелку розовые капли мясного сока. Между Феликсом и Адамом расположился невысокий смуглолицый мужчина азиатской внешности. Низко склонившись над тарелкой, он неуклюже орудовал зажатой в кулаке вилкой, словно впервые в жизни держал ее в руках. К своему удивлению, Эльза сразу вспомнила его имя, хотя звучало оно довольно необычно: Бубай. Капитан представил его как потомственного шамана из какого-то далекого алтайского села.
«Да уж, ну и пестрая компания здесь подобралась! Похоже, скучать не придется», – подумала Эльза с улыбкой. Встретить шамана на яхте, отплывающей в Антарктиду, она никак не ожидала. Впрочем, по ее мнению, меньше всего в эту компанию вписывался инженер-строитель Дмитрий из Екатеринбурга, ничем не примечательный человек, с виду не старше сорока, но какой-то потрепанный, с серьезным лицом и тусклыми глазами, казавшимися огромными и выпуклыми под мутноватыми стеклами старомодных очков. Он сосредоточенно разглядывал горку салата на своей тарелке, иногда методично ковыряясь там вилкой, словно заметил соринку и теперь пытался извлечь ее оттуда. Эльза не представляла себе, каким ветром его занесло на эту яхту, вряд ли им двигала тяга к приключениям. Хотя кто знает, недаром ведь говорят, что в тихом омуте черти водятся, а первое впечатление бывает обманчивым.
Помимо капитана и кока в камбузе находились еще два члена экипажа: матрос Олег – цветущего вида парень с внушительными бицепсами и задорным взглядом, и механик Федор Борисович, чем-то похожий на капитана, только гораздо старше – наверняка ему было уже за семьдесят, и Эльзу удивило то, что солидный возраст не мешал ему заниматься таким непростым делом, как обслуживание приборов и механизмов яхты во время антарктических экспедиций.
Окинув взглядом присутствующих, Эльза поняла, что единственный человек, чье имя ей так и не удалось вспомнить – это капитан. Воспользовавшись моментом, когда тот отошел в кухонную часть камбуза и о чем-то заговорил с Карлито, она повернулась к Феликсу, собираясь спросить у него, как зовут капитана. Заметив, что ее супруг сверлит взглядом Зою с явным намерением перехватить ее взгляд, Эльза не стала отвлекать его и подумала, что приняла правильное решение развестись с ним по окончании путешествия.
Если бы она могла прочесть мысли Феликса в этот момент, то не стала бы ждать возвращения из экспедиции, а тотчас покинула бы яхту, чтобы незамедлительно заняться оформлением развода.
Глава 4. "Кто к демонам, кто к инопланетянам…"
Феликс не сводил глаз с Зои и ничего не мог с собой поделать. Даже аппетитные испанские блюда, поданные яхтенным коком Карлито, потеряли для него всяческий интерес после того, как он уловил очарование этой немного странной девушки с отрешенным печальным лицом. Странной она казалась из-за мужского свитера, в который была одета и который висел на ней мешком. Складывалось впечатление, что она носила этот свитер в память о ком-то, кому он принадлежал раньше. А еще от нее пахло мужским парфюмом: Феликс почувствовал исходящий от ее волос терпкий шлейф, когда Зоя поднялась и склонилась над столом, чтобы налить себе суп. Лишь на короткий миг Феликсу удалось перехватить ее взгляд, и он понял, что попался: теперь его главным желанием было вновь заглянуть ей в глаза, полные такой пронзительной грусти, что у него щемило сердце. А еще ему непременно хотелось узнать причину этой грусти.
Он догадывался, что грусть Зои имела ту же природу, что и его собственная, возникшая пять лет назад и притупившаяся с тех пор лишь немного. Возможно, Зоя тоже потеряла любимого человека и жизнь утратила для нее смысл, так же как однажды это случилось с Феликсом. Если его догадка верна, он счел бы своим долгом помочь этой девушке, ведь ему уже довелось пройти через подобные муки, толкнувшие его к краю бездны и заставившие занести ногу над пропастью. В тот вечер ему повезло встретить Эльзу, которая удержала его от рокового шага с моста в пустоту, но полностью вернуть его к жизни она так и не смогла: Эльза оказалась не тем человеком, каким он представил ее себе в первые минуты знакомства. Ночной сумрак скрыл ее возраст, а Феликс, охваченный своим горем, к ней не присматривался. Потом она втерлась к нему в доверие, поведав трагическую историю из своей юности, и Феликс, расчувствовавшись от того, что она поделилась с ним, посторонним человеком, своей душевной болью, попался в ее сети, не подозревая о том, что нужен этой стареющей состоятельной даме лишь для статуса: Эльзе нравилось появляться в обществе под руку с молодым привлекательным спутником и ловить на себе завистливые взгляды своих менее удачливых приятельниц.
Эльза… хитрая стервятница… глупая, примитивная баба, рядом с которой ни один мужик надолго не задерживался, потому что она была способна любить лишь себя и заботилась только о своем статусе. Но пустить пыль в глаза ей удавалось отлично! Время от времени она умело разыгрывала искренние чувства, и поначалу Феликс в них верил, еще и терзался от того, что не может ответить на них взаимностью: хоть и говорят, что любви все возрасты покорны, но все-таки Эльза была старше его на двадцать лет, и он не виноват в том, что этот факт выяснился уже после того, как он очутился у нее дома, и не в качестве случайного гостя, которого напоили чаем в гостиной, а в качестве любовника. Проснувшись поутру в ее постели, Феликс уже мало что мог изменить. Конечно, многие мужчины проводят ночь с женщиной и уходят не прощаясь, но Феликс не относил себя к их числу. Он не был способен на подобную жестокость, однако и оставаться в капкане, в который угодил по глупости, тоже не собирался.
Феликс рассчитывал на то, что путешествие в Антарктиду поможет ему освободиться, и при этом Эльзе не придется мучиться: он позаботится о ней, не бросит ее тосковать в одиночестве, ведь он же не изверг. Все образуется, осталось лишь немного подождать.
Феликс метнул в сторону Эльзы опасливый взгляд, вдруг испугавшись, что она может прочитать его мысли или почувствовать, что он замышляет что-то недоброе (у нее была какая-то феноменальная интуиция), однако ее взгляд бесцельно блуждал по лицам собравшихся за столом: вероятно, ее увлекли их разговоры. Пользуясь тем, что она на него не смотрит, Феликс пару секунд разглядывал ее, мысленно отмечая недостатки: овал лица уже поплыл, несмотря на все лифтинги и вживление под кожу каких-то нитей с мудреным названием, кожа покрылась росчерками морщин, пока еще не глубоких, но частых, в волосах засеребрилась седина, не поддающаяся окраске. Однако сильнее всего Эльзу портили даже не признаки старения, а перманентный макияж. Феликса ужасно раздражали эти ее татуированные брови и губы, особенно неуместно они смотрелись при ярком освещении, придавая ее лицу карикатурный вид.
Когда Феликс вновь сосредоточил свое внимание на Зое, после Эльзы она показалась ему еще прекраснее, даже грусть в глазах ее не портила. Но как же ему хотелось увидеть Зою жизнерадостной! Он бы все сделал для этого: осыпал бы ее подарками и цветами, купал бы в ванне с лепестками роз (исключительно красных, как он видел в каком-то фильме), наряжал бы как куклу и никогда бы не позволял ей надевать этот жуткий свитер, провонявший другим мужчиной.
Фантазии Феликса прервал звон посуды, и на брюки ему потекло что-то теплое. Он едва удержался от ругательства, увидев светло-коричневую жидкость, вытекающую из опрокинутой кружки. Сидевший рядом с ним шаман (Бабай, или как там его звали) методично размазывал чайную лужицу салфеткой по столу и сконфуженно хихикал. На протяжении всего обеда у Бабая то и дело что-нибудь падало – то вилка, то нож, то ломоть хлеба, а иногда он задевал локтями чужие тарелки. «Из какой тундры он взялся?!» – мысленно возмутился Феликс и раздраженно цыкнул. Шаман заметил пятно на его брюках и потянулся к нему с салфеткой, но Феликс остановил его протестующим жестом, не позволив к себе прикоснуться. Тот принялся извиняться:
– Прости, прости, друг!
«Вот только тебя в качестве друга мне и не хватало! С такими друзьями и врагов не надо!» – мрачно подумал Феликс, а вслух холодно процедил:
– Не волнуйся, ничего страшного!
Заметив, что долговязый блогер снимает все происходящее на камеру, Феликс еще больше разозлился и с трудом сдержал недовольную реплику, подумав, что не стоит портить отношения с попутчиками в самом начале путешествия. К тому же его разозлило не то, что блогер заснял момент с опрокинутой чашкой. Феликсу не нравилось само присутствие на яхте блогера, который наверняка будет шастать повсюду со своей камерой и снимать все подряд, тем самым значительно осложнив ему выполнение намеченного плана. Конечно, Феликс мог попросить блогера, чтобы тот не снимал его, но он не вправе был запретить ему пользоваться камерой, а значит, это не решило бы проблему. Для того чтобы воплотить в реальность свой замысел, Феликсу необходимо было улучить момент, чтобы остаться с Эльзой на палубе наедине, а при наличии вездесущего блогера сделать это будет непросто. И если кто-то внезапно появится поблизости и увидит то, что Феликс хотел бы скрыть, тут еще можно будет выкрутиться, но видео, снятое блогером на камеру, – это уже улика, подлежащая изучению криминальных экспертов.
Вскоре Феликс узнал, что у блогера имеется еще и дрон, с помощью которого тот снимает видео с высоты, и настроение у него окончательно испортилось. Выяснилось это в тот момент, когда Борис Федорович, капитан яхты, объявил, что отплытие состоится завтра в семь часов утра, и блогер, которого его девушка называла смешным прозвищем Винни, поинтересовался у капитана, можно ли ему будет запустить с палубы дрон после того, как яхта выйдет в открытое море. Скрипнув зубами, Феликс подумал, что ему придется что-нибудь предпринять для того, чтобы вывести из строя летающее «всевидящее око», а заодно сломать и видеокамеру блогера. Как это сделать, чтобы поломки выглядели естественно и подозрение не пало на него, он пока не знал, но надеялся, что способ найдется.
***
Наверное, если бы Винни скрутили и засунули в чемодан, он чувствовал бы себя немногим хуже, чем сейчас: ему не хватало воздуха, а стены каюты, расположенные слишком близко, давили на него со всех сторон. Он постоянно пригибался и все равно несколько раз приложился затылком об потолок. Единственное место, где он время от времени переводил дух, находилось в передней части каюты; там был потолочный иллюминатор, и, встав под ним, Винни выпрямлялся в полный рост, чтобы дать отдых затекшей шее, а заодно освежить голову под влажным морским ветром, задувавшим в узкую щель в приоткрытой раме.
Кровати в двухместной каюте располагались одна над другой. На верхней полке вытянулась Снежана – не потому, что устала и прилегла отдохнуть, а чтобы не мешать Винни возиться с аппаратурой для видеосъемки: вдвоем внизу было слишком тесно. Винни настраивал дрон. Он хотел подготовить его сегодня, чтобы завтра ранним утром заснять момент отплытия с высоты.
Закинув ногу на ногу и с пристрастием разглядывая ногти на руках, Снежана со вздохом произнесла:
– Целых три недели без маникюра! Мои ногти как чужие!
Перед поездкой она сходила в салон красоты и сняла акриловый панцирь с ногтей, опасаясь, что те слишком сильно отрастут и будут выглядеть ужасно.
– Мне б твои проблемы! – усмехнулся Винни, глянув на нее исподлобья: в согбенной позе сделать это по-другому не получалось.
– Ты даже не представляешь себе, как ногти без маникюра могут отравлять жизнь! – посетовала она.
– Да уж, наверняка это куда страшнее, чем растяжение связок на ноге! – усмехнулся Винни, распутывая шнур зарядного устройства, чтобы поставить аккумуляторы дрона заряжаться.
