И я принялась себя нахваливать от лица семьи, которой не существует. Я была старательной, исполнительной, относилась к ребенку с любовью и строгостью.
– Мистер и Миссис… Эм… – задумалась я. – Велард! О, звучит!
Дальше дело пошло быстрее. Я расхваливала свои таланты, аккуратность и внимательность, тут же придумывая имена бывших хозяев.
– Думаю, пяти рекомендаций достаточно! – кивнула я, бережно складывая бумаги. – Может, их помять?
– О, нет! Наоборот. Вы должны беречь их как зеницу ока! – заметил Генри.
Я провозилась с рекомендациями довольно долго, поэтому время было позднее.
– Ложись спать, – кивнул дворецкий. – И поужинайте. Пожалуйста.
Я немного поела, чувствуя, что от волнения в меня больше не лезет. Спать? Какое спать? Сердце бешено колотилось, я хотела побыстрее увидеть ребенка. Вот так я провела полубессонную ночь, чувствуя, как внутри меня то рождается надежда, то умирает.
Как только утро заглянуло в окно, я вскочила, глядя на часы.
– Ваш завтрак! – дворецкий поставил поднос.
– Вот рекомендации, – кивнула я, протягивая их ему. Я была уже одетой, сгорая от нетерпения.
– Вам нужно положить их в рукав платья, – наставлял дворецкий, пока я бережно складывала бумаги. – Так, а чем это от вас пахнет?
Я принюхалась.
– Духами, – прошептала я.
– Не порядок! Запах слишком дорогой! Обычная няня не может себе позволить такие духи! А если они у нее есть, то это значит, что ей их подарили. А кто дарит духи? Правильно богатый ухажер. Следовательно, вас могут упрекнуть в безнравственности, – заметил Генри. – Сейчас попрошу у служанок дешевые духи.
Я терпеливо ждала, понимая, что столько нюансов нужно учесть, но у меня нет права на ошибку.
– Вот вам чемоданчик, – дворецкий поставил на стол флакон и стряхнул пыль со старого потертого чемоданчика. Он раскрыл его, а оттуда появился старый зонт со сломанной спицей.
– И зонтик как раз подойдет! – кивнул он. Мне кажется, старик просто радовался тому, что я не сижу в печали. И был согласен на любую авантюру, даже не уточняя деталей.
Дешевые духи по запаху напоминали цветочное мыло. Он сбрызнул меня ими, а я втянула запах, понимая, что пахну так, словно намазалась мылом.
– В чемоданчике должны лежать ваши личные вещи, – продолжал он. – Я сейчас принесу. Две ночные рубашки, панталоны, чулки.
– Милочка, принесите свои чистые чулки, рубашку и панталоны, – потребовал Генри у Милы.
– А как же я без них буду? – спросила Мила.
– Вот, купи себе новые, – улыбнулась я, доставая ей несколько золотых. Девушка не верила своему счастью. Она тут же спрятала их в карман.
Через пять минут чемоданчик был полон.
– Ну, в целом, вы готовы! – заметил дворецкий, складывая дешевые духи поверх белья. – О! Книгу тоже нужно принести! Принесите мне несколько книг из библиотеки. Про основы магии и синюю! Синяя будет красиво смотреться среди белого! Считайте это прихотью старика.
Я посмотрела на себя в зеркало, понимая, что Мерри Поппинс из меня получилась на минималках. После дорогих темных нарядов это смотрелось немного странно. Без траурной вуали я выглядела как-то непривычно.
– Если туфли вам велики, можем положить в них вату! – предложил Генри. Но в целом вы выглядите, как обычная няня!
Я была готова. Сейчас, когда на подготовку ушло столько времени, я боялась, что меня кто-то опередил! И торопилась изо всех сил.
Я знала, как воспитываются дети в большинстве семей. Их рожают и просто сдают слугам, которые бегают вокруг них и трясутся над ними. Дети остаются милым аксессуаром, который идеально подходит к платью на прогулке или когда нужно показать наследников. Большую часть времени детьми занимаются чужие люди, которые растят их, учат и воспитывают. В хорошей семье принято уделять своему чаду минут пятнадцать – двадцать в день, узнавать, как у него дела, слушать его детский лепет или выходить с ним на небольшую прогулку. Это, пожалуй, единственная возможность ребенка пообщаться с мамой и папой.
Я представила, что где-то в чужом, богатом доме живет моя дочь, лишенная тепла и ласки, любви и заботы, которая с нетерпением ждет этих пятнадцати минут свидания с родителями, и мне стало нехорошо.
И я решила.
Глава 6
Я сначала буду няней, а потом заберу дочь, как только буду уверена, что это мой ребенок. Я продам поместье и мы с ней уедем отсюда. Да так, что наши следы затеряются. Подальше от всей этой суеты. И я буду самой счастливой мамой, а она вырастет самой счастливой девочкой.
– Вам лучше взять наемный экипаж, – заметил дворецкий. – Приличные няни обычно не ездят в дорогих каретах. Сейчас вас отвезут в город. Вам нужно будет немного денег, чтобы заплатить извозчику.
Генри вышел в коридор, вернулся минут через пять и высыпал мне в руку горстку мелких монет.
– Здесь хватит на извозчика туда и обратно, – заметил он, пока я складывала деньги в карман. Я положил вам золото под подкладку чемодана, если вам друг пригодится. А теперь, когда вы готовы, не скажете, для чего вам это? Потешьте любопытство старика…
– Я пока не могу сказать. Извини… – я положила руку поверх руки дворецкого.
– Ну что ж. Что бы вы не затеяли, удачи вам, – улыбнулся старик.
Я вышла и села в карету, которая повезла меня на центральную площадь. Остановившись за углом, я осторожно вышла и пешком пошла через всю площадь, где сновали люди. Там, за фонтанами стояли маленькие двухколесные экипажи и мокли под мелким дождиком извозчики в ожидании, когда кто-то подойдет.
– Мне нужно на… – начала я, доставая бумажку. Зонтик пришелся кстати, но несколько капель упало на бумагу, размазав буквы. – На улицу Фонтанов, поместье Моравиа.
Один экипаж выдвинулся вперед, а я взобралась под навес и уселась на дырявое сидение.
Кнут присвистнул, а мне в лицо ударил ветер.
– Ида Холмс, – повторяла я, чтобы не забыть. – Меня зовут Ида Холмс. Сирота.
– Приехали! – послышался голос, а я увидела роскошный особняк. Н-да, неплохо.
Я рассчиталась и отпустила экипаж, раскрыв зонт над уже намокшей прической. Ветер беспощадно рвал зонт, пытаясь вывернуть его наизнанку. Огромный зонт уносил меня вместе с порывом ветра в сторону идеальных лужаек и стриженых кустов.
Я воевала с зонтом, сплевывая воду, которая текла по моему лицу и волосы, прилипшие к щекам.
С крыльца меня чуть не унес порыв ветра, а я с трудом сложила зонт и постучала в дверь.
За дверью послышались шаги. Дверь медленно открылась, а я постаралась приветливо улыбнуться.
– Добрый вечер. Чем обязаны? – спросил дворецкий семьи Моравиа, разглядывая меня с ног до головы.
– Добрый вечер, – произнесла я, глядя на роскошное убранство холла. – Я пришла по объявлению. В газете было сказано, что требуется няня! У меня есть рекомендации!
Дворецкий пропустил меня внутрь, а я осмотрелась. Я чувствовала себя немного нервно, но при этом старалась держать на лице приветливую улыбку. С зонта капало прямо на роскошный паркет. В зеркалах, которых украшали холл отражалась нервная, бедно одетая и мокрая насквозь мышь.
– Одну минутку. Постойте пока здесь. Я сообщу хозяину, – кивнул дворецкий. – Позвольте ваши рекомендации?
– Вот, вот они! – тут же опомнилась я, протягивая дворецкому бумаги.
По ступеням спускалась пожилая женщина в темном платье. Сама она была образцом чопорности. От нее пахло строгостью и нравоучениями. Только скромная брошь украшала ее воротник. Скромный пучок с проседью, зализанный до такого состояния, что оттуда не торчала ни единая волосинка, придавал ей образцовый вид. Она не была красива. Ее даже сложно было назвать милой. Черты лица ее были грубоватыми, тяжелыми, небольшие черные глаза из-под темных нахмуренных бровей смотрели на меня внимательно.
– Добрый вечер, – улыбнулась я.
– Добрый, добрый! – произнесла женщина грудным, чуть низковатым голосом, осматривая меня с ног до головы с тщательностью рентгена. “Я тебя насквозь вижу!”, – твердили мне черные колючие глаза.
– Меня зовут Иди Холмс, – улыбнулась я, стараясь не капать зонтом на пол. – Я увидела объявление в газете, что по этому адресу требуется няня. Скажите, а много претенденток на это место?
Глава 7
Я старалась, чтобы мой тон звучал как можно любезней.
– Три. Не считая вас, – заметила женщина, чуть нахмурив брови.
– Ого, – выдохнула я, пытаясь скрыть волнение.
Целых три няни! И тут я. Я начала нервничать. Мне срочно нужно попасть в этот дом.
– Я вас обнадежу, – заметила женщина. – У вас большие шансы. Те три няни не устраивают господина генерала.
– А вы не могли рассказать мне о семье Моравиа? – спросила я, в надежде узнать побольше перед встречей с хозяевами.
– Господин генерал не женат. Впрочем, я уверена, что однажды он обзаведется семьей. Я вас сразу предупрежу. Девочка приемная. Он взял ее на воспитание, и относится к ней как к родной дочери.
– А что известно о родителях девочки? – спросила я, стараясь унять свое сердце. Дочка! У меня дочка! – Они умерли?
– Лучше бы, наверное, да, – заметила женщина. – Мы не знает о ее отце, но знаем, что ее мать – легкомысленная бессердечная и ветреная особа, которая, родила ребенка, видимо, не от мужа, и чтобы скрыть позор, тут же сдала ее в приют. Думаю, господин генерал вам сам об этом расскажет. А пока что, пройдемте. Он ждет вас. Меня зовут миссис Кэрриган. Я – экономка в этом доме.
О, боже мой! Это я – бессердечная, легкомысленная и ветреная? Откуда такие сведения? Или, быть может, это не моя дочь? Противоречия раздирали меня, но я решила во что бы то ни стало увидеть ее.
– Вы идете? – спросила мисс Кэрриган, оглядываясь. Она двигалась так, словно у нее под юбкой были не ноги, а колесики.
– Да, да, – поспешила я, поднимаясь по лестнице.
Мы повернули, а я ступила на роскошный паркет, начищенный до почти зеркального блеска.
Мои глаза бегали по коридору. Одна из дверей была приоткрытой, а я не удержала любопытства и украдкой заглянула. За приоткрытой дверью, я увидела роскошную гостиную с огромным камином. На пушистом дорогущем ковре во всю комнату лежала кукла, а рядом краски. От чего белый ковер местами приобрел пятнистые вкрапления. Во многих аристократических домах детям не разрешают играть на дорогих коврах, чтобы их не испортить. А здесь я видела отчетливые разводы краски.
Сердце вцепилось в эту куклу, словно пытаясь собрать все, что связано с девочкой.
– Вы идете? – спросила мисс Кэрриган – Господин генерал не любит, когда кто-то опаздывает. У него железная дисциплина.
Я поспешила к двери. У меня уже сложился в голове образ бравого военного средних лет с суровым взглядом, резким тембром голоса, парочкой боевых шрамов на лице и крепким армейским словцом. Суровый, как климат на севере, непоколебим, как скала, пахнущий порохом и табаком.
– Господин генерал, – послышался голос мисс Кэрриган. – Прибыла Ида Холмс.
Я, затаив дыхание сделала шаг, слыша скрип открываемой двери.
Я ожидала услышать грубый, резкий голос и командный тоном, не терпящим пререканий и пресекающий малейшее неповиновение. Но услышала красивый приятный мужской голос, с нотками, интригующими женское сердце. Так генерал молод? Или просто голос у него молодой?
– Проходите, Ида, – послышался голос экономки. – Не стесняйтесь.
В первый раз в ее голосе прозвучало что-то мягкое.
– Спасибо вам, – кивнула я, делая шаг в комнату.
Я и правда чувствовала себя стесненно, но когда увидела генерала, я на секунду потеряла дар речи.
Глава 8
– Меня зовут Аргайл Моравиа. Присаживайтесь, – произнес он все тем же красивым голосом.
Все, что успело нарисовать мое воображение, все рассыпалось в пыль, когда я увидела мужчину, вставшего из-за стола. Он был необычайно высок и удивительно хорош собой. Его плечи были шириной со спинку немаленького кресла, алый мундир сверкал орденами и медалями, инкрустированными драгоценными камнями. Мой взгляд скользнул по его шее, которую обхватывал воротник – стойка и упал на высшую награду королевства – королевскую звезду, на черной ленте. Короткие волосы и выбритые виски придавали ему мужества, а лицо было таким приятным, что я невольно задержала на нем взгляд. Я сразу отметила бирюзовые глаза, которые смотрели на мир с каким-то затаенным холодом и пренебрежением. Взгляд у него был отстраненный, словно он смотрит сквозь людей и вещи.
Может быть, встреть я такого мужчину на балу или на улице, я бы и заинтересовалась им. Ну не может женское сердце устоять перед красотой широких плеч, затянутых в алый мундир. Но сейчас мне было не до этого. Я нервничала так, словно актриса перед дебютом. Еще немного и меня начнет потряхивать. Это чувство я знала прекрасно. Я вспомнила, как нервничала перед первым балом, перечитала кучу книг, и все равно нервничала, боясь сделать что-то не так.
Опомнившись, я постаралась сделать очень компетентное и немного строгое лицо.
– Спасибо,– прошептала я, пытаясь одновременно играть и скромность, и строгость, и доброжелательность, и приветливость.
Я присела в кресло, поймав на себе пристальный взгляд.
– Расскажите о себе, – произнес Аргайл Моравиа.
Мне показалось, что он уже все понял. Мне даже показалось, что на мне написано: “Она – не няня! Она прикидывается!”. И от этого стало как-то неуютно.
– Я не самая опытная няня,– улыбнулась я, стараясь держаться мило и приветливо. – Скажем так, я еще не приобрела лютой, но хорошо скрываемой, ненависти к детям и их шалостям.
