– Че надо?
– Сказала, что-то срочное!
Я снял с колен Машу, с которой мы тогда мутили, и вышел на улицу. Стоял конец августа, было еще тепло, но пожелтевшие листья намекали о скором наступлении осени.
– Привет! – буркнул я, заметив тоненькую фигурку у ворот.
– Привет.
– Ты ко мне?
– Ну!
Глазищи свои выпучила и смотрит.
– Говори, что хотела. Мне некогда!
Маша обещала мне небо в алмазах показать, а я тут с малолеткой трусь.
– Я попрощаться зашла! – затараторила она, боясь, что развернусь и уйду. – У папы с Катей была, детей расцеловала. А тебя нет.
– Ну, пока!
– Мы в Москву переезжаем. У нас самолет вечером. Я сказать хотела кое-что.
– Что, Соня? Давай скорее! – поторапливал ее.
– Я буду всегда любить тебя, Слав! – еле сдерживая слезы, прошептала она. – Позволь, я тебя обниму на прощание? Пожалуйста!
Меня вся эта тема с влюбленностью, если честно, слегка подзаебала на тот момент, но она была такая искренняя в своей просьбе. Тянулась ко мне вся, встав на цыпочки, и я ее обнял. Дуреха, окрыленная успехом, изловчилась и припала к моему рту своими губами, пытаясь поцеловать с языком.
– Соня, блин! – отскочил я от нее, как ошпаренный. Подумать только, ей пятнадцать тогда было. Не дай бог что, это статья! – Ты что натворила?
– Прости, Слава. Этого больше не повториться!
– Не делай так никогда больше. Парень сам тебя должен добиваться! А ты себя ведешь недостойно. Прилипчивая и бесячая!
Всхлипнув, она развернулась и убежала. Тогда мне было стыдно за свои слова, но я специально так сказал, чтобы отрезвить ее. Пусть всегда знает себе цену.
С тех пор прошло три года, она перестала мне писать и звонить по поводу и без. Да и вообще, мы не общались все это время. Мама вскользь рассказывала о том, как они устроились в Москве и что Софа поступила на бюджет в столичный ВУЗ. Молодец! Училась она всегда хорошо, несмотря на то, что серьезно занималась фигурным катанием. Раньше мечтала поступить в медицинский, но передумала в последний момент. Ее отца я уважаю безмерно. Мама рядом с ним цветет и пахнет, родила двух прекрасных детей, которых я обожаю всем сердцем.
– Слава, – отвлекает меня от воспоминаний младший брат. – А ты будешь с нами мультик смотреть?
– Какой? – с наслаждением делаю глоток кофе. Все-таки, кофемашина – это вещь. Надо тоже купить себе в квартиру. А то вечно пью из дрип-пакетов.
– Софа, а какой мультик-то? – переводит на нее взгляд пацан.
– Полнометражный! Что же вам по возрасту? Мадагаскар? Шрек? А давайте Головоломку? Обожаю его!
– Нет! Давайте Шрека, вторую часть. Он смешной! – канючит Ник.
– Интересно, а у них есть поп-корн? – поднимаюсь на ноги и заглядываю в шкаф с сыпучкой. – О. Мама позаботилась! Сырный, соленый и карамельный. А мелким можно какао с зефирками приготовить!
– Круто! Полноценный кинотеатр будет! – радуется Софа, хлопая в ладоши. – Можно подушки на пол кинуть, чтобы удобнее было.
– Да! – пищат малыши, активно орудуя ложками, словно боятся опоздать.
После ужина мы с детьми греем в микроволновке поп-корн, а Софа убирает со стола и моет посуду. Затем подготавливает место на полу, выкладывая подушки и готовит какао.
Лиза пыхтит и тащит миску с сырным поп-корном для нас с Софой, а Никита несет для себя и младший сестры карамельный. Рядом на столике стоят четыре чашки с какао.
Из освещения мы оставляем только гирлянду на елке и светящийся экран телевизора. Мелкие галдят и устраиваются посередине, а мы с Соней по бокам. Все ничего, но нам поп-корн есть неудобно, мне приходится тянуться и я в итоге пересаживаюсь к ней поближе.
– Все, я включаю! – командую, нажимая кнопку на пульте. – Тишина!
На экране появляется заставка с мальчиком, сидящим на полумесяце с удочкой в руках.
– Вы еще не родились даже, когда он вышел! – смеюсь, закидывая в рот сырную воздушную кукурузу. Никогда не любил сладкую, а дети аппетитно хрумкают карамельной.
– Нашел, чем гордиться! – ворчит Софа, случайно касаясь меня пальцами в миске, и тут же отдергивает от меня.
Я усмехаюсь и тянусь за какао. Я обожаю этот мульт. Осел в нем очень символичен, и напоминает мне Санталову в ее лучшие годы. Такая же была, везде лезла со своими разговорами и мнением, которое никто не спрашивал.
Заценил сегодня ее изгибы, в обтягивающих леггинсах все отлично видно. И стройные ножки, и попку подтянутую и рельефный животик. Не была бы сводной сестрой, давно бы засадил ей. Интересно, она девственница? Думаю, нет. Слишком привлекательная и сексуальная, и ведет себя раскрепощенно.
До моего обоняния доносится ее чистый аромат и запах волос, я постоянно теряю нить повествования на экране, потому что проваливаюсь в позорные мысли о сводной липучке.
– Слав? – шепчет она в темноте. – Ребята что, уснули?
Я дергаюсь посмотреть, реально спят, и нечаянно разливаю на нее какао, которое отвратительным пятном растекается по белой футболке.
– Блин! – шипит она, вскакивая на ноги. Оно уже не горячее, но ей явно неприятно.
– О, Софа, прости, пожалуйста! – поднимаюсь следом и спешу за бумажными полотенцами, в этот момент она бежит по лестнице в свою комнату, а я какого-то хера отправляюсь за ней.
На ходу стягивает с себя футболку, оставаясь в коротком топе, разворачивается ко мне, а я, сам не осознавая, обнимаю стройную фигуру и впечатываю в себя.
Глава 10. Софья
– Отойди! – выкрикиваю, срываясь на хрип.
Кожу обдает жаром, а потом, как сахаром, обсыпает мурашками. Я прижимаю к себе мокрую футболку и тяжело дышу. Слава проходится по мне тяжелым взором и отрицательно качает головой.
– Убери футболку! Я только посмотрю! – просит негромко.
– Еще чего? – вспыхиваю я, ощущая неожиданные вибрации между ног, там все ноет и пульсирует от тесного тактильного присутствия мужского горячего тела.
Он пялится во все глаза, не скрывая восторга, словно никогда женских сисек не видел. А я точно знаю, что видел, потому что одно время к нему в гости повадилась ходить Машка. И они явно не книжки читали, потому что я слушала через розетку, чем они занимаются. Слушала и сгорала от стыда и обиды.
– Тебе жалко для брата? Ты же волонтером была когда-то, эмпатия на высшем уровне.
Что с ним такое? Спермотоксикоз? Я не знаю, есть ли у него кто-то. Кровь в голову ударяет, я ощущаю его запах и явно выраженную эрекцию, упирающуюся в низ живота. Или он опять меня разводит, прощупывая почву? Я сейчас уберу руки от груди, а он рассмеется и что-нибудь гадкое скажет? А если нет? Боже!
– Ну, зай? Покажи! Пожалуйста!
Я медленно убираю его руки, делаю два шага назад, кладу футболку на кровать и поднимаю на него глаза.
– Сначала ты! – закусываю губу.
Нервничаю ужасно. С Пашей дальше поцелуев у нас не заходило, и он вообще юнец по сравнению с широкоплечим Кобзарем.
Парень усмехается, захватывает ладонью футболку на спине и рывком срывает ее с себя. Застываю и как завороженная разглядываю его торс. В темноте он отливает бронзой, упругая кожа и рельеф поражают. Поднимаю взгляд и смотрю в глаза, в которых полыхает пожар и животный голод. Мамочки!
– Ну? Сейчас твоя очередь! – басит он.
Молниеносно я принимаю решение и, подцепив топ двумя руками, плавно снимаю его с себя. Меня трясет от похоти и желания, а еще от смущения, хотя я точно знаю, что с фигурой у меня полный порядок. Вообще, мне кажется, что мы словно что-то плохое делаем. Родители из дома уехали, и дети занимаются непотребством.
– Охуеть! – шипит Слава, облизывая пересохшие губы.
От его взгляда грудь тяжелеет и начинает ныть. Инстинктивно прикрываюсь, а затем веду ладонями по плечам и шее.
– Потрогай их!
– Нет! – шепчу я, разгораясь от визуальной пытки.
– Тогда я сам!
Подходит вплотную ко мне, постепенно сокращая расстояние между нашими лицами. Я задыхаюсь от переполняемых эмоций. Что за игру он задумал?
Слава медленно наклоняется, не прерывая зрительный контакт, касается кончиком носа щеки и мягко прикасается губами. Несколько секунд мы просто стоим губами к губам, словно даем время на осознание и адаптацию, а затем он толкается языком в мой рот и в тоже мгновение как с цепи срывается.
Кровь мгновенно вскипает, в лаву превращается, а пульс так бахает в голову, что я даже глохну на какое-то время, как контуженная.
Неверие. Шок. Удивление.
Слава целует меня в моей комнате по-настоящему. Глубоко и порочно скользит языком по моему, тихо стонет в рот. Мои возбужденные соски царапают о его грудную клетку, а сильные ладони прижимают меня к себе. Ощупывают позвонки, гладят плечи, исследуя каждый миллиметр. Я поднимаюсь на цыпочки и зарываюсь пальчиками в его волосы. Целуемся жадно, пока в легких кислород не заканчивается, синхронно втягиваем воздух и снова притягиваемся друг к другу. Он ощупывает мои губы своими, облизывает влажным горячим языком. От него пахнет какао и зефирками. Клянусь, на всю жизнь этот запах будет с ним ассоциироваться. Я целовалась до него с парнями, с Пашей, но это ни в какое сравнение не идет, что я испытываю сейчас. Это так … по-взрослому, что ли.
Дергает меня на себя, вжимает в свой каменный пах, выбивая стон. Целует глубоко, жадно, продавливая и возбуждая низменные инстинкты. Я настолько возбуждена, что готова ему отдаться сию секунду. Подарить девственность Кобзарю, это тоже была моя мечта. А кому еще?
Я воображала, что целоваться с ним будет сладко, но не настолько, что ты буквально теряешь себя в пространстве и времени. Мой живот опаляет искрами возбуждения, а белье намокло так, что прилипло к губкам. Слава напирает на меня и укладывает на кровать, нависая сверху. Его ладони накрывают холмики моей груди, и я выгибаюсь в дугу от необычных ощущений. Он ласкает мою шею, влажно целуя и прикусывая нежную кожу, а пальцы мнут и оттягивают чувствительные горошинки. Опускаясь ниже, втягивает сосок в теплый рот, а я дышу с трудом.
– Боже! Даа! – вырывается из меня восторженный вскрик.
– Красивая какая, Соф. Сладкая неимоверно! Чердак едет! – шепчет Слава, снова припадая к груди.
Он умело заводит меня, прикусывая и облизывая возбужденную плоть, а я яростно под ним извиваюсь. В голове бьет только одно желание – чтобы он обладал не только моим разумом, но и телом. Я давно готова. О спящих детях на первом этаже стараюсь не думать.
Горячая ладонь оглаживает животик, большой палец описывает круг возле пупка и устремляется ниже. Я как испорченная девка широко развожу бедра, словно приглашая его продвинуться дальше. Страха нет. Только дикое желание и любопытство. Я ощупываю бугорки на его мускулистой спине и, похоже, сейчас кончу только от кинестетического наслаждения. Кожа гладкая и очень горячая, а как пахнет! Ммм!
Широкая ладонь накрывает лобок и через леггинсы давит на чувствительный бугорок. От полноты ощущений я вскрикиваю и дергаюсь ему навстречу.
– Тшш! – шипит Слава, продолжая терзать мою грудь.
А я больше не могу, трусь о его сильные пальцы как ненормальная. Я хочу больше, острее, чтобы он нырнул ко мне в трусики и потрогал по-настоящему. Что будет делать дальше, я не знаю, но очень хочу узнать.
Огненный вихрь внизу живота просто пылает, пульс учащается, я потираюсь клитором о его пальцы, чувствую, как в ушах снова начинает шуметь и неожиданно для себя разрываюсь на тысячи искорок. Это просто невероятно! Я в изумлении распахиваю глаза и смотрю на темную макушку, покачиваясь на волнах экстаза.
– Ты чего, кончила? – удивленно спрашивает Слава.
– Да! – пищу я.
– Ничего себе! – довольно ухмыляется он. – Я же еще только начал.
В этот момент до моего слуха доносится звук закрывающейся входной двери на первом этаже и Катенькин голос.
– Ребята, где вы? Почему нас никто не встречает?
Глава 11. Софья
Я никогда в жизни так быстро не одевалась, как сегодня, даже успела в шкафу найти чистую одежду.
– Я отвлеку! – шепнул мне на прощание сводный брат, натягивая футболку, поправил стояк в штанах, чмокнул на прощание и выскользнул из моей комнаты.
Одевшись, привожу себя в порядок, стоя перед зеркалом. Глаза как у сумасшедшей, губы опухли от поцелуев, а на щеках горит лихорадочный румянец. Слепой заметит, что со мной что-то не так.
Дышу глубоко, пытаясь унять бешеное сердцебиение, натыкаюсь взглядом на свою кровать. Покрывало скомкано в беспорядке, и я скорее его поправляю.
Что тут было вообще? Почему он так на меня среагировал? О своей реакции я вообще молчу. Мне кажется, он может просто смотреть на меня, а я буду течь как сучка.
Надеюсь, мы позже поговорим и все обсудим. Как нам дальше жить вообще? А вдруг, это для него всего-навсего новогодние приключение? Одним больше, одним меньше? Понимаю, что начинаю загоняться в своих раздумьях, как меня осеняет еще одна мысль. Паша! Я что, ему изменила, получается?
Ну, разумеется. Гадкая, лживая Софа, которая через штаны кончила от прикосновений сводного брата. Жесть просто!
