Сердце сжалось, словно до него добралась чья-то когтистая лапа. Она царапала изнутри, и я не знала, что с ней делать. Говорят, даже в математике есть неразрешимые уравнения. И я в такое, кажется, и угодила…
Марко
– Это что такое?
– И тебе здравствовать, матушка.
– Марко, что у тебя с волосами?
Я думал, она спросит про обгоревшую форму. Но на ее лице отражался такой ужас, словно я явился без волос вовсе. Впрочем, может, на бритую голову реакция была бы мягче.
– Я теперь играю в студенческом театре, – отшутился я.
Мама перевела вопросительный взгляд на отца, и тот пожал плечами. Она снова посмотрела на меня:
– С тобой что-то происходит, чего мы не знаем?
Ох, мама, ты не представляешь!
– Он полез на карниз спасать некую девицу, – сказал за моей спиной отец. – А потом та случайно подожгла ректорат.
Мама сдвинула черные брови, такие же, как у меня. Все говорили, что я больше похож на нее.
– Кого? – сухо спросила она, не сводя с меня напряженного взгляда.
– Она из простых, – ответил отец, и лицо мамы вытянулось.
Вот так за один вечер я напугал ее дважды.
– Я всего лишь исправлял несправедливость, – возразил я, но по лицам родителей видел, что мне не верили.
Даже отец, хотя по разговору в машине и показалось, что я смог его убедить. Но похоже, что нет. И сейчас ему было любопытно, как я буду объясняться уже с мамой. Впрочем, если она и хотела что-то уточнить, то не стала делать этого в прихожей.
Со стороны кухни вышла Грета, маленькая женщина лет сорока, одна из наших горничных.
– Молодой господин будет ужинать? – поинтересовалась она.
– Куда он денется, – недовольно пробурчала мама. – Только пусть сначала приведет себя в порядок.
Грета все равно посмотрела на меня, за что я был ей благодарен.
– Да. – Я кивнул.
– Я передам на кухню. – С легким поклоном она исчезла.
На мгновение между нами снова повисла неловкая пауза. Но тут на лестнице появился Ксандр.
– Марко! – воскликнул он, слетая вниз едва ли не по перилам.
Моему младшему брату было семнадцать. Высокий блондин с зелеными глазами. Я не видел его с новогоднего торжества, и за эти несколько месяцев он неожиданно раздался в плечах. И раньше-то был красавчиком, а теперь и вовсе – держитесь, девчонки!
Ксандр заключил меня в объятия, а я похлопал его по спине.
– Чем тебя кормят, что ты так растешь?
– Надо же догонять тебя.
Мы привычно померялись ростом. Кажется, у меня в запасе оставалось не больше пары сантиметров. Впрочем, говорят же, что второй сын всегда выше первого.
– Как там учеба? – поинтересовался он. – Ты, смотрю, стал все реже заезжать…
Я сослался на дикую занятость, но причина была, конечно, не в ней. С каждым годом пропасть между мной и родителями только увеличивалась. И если раньше казалось, что хотя бы мама меня понимала, то со временем я все чаще замечал, что ее больше волновали внешние приличия, чем то, что внутри. Поэтому мои красные волосы и неблагородное происхождение Одри так ее напугали. А ради чего я, собственно, рисковал жизнью, она, скорее всего, и не спросит.
Если бы не Ксандр, я бы чувствовал себя в родной семье совсем одиноким. Впрочем, его дни были расписаны, как у какого-нибудь министра. Он постоянно занимался с учителями, даже в выходные едва ли отдыхал. Представляю, как он ждал поступления в академию, где наконец-то сможет вздохнуть свободно.
Болтая о всякой ерунде, мы прошлись по коридору, украшенному фамильными портретами, и завернули в обеденный зал. Здесь суетились слуги, накрывая к ужину. В воздухе разливался аромат запеченной утки. Да, в академии так вкусно не кормят. Но там было кое-что ценнее – выбор.
Ненадолго оставив Ксандра и родителей, я поднялся к себе переодеваться. Стащил обгоревший пиджак, а за ним рубашку. Дыра на спине была довольно внушительной. Но почему на спине? Перо феникса разбилось передо мной, так что дело было не в нем. Ясно, что проделки Окрама, но объяснить, что именно случилось, могла только Одри. А Одри была далеко.
Я сжал кулаки, чувствуя, как внутри снова поднимается буря. Хотелось прямо сейчас вылезти в окно, сбежать из дома, найти девчонку и долго и с чувством допрашивать. Сначала по делу, а потом как получится. Но так, чтобы ни от одного ответа не смогла уйти!
Я представил себе это так живо, словно Одри сейчас стояла передо мной. Но далеко в фантазиях зайти не успел, потому что в дверь постучали. Меня звали на ужин. Пришлось ускоряться. Надев свежую рубашку, я спустился вниз.
– Я вот думаю, – заговорила матушка, когда мы устроились за столом. – Может, отправить Ксандра в другую академию?
– А что не так с этой? – поинтересовался я, положив себе в тарелку картофель с трюфелем.
– Надо найти что-то частное, – продолжила мама, игнорируя мой вопрос. – Чтобы не набирали золотоискательниц.
Я поднял брови. Кого?
– Не волнуйся. – Отец махнул рукой. – Грант Георга отменили. К поступлению Ксандра в академии не должно остаться лишних людей.
Лицо матушки просветлело, будто она услышала приятнейшую из новостей.
– И правильно! – воскликнула она, беря в руки хрустальный бокал. – Говорят, у Георга в молодости был роман с какой-то простолюдинкой. И поэтому он считал себя обязанным заботиться о бедных. Но, спрашивается, зачем им магия?
– Они с ней родились, – возразил я.
– И что с того? – Мама вертела бокал в тонких пальцах.
– Отнимать дар – то же самое, что отнимать часть тела, разве нет?
– Марко… – тихо произнес отец, и в его голосе послышалась угроза.
Да, я помнил, что с матушкой спорить нельзя. С отцом можно, хоть и бесполезно, а вот с ней нет. Не в его присутствии, по крайней мере.
– Кстати, Марко, ты не видел новую модель магомобиля от де Росса? – Не дожидаясь моего ответа, Ксандр принялся сыпать цифрами, мощностями и скоростями. Он любил магомобили, хорошо в них разбирался и мог так долго и увлеченно о них рассказывать, что его обычно перебивали сразу, не давая теме развиться. Но сегодня ни отец, ни даже мать не стали возражать. И я послал брату улыбку, прекрасно понимая, с чего вдруг он заговорил о двигателях.
Самый крупный завод магомобилей в Рейнерии принадлежал отцу Дина. Когда Ксандр все-таки поступит к нам, обязательно их познакомлю.
После машин к острым темам мы уже не возвращались. Матушка пересказывала новости ближних и дальних родственников. Отец по большей части молчал. И когда ужин закончился, все как будто разом выдохнули.
Покинув обеденный зал, я вышел в коридор. Слушая Ксандра, рассказывавшего о своих успехах в огненной магии, лениво скользил взглядом по фамильным портретам. Здесь были мужчины и женщины со строгими, серьезными лицами. Интересно, их такими намеренно изображали художники, или они и правда редко улыбались?
Один из портретов, висевший в углу заворачивающего коридора, привлек мое внимание. Я резко остановился.
Не может быть!
Глава третья
Марко
На меня смотрел мужчина средних лет в военном мундире. На нем была треуголка, окаймленная белыми перьями, а из-под нее к вискам спускалась пара кудрявых красных прядей. Не рыжих, а именно красных. Еще неделю назад я бы решил, что художник просто подобрал не ту краску. Но сейчас…
– Ты чего? – удивился за моей спиной Ксандр.
Я приблизился к портрету и прочитал надпись на латунной табличке: «Генерал Алехандро Попеску». Если я правильно помнил, это был один из моих прапрадедов по маминой линии. Он стал героем войны с повелителем демонов, за что ему был пожалован дворянский титул.
В отличие от де Аллентайнов, мамин род был не так уж знатен. И если бы не этот генерал, они могли никогда не стать дворянами. Однако это не мешало им ко всем относиться свысока.
– Я вспомнил, что мне надо позаниматься. – Я обернулся к Ксандру.
Младший брат вcкинул брови.
– Завтра же суббота.
– Да, бывает, надо работать и в выходные.
Ксандр смерил меня взглядом и усмехнулся:
– А еще говоришь, что не похож на отца.
Я качнул головой. Вот же мелкий, умеет задеть за живое!
– Давай до завтра. – Я хлопнул его по плечу и, все еще чувствуя на спине его взгляд, направился в библиотеку.
В нашем особняке было весьма солидное собрание книг. Не академия, конечно, но все равно целый зал с полками, растянувшимися от пола до потолка. Здесь пахло бумагой и пылью. И царила своя, тихая атмосфера. Словно во всем доме время шло, как обычно, а именно здесь замедлялось.
Оставшись один, я подумал об Одри. Уже привычно, как о наваждении, с которым давно пора смириться. Как она там? Как прошел ее вечер? Я надеялся, что после допроса ее оставили в покое. Но убедиться в этом не было возможности. И это злило.
Как злило и то, что сделала Одри. Чем больше я об этом думал, тем сильнее росла уверенность, что она призвала духа специально. Она знала больше, чем говорила. Но увидимся мы с ней только в понедельник. Это еще два дня ждать…
Я заметил, что сжимаю кулаки, лишь когда побелели костяшки. Так, Марко, надо сосредоточиться на деле. Начнем с фамильного древа, потом поищем, нет ли книг, посвященных именно генералу. Должны быть.
Позвав Грету, я попросил принести в библиотеку свечи. Зажег их и, когда горничная вышла, углубился в исследования.
Одри
Проворачивая в голове разговор с Гарольдом, я поужинала в столовой и вернулась в нашу с Лекси комнату. Подруга читала и, увидев мой унылый и замученный вид, отложила книгу и пошла подогревать воду.
– Все будет хорошо, – сказала она, заваривая чай. – Ты что-нибудь придумаешь, я тебя знаю. Одри Лайн не сдается никогда.
Так не сдается, что иногда заходит слишком далеко.
И все же чай с Лекси помог немного расслабиться. Мы поболтали о книжках и всякой ерунде, как будто специально не касаясь чувствительных тем вроде Марко. Что, правда, не мешало постоянно о нем думать. Он присутствовал со мной всегда, жил во мне, словно дух.
Уходя ко сну, я надеялась, что увижу Окрама. Тогда в кабинете мы ведь не договорили. Но феникс почему-то не желал являться. Возможно, уехав с отцом, Марко был слишком далеко физически. А возможно, дух мог прийти ко мне, только когда мы оба спали, и огневик еще не ложился.
Проворочавшись без толку, я встала. За окном была темень, и подсвеченные часы на башне главного корпуса показывали два часа ночи. Все уже точно в это время спали. И мне надо. Как-то…
«Одри», – услышала я голос Неона, выглянувшего из-за приоткрытой дверцы шкафа.
Я испуганно посмотрела на Лекси. Она спала, отвернувшись к стене. Слава богам, не видела блудичка.
«Я голодный», – сообщил он.
«Пойдем прогуляемся. – Я надела халат и махнула малышу. – Только спрячься».
И оттопырила для него широкий карман. Правда, свет огонька было видно даже через плотную ткань, ну хоть не так ярко.
Покидать общежитие после одиннадцати вечера было запрещено. Комендантша запирала двери на ключ. Но девочки уже давно нашли способ выбираться на улицу в любое время.
На первом этаже в конце коридора была дверь на задний двор. Точнее, даже не двор, а закуток, окруженный по периметру кирпичной стенкой. Перед ней стояли здоровенные баки для мусора, прикрытые деревянными крышками.
Ночь выдалась лунная, и с левой стороны стенки были отчетливо видны зазоры в кладке. Тут и особой ловкости не требовалось, чтобы забраться на крышку одного из баков, а там перемахнуть через стеночку. В халате выходило не слишком прилично, но мне не хотелось одеваться. Вдруг Лекси разбужу? А посреди ночи меня все равно никто не увидит.
Опустившись на траву, я пошла к дорожке. Шаркая тапочками по мокрому от дождя гравию, я направилась к беседке, которую уже мысленно окрестила нашей с Марко. Жадно втянув носом аромат цветущей вишня, я почувствовала себя немного лучше. Закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов.
Чуть поодаль от беседки обнаружился небольшой ручеек, посеребренный светом луны. Узкий, легко перешагнуть, зато вода в нем была чистой, и, создав горсть снега, я скормила ее блудичку. Неон вспыхнул и благодарно закружился над головой.
«Я не могу держать тебя в комнате, – сказала ему я. – Слишком опасно. Лекси может тебя заметить».
Почему-то уверенности, что она не донесет, у меня не было.
«Я буду с тобой», – упрямо ответил малыш.
«Со мной тебе тоже нельзя, – я задумчиво огляделась. – Давай ты будешь жить здесь? Обещаю приходить каждый день после занятий и тебя кормить».
Огонек снова описал круг, словно задумавшись, и наконец сказал:
«Хорошо. Но ты обещала».
