– Что?
– Послушай, – парень вздыхает и кривится. Пинает носком кроссовка камушек. Прячет ладони в карманы джинсов и переступает с пятки на носок. – Родители не хотели, чтобы я съезжал от них. Отказывались давать денег на съем квартиры. А я уже не могу жить с предками. Я достаточно взрослый, – поигрывает бровями, растягивая губы в пошловатой улыбке. – Батя у меня категоричный мужик. Сказал: хочешь жить отдельно – сам заработай. Ну, я и заработал. Как умею. Поспорил с пацанами, что «распечатаю» тебя. Мне особо напрягаться даже не пришлось. Ты, Дашенька, сама накидалась. Лезла ко мне, целовалась. Как неумеха, конечно, но ничего так. Местами мне даже понравилось.
Пока я пытаюсь оправиться от словесных оплеух, отряхнуться от дерьма, в которое с щедростью меня макнул мой бывший возлюбленный, Артур хладнокровно продолжает добивать меня. Безжалостно и беспощадно.
– А с беременностью ты можешь делать, что хочешь. Это твоя проблема. Лучше, конечно, аборт. Потому что ребенка я никогда не признаю и ни копейки не дам. Даже на этот самый аборт.
Пошатываюсь и прижимаю ладони к животу. Защищаю. Мысленно представляю, что закрываю этими руками ушки и глазки моего малыша. Не хочу, чтобы он слышал такие страшные слова в свой адрес. Особенно от какого-то незнакомого дяди.
– И сколько же стоит моя девственность?
– Зачем тебе?
– Хочу знать, не продешевил ли.
Артур хмыкает и кривит уголок рта.
– Шестьдесят тысяч.
Ужасаюсь цинизму этого…кого?
Урода.
Вот лучшее определение существу, стоящему напротив.
Спасибо, что правда о нем раскрылась сейчас, а не много позже. Жалко, что я полжизни любила человека, никого больше не замечая вокруг. А он не достоин этой любви. Дура. Ну, что ж, буду надеяться, это будет самый жестокий урок в моей жизни.
– Слушай, а ты оказывается с зубками, – губы Артура плывут в похабной ухмылке. Шаг, и вот его рука уже лапает мою талию, стекая на ягодицы. Сжимает, мнет. А меня накрывает приступ тошноты. Еще чуть-чуть, и меня вывернет прямо на его брендовые кроссовки. – Может, повторим? По дружбе. В постели ты так-то ничего, не бревно…Немного обучить для себя, и нам обоим будет хорошо…Тем более, сейчас можно не париться с предохранением…
Оглушительный звон пощечины рикошетит от стен дома и закладывает уши.
– Не вздумай когда-нибудь побеспокоить меня. Никогда, Артур. Помни, что срок давности за изнасилование десять лет. А у меня на руках заключение эксперта. Приблизишься, и я дам ему ход, – отчаянно блефую. Но лучше так, чем позорно заливаться слезами.
Я развернулась и оставила парня позади. Навсегда.
Да, потом пришел откат. Было больно. Физически. Морально. Меня крутило, ломало. Я все время задавалась вопросом: за что? Почему со мной так поступил? Чем заслужила?
А потом родилась моя доченька. Сонечка. И я поняла истину: не «за что?», а «для чего?».
Для того, чтобы в моей жизни появился самый главный и важный человечек – моя дочь.
Спустя годы я осознала: хорошо, что этот разговор состоялся именно тогда. Я сразу спустилась с небес на землю, вытащила из глаз осколки битого розового стекла и, наконец, повзрослела.
А потом в нашей с Соней жизни появился мой Артур.
С моим будущим мужем я познакомилась благодаря Оле. Когда Соне было полгода, сестра насильно вытянула меня на вечеринку.
– Ты молодая, красивая, а заперлась дома и зарылась в пеленках и подгузниках! Нельзя забывать о себе! После рождения ребенка жизнь не заканчивается!
Сестра заставляет меня надеть свое красное обтягивающее платье, туфли на высокой шпильке. Накрасила и уложила волосы волнами. Вышло красиво, ярко, но очень непривычно. Из зеркала на меня глядит девушка из прошлого. Та, о существовании которой я давно успела забыть.
Я потягиваю безалкогольный коктейль и в четвертый раз пересматриваю коротенькое видео, как спит моя дочь. Я часто это делаю, поэтому порой не высыпаюсь. Гляжу и не могу поверить, что сама родила свой смысл жизни.
Но от моего занятия меня прерывает Оля.
– Знакомься, это Вадик, а это…Артур.
Вздрагиваю всем телом. Несмотря на то, что прошло уже больше года, у меня до сих пор аллергия на это имя. Обвожу равнодушным взглядом парня, не зацикливаясь на деталях, и…утыкаюсь снова в телефон, буркнув:
– Привет.
Я честна с собой – этот Артур мне не понравился.
Я вообще не смотрю на мужчин – полно других забот. Да и обожглась очень сильно. Теперь я привита отношений. Пожизненный иммунитет.
Вот только Артур задался целью пробить эту броню.
Он достал мой номер телефона, и как-то незаметно мы стали переписываться. Обо всем и ни о чем.
Когда мы натерли мозоли на пальцах, набирая километровые простыни текста, сами того не заметив, перешли на звонки.
Я стала влюбляться в его голос. Бархатный, низкий, ласкающий. Я быстро привыкла засыпать с ним и просыпаться.
И на этом Артур не остановился и продолжил осаждать территорию.
Этот неугомонный парень достал мой адрес, и курьер стал бывать у нас дома с завидной регулярностью. Парень чего только не приносил: цветы, сладости, фрукты и даже лекарства, когда я пожаловалась, что заболела.
Артур всегда был рядом. Как-то незаметно вошел в мою жизнь и пустил тут корни. Мне с ним было тепло, уютно и безопасно.
И я начала оттаивать. Ходить на свидания. Потихоньку доверять. Мелочи, но и это для меня большой шаг.
Единственное, отчего я категорически отказалась – это оставаться с ним на ночь. Никакой близости.
Я боялась ее. Боялась своих чувств. Боялась, что он, как и мой бывший, сделает нам с Соней больно. Скажет, что ему не нужен чужой ребенок.
О дочери я решилась сказать лишь спустя четыре месяца нашего плотного общения. Тряслась, как осиновый лист, не спала почти всю ночь накануне. Была уверена, что это наша последняя встреча с Артуром.
Но мой Мужчина и тут меня удивил.
– Я знаю, – мягко улыбнулся он на мое признание.
От шока моя челюсть падает мне на колени.
– Но…Откуда…Почему молчал?!
– Ждал, когда ты будешь готова познакомить меня с самым дорогим человечком в своей жизни.
После этих слов я расплакалась. Просто уронила лицо в ладони и всхлипывала на все кафе.
– Эй, Куколка, ты что, думала, я тебя брошу из-за ребенка?
Киваю, не в силах ни произнести ни звука, ни поднять голову на Артура.
– Капец, ты высокого мнения обо мне, конечно. Поехали. Только в детский магазин для начала заглянем.
– З-зачем?
– Затем, что я пока не знаю, что любит и чем интересуется твоя дочка. Поэтому поможешь мне выбрать для нее подарок.
Стоит ли говорить, что эти двое полюбили друг друга с первого взгляда и первой робкой улыбки? А еще Артур пришел в восторг, что у Сони уже отчество Артуровна.
– Видишь, она уже моя. Наша дочь.
И первое слово, которое четко и с уверенностью выдала наша малышка, было именно «Папа».
Вот так он стал ей родным отцом, пусть и не по крови. И наша Соня до сих пор не знает правды – Артур запретил ей говорить.
– Она – моя. Я все сказал.
Глава 6
Даша
Наши дни
– Дарья Михайловна…
Промаргиваюсь. Прикрываю глаза на секунду, вытираю влажные щеки. Превозмогая душевную боль, натягиваю на лицо улыбку. Убеждаюсь, что она держится и не похожа на звериный оскал, и только тогда разворачиваюсь к подчиненной.
– Да, Лиля?
– Вот здесь подпишете? – подчиненная тычет наманикюренным пальчиком в документ. – Договор поставки продукции на следующий год.
Пробегаюсь взглядом по преамбуле. Строчки сливаются в одну, буквы разбегаются. Приближаю документ к лицу, повторяя попытку. Все тщетно – смотрю в книгу, вижу фигу.
– Так, оставь, – откладываю проект договора на край стола. Там уже собралась приличная стопка документов на изучение и подпись. – Я посмотрю, после обеда все отдам.
– Хорошо, спасибо, – Лилия кивает и разворачивается на выход. Тормозит и оглядывается через плечо. Сочувственно заглядывает в лицо, тихонько интересуясь: – Дарья Михайловна, у вас все хорошо?
Глубокий вдох. Медленный выдох.
– Все хорошо. Линза на глазу по пути на работу лопнула, представляешь? Теперь чешется и слезится.
Господи, что за чушь я несу?!
Разумеется, моя подчиненная мне не верит. Слегка вздергивает брови, пристально разглядывает и, кивнув сама себе, молча удаляется на рабочее место.
Нет, у меня не все хорошо.
Вернее, в моей жизни откровенный звездец, которого не было, даже когда мой возлюбленный на меня поспорил.
Верчу обручальное кольцо на безымянном пальце. И снова в сотый раз за последние сутки задаюсь вопросом: в какой момент наша семейная жизнь пошла под откос? В какой момент мы потеряли друг друга? И почему я этого, черт возьми, не заметила?
Вчера Артур не пришел спать в нашу общую постель. Взял подушку, плед и ушел в кабинет. Молча и не глядя в мою сторону.
За все годы нашего брака, как бы мы не ругались, как бы не скандалили и не бросались обидными словами, мы следовали золотому правилу – спать вместе, в нашей кровати. И даже чертовски злой Артур всегда обнимал меня, прижимал к себе и невесомо, думая, что я не чувствую, целовал в затылок.
А холодная и пустая постель этой ночью заставила меня убедиться, что развод между нами вполне реален…
Этой ночью впервые за последние годы мне снова приснился кошмар. И он был снова связан с потерей. Только в этот раз я теряла мужа. Нас. Нашу семью.
Мы держимся за руки, идем вперед. Улыбаемся друг другу, я привычно склоняю голову на плечо мужу. Молчаливо выражаю ему свою нежность, любовь и безоговорочное доверие.
Неожиданно Артур тормозит. Спотыкаюсь, едва не падаю. Но муж не подхватывает меня, как всегда. Оборачиваюсь и сталкиваюсь с его перекошенным от боли лицом. Его губы шепчут: «Прости»…
Хмурюсь, не понимая, за что мой муж просит прощения. Но внезапно, прямо между нами в земле случается раскол. Артур бросается вперед, хватает меня за руку.
Пропасть все ширится.
Я отчаянно пытаюсь удержаться, цепляюсь за мужа…
Но ладонь выскальзывает, и я остаюсь по другую сторону. Кричу, срываю горло, но с каждой секундой оказываюсь все дальше от Артура.
И лишь ветер доносит до меня пресловутое: «Прости…»
Я проснулась в слезах и проплакала остаток ночи. Этот странный сон задел за живое. За то, что еще не отболело.
Но самое ужасное, что мой муж слышал мои слезы. Ворочался, скрипел неудобным диваном. Тяжело и обреченно вздыхал и даже матерился. Но не пришел, чтобы меня утешить. Впервые не подставил свое крепкое плечо…
– Дарья Михайловна, – в кабинет снова заглядывает Лилия. Как-то странно улыбается и бросает на меня хитрые взгляды. – К вам пришли. Пропустить?
Хмурюсь и листаю ежедневник. На сегодня у меня никаких встреч и переговоров.
– По какому вопросу?
– Очень и очень важному, – хихикает моя помощница. И пока я теряюсь и медлю с ответом, делает кому-то знак за дверью: – Проходите быстрее.
И в комнату вплывает он. Огромный букет разноцветных эустом. Моих любимых.
Глаза щиплет от горячих слез. Грудь сковывает стальным обручем так, что не вдохнуть, ни выдохнуть.
