Всю дорогу до ресторана супруги молчат. Нет, Литвин много говорит, но по телефону. Нелли отстранённая, как всегда, безучастно смотрит в окно, а я стараюсь не смотреть на неё. Хотя это невозможно. Я вдруг осознаю, что меня накрыл такой пи*дец, что в моём случае надо сразу увольняться и бежать очень далеко. Но, к сожалению, так нельзя.
В ресторан супруги заходят в сопровождении Михи, но через пять минут он возвращается ко мне. Молча курим, наблюдая за входной группой.
Миха садится в машину подремать, а я остаюсь на улице. Через полчаса мы поменяемся. Надеваю гарнитуру, набираю Анну, не сводя взгляда с фасада ресторана.
– Привет, – сонно отвечает моя невеста.
Невеста…
Раньше мне нравилась эта мысль. Есть что-то чистое, романтичное в этом слове. Нежнее, чем «супруга» или «жена». А сейчас я в полном раздрае.
– Малыш, ты спишь, что ли? – смягчаю голос, пытаюсь поймать то чувство, что испытывал к ней еще недавно. Уловить его, зацепиться и утвердиться, что вот она – моя женщина. А Нелли – чужая жена.
– Да, задремала. Нога болит, ходить сложно. Я с дивана не встаю. Растолстею к свадьбе, в платье не влезу. Буду некрасивая, с огромными щеками, – усмехается.
– Прекрати, мне всё равно. Ничего не имею против форм.
– Так! – повышает голос. – Не нужны мне дополнительные формы.
– Всё, тихо. Ты будешь самой прекрасной невестой.
– Ден… – вздыхает.
– Да, малыш.
– Я скучаю.
Надо сказать «я тоже». Но язык почему-то не поворачивается. Не могу выдать правильные и уместные слова. Еще пару дней назад мог. А сейчас не могу.
– Скоро у меня выходной… – отвечаю я. – Проведём его вместе.
– Быстрее бы. Я тут платье выбрала. Но не покажу. Плохая примета.
Плохая примета – не платье. А то, что я, говоря с невестой, смотрю на окна ресторана и пытаюсь увидеть там Нелли.
– Хорошо… – невпопад отвечаю. – Воспринимай это как отпуск. Готовься к свадьбе. Помнишь, ты жаловалась на нехватку времени?
– Да, времени теперь достаточно, – усмехается Аня.
Молчим. Надо что-то говорить. И обычно я говорю много всего, нам никогда не было скучно. А теперь молчим… И это мой барьер.
Я загоняюсь?
Определённо, да.
Ну, с кем не бывает. Засмотрелся на красивую женщину, пофантазировал. Ничего большего не будет. Скорее всего, это мой предсвадебный мандраж. На подсознательном уровне хочется доказать себе что-то…
– Ладно, Анюта, я работаю, – произношу, когда ко мне выходит Миха. Хотя я мог бы говорить еще в машине.
– Пока, – выдыхает Анна. Нажимаю на гарнитуру, сбрасывая звонок.
Я остыл?
Сажусь в тачку за руль, откидываюсь на сиденье, прикрываю глаза, пытаясь дышать ровно. Медитирую на своем ощущении. Пытаюсь обрести равновесие.
Где, блядь, моя хваленая выдержка?
Кто разрешал этой ведьме врываться в мою голову?
Через пару часов из ресторана выходит Нелли. Почему-то одна. Спешно садится в машину на заднее сиденье. Переглядываемся с Михой, ни хрена не понимая. Сажусь за руль, Миха остаётся на улице.
Нелли откинулась, прикрыла глаза, словно спит. Дышит глубоко, отчего его грудь вздымается. Сглатываю, переводя взгляд в лобовое стекло.
Хочется спросить, всё ли с ней в порядке. Но я стискиваю челюсть, не позволяя себе этого. Нет ничего критичного, если поинтересуюсь. Я охранник, вдруг ей нужна помощь. Но я намеренно молчу. Потому что перехожу границы, и это надо как-то останавливать.
Минут через двадцать из ресторана выходит Литвин, разговаривая по телефону. Миха открывает ему дверь.
Едем домой, Нелли не меняет позы и не открывает глаз. Литвин продолжает говорить по телефону.
– А ты что, сука такая, мне устроила?! – взрывается Литвин.
Сначала мне кажется, что он продолжает телефонный разговор. Но нет, это он Нелли. Я не должен вмешиваться в семейный конфликт. Я здесь никто. Но тело напрягается. Смотрю в зеркало. Нелли не отвечает, словно не слышит Литвина.
– Сколько ты выпила? – также яростно спрашивает он у нее. Ответа нет. Литвин качает головой и сжимает переносицу, словно очень устал. Немного выдыхаю, думая, что конфликт исчерпан.
Но нет, ровно через несколько минут я чувствую резкое движение позади. Перевожу взгляд в зеркало. Литвин хватает Нелли за шею и дергает на себя. На автомате жму на педаль газа. Нелли не реагирует. То есть не сопротивляется, ехидно усмехается в лицо Литвину. А тот в ярости.
– Сколько бокалов я разрешал тебе выпить? – рычит ей в лицо. А меня накрывает агрессией. Нельзя такую женщину так хватать, нельзя с ней так разговаривать. Стискиваю руль, пытаясь не сорваться.
Это, блядь, не мое дело!
Повторяю себе. Но моя установка не работает.
– Я тебе не собака, чтобы выполнять команды, – ухмыляется ему в лицо.
– Что ты, мать твою, устроила? Что, сука, нес твой рот? – встряхивает ее, как куклу.
– Не нравится? – снова расплывается в улыбке, словно провоцирует мужа. – Так не терпи.
– Ты, сучка, намерено всё это? Да?! – уже кричит ей в лицо. И я на инстинктах и адреналине резко виляю машиной в сторону, так, что их качает на заднем сидении.
Это косяк, но я добиваюсь своего, Литвин отпускает Нелли.
– Это что, мать вашу, сейчас было? – переключается на нас.
– Собака резко выскочила на дорогу, – лгу я.
Миха в ах*е, переводит на меня взгляд, прекрасно понимая, что никакой собаки не было. Но молчит.
– Так давил бы ее на хрен! – срывается Литвин. Стискиваю челюсть до хруста зубов.
Литвин успокаивается, тоже откидывается на сиденье, прикрывая глаза. Нелли смотрит в окно, потирая шею. А я ловлю себя на мысли, что мне хочется сломать руки, которые посмели причинить ей вред.
Доезжаем до особняка в полной тишине. Пытаюсь дышать ровно. Отключиться вообще от реальности. Только механические отлаженные действия. Всё. Но моя установка снова не срабатывает.
Потому что, как только машина тормозит во дворе усадьбы, Нелли вылетает из салона и идет не к дому, а в сторону рощи, там нет освещения. На дворе ночь, небо затянуто тучами. Там кромешная тьма.
– Стой! – вылетает за ней Литвин. Но Нелли не реагирует, скидывает туфли и ускоряет шаг. – Как же, сука, ты зае*ала! – рычит Литвин. – Придушу, тварь!
На шум выходит Довлатов.
Литвин срывается за супругой. И я на автомате, не думая, срываюсь за ними. Если он позволил себе душить ее и так разговаривать при охране, что он может сделать с ней наедине?
Тело горит. Действую неосознанно, на инстинктах. Защитить женщину.
– Тормози, Ден! – за мной срывается Довлатов.
Не реагирую. Я сейчас невменяемый. Дергаюсь назад, когда Довлатов меня догоняет и с силой разворачивает к себе. Я теряю Нелли и Литвина из виду. И мне это не нравится. Дергаюсь, пытаясь вырваться.
– Ден, мать твою! – рявкает на меня Довлатов. – Приди в себя!
Скручивает меня силой и затаскивает в комнату охраны. Я могу вырваться и положить его. Хотя бы попытаться, но я подчиняюсь. Хотя всё клокочет внутри.
– В мой кабинет! – холодно велит Седой, пока поднимаемся. Беру себя в руки. Точнее, надеваю маску отстраненности. – Это что сейчас было? – с подозрением спрашивает Довлатов, разворачиваясь ко мне, когда мы входим в кабинет. Стискиваю челюсть. – Ты что творишь? Запал уже на нее? – всматривается мне в глаза.
Да, он выкупил меня с потрохами.
Я запал.
– Нет. Просто инстинкты сработали. Не могу смотреть, когда обижают женщину. Отец безбожно бил мать. С тех пор триггерит в такие моменты.
– Точно? – не верит мне Седой.
Правильно делает, что не верит, дело не в моих детских травмах.
– Точно. Всё, я в норме, – расправляю плечи.
– Ладно, поверю в первый раз на слово, – выдыхает Довлатов.
Подходит к импровизированному бару, наливает в два стакана виски. Протягивает мне бокал.
Выпиваю залпом.
– Не вмешивайся больше. Даже чтобы мысли не возникало. Это семейные дела. И Нелли действительно немного не в себе. На нее иногда находят такие вот неадекваты.
– А почему? То есть она всегда была такой?
– Нет, не всегда. Но это не наши дела. Включи голову. Если бы Литвин сейчас заметил твою реакцию… – качает головой, не договаривает.
Да всё я понимаю. И свой неадекват тоже.
– Такого больше не повторится.
– Я очень надеюсь, Ден. Не подставляй больше ни себя, ни меня.
Киваю.
– Всё, иди отдыхай.
Разворачиваюсь, выхожу.
На дворе тишина. Никого нет. Прикуриваю сигарету, поднимаю голову на горящие окна особняка. В голове только одна мысль – пойти проверить, всё ли в порядке с Нелли. Мысль, которую я не могу себе позволить.
Медленно прогуливаюсь вдоль тропинки в сторону рощи. Туфли Нелли так и валяются на дорожке. Поднимаю их.
Что я творю?
Глава 8
Нелли
– Привет, – заглядывает ко мне Лиза. – Ты идешь завтракать? – садится за мой туалетный столик, рассматривая украшения, надевает себе на палец массивное кольцо с черным камнем. – Папочка не в духе, с утра орет на горничную. Я не хочу завтракать с ним одна, – кривит губами Лиза.
Сегодня на ней черная туника с принтом волка и кожаные штаны. Агрессивные черные стрелки на глазах, милые розовые губы и две французские косы по плечам. Такой вот образ, где сочетаются нежность и агрессия. Лизе идет. В ее возрасте тем более. Мне нравится ее самовыражение, в отличие от Олега.
– Да, сейчас пойдем, – отвечаю я, надевая белый длинный кардиган поверх черного шелкового комбинезона.
Мне сегодня холодно. Несмотря на то, что погода за окном отвратительно хорошая. Краситься не хочется, но я наношу на губы помаду, натягивая улыбку. Моя вчерашняя очередная истерика высосала из меня все силы. Это я намеренно, да. Олег прав. Осознаю всё, что творю. Хоть он и считает меня сумасшедшей. Уже и сама не понимаю, здорова ли я. Когда вам изо дня в день твердят, что вы не в себе, невольно начинаешь верить. Пусть так. Я делаю всё, чтобы испортить жизнь своему супругу. Однажды ему надоест, и он либо меня отпустит, либо придушит. И то, и другое – свобода.
А сейчас я в клетке. Как и Лиза. И в ее случае лучше принять волю отца и научиться жить в этой реальности. Тогда всё будет у нее хорошо. Я же дефектная и не могу этого принять. Как мать, как многие другие женщины нашего круга. Моя психика бунтует. Хотя психика матери тоже не справляется, только она не готова это принять и предпочитает обманываться всю жизнь. Жаль. Но это ее выбор.
– Нравится кольцо? – интересуюсь у Лизы.
– Да, – улыбается. – Подходит под мой сегодняшний лук.
– Дарю.
– Да? Класс. Спасибо. Это что за камень?
