– Есть причина, по которой у тебя случаются эпизоды деперсонализации?
Нет.
Мрачная атмосфера так душит, что я начинаю задыхаться.
Я отчетливо помню, как пообещала себе, что никогда больше не заговорю об этом.
Обычно приступ происходит во время моих выступлений… точнее попытки сделать хоть что-то, однако для других все выглядит не иначе как банальная боязнь сцены.
Я ненавижу, когда мир начинает ощущаться, словно в тумане. Это похоже на острое чувство оторванности, как будто время проходит сквозь меня. Мои учителя любят напоминать о том, что я вундеркинд, который каким-то образом умудрилась растерять свой талант. Жалость… вы знаете, насколько она отравляет?
Кроме психотерапевта, никто, ни одна живая душа, даже мой отец не знает об этом.
Так как, черт возьми, у него получилось достать до самого дна?
– Хватит.
Он поворачивает барабан на револьвере и надавливает на спусковой крючок, все еще держа в плену мою руку. Мое сердце останавливается.
– Стой! – кричу я, рыдая. – Я не буду в тебя стрелять.
– Я задал вопрос, Элеонор.
Редкие капли дождя начинают просачиваться через густые ветки деревьев, сливаясь с моими слезами.
– Я… я пережила травмирующее событие.
– С чем оно связано?
Грани моего разума постепенно сдвигаются. Я уворачиваюсь от его порыва поцеловать меня в щеку.
– У меня… амнезия.
– Не говори того, что знает твой психотерапевт и родители. Я хочу услышать правду.
Мое состояние ухудшается из-за его жестокого тона. Почему он спрашивает меня об этом? Почему он хочет залезть туда, куда даже я не имею доступа?
– Я не помню… ее… и его… Я не помню их… Я помню только огонь и крики… Иногда их так много, что я не могу выносить все это… Слишком много…
Я не в силах остановить рыдания, рвущиеся из груди, и назревающую истерику, ломающую всю мою защиту.
– Хорошая девочка, – он все-таки целует меня в щеку, а затем гладит по волосам, как маленького ребенка. – А теперь стреляй.
– Я не… не могу.
– Стреляй.
Он не дает мне выбора.
Он просто хочет, чтобы я сделала это.
Впервые за долгое время я делаю по-настоящему глубокий вдох, а затем направляю руку в небо и нажимаю на спусковой крючок.
Всего один выстрел.
Мои ноги подкашиваются, когда он ставит меня на землю, но я не позволяю ему отстраниться. Я зарываюсь пальцами в его толстовку, ловя его запах и тепло, которые почему-то дарят мне спокойствие.
Я пытаюсь остановиться, но не могу.
Он обнимает меня, пока я тону в рыданиях, вцепившись в него мертвой хваткой.
Только что я пережила худшее душевное состояние, так почему же это ощущение такое освобождающее? Мы стоим под моросящим дождем, кажется, целую вечность, пока он не обхватывает пальцами мою шею и целует в лоб.
– Идем.
– Куда? – Я смотрю в его темные глаза, все еще находясь в бреду.
– Я провожу тебя до общежития.
Мой подбородок дрожит, когда его длинные пальцы касаются моих. Он тянет меня вперед, заставляя идти за собой, однако через пару минут каждый новый шаг становится все тяжелее.
– Ты устала?
Я отрицательно качаю головой.
Вздохнув, самый пугающий монстр подхватывает меня на руки и направляется в сторону Кингстона.
Боже мой…
Мои жалкие инстинкты говорят мне быть начеку, но я даже не помню, куда делся мой пистолет. Мои веки тяжелеют, и я больше не могу сопротивляться желанию положить голову ему на плечо.…
– Не засыпай на моих руках, ангел. В конце концов, я могу похитить тебя.
Но я делаю именно это.
Я засыпаю на руках у монстра.
Примечание:
Внушение (лат. suggestio) – психологическое воздействие на сознание человека, при котором происходит некритическое восприятие им убеждений и установок. Внушение может использоваться для улучшения самочувствия человека и лечения психологических травм.
Глава 7
Когнитивная беспомощность
«…Maybe I just wanna be yours
Может, я просто хочу быть твоим,
I wanna be yours, I wanna be yours
Я хочу быть твоим, я хочу быть твоим»
Arctic Monkeys – I Wanna Be Yours
Эдинбург, Шотландия.
Тень.
Честно говоря, я мастер игнорировать некоторые важные события, которые произошли в моей жизни за последнее время. Вчера у меня, Эммы и Кэт был спа-день, и мы провели его в «Балморал» – в пятизвездочном отеле на Принсес-стрит.
Интересный факт: часы на башне всегда переводятся на три минуты вперед, так что вы никогда не опоздаете на поезд. О, и еще один: в люксе под номером 552 Джоан Роулинг закончила последнюю часть «Гарри Поттера». Само здание напоминает викторианский замок, а интерьер настолько роскошный и потрясающий, что становится понятно, почему здесь так часто останавливается Королева.
Я же говорю вам: мастерское отвлечение.
Никакого мрачного голоса, темных глаз и поцелуев-укусов.
Никаких сообщений, сыплющихся на мой телефон с завидным постоянством.
И никаких гребаных снов с его участием.
Я расслаблена и довольна, особенно после шестичасовой игры на скрипке и долгого массажа.
Не ври себе, Смит.
– Элеонор, ты слышишь?
– Да? – я перевожу взгляд на Катерину и думаю о том, как заставить свой мозг не воспроизводить одну и ту же сцену на повторе с завидным постоянством.
– Ты опять выпала из разговора. Ты чем-то огорчена?
О, Кэтти, «огорчена» – слишком мягкое слово для моего состояния.
Черт возьми, я в бешенстве.
– Нет. То есть не совсем. Я все еще не очень хороша в латыни.
Что? Это правда. Латынь – единственный предмет, который не хочет поддаваться моему завидному трудолюбию. Да, я не настолько помешана на учебе, как Катерина, но у меня никогда не было плохих оценок.
– Хочешь, я позанимаюсь с тобой?
Я улыбаюсь. Почему Кэтти такое солнце?
– Если тебе несложно.
– Что за глупости. Конечно, мне несложно, – Кэт садится на край кровати и сжимает мою руку. – Какую часть «Дневников Бриджит Джонс» мы выбираем?
– Ты еще спрашиваешь? – Эмма выходит из ванны с влажными волосами и одетая в бело-розовый халат от «Виктория Сикрет». – Ответ очевиден. Мы просто обязаны увидеть сексуальную драку Марка и Дэниэля.
Кэтти смеется и пересаживается, освобождая для нее место на кровати, где мы собираемся провести следующие двадцать четыре часа. Номер-люкс, уход за кожей, старые ромкомы, обсуждение книг и нездоровая доза фиш-энд-чипс в дополнении целого ведра клубничного мороженого – вот мое лечение.
«Мой очаровательный ангел хочет поиграть?..»
Глубоко вздохнув, я переворачиваюсь на живот и нажимаю на кнопки пульта, чтобы включить «Нетфликс».
Я. Сказала. К черту. Его.
Мне абсолютно плевать на горящий след от его гребаных зубов на моей шее, который я едва умудрилась замазать консилером. Мне абсолютно наплевать на то, что после произошедшего я проснулась в своей кровати практически голая (спасибо, что оставил нижнее белье, подонок). И мне абсолютно наплевать на гору белых лютиков, заполонивших всю мою комнату.
Мой телефон вибрирует, будто издеваясь надо мной, и я не могу удержаться от того, чтобы не взглянуть на экран.
Социопат:Ты решила спрятаться от меня, ангел? Весьма глупый поступок, учитывая то, что я для тебя готовлю. Заинтригована?
Социопат:Не игнорируй меня, детка. Я расстраиваюсь *плачущий эмодзи*.
Глубокий вдох. Долгий выдох. Капли дождя барабанят по окну и отвлекают от грохочущего пульса. Погода в Эдинбурге сегодня пасмурная и унылая, но дружелюбный коридорный разжег для нас камин, создав в комнате особенно уютную атмосферу.
– Кстати, Эмма, как прошло твое свидание? – спрашивает Кэтти, удобнее устраиваясь на подушках. Серые глаза подруги прищуриваются. – Ты ведь ответила на приглашение?
Ее светлые волосы сияют, обрамляя красивое лицо. Вот кто действительно похож на ангела – Катерина. Понятия не имею, почему он дал мне такое прозвище.
Мой телефон снова вибрирует.
Социопат:Я купил тебе скрипку. Тебе нравится?
Перед моими глазами появляется инструмент с подчеркнутым светло-красным оттенком. Скрипка очень похожа на изделие Страдивари, но, конечно, он не будет тратить на меня десятки тысяч фунтов.
Мои пальцы дрожат. Зачем он делает это? Это что, какая-то извращенная система сталкерских ухаживаний?
Социопат:Советую ответить мне, прежде чем я решу перейти к менее приятным методам воздействия.
В нашу первую встречу он кончил мне на язык после того, как заставил меня отсосать его заряженный пистолет. Что, черт побери, значит менее приятным методам воздействия?
– Да, – Эмма зачерпывает целую ложку мороженого. – Но в последний момент решила не идти.
– Почему? – спрашиваю я. – Тебе же понравился Эндрю. Он милый, умный и имеет множество наград по поло. Сексуальный спортсмен в твоем вкусе, разве нет?
