Кольцо выглядело так себе. Простенькое, тоненькое, грубой ковки, да и камешек в нем тусклый. Не то чтобы я ждала сапфиров или изумрудов от внезапного жениха, но Велемир мог бы найти что поприличнее. Это будто в придорожной канаве повалялось, там же и потемнело от времени.
Я потянула кольцо, чтобы снять с пальца, но оно держалось прочно, точно приросло к коже. А царевич как ни в чем не бывало развернулся и отправился в парную.
– А моего согласия спросить? – крикнула ему в спину.
– Надо было раньше думать, когда решила подбросить мне укушуевский подарок, Василиса Сводница.
Так и не обернувшись, он нырнул за пыхнувшую паром дверь, оставив меня в предбаннике. Очень милое поведение, вот о таком женихе я всегда и мечтала! Спасибо, что снова раздеваться не стал, так и пошел в полотенце. Но Кудесница мне нравилась куда больше Сводницы.
Я потопталась на пороге, собираясь с мыслями, затем снова попыталась стащить кольцо. В отличие от Любаши, меня царевич совершенно не привлекал. Хотя и насчет нее не уверена, одно дело – эфемерный образ Велемира, созданный из рассказов о нем и портретов, другое – этот бесчувственный чурбан во плоти.
И, главное, какой нелогичный! Ему нужна невеста, я привела ему невесту. Зачем было все портить? Надо бы поговорить с ним, но выходить царевич не спешил, а я не решилась лезть к нему.
Моя одежда пусть и легкая, но в парную в ней не пройдешь. А снимать верхние слои, чтобы остаться в одном белье, я посчитала распутством. Конечно, какие секреты между женихом и невестой? Но я еще не свыклась с новой ролью и планировала отговорить Велемира от этой дурной идеи.
Пока же я выглянула наружу, заметила, как Любаша увлеченно болтает со Снежком, удостоверилась, что с невестой все в порядке, и вернулась в баню. Тут налила себе чашку прохладного чая и приготовилась ждать царевича.
Вышел он нескоро, порозовевший и будто подобревший. Я решила не сбивать его настрой, налила еще чая и пододвинула к нему. Велемир благодарно кивнул и выпил все залпом.
– Чувствую, мы поладим, – кивнул он.
– Точно! – ухватилась я за его идею. – Тебе нужна невеста, не так ли? Я подберу лучшую! Взять хотя бы Любашу…
– Тебе надо, ты и бери.
– Но это несерьезно! – продолжала я, пока Велемир невозмутимо уминал приготовленные мной пироги. – Нельзя просто так надеть девушке на палец кольцо и назвать своей невестой!
– Подсовывать голых девиц царевичам тоже нельзя, а ты сделала. Считай, отворила дорогу злу.
– Но почему я?
– Отец сошел с ума, сказал, оставит корону тому, кто представит лучшую невесту. И как снег на голову с этим заявлением, с прошлой мы не поладили, новую найти за седмицу тоже не просто. А ты просто не такая страшная, как остальные кандидатки. К тому же хвасталась, что с любыми родственниками сладишь. Вот, лучший шанс проявить себя.
– А если я не хочу? – задала я резонный вопрос, но царевич только фыркнул и набросился на следующий кусок пирога. – Если я несвободна?
– И вспомнила об этом только три лучины спустя? Не смеши, Василиса Кудесница. А деваться тебе все равно некуда. Колечко не позволит.
На это я не нашлась, что ответить, но из вредности забрала у царевича оставшиеся пироги. Вот нечего набивать ими живот, не для того были заготовлены!
Велемир проводил блюдо долгим взглядом, но вернуть не попросил, видимо, это было ниже его достоинства. Затем выпил еще одну чашку чая и отправился одеваться за ширму, оттуда же бросил:
– Ты собирайся, завтра с рассветом выезжаем в столицу.
– Я до обеда спать привыкла.
– Ну так поедешь не собранной, – равнодушно ответил он.
– Послушай, – я решила тоже не церемониться и не играть с ним в вежливость. – Ты же не собираешься на мне в самом деле жениться? Как же будешь дальше выкручиваться? Обручение – это же не шутки!
– Как-нибудь выкручусь.
***
Было бы царство, а с невестой он разберется. Подумаешь, еще одна девка, пусть и симпатичная. Глаза голубые, улыбка милая, ямочки на щеках. И темные волосы ниже талии, которые Василиса собирала в две косы, по низу украшенные лентами. Вообще вся ее одежда была нарочито простой, почти деревенской, видимо для того, чтобы не затмевать невест. Даже сарафан, надетый поверх рубашки, у нее был однотонным, с мелкой вышивкой. Хотя Василисе определенно пошли бы платья более изысканного кроя, да и украшения посолиднее, чем подаренное им колечко. Но тут уж выбирать не приходилось.
Василиса тоже косилась на его подарок без всякого воодушевления и даже пыталась стянуть, но безуспешно, не зря же Велемир его зачаровывал. Серебро там было особенным, из далеких восточных гор, да и камешек непростой, чары он держал прочно и на чужие не откликался.
Вот это и избавило его от перспективы получить этим же кольцом в лоб. Судя по лицу Василисы она именно это и собиралась сделать, но стащить злосчастное украшение так и не смогла, потому просто сверкала глазами. Но куда больше Велемир жалел о ее пирогах. Когда он там последний раз ел? Точно не сегодня, вроде бы вчера перед закатом. Потом как-то забегался и забыл о еде. Сейчас же раззадорил аппетит парой укусов, отчего желудок отчаянно ныл.
Но унижаться перед этой сводницей и просить о добавке не собирался. Много чести. Да и вообще, не с ее подходом к знакомствам злиться за насильно надетое кольцо. Она ему тоже без всякого спроса девку в баню подсунула! Еще и какую! Такая если в кровать ляжет, то мужу только на полу спать и останется.
«Потому что другую ты не заслужил», – шепнул внутренний голос с отцовскими интонациями. – «Только эту, чтобы взглянул и думал, не подсунул ли ее братец старший ради очередной забавы».
«Нет уж!» – также мысленно ответил ему Велемир. – «У меня будет такая невеста, что все онемеют от зависти!».
Пока же Василиса Кудесница сурово поджимала губы и уже в открытую тянула с пальца кольцо. Даже не поленилась его намылить, только то все равно не двигалось с места.
Не то чтобы Велемир ждал ее счастливого обморока, но и на такую злость не рассчитывал. В конце концов, сам царевич замуж позвал и обещал золота!
Или нет?
– Когда все закончится, обещаю отсыпать тебе золота по твоему весу, – бросил он. – А если царство отойдет мне – то и по Любашиному.
Василису его предложение не обрадовало. Она глотнула воздуха, покраснела, затем подбоченилась и бесцеремонно тукнула Велемира в грудь.
– Вот взял бы его и… – Василиса явно подбирала более пристойное применение золоту, чем то, которое она хотела бы посоветовать, – отлил себе невесту. Хорошая бы вышла, молчаливая. А главное – нужной степени красоты, чтобы затмить всех местных девиц.
На «не такую страшную» обиделась, точно. Но комментировать это Велемир не стал, просто ухмыльнулся.
– По росту бы мне не подошла. Сколько там в тебе веса? И палец не руби, от кольца так не избавишься!
Она снова ахнула и опрометью выскочила из бани, еще и дверью так хлопнула, что косяк чудом не вылетел. Зато спешила так, что забыла пироги. Если в самом деле сама их пекла, то не врала насчет того, что может любой родне понравится.
Велемир подхватил блюдо и тоже вышел наружу. Там полной грудью вдохнул свежий вечерний воздух и отправился вверх по дорожке, к тому дому, где они с Инеем остановились на постой. Вообще-то стоило бы договориться не только о ночевке, но и об ужине. Но хозяйка, почтенная вдова, так смущалась и бледнела, когда с ней заговаривал сам царевич, что Велемир отбросил эту затею. Еще в обморок грохнется, если тот попросит еды, а когда согласится на простое рагу, то бедную и вовсе не эликсирами не отпоят.
Хотя горячего хотелось. Он столько дней гонялся по местным лесам за нежитью, что даже не помнил, когда нормально и полноценно обедал. Да и ужинал чем-то отличным от сухарей и вяленого мяса.
Василисины пироги пришлись к месту, но их было маловато. А вообще у дорогой невестушки наверняка есть припасы, чем-то же она кормит свою многопудовую невесту! Но пока Велемир не настолько оголодал, чтобы идти к ней на поклон. К тому же подозревал, что за вопрос об ужине таки схлопочет по лицу и чем потяжелее кольца.
Но куда больше голода его смущал бредущий навстречу грустный Иней.
Шел друг медленно, смотрел себе под ноги и пинал камешек. Тот весело катился с горки, пока не застревал в траве и не попадался под сапог Инею. Вот глянешь – чисто мальчишка, а на деле – ровесник Велемира, если не старше. Но иногда как выкинет чего, так сразу сомневаешься в его душевном здоровье.
– Слушай, тут такое дело, – Иней остановился и поскреб затылок, старательно отводя взгляд.
– Выкладывай, – резковато бросил Велемир. Но он уже знал, что такие разговоры ничем хорошим не заканчиваются.
– Одолжишь сотню сребров? – выпалил Иней и сделал виноватое лицо.
Помогло слабо, Велемир все равно хотел дотащить его до мелкой речушки внизу и пару раз окунуть в нее с головой. Иней прекрасно знал, что у них осталось не больше десятка монет до самого возвращения в столицу. Не от хорошей жизни они остановились в этой деревне, а не отправились на постоялый двор дальше по тракту. Даже баня была излишеством, но Велемир так устал за последние дни, что завидев ее уютный сруб на берегу реки, не удержался.
– Как ты мог потратить сотню сребров в этой глуши? – спросил он, едва не срываясь на рык. – Тут вся деревня столько не стоит! Даже если бы начал играть во что с местными, они бы не наскребли сотню на ставки.
Иней сделал виноватое лицо, опустил угол рта и задумчиво почесал затылок.
– Купил себе новый кафтан и перчатки. Голубые, по последней моде, с серебряным шитьем.
– Где? – Велемир обвел рукой заросший травой пригорок. Где-то там наверху вдоль дороги вытянулась деревенька, но в ней не было ни золотошвеек, ни лавки готового платья. Только Иней мог в таком месте найти, куда спустить сотню сребров. Для такого дела нужен особый и редкий талант. Тем более за те пару лучин, что они не виделись.
– Все Любаша виновата, – покаялся друг. – Мне надо было ее утешить, не каждый же день бедной девушке царевичи отказывают!
Велемир хмыкнул. Отказывают не каждый, но и соглашаются, поди, тоже. Их на все Тридевятое всего трое, как ни крути, а недополучивших внимания девиц куда больше. Да и вообще, вряд ли утешение от смазливого барда – это то, чего не хватало расстроенной Любаше. В конце концов, к ее обиде он тоже приложил руку.
– Мы разговорились, – продолжал Иней, – одно за другое…
– Она сидела в простыне! – едва не взревел Велемир. – Где бы она спрятала кафтан и перчатки?
– Так я ее до дома проводил, а там сундучок бездонный… Кстати, хоромы у них с Василисой – просто царские. Давай по-родственному к ним переедем? Так надоело спать на этой соломе и завтракать сухарями. Заодно Василису утешим.
– Ее-то почему? Потому что не каждый день царевичи замуж зовут? Ты просто мастер утешения: одну за то, что я ей отказал, вторую – потому что проявил интерес!
– Не складывается у тебя с женщинами, м-да, – сочувствующе протянул Иней, затем похлопал Велемира по плечу. – Слушай, так займешь сотню? Честное слово, в столице все верну. Меня там в трех кабаках выступать звали, как раз все соберу.
В это Велемир не слишком верил. Если у него, возможно, не все ладилось в личной жизни, то у Инея – с деньгами. Как только те попадали к нему в руки, тут же исчезали, как роса по утру. Хуже того, он ухитрялся тратить те деньги, которых не имел, и те, которые в принципе не мог заработать. Велемир потому и утащил его с собой в поход, что в этой глуши спускать сребры сложнее. Но истинный талант везде пробьется!
– Пошли, утешим всех, – царевич вернул Инею хлопок по плечу и шустрее пошагал по пригорку.
Глава 3
Василиса Сводница действительно хорошо обустроилась. Их с Любашей дом располагался в отдалении от прочих и был куда больше, чем тот, в котором жил староста. Даже удивительно, что Велемир его раньше не заметил, чары какие-то, не иначе. Раз десять ходил мимо этого места и видел здесь только поле и пасущихся коз, а сейчас – целые хоромы.
Дом был высок, крепок, с большими окнами и навесом. Под которым сейчас сидела приодетая Любаша и пила чай из самовара. Рядом с ней стояла тарелка колбас, четверть головки сыра, плошка овощей и целое блюдо калачей. У Велемира при виде всего этого заныл желудок, требовавший присоединиться к трапезе.
– Слушай, – тихо произнес Иней ему на ухо, – может еще не поздно сделать перестановку в невестах? Ты посмотри какая красота!
При этом он так облизнулся, что и не понять, кому комплимент: Любаше или колбасе. Хотя девица Укушуева, когда переоделась в обычный сарафан, стала куда симпатичнее, хотя до Василисы все же не дотягивала.
– Сам бы ухлестнул за ней, – огрызнулся Велемир, – глядишь, списала бы должок от избытка чувств.
Тот неопределенно пожал плечами и отвел взгляд. Значит, пытался, но сто сребров привлекали Любашу куда сильнее его светлых локонов. Или невестушка до сих пор переживала от того, что Велемир ее силком выпихнул из парной, потому и не спешила заводить новые знакомства.
Не разозлись он тогда так сильно, могли бы разойтись миром, а так некрасиво вышло. Но он тогда настолько вымотался, что только и думал об отдыхе, плелся к этой парной из последних сил, открыл дверь, а там огромная девка, в простыни замотана, точно бабочка в кокон, и глазищами испуганными на него таращится. Любой бы взбесился!
Вот Василиса смотрела как-то иначе. Заинтересовано и лукаво, и даже не испугалась, когда он начал на нее наседать, разозлилась только. Особенно за кольцо.
А теперь ему придется вести ее домой своей невестой, а до того – просить выгнанную Укушуеву о рассрочке.
Та наконец заметила Велемира, жалобно всхлипнула, забросила толстую пшеничную косу на другое плечо и с жадностью впилась зубами в калач. И отсюда видно какой пышный, золотистый, с россыпью семечек по верху.
Велемир сглотнул слюну, затем небрежно бросил на стол блюдо с Василисиными пирогами и произнес:
– Сводница твоя забыла. Кстати, где она?
– Пошла к кузнецу к-кольцо снимать, – запинаясь произнесла Любаша и снова потупила взгляд. А потом взяла себе ломтик колбасы, устроила его на том же калаче, закрыла сыром, подсыпала овощей…
Велемир понял, что не отрываясь следит за ней, и уже раздумывает над тем, не отнять ли эту конструкцию. Только вот Любаша не предлагала угощаться, а он не собирался просить.
Эх, пироги, пироги! Вот что мешало пихнуть их Инею и отправить того домой? Тогда бы по возвращению у Велемира был сытный ужин. А теперь придется откапывать те самые сухари, кое-где окрашенные благородной голубоватой плесенью.
– Но я пришел не за этим, – произнес Велемир, усилием воли переводя взгляд с Любашиного бутерброда ей на лицо. – У вас с моим другом вышло недоразумение.
– Угу, – внезапно другим тоном ответила Любаша, – нагреб товаров на полторы сотни сребров, а как дело дошло до оплаты, начал мне глазки строить!
Она вдруг уверенно и недобро поглядела на Велемира, затем на его шею, грудь, ниже… покраснела и сосредоточилась на бутерброде. Видимо, снова вспомнила, как он вломился в парную. Но здесь сама виновата: любишь чужие бани, люби и чужие виды без портков.
И больше тревожило другое.
– Полторы сотни? – уточнил он, а предатель-Иней уже разглядывал плывущие по небу облачка, будто этот разговор его совершенно не касался. – То есть полсотни он тебе все-таки выплатил?
– Какое там! – вздохнула Любаша. – Сказал, ты рассчитаешься. Надеюсь, с этим проблем не будет?
В ее тоне снова слышалось что-то зловещее, а лицо вдруг показалось старше и суровее. Остальной облик тоже говорил, что Велемир может сколько угодно отвергать младшую Укушуеву, но просто так сбежать с ее деньгами не выйдет. Впрочем, он и не собирался. Долги нужно отдавать, даже такие странные.
– Проблем не будет, я напишу расписку на эти полторы сотни, – твердо ответил Велемир и скосился на Инея. Тот только развел руками, мол, а что такого? Подумаешь, немного округлил. Для тебя не такая и большая сумма.
В принципе так и было, но эту небольшую сумму придется вписать в расходы. И страшно представить, как будет веселиться отец, читая «Вышитый кафтан и перчатки для спутника – полторы сотни сребров». Он вообще считал Инея бесполезным и глупым существом, и сейчас Велемир даже не стал бы с этим спорить.
– Или же Иней немедля вернет тебе все товары, – процедил он сквозь зубы.
– Нет! – тот тут же оказался рядом и сделал умоляющее лицо. – У меня по возвращению сразу выступления, хочу прийти на них в новой одежде, а не в том старье, в котором все меня уже видели. Сам знаешь, чем успешнее выступлю, тем быстрее верну долг.
Если бы Иней собрался и однажды в самом деле вернул все долги, то Велемир прикупил бы себе собственное царство. Точнее, периодически он что-то да подкидывал, хотя бы для того, чтобы иметь депозит на случай новых трат.
– Мне не нужна расписка, – вмешалась Любаша, – хочу ехать с вами в столицу.
– Губа не дура, – хмыкнул Иней. – И в качестве кого мы тебя возьмем?
«В качестве неболтливого спутника, обеспечивающего едой», – подумал Велемир и опять скосился на проклятые колбасы. А ведь у Любаши в доме наверняка есть и какая-нибудь похлебка, и мясо, и соленья. Эх, сейчас бы миску чего горячего и сытного, а не глупые переговоры с Укушуевой!
– Все ждут царевича с невестой и, возможно, свахой. Вот царевич и приедет с невестой и свахой, – заметила Любаша. Причем, калач она отложила, наверняка от нервов. – А нищего гусляра можно потерять по дороге.
При этом она скосилась на Инея. Видимо, до сих пор не простила тому намеков на свое крепкое сложение и неловких ухаживаний.
– Я бард! – зло прошипел он. – А это лютня, а не гусли, глупая ты женщина!
