Когда я уходил – ты плакала
Полина Рей
Когда мой муж Кирилл пришёл ко мне, чтобы сказать, что он уходит, я уже всё знала…
– Пойми, это мой шанс. Единственный. Яна развелась с мужем – это же настоящий подарок судьбы…
Эту убийственную фразу он сказал своей сестре, пока я стояла, слушая его, и умирала от боли.
– Бирюков… Варю и вашу дочь я в обиду не дам! – зашипела Лизка, которая была мне как родная. – Не знаю, что тебе там за бес в седину вселился, но жене изменять не смей! Расскажешь ей и тогда вали к Яне, понял?
– В этом даже не сомневайся…
Когда он уходил, я плакала. Бывшая, которую Кирилл любил по сей день, теперь свободна. А мне остается немногое.
Выжить, выстоять, не разбиться на части.
Ведь у меня на руках дочь. И ради неё я готова на всё.
Полина Рей
Когда я уходил – ты плакала
Когда мой муж Кирилл пришёл ко мне, чтобы сказать, что он уходит, я уже всё знала…
– Пойми, это мой шанс. Единственный. Яна развелась с мужем – это же настоящий подарок судьбы…
Эту убийственную фразу он сказал своей сестре, пока я стояла, слушая его, и умирала от боли.
– Бирюков… Варю и вашу дочь я в обиду не дам! – зашипела Лизка, которая была мне как родная. – Не знаю, что тебе там за бес в седину вселился, но жене изменять не смей! Расскажешь ей и тогда вали к Яне, понял?
– В этом даже не сомневайся…
Когда он уходил, я плакала. Бывшая, которую Кирилл любил по сей день, теперь свободна. А мне остается немногое.
Выжить, выстоять, не разбиться на части.
Ведь у меня на руках дочь. И ради неё я готова на всё.
Не так давно мы с мужем и малышкой Вероникой переехали в огромный дом. Я всё ещё не могла привыкнуть к его размерам. Три этажа, подземный гараж, несколько спален. И даже маленький кинотеатр.
Здесь имелся даже лифт! А покупка этого дома стала для меня настоящим сюрпризом. Кирилл, который только и делал, что работал без конца, просто приехал однажды из офиса и сообщил:
«Скоро переезжаем, дизайнеры уже почти закончили колдовать над последними штрихами».
Мне оставалось лишь удивиться настолько, что я до сих пор не могла прийти в себя. И вот мы втроём живём в этом царстве-государстве, где я не сразу выучила, где именно находится наша с мужем спальня.
Зато у загородной жизни был огромный плюс: в моём распоряжении оказался большущий сад, где я могла в любое время дня и ночи гулять с коляской.
Наша с Кириллом дочь, которой на днях исполнилось полгода, как раз страдала от первых прорезывающихся зубиков, потому порой мы с Киром даже клали её в коляску и выходили гулять. Благо засыпала она при таком методе очень быстро, забыв про свои большие крохотные беды.
Вот и сейчас я битых десять минут пыталась уложить Веронику на дневной сон, что сдвинулся на целый час, однако она никак не желала успокаиваться. Сначала кряхтела, потом подхныкивала и, когда разрыдалась на всю Ивановскую, я повезла её в дом. Не хочет так, попробуем уложить всей толпой – муж как раз беседовал со своей сестрой в кинотеатре. Кажется, они обсуждали дела на фирме.
Завезя коляску в холл, я наклонилась, чтобы вытащить дочь, но она вдруг вырубилась. Просто закрыла глаза и, как это бывает только у маленьких детей, которые сами себя вымотали, отключилась.
Вздохнув, я прикрыла глаза. Пока у меня не всё ладилось с уходом за ребёнком, хотя полгода и было весьма ощутимым сроком. Например, порой всё ещё случались неконтролируемые приливы молока, как сейчас…
Я мысленно выругалась, когда почувствовала, что свитер стал влажным в районе груди. Потом немного пораздумала. Сейчас возвращаться на улицу равносильно тому, что я простужусь. Значит, нужно подняться наверх и попросить Лизу или Кира прогуляться с Вероникой.
Что я и сделала – быстро взбежав на третий этаж, прошла к комнате, отведённой под кинотеатр, но замерла, услышав голос мужа.
Он говорил приглушённо, но с жаром. А от того, что произносил, у меня по затылку и спине прошла волна ледяного озноба.
– Пойми, это мой шанс. Единственный. Яна развелась с мужем – это же настоящий подарок судьбы…
Искренне надеясь, что ослышалась, я стояла с колотящимся сердцем и понимала, что прямо здесь и сейчас рушится мой маленький уютный мир.
Яна была бывшей Кирилла, о которой я знала даже больше, чем мне бы того хотелось. Они встречались ещё со школы и, по словам мужа, он планировал на ней жениться. Пока не выяснил, что она параллельно крутит шашни с парнем с другого конца города.
Когда обнажилась эта грязная правда, Кирилл расстался с нею, а она сначала выскочила замуж за этого самого «другого», а потом с ним очень быстро развелась, чтобы связать себя узами брака с богатым мужчиной. Он был старше её раза в два, так что на фото, которые я зачем-то посмотрела в весьма большом количестве, эта пара выглядела, словно на меня со снимков смотрели отец и дочь.
И вот, как оказалось, их брак тоже не просуществовал вечность, и Яна оказалась свободна…
– Бирюков… Варю и Вероничку я в обиду не дам! – зашипела Лизка, которая была мне как родная. – Не знаю, что тебе там за бес в седину вселился, но жене изменять не смей! Расскажешь ей и тогда вали к Яне, понял?
Она искренне на него злилась, но я знала Лизу. И понимала, что в случае чего выбор её будет весьма очевидным. Она побурчит-поворчит, но всё равно останется верной своему брату…
Но мне сейчас было на это плевать. Я стояла и медленно умирала от боли, понимая, что это конец. Даже если вдруг Бирюков передумает, он уже захотел отношений с бывшей. Жить с осознанием, что Кир выбрал её, а не нас с Вероникой, я попросту не смогу.
– В этом можешь не сомневаться, – ответил Кирилл ровным тоном. – Конечно, ни о каком обмане речи быть не может. И изменять жене не стану. Расскажу ей… прямо сегодня.
Я услышала шаги, но сдвинуться с места сил не было. Так что если бы Бирюков меня обнаружил прямо здесь, я бы даже не смогла отвиснуть и сделать хоть что-то.
Но он, судя по звукам, всего лишь подошёл к бару, налил выпить и проговорил:
– Вообще, конечно, я опасаюсь. В одну реку дважды и всё такое… Ну, ты понимаешь. Но не могу выкинуть её из головы. Старался, пытался, никак. Всё думаю о ней и думаю. Представляю рядом… Сегодня окончательно понял, что будет честнее во всём признаться Варе… Ты не волнуйся, я их не обижу с Вероникой. У них будет всё.
Наконец, я смогла найти в себе силы, чтобы развернуться и бесшумно исчезнуть. Могла ворваться и сказать, что я всё слышала, но у меня на это попросту не было сил. Казалось, что продолжение этой истории меня убьёт, если я стану непосредственной участницей…
Когда спустилась вниз, всё, на что меня хватило – выкатить коляску на крыльцо, да так и оставить. Была велика вероятность того, что Вероника проснётся, но катать её по саду я точно не смогу. Ни физически, ни морально.
Как-то не представляла себе, что занимаюсь обыденным делом, пока в голове происходит самая настоящая вакханалия…
Но за что мне всё это? Почему небеса так несправедливы, что я вынуждена буду пройти через этот ужас? А самое главное – мне было безумно обидно за мою малышку… Мою доченьку, которая тоже отныне станет жить в неполной семье с приходящим на выходные отцом.
Вернувшись в гостиную, я тяжело опустилась на диван, забыв про то, что мне нужно переодеться. Когда всё же немного посидела, приходя в себя, решила, что я просто буду ждать разговора, о котором упомянул Кирилл. И копить на него силы.
– Ой, Варюш, а ты чего тут сидишь? – раздался голос Лизы, которая спустилась вниз.
А я и не заметила, как она пришла…
– Я… Мы… – начала, запинаясь.
Вскочила и указала на коляску, которую было видно через панорамное окно. Чувствовала себя так, будто я была преступницей, пойманной на месте, хотя это определение весьма подходило и Кириллу, и Лизе, что не торопилась рассказывать мне о том, какой удар ждёт меня совсем скоро.
– Мне переодеться нужно. Последи за Вероникой, – проговорила сипло, после чего пулей промчалась наверх, в спальню.
Только когда закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной, позволила дрожи охватить меня целиком. Казалось, что каждая клеточка моего тела колотится в приступе дичайшего озноба.
Вот же кровать… Та самая, супружеская, на которой не далее как прошлой ночью Кирилл меня любил… Он уже знал о том, что ему предоставился шанс завоевать бывшую снова? Или пока эта информация была недоступна?
Я заметалась по спальне, ощущая себя так, словно мне разом перекрыли кислород. Стала задыхаться, борясь с отчаянием, способным убить.
Нет уж! Не позволю изничтожить себя никому! У меня Вероника, она нуждается во мне особенно остро.
– Варя… ты в порядке?
Сначала ручку на двери дёрнули, затем по ту сторону раздался взволнованный голос Кирилла. Он действительно переживал за меня… Но, наверное, делал это исключительно потому, что я была матерью его ребёнка.
– Да, я в порядке! – соврала хрипло.
Подошла и открыла замок, на который машинально заперлась парой минут раньше. Когда распахнула дверь, на пороге обнаружился Бирюков, на лице которого была написана оторопь.
– Что-то случилось? Почему ты заперлась? – стал расспрашивать он меня, зайдя в комнату.
Даже огляделся, словно опасался, что я здесь не одна.
– У тебя всё в порядке? Ты не приболела?
Не дожидаясь ответа, Кирилл подошёл ко мне и приложил руку к моему лбу. Убедившись, что температуры нет, отступил и всмотрелся в моё лицо. Это был идеальный момент для того, чтобы сообщить мужу, что я всё знаю. Однако я промолчала.
– Не приболела. Мне просто нужно переодеться, – ответила, призвав на помощь высшие силы, чтобы они дали мне то, в чём я так отчаянно нуждалась.
Хотя бы глоток кислорода, передышку в том ужасе, что до сих пор бушевал внутри.
Отойдя к шкафу, я стащила свитер, оставшись в нижнем белье. Поймала взгляд мужа в зеркале и вдруг увидела, что он… отворачивается.
Будто застал ту, кого не должен был видеть в неглиже. Ну или уже присягал на верность своей Яне, даже в том, что было совершенно «законным»…
– Как прошли переговоры с Лизой? – поинтересовалась я безмятежно. – Обсудили всё, что хотели?
Нацепив футболку, я повернулась к мужу и посмотрела на него с искренним интересом. И когда он принял деловой вид, даже мысленно поаплодировала тому, как Бирюкову удаётся держать лицо.
– Да, обсудили. Я сейчас спущусь к дочери и с ней погуляю. А ты отдыхай.
Он вновь подошёл ко мне и небрежно мазнул колючим поцелуем по моей щеке. А мне вдруг захотелось плакать. Обнять себя руками и реветь в три ручья, потому что это уже был конец всему, хоть пока я ни о чём вроде как «не знала».
Кирилл ушёл, и я разом обессилела и обмякла. Пришлось даже поспешно устроиться на постели, потому что ноги стали ватными, а я вся превратилась в желе.
Итак, решение мною было принято. Я дождусь сегодняшнего вечера и, если окажется, что муж продолжит тянуть резину, попросту выдам ему всё, что будет на душе. Ну а дальше… Дальше всё, господа присяжные заседатели. Это будет окончанием моей семейной жизни, которая длилась уже десять лет.
И которая была, как мне казалось, слишком идеальной. Но, как выяснилось, всё хорошее имеет свойство завершаться.
Так что придётся с этим просто смириться. Другого выхода у меня нет…
Лиза уехала, а Бирюков взял на себя все заботы о дочери. Он словно отбывал повинность за то, что собирался сделать с нашей семьёй. И заранее нагружал себя тем, что впоследствии станет ему безыинтересным.
Может, я себе это придумала – кто знал? Но именно это чувство меня и охватило. И чем больше я думала об этом, тем острее становилось сожаление, что ради какой-то шлюхи, которая, ко всему, его ещё и предала, Кирилл готов отказаться от нашей малышки. Как же он станет чувствовать себя, долгое время находясь вне Вероники? Муж не станет видеть, как она растёт… Не будет участвовать в её жизни и взрослении полноценно. Разве его предстоящая измена стоит того, чтобы добровольно отказаться от самого настоящего чуда?
Когда Бирюков всё же уложил дочь на ночной сон и пришёл ко мне в спальню, я поняла, что именно сейчас и услышу то, о чём уже знала досконально. И что стало моей частью, интегрировавшись в душу, которая разбилась на острые осколки.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Кир деловито.
Причём таким тоном, каким это делают профессионалы в области медицины.
– Со мной всё хорошо, – ответила я и даже дыхание задержала как перед прыжком в воду с высокой скалы.
А может, даже и не в воду, а в самую настоящую пропасть, которую разверз собственными руками мой любимый муж.
– Мы можем поговорить? – уточнил Бирюков, и мне захотелось лишь одного.
