– Босс! – Ассистент, громко топая, примчался с парковки. – Застудишься ведь! – запричитал Пак. За ним, как порванный парус, развевался клетчатый плед, который Мирэ всегда держала в машине на случай, если придется прикрыть ноги из-за длины юбки. Благо сегодня она была в брюках.
Сон-Хо подбежал ближе и накинул клетчатый плед на плечи Мирэ. Из-за бега его прическа теперь напоминала сахарную вату, топорщащуюся в разные стороны. Быстро пригладив волосы и вернув им аккуратный вид, ассистент затараторил какую-то околесицу чуть ли не на высокочастотных волнах, но вдруг заметил незнакомца и поперхнулся словами.
– Здравствуйте! – машинально сказал Сон-Хо и поклонился.
К удивлению, господин в ханбоке ответил на приветствие как подобает. Он поклонился, и украшение-катккын[12 - Катккын – корейские шляпные бусины.] на его головном уборе отозвалось тихим перестуком бусин. Присмотревшись, Мирэ заметила, что к его мангону[13 - Мангон – мужская традиционная повязка на голову, которую носят под головным убором кат.] крепились кольца из золота, которые традиционно носили люди высокого ранга. Но больше всего Мирэ поразило не это, а понимание того, что все элементы одежды молодого господина выглядят не просто качественно, они были оригинальными, не бутафорскими.
– Господин, ваш образ… – Сон-Хо поправил на носу очки и с любопытством шагнул к незнакомцу, осмотрев его наряд с близкого расстояния. – Образ шикарный! Вы что, готовитесь к Seoul POPCON[14 - Seoul POPCON – глобальная выставка поп-культуры в Сеуле.]?
Выглядел незнакомец так, будто не понял ни слова из того, что сказал ему Сон-Хо. Мирэ начала подозревать, что он и правда не знал о фестивале. В любом случае, рассказывать ему о ежегодной выставке поп-культуры она не собиралась, поэтому дернула ассистента за воротник и потянула за собой, пока тот не придумал, что еще ляпнуть.
– Тот мужчина… – Голос незнакомца догнал уходящих Мирэ и Сон-Хо. Помедлив, она обернулась к господину в ханбоке. – Тот мужчина, который забрал бумаги, сказал, что сейчас двадцать первый век.
Остановившись, Мирэ переглянулась с ассистентом и почувствовала, как по телу побежали мурашки. Почему-то из уст незнакомца констатация факта прозвучала как приговор.
– Угу, сейчас две тысячи двадцать пятый год, – вставил Сон-Хо.
– Это странно… – нахмурился незнакомец. – Потому что утром для меня был одна тысяча восемьсот двадцать четвертый.
Казалось, назойливые звуки города стихли на фоне его слов. У Мирэ подгибались ноги от усталости, за день произошло слишком много событий, и сейчас мозг отказывался функционировать здраво.
– Девятнадцатый век… – тихо проговорила она, все еще слыша, как звучит дата из уст незнакомца.
Молодой человек был явно не в себе, если считал, что его реальность – другой век. Более того, весь образ безумца кричал, что он либо слишком погряз в своих фантазиях, либо был одним из тех, кто мнит себя Наполеоном.
Подняв ладони в примирительном жесте, парень продолжил:
– Со мной что-то произошло… Я не помню, как здесь оказался.
Только теперь, сменив гнев на милость, Мирэ взглянула на незнакомца иначе и увидела синяки у него под глазами, а вкупе с красными пятнами на рукавах ханбока – длинный и кривой порез на левой ладони. Кровь высохла и покрыла кожу парня коркой, но рана выглядела достаточно свежо, чтобы от увиденного сделалось дурно.
– Его надо отвезти в больницу… – резонно заметил Сон-Хо, глядя на незнакомца широко раскрытыми глазами. Мирэ не знала, что действительно надо делать: бежать прочь, смеяться или же следовать совету ассистента.
Вместо этого Мирэ решительно покачала головой и сложила руки на груди, защищаясь от ветра.
– Ты сказал, тебе нужна помощь. Какого характера? – сурово спросила она незнакомца.
Задумчиво приложив руку ко лбу, парень опустил глаза, словно пытался вспомнить что-то важное, и принялся рассуждать вслух:
– По какой причине я оказался не в своем веке и как мне вернуться обратно. Должно быть, виной всему моя работа…
– Перемещения во времени возможны только в фантастике, – припечатала Мирэ. – Скорее всего, ты ударился головой или просто хорошо притворяешься. Давай начистоту: тебя послала госпожа Чин?
– Босс… – почти с укоризной в голосе протянул Сон-Хо.
– Отвечай на вопрос, – холодно проговорила Мирэ, вернув все свое внимание парню в ханбоке.
– Женщина тут вовсе ни при чем, – уверенно заявил тот, но спустя мгновение морщинка меж его бровей разгладилась. – Но все началось именно с женщины…
Вот и ответ! Мирэ готова была поклясться, что просияла от торжества. Минджи попалась. И поплатится за это… Когда уверенность Вон почти вскружила ей голову, незнакомец в ханбоке продолжил:
– Она умерла… – Мирэ услышала, как разбиваются вдребезги все ее надежды. Госпожа Чин была живее всех живых. Выходит, незнакомец говорил о другой женщине. Но зачем он делился этой информацией? Вдруг он маньяк-убийца и сейчас решит избавиться от Мирэ и Сон-Хо как от свидетелей?
Опустив глаза на циферблат часов, Мирэ обнаружила, что убила на общение с господином почти полчаса! Что за глупость… Он и десяти минут не стоил. Вон пришла вернуть свои документы, но их у вора не оказалось, так в чем был смысл дальнейшей беседы? Мирэ не была альтруистом, в отличие от Сон-Хо, поэтому собиралась было уйти и утянуть ассистента за собой, но молодой человек продолжил говорить, словно в пьяном угаре.
– Кара хранителей? – рассуждал он вслух.
Не выдержав, Сон-Хо с любопытством шагнул вперед.
– Хранителей?
Вспомнив, что он не один, незнакомец поднял глаза на ассистента и решительно кивнул:
– Да. Я – хранитель.
– Прямо как Лео Уайатт[15 - Лео Уайатт – персонаж популярного американского телесериала «Зачарованные». Роль героя исполнил Брайан Краузе.]? – Сон-Хо выглядел донельзя заинтересованным. Мирэ закатила глаза и покачала головой, надеясь прекратить это безумие.
– Сон-Хо, это не «Зачарованные», а этот… – она пренебрежительно махнула на незнакомца, – не ангел.
– Постойте-ка… – Незнакомец явно воспрянул духом. Его хмурое выражение лица в считанные мгновения стало таким расслабленным, что он напомнил ребенка. Подняв руку, господин в ханбоке щелкнул пальцами и…
– Сейчас должен был появиться сияющий столп голубого цвета? – с сомнением спросил Сон-Хо, потому что ничего не произошло.
– Перемещение не действует. Не понимаю… – Незнакомец повторил попытку и снова щелкнул пальцами, затем еще раз и еще. Но он по-прежнему оставался на месте, и, если действительно возомнил себя хранителем, очевидно, у него были какие-то трудности либо с его внеземным начальством, либо с крыльями, либо, в чем была уверена Мирэ, с головой.
– Может быть, надо хлопнуть в ладони? – со знанием дела предложил Пак и наглядно продемонстрировал, что нужно делать.
– Хватит! – Терпению Мирэ пришел конец. Она была уставшая, злая и голодная, поэтому хотела побыстрее разобраться со всей этой ситуацией и поехать домой.
Шагнув вперед, она без стеснения ткнула указательным пальцем в грудь незнакомцу.
– Слушай и запоминай, – непререкаемым тоном начала Мирэ. – Сейчас мы едем в больницу, где ты расскажешь все, что наплел нам. Завтра я проверю запись с камер наружного видеонаблюдения и найду похитителя моих документов, а ты… – Она склонила голову набок, заглядывая в черные глаза парня. – …Вылезешь из кожи вон, но принесешь мои бумаги. Договаривайся с тем мужчиной, как хочешь, но верни документы. После этого я помогу тебе с обращением в полицию, а они уже сами решат, что делать с тобой, с убитой женщиной и девятнадцатым веком. Идет?
Взгляд, которым незнакомец смерил Мирэ, показался ей пронизывающим и нечеловеческим. Вон вдруг осознала, что до сих пор стояла слишком близко к подозрительному человеку и держалась за его одежду. Мирэ отвела взгляд и шагнула назад, но молодой человек вдруг перехватил ее руку и ответил максимально серьезно:
– Идет. Но только обещай сдержать слово.
– Я давно в бизнесе и своих обещаний не нарушаю.
– Мне и половины из того, что ты сказала, непонятно, но я поверю.
– Безумец…
– Грубиянка.
– А я подгоню машину! – воскликнул Сон-Хо, разряжая обстановку. Ассистент тут же бросился выполнять данное слово, и Мирэ снова осталась один на один с косплеером.
С близкого расстояния Вон лучше видела черты его лица, и пусть незнакомец казался ей довольно молодым, было в его взгляде что-то не по годам мудрое и печальное. Выглядел безумец на тридцать плюс-минус пару лет, но Мирэ была уверена – он старше. Что это, хороший уход за кожей или пластика?
Отступив от него на пару шагов, Мирэ подтянула края пледа, кутаясь в теплую ткань, но ощущение пронизывающего дискомфорта ее не покидало. В посадке неподалеку шелестели листья, отовсюду доносились визг колес, скрип тормозных колодок, сигналы и гудки. Мирэ поджала губы и искоса взглянула на виновника ее проблем.
– Как к тебе обращаться? Имя свое помнишь?
– Сонг Джин, – представился он и по привычке, или целенаправленно следуя этикету, поклонился.
– Вон Мирэ, – без поклонов и лишней помпезности представилась она. Просканировав нового знакомого взглядом, Мирэ без былого пыла спросила: – Джин, ты ведь понимаешь, как абсурдно звучит все то, что ты наговорил?
– Не более абсурдно, чем то, что я услышал от тебя, Мирэ.
Его слова отчего-то показались искренними. Беззвучно хмыкнув себе под нос, Мирэ отвернулась в сторону парковочного шлагбаума, гадая, как скоро приедет Сон-Хо. Тишина затянулась, как и ожидание.
– Откуда порез на руке? – решив хоть с какой-то пользой провести время, спросила Мирэ. Сон-Хо до сих пор не было. Обычно он долго искал место для парковки, но пригнать машину со стоянки было делом пяти минут.
Джин опустил взгляд на свою руку, невидяще уставившись на порез. Казалось, у него имелось к себе не меньше вопросов, чем у Мирэ. Видимо, порез был одним из их числа. Сдвинув рукав вниз, Сонг спрятал ужасного вида порез и стиснул челюсти, заставляя выступить желваки.
– Не помню, – честно ответил он.
– Та женщина, о которой ты говорил… Кто она?
– И этого я не помню.
– Ты ее убил?
Судя по реакции Джина, вопрос Мирэ застиг его врасплох. Он сжал губы и поднял глаза к стеклянной высотке – зданию аукционного дома фонда Инджи. Во взгляде Сонга снова отразилось что-то напоминающее ужас загнанного зверя. Мирэ посмотрела ему в лицо, пытаясь понять, о чем он думал, но так и не смогла разобраться. Джин отвернулся от здания Инджи.
– Я не помню.
Совсем рядом зашумел двигатель машины, и на темный асфальт упали пятна света от фар. Сон-Хо вывел черный седан с парковки и подогнал машину к зоне ожидания, поманив ждущих рукой.
– Мы поедем на этой колеснице? – недоверчиво спросил Джин. Мирэ отметила, что, несмотря на ноты сомнения в его голосе, он рассматривал машину почти с ребяческим интересом. Таким же любовным взглядом Сон-Хо наградил седан, когда фирма согласилась выписать на него бюджет.
– Да. Поедем на этой… колеснице, – кисло подтвердила Мирэ и обошла машину, усаживаясь на заднее сиденье.
Повозившись полминуты с дверной ручкой, Джин сел рядом и аккуратно закрыл дверь, после чего с нескрываемым интересом принялся рассматривать салон. Скользнув ладонью, он ощупал кожаное сиденье, затем его длинные пальцы пробежали по боковой панели и случайно нажали на кнопку спуска-подъема окна. С тихим звуком стекло опустилось, и ворвавшийся в салон ветер сдул с головы Джина кат.
Шляпа упала Мирэ на колени, а прическа Сонга полностью рассыпалась из-за ветра. Не зная, куда нажимать, он случайно опустил окно до предела, а после торопливо потянулся к ручке.
– Нет-нет-нет! – повторяя как заговоренная, Мирэ перегнулась через Джина и вовремя поймала едва приоткрывшуюся дверь. Благо никто не успел вывалиться из салона. – Сон-Хо, заблокируй двери сейчас же!
– Разве я их не заблокировал?.. – Он начал проверять на панели все показатели.
– Судя по открывшейся двери, нет, – с напускной любезностью заметила Мирэ.
– Вот теперь закрыл, босс! – гордо произнес Сон-Хо, и до слуха Мирэ донесся тихий щелчок блокировки дверных замков. После этого ассистент полностью переключился на динамик и прибавил звук музыки, теряя интерес к тому, что происходит у него за спиной.
– Удобно?
Мирэ напряглась и медленно подняла глаза, понимая, что все еще перегибается через Джина, навалившись ему на колени. Ей стало не по себе, стыдно и обидно настолько, что вместо смущенного извинения она приподнялась и с силой оттолкнулась от его ног, переместив вес на локти.
– Сиди и ничего не трогай, – холодно распорядилась Мирэ, выпрямившись. Она заправила за уши выбившиеся пряди волос и увидела у себя под ногами знакомый головной убор. – И забери свою шляпу, – подобрав элемент традиционного наряда, Вон запустила в Джина сетчатый кат.
В ответ Сонг ничего не сказал. Он аккуратно положил шляпу себе на колени и сжал в раненой ладони бусины-катккын, вторую руку запустил в густые темные волосы, откидывая длинные пряди со лба. Мирэ видела, как свет от неоновых вывесок и светофоров отражался на его светлом лице, которое напоминало ей мраморную скульптуру. В противовес мягким и приятным чертам лица глаза Джина горели адским пламенем и почти с ужасом смотрели на пейзаж за окном.
К этому времени машин на дорогах стало меньше, но все равно из-за потока авто не получалось проскочить несколько перекрестков без дополнительных остановок на красный сигнал светофора. Благо скоро Сон-Хо сбавил скорость и начал съезжать на прилегающую дорогу, кольцевым изгибом ведущую к ближайшей по пути больнице.
– Сон-Хо, ты успел договориться о приеме? – подняв глаза на светящуюся вывеску, уточнила Мирэ.
– Я связался с приемным покоем еще возле Инджи. Для нас зарезервировано место на парковке в секции «А», стоянка номер 13. Главный врач ждет нас на девятом этаже, лучше всего подниматься на третьем лифте в дальней части вестибюля. Если не возникнет трудностей и надобности оформления пациента, светить документами не потребуется.
– Молодец, Сон-Хо, – похвалила Мирэ, расслабленно выдохнув напряжение, вставшее колом у нее в горле.
– За это я и получаю деньги, – довольно протянул Сон-Хо, выкручивая руль.
Пак идеально припарковался в ячейке 13А и успел даже открыть для Мирэ дверь. Выбравшись из машины, она окинула взглядом безлюдную парковку, замечая, что неоновая лампа через шесть секций от них часто моргает. От этого светового перепада усиливалась мигрень. Поморщившись, Мирэ закинула на плечо сумку и посмотрела на хмурого Джина.
– Будешь говорить, что никогда не видел лифтов? – скептически спросила она.
– Ты очень проницательна, – серьезно ответил ей Джин, затягивая длинные волосы лентой, которую снял с руки.
– Какой же бред… – вполголоса буркнула Мирэ себе под нос, но уверенно зашагала вперед.
Под руководством Сон-Хо они вошли в светлое фойе и поприветствовали персонал, дежурящий в этот час. Молоденькая сестра-практикантка отвела их прямо к нужному лифту и пожелала всего хорошего. Стоило ей уйти, как с тихим звонком двери кабины раскрылись. Понимая, что последует за этим, Мирэ бесцеремонно подхватила широкий рукав ханбока и потянула Джина в лифт, опережая его очевидный вопрос. Сон-Хо юркнул в кабину в последний момент. Двери тут же закрылись. С ощутимым рывком лифт пополз вверх.
Проиграв любопытству, Мирэ искоса посмотрела в сторону Джина, замечая, что его и без того светлое лицо стало почти таким же белым, как стены кабины. Глаза на фоне побледневших щек показались полностью черными. Мирэ шумно вздохнула и отвернулась. Она была хорошо знакома со страхом, ее лицо теряло все краски при виде глубины.
До девятого этажа лифт добрался за считанные мгновения и выпустил поздних гостей в светлый коридор. В начищенном до блеска помещении пахло медикаментами, тихо гудели люминесцентные лампы. После долгого и трудного дня глаза сами по себе щурились из-за слепяще-режущего света.
Как и обещал Сон-Хо, главный врач лично встретил их в безлюдном холле.
– Я ввел его в курс дела по телефону, – вполголоса пояснил Пак на ухо Мирэ, когда мужчина в халате им поклонился.
– Славно, – так же тихо сказала она Сон-Хо и поприветствовала врача поклоном. По крайней мере, не придется сейчас тратить время и пересказывать слова Джина.
Отпустив Сонга со специалистом, Мирэ плюхнулась в потертое кресло и вытянула гудящие ноги. Вздохнув, она достала телефон и увидела уведомление от Но Йунг. Открыв мессенджер, Мирэ прочитала неутешительное сообщение: «Госпожа Вон, я пригласила специалиста из отдела аналитики, но нам так и не удалось восстановить данные по делу Ким Ханьюла. Судя по всему, систему атаковал вирус. Мы пытаемся выяснить, как это произошло и есть ли возможность восстановить данные».
– Просто потрясающе… – пессимистично прошептала Мирэ и сложила телефон. Упрятав его в нагрудный карман пиджака, она подняла глаза к экрану телевизора, где на беззвучном режиме крутили какую-то историческую дораму. Время шло, картинка на экране не торопилась меняться, и Мирэ не заметила, как задремала.
* * *
Ветер, прорываясь через распахнутые двери и окна, разгонял по помещению мерный перезвон колокольчиков. Ханок[16 - Ханок – традиционный корейский дом.], как шкатулка с сушеными листьями, полнился запахами эфирных масел, благовоний и краски. Рулоны шелковой материи и свитки рисовой бумаги лежали кипами на полках, куда падал солнечный свет. Вдоль одной из стен стояли натянутые холсты. Одни были совершенно чистыми, другие покрыты подмалевками, готовые произведения стояли лицом к стене, чтобы изображения не выгорели на солнце.
Перезвон колокольчиков вдруг прекратился, будто ветер поймали в ловушку. Солнечный свет очертил чьи-то множественные тени. С появлением неизвестных воздух затрещал от напряжения, тишину вспорол громкий чиркающий звук…
Манящий запах эфирных масел стал отдавать горечью и резать легкие, весеннее тепло показалось чрезмерным. За считанные мгновения вспыхнул огонь. Он неистовым ураганом распространился по комнате, пожирая рулоны шелка и картины. Кто-то громко закричал.
Тихий звонок лифта показался ударом в гонг. Вздрогнув от испуга, Мирэ проснулась и почувствовала странную боль в районе солнечного сплетения. Тихо шикнув, она выпрямилась и прижала руку к груди, пытаясь понять, чем вызван болезненный приступ, но тот прошел так же быстро, как и появился. В этот момент вернулся врач. Выглядел он озадаченным, что заставило Мирэ быстро подняться на ноги, к тому же хотелось поскорее отделаться от странного ощущения удушья. Не отставая от нее, Сон-Хо вскочил с дивана и скоро оказался рядом.
