Эдди Кан "Эпоха крови и пурпурных слез"

Вон Мирэ – успешная оценщица произведений культурного наследия в крупнейшем аукционном доме Сеула. У нее всего одна цель – подняться по должности выше. Однажды ей выпадает шанс добиться желаемого, но все в одночасье меняется из-за случайного столкновения с незнакомцем в традиционном ханбоке. Всего одна встреча подводит жизнь Мирэ к смертельной угрозе. В обыденность врываются злые духи и покушения. В стремлении выжить и добиться поставленной цели Вон Мирэ идет на страшный риск, чтобы вернуть утерянный артефакт аукционному дому, становится жертвой преследования и попадает в жуткую череду событий. Как противостоять развернувшемуся кошмару и удержать крошечный огонек счастья, цена которого – душа Мирэ?

date_range Год издания :

foundation Издательство :Издательство АСТ

person Автор :

workspaces ISBN :978-5-17-171025-5

child_care Возрастное ограничение : 18

update Дата обновления : 30.05.2025

– Что смешного?

– Уже не боишься меня? – спросил Джин.

– Я не… – Мирэ чуть не задохнулась от возмущения.

Она ни разу не сказала вслух, что боится Сонг Джина, лишь опасается… Это разные вещи. И то Мирэ об этом лишь думала, не говорила, разве что Сон-Хо. Неужели он разболтал?

– Вообще-то я помогла тебе с раной! – возмутилась Мирэ, когда не нашла колкости, чтобы достойно ответить.

– А я спас тебя от жнеца, – в той же манере парировал Сонг.

– Как же ты бесишь! – взорвалась Мирэ.

– Спокойно! – громко крикнул Пак, подняв обе руки. – Никто никого не боится, никто никого не бесит, все дружно слушают Сон-Хо, получат по рамену[21 - Рамен – популярное блюдо быстрого приготовления, лапша.], и будет всем счастье!

Быстрым шагом Мирэ направилась ко входу в жилой комплекс, насупившись от злости. Без каблуков и правда удавалось передвигаться гораздо быстрее. Оставив стоянку и парней позади, она ворвалась в вестибюль и чуть было не снесла с ног пожилую соседку.

– Аджумма[22 - Вежливое обращение к старшей женщине, чаще всего пенсионного возраста.], простите! – Быстро спохватившись, Мирэ поклонилась пожилой соседке с первого этажа. От испуга пенсионерка натянула поводок своей собачонки до того, что толстому бульдогу пришлось встать на задние лапы.

– Ох… – ахнула госпожа Мин, но спустя пару секунд напряженного изучения узнала Мирэ и тепло улыбнулась. – Все торопишься! – пожурила она, а после заговорщически шагнула вперед. Поводок в ее руках расслабился и снова повис в воздухе. Толстый бульдог плюхнулся на пузо, довольно хрюкнув.

– Простите, – уже спокойнее повторила Мирэ.

Госпожа Мин с особым интересом осмотрела босые ноги Вон, а после подняла глаза к лицу. Губы соседки натянулись в улыбке. Несмотря на свой высокий достаток и безбедное существование в одном из элитных жилых комплексов, аджумма всегда казалась странной соседям, и Мирэ не была исключением. За день Вон столкнулась с немалым количеством необъяснимых вещей, и сейчас выслушивать чудачества госпожи Мин хотелось меньше всего.

За спиной тихо щелкнули двери, возвещая о том, что Сон-Хо и Джину удалось догнать Мирэ. Используя их появление, она кивнула аджумме на прощанье и обошла старушку боком, но та легонько взяла ее за руку и понизила голос:

– Сегодня приходила Юна, – улыбнулась госпожа Мин. – Я была так рада видеть ее! Она шлет тебе привет!

– Что? – Мирэ нахмурилась, но в этот момент подошли Джин и Сон-Хо. Последний дружелюбно поклонился аджумме и присел на корточки рядом с бульдогом. Пак часто встречал и провожал Мирэ на службу, поэтому его хорошо знали персонал жилого комплекса и некоторые соседи. При виде парня толстый бульдог захрюкал еще радостнее и плюхнулся на спину, подставляя живот.

– Только никому не говори, что она приходила! – Хватка на руке Мирэ усилилась, когда госпожа Мин говорила это. Старушка с опаской покосилась на Джина, но после снова улыбнулась и потянула поводок. – Мочи, а ну-ка вставай, ленивое создание!

– Госпожа-а-а, – протянул Сон-Хо. – Какое же это ленивое создание… Мочи – самый чудесный пес, какого я знаю!

– Он только кажется таким же сладким, как пирожное. На деле это настоящая язва! – тепло рассмеялась госпожа Мин и все-таки заставила толстого бульдога подняться на ноги. Беззвучно шлепая дорогими тапочками по блестящему полу, старушка вышла на улицу, несмотря на то, что на дворе стояла ночь.

– Не поздно ли для прогулок? – заметил Джин, провожая аджумму внимательным взглядом.

– Ничего необычного, она часто так делает, – призналась Мирэ, поочередно смерив взглядом госпожу Мин, затем Сонга. Почему соседка так странно на него посмотрела?

«Уже не боишься меня?» – слова Джина кольнули в мозгу, заставляя поежиться. Если не из-за недомолвок и странностей, то Мирэ точно убьет его от злости…

В этот момент Сон-Хо поднялся на ноги с энергией разжавшейся пружины и отряхнул руки, провожая старушку встревоженным взглядом.

– О чем она говорила? – спросил он, вновь зашуршав пакетом, куда вместил чуть ли не полмагазина.

– Сказала, что приходила Юна. – Мирэ направилась к лифту, игнорируя вопросительный взгляд консьержа, который изучал ее так, словно странной была не госпожа Мин, а сама Вон.

– Подожди-ка, – напрягся Пак. – Юна ведь умерла лет пять назад?

– Шесть, – поправила Мирэ, вызывая лифт. Пока кабина опускалась, в памяти непрошено появился образ Юны на сцене с блестящим микрофоном. Тогда еще Мирэ не работала в фонде Инджи и не жила в элитном доме, она даже не была знакома с восходящей звездой. Однако последние несколько лет круто изменили ее жизнь, а пожилая госпожа Мин была убеждена, что Мирэ тесно дружила с Юной, которая покончила жизнь самоубийством из-за громкого скандала на фоне слухов.

– Женщина видела свою умершую дочь? – Джин посмотрел на входную группу дверей, за которыми скрылась старушка.

– Она часто чудит, – ответила Мирэ, глядя на дисплей с показателем этажа, мимо которого проходил лифт.

– Где похоронена Юна? – внезапно спросил Сонг, когда двери лифта тихо открылись.

Перевалившись через край стула, консьерж пристально уставился на них, явно не оценив вопрос Джина.

– Доброй ночи! – улыбнулся Сон-Хо мужчине и торопливо запихнул Сонга и Вон в лифт. Пак судорожно застучал по кнопке верхнего этажа. – Нам сегодня для полного финиша осталось только в полиции побывать! – привалившись к стене, выдохнул он.

– Зачем тебе знать, где похоронена Юна? – сложив руки на груди, Мирэ покосилась на Джина.

– Я думаю, старую госпожу посетил квищин[23 - Квищин – это призраки, души умерших людей.], – леденяще спокойно выложил Джин, задумчиво глядя перед собой. – Хочу поговорить с призраком.

– Ты готов пойти на кладбище ночью, чтобы разговорить призрак певицы, умершей шесть лет назад?

– Верно.

– Тогда советую выходить прямо сейчас и держать путь на лондонское кладбище Голдерс-Грин. Тебе будет полезнее поговорить с призраком по фамилии Фрейд, – выпалила Мирэ и отвернулась, стараясь скрыть то, что от слов Джина по спине побежали мурашки. Кому в здравом уме захочется пойти ночью на кладбище, особенно после того, что случилось на парковке?

– Уже не считаешь подобное странным? – очевидно, посчитав ее сарказм за совет, спросил Сонг.

– Ты ненормальный… – Мирэ покачала головой.

– Не более ненормальный, чем женщина, готовая впустить в свой дом едва знакомого мужчину.

– Слушай! – вспылила Мирэ. – Я это делаю только ради защиты своих интересов! Скажи спасибо, что не бросила тебя ночевать на скамейке рядом с аукционным домом.

– Может быть, мне лучше вернуться туда? – В этот момент лифт остановился на нужном этаже, открылись двери и сбоку показался аварийный выход. Сонг шагнул в его сторону, но Мирэ грубо перехватила Джина за руку, искренне испугавшись, что он действительно может уйти.

Все-таки Сон-Хо был прав. Сейчас Мирэ и Джина связывали договоренность, бумаги, подписанные ею в больнице, и банальный страх, что может произойти новая встреча с потусторонней тварью.

– Стой! – собственный голос предал ее. Мирэ опустила глаза и только сейчас заметила, что по-прежнему держится за Джина. Быстро отпустив его, она выпрямилась и заправила волосы за уши. – Тебе нельзя уходить.

– Разве? – Джин по-лисьи сощурил глаза. Мирэ показалось, что уголок его губ приподнялся в лукавой улыбке. – Это потому, что ты переживаешь, или такой расчет?

– Защита интересов, – взяв на вооружение слова Сонга, сказанные в машине, Мирэ использовала их против него.

– Разумно, – согласился Джин.

– Вот именно.

– Значит, разумные мы с тобой в равной степени, как и ненормальные, – наклонившись к ней, подчеркнул Сонг.

Отвернувшись от него, Мирэ запрокинула голову и едва удержалась, чтобы не зарычать.

– Бесишь… – вполголоса пробубнила она, понимая, что оказалась в безвыходном положении: ее коробила мысль впустить Джина в свой дом, но при этом вгоняло в панику понимание, что он в любой момент может развернуться и уйти.

– Вот же проклятье… Ну хватит вам уже! – взмолился Сон-Хо, подталкивая их по пути в коридоре. – Неужели нельзя нормально общаться?

Шурша пакетом, Пак, как надзиратель, шел позади, контролируя ситуацию на случай, если кто-то решит пойти на попятную. Не желая признаваться себе, Мирэ хотела убежать куда-нибудь далеко и спрятаться. Отсидеться в глухой тишине со знанием, что она в абсолютной безопасности, где поблизости нет ни монстров, ни обязательств, ни госпожи Чин и ею подкупленных лиц.

Тем временем Мирэ, Сон-Хо и Джин подошли к ее квартире. Пак набрал пароль безопасности и открыл дверь. Подтолкнув Мирэ внутрь, он пропустил Джина и запер замок.

Как под гипнозом, Мирэ прошла в коридор и зашлепала босыми ногами в ванную комнату, не утруждая себя включить свет. Легко щелкнул выключатель позади, и заворчал Сон-Хо. Прежде чем скрыться в ванной, Мирэ выглянула в коридор и обнаружила, что лампа моргает. Это была меньшая странность, которая успела произойти за бесконечный день.

Скрывшись в ванной комнате, Вон встала в душевую кабину и на ощупь включила воду. Ледяной дождь полился на нее сверху, и когда одежда вымокла до последней нитки, Мирэ поняла, что все еще была в рабочем костюме. Она опустила глаза в пол, видя, как темная из-за грязи и чужой крови вода закручивается и уходит в сливное отверстие. К горлу подступили рыдания. Напряжение начало сходить, адреналин отпустил, и ноги предсказуемо подогнулись. Мирэ села на дно душевой кабины и закрыла руками лицо, пряча от запотевшего отражения свои слезы.

Так плохо ей не было уже давно. Задыхаясь от клокочущего страха, Мирэ прижала ладонь к губам, до боли жмуря глаза. Плечи задрожали. В последний раз она плакала на похоронах бабушки. В тот же день родилась фобия перед глубиной.

Когда тело пробил озноб, в голове Мирэ все встало на свои места, слезы смыло душем. Сколько так просидела, она не знала, но побыстрее отправила в мусорный контейнер некогда любимый костюм и настроила комфортную температуру воды.

Мирэ долго терла кожу мочалкой, пытаясь избавиться от навязчивого ощущения, что она все еще испачкана в чужой крови. Воздух стал тяжелым из-за пара, все зеркальные поверхности запотели. Когда кожу начало щипать, а вода показалась горячей, Мирэ закрутила краны и вышла из душевой кабинки.

Вон давно уяснила, что самобичеванием никакую ситуацию не спасти, поэтому, позволив себе минутную слабость, взяла себя в руки. У нее были планы, и она не собиралась от них отступать. Чтобы добиться повышения, нужно обойти госпожу Чин, подставных лиц, вернуть бумаги по делу Ханьюла и вытерпеть общество Джина. Все это пустяки, а Чосын Саджа… хотелось верить, что жнец – галлюцинация. Но ссадина на щеке говорила об обратном. Сжав губы, Мирэ отвернулась от своего отражения. Если Саджа – очередное препятствие на ее пути, нужно сделать то же самое, что и с прочими трудностями – перешагнуть через него. Возможно, это получится сделать, но не сегодня. Сегодня Мирэ хотелось спрятаться с головой под одеяло и проплакать до рассвета.

Выйдя из ванной комнаты, Вон тут же почувствовала пряный запах рамена. Сон-Хо выскочил из-за угла и поднес пышущую паром тарелку с лапшой к ее лицу, улыбаясь, как счастливый ребенок. Мирэ никогда не говорила с ним о его бурных эмоциях и радостях по мелочам, но подозревала, что он так ярко и искренне ликовал от еды, мелких подарков или походов на мероприятия, потому что был лишен этого в детстве. Его радость была такой заряжающей и всепоглощающей, что Вон никогда не могла ей противиться. Но только не в этот раз. От вида еды желудок стянулся в тугой узел, в памяти появился образ раскуроченной грудины репортера и крови. Мирэ с трудом поборола приступ тошноты.

– Твое настроение сразу станет лучше, босс! – Сон-Хо потянул палочками лапшу и привстал на носочки.

Вежливо отказавшись, Мирэ взяла ассистента за воротник и увела его в сторону, медленно шагая, чтобы он ненароком не расплескал содержимое своей тарелки.

– Мое настроение поднимется, если ты объяснишь нашему «хранителю», как пользоваться техникой и электроникой. Не хочу, чтобы мой дом спалили, пока я сплю.

– Ты утрируешь! Что тут объяснять… – запихнув в рот лапшу, возмутился Сон-Хо.

– Объяснять все – от того, как работать с нейросетью, вплоть до того, как крутятся вентили в ванной комнате… – перегнула Мирэ, надеясь, что Сон-Хо понял ее настрой. Он закатил глаза, но решительно кивнул, набивая рот новой порцией лапши.

Оставив парня наедине с раменом, Мирэ направилась в свою комнату, минуя гостиную, где располагался выход на террасу, откуда открывалась панорама города. Мельком бросив взгляд в сторону, Вон увидела там Джина, стоящего у самых перил. Опустив руки на поручни, Сонг разглядывал город внизу, подставляя лицо и полы одежды холодному ветру. На Мирэ накатили жуткие воспоминания сегодняшнего дня, отчего по телу пошли мурашки. Обхватив себя за плечи, она еще пару секунд смотрела на Джина, понимая, что он и правда не вписывается в современный пейзаж – в шумный мегаполис, море огней, комнату, обставленную по последнему слову дизайна и техники. Он был здесь словно чужой. Хотя таким он и был.

Должно быть, Джин почувствовал на себе чужой взгляд. Он обернулся, но Мирэ шагнула за квадратную колонну и скрылась в коридоре. Быстрым шагом добравшись до своей комнаты, она заперла дверь на замок, а после, задумчиво потоптавшись на месте, подперла ее стулом.

Глава 4

Подмалевок

Прохладная ткань легко скользила сквозь пальцы, заставляя улыбаться. Это был отличный материал для новой работы. В голове уже расцветали догадки, как красиво тушь будет расползаться по волокнам ткани, передавая изящные линии и формы.

– Вам не следует браться за эту работу, – приятный мужской голос вызвал у художницы более широкую улыбку, чем шелковая ткань.

– Почему же? – Кивнув лавочнице, она подняла рулон шелковой материи и вложила его в руки молодого господина, что заставило его пошатнуться от неожиданности. Его бусы-катккын звонко застучали от движения.

– У меня нехорошее предчувствие, – закинув рулон на плечо, признался он. – Деревенские уже сожгли ваш ханок, а теперь вы идете на сотрудничество с подозрительным господином.

– Я предчувствую хорошее вознаграждение, – художница насупилась, недовольная беспочвенными тревогами. – Что мне может угрожать? Тем более у меня теперь есть защитник.

– Люди завидуют вашему таланту, – он понизил голос, неторопливо двигаясь следом за ней вдоль торгового ряда. – Зависть страшнее злости: злые люди атакуют открыто, завистливые – строят козни.

– Больше я ничего не боюсь!

– Госпожа, я искренне надеюсь, что вы не будете бояться и впредь.

Остановившись в центре торговой улочки, художница снова недовольно свела брови на переносице и исподлобья посмотрела на господина с рулоном шелковой ткани на плече.

– Звучит как предупреждение. Мне не по душе ваши слова!

– Это и есть предупреждение, госпожа. Будьте осторожны.

* * *

Резко сев в постели, Мирэ прижала ладонь ко лбу, смахивая с лица спутанные пряди волос. Как бы она ни переживала о том, что уснуть не получится, Вон провалилась в сон и сейчас чувствовала себя разбитой. Совсем не хотелось выбираться из-под одеяла. Сделав глубокий вдох, Мирэ повернулась к окну, щурясь от серого осеннего света, что волнами проникал в помещение. По стеклам бежали множественные дорожки воды. На улице шел несильный дождь.

Выбравшись из постели, Мирэ направилась было к выходу из спальни, но увидела стул, подпирающий дверь. В памяти восстановились события минувшего дня, ноги предательски дрогнули. Застонав, Вон прижала руки к лицу и запрокинула голову, не зная, чего хочет больше: плакать, напиться или закатать рукава и пойти с кем-то подраться. В любом случае отсиживаться в комнате было худшим решением. Отодвинув стул с пути, Мирэ опустила руку на ручку двери и, едва приоткрыв ее, замерла, прислушиваясь к звукам из коридора.

С кухни доносились голоса, тихая музыка и треск масла. В воздухе стоял запах свежесваренного кофе, яичницы и сладких булочек. От ароматов желудок Мирэ заворчал, как голодный кот. Она ничего не ела со вчерашнего обеда и думала, что после событий на парковке вообще больше не сможет смотреть на еду. Как же она ошибалась! Тихо закрыв за собой дверь, Мирэ прошла в ванную комнату, а после на кухню и застыла на пороге.

Лавируя от плиты к столу, Сон-Хо размахивал прихватками и ножницами для резки мяса. Все поверхности на кухне уже ломились от блюд и плошек, но Пак не унимался; оставив мясо скворчать на чугунной сковороде, он протискивал между тарелками блюдце спелой клубники. Несмотря на то, что на кухне были и масло, и специи, и соусы, и даже огонь, белая пижама с мишками на Сон-Хо оставалась идеально чистой, как будто он только что вынул ее из упаковки. Натянув на макушку зеленый ободок с лягушачьими глазами, Пак напоминал безумного дворецкого или перегревшегося эльфа Санты. Мирэ давно привыкла к стилю и поведению ассистента, поэтому ничуть не удивилась происходящему, вот только она никак не ожидала увидеть серьезного Джина точно в такой же пижаме, только синего цвета и с ламами вместо мишек.

Сидя за барной стойкой, Сонг держал в руках умную колонку и внимательно слушал все, что вещала ему машина. Поддакивая устройству, Сон-Хо добавлял комментарии, стараясь лишний раз не шуметь кухонными приборами. Появления Мирэ никто не заметил, поэтому она позволила себе пару секунд понаблюдать за парнями со стороны.

Плюхнувшись на стул рядом с Джином, Сон-Хо принялся работать палочками и уплетать чертовски аппетитные на вид блюда и панчаны[24 - Панчаны – это традиционные корейские закуски, без которых не обходится ни один прием пищи.], позволяя Сонгу без лишних комментариев слушать голос колонки. К удивлению Мирэ, та пересказывала историю. Джин подпер подбородок рукой и хмуро смотрел в сторону, словно что-то подсчитывал в уме, он даже не отвлекался на вкусно пахнущую еду, хотя устоять против кулинарных талантов Сон-Хо было практически невозможно. Даже в пижаме с ламами Сонг выглядел как персонаж из манхвы[25 - Графические романы корейского происхождения.], как-то неестественно. У него были густые темные волосы, которые угольным шлейфом спадали до лопаток, слишком яркие черты лица и большой рост. Длины пижамных штанов не хватало, чтобы дотянуться до щиколоток. Мирэ поймала себя на том, что бесстыдно рассматривает Джина. Она снова задалась вопросом, в какую игру ввязалась и было ли это так необходимо.

Ради приличия кашлянув в кулак, чтобы привлечь внимание, Мирэ прошла в кухню и села за стол напротив парней. Помахав ей палочками, Сон-Хо кивнул на уйму тарелок, призывая налетать на все и сразу. В этот раз Мирэ и не думала отказываться. Взяв в руки палочки, она подозрительно прищурилась. Стоило ей появиться, Джин отодвинул в сторону умную колонку.

– Странно видеть тебя в таком наряде, Сонг, – заметила Мирэ, подцепляя со сковороды кусочек мяса.

– Сон-Хо настоял, – признался Джин, опустив взгляд на свою новую одежду. Очевидно, его облик вызывал у него не меньше вопросов, чем у Мирэ.

– А что? – с набитым ртом хмыкнул Сон-Хо. – Не ходить же по дому в грязном ханбоке, ну? К тому же я посчитал забавным такое сочетание – Джин плюс пижама с ламами!

– Опять ты за свое? – буркнула Мирэ, отправляя в рот сочный кусок мяса.

– Этот ларец… – начал было Джин, но Сон-Хо так на него посмотрел, что даже ей сделалось не по себе. – Колонка, – исправился он, и Пак довольно вернулся к еде, удовлетворенный верным ответом. – Колонка знает много полезной информации.

– Судя по твоим красным глазам, ты всю ночь с ней разговаривал? – Мирэ покосилась на колонку, только и ждущую следующего вопроса.

– Да.

– Смотрю, ты спокойно реагируешь на современные приспособления, – подметила Мирэ.

– Нужно было узнать, что изменилось. – Опустив руку на столешницу, Джин посмотрел на колонку пытливым взглядом. Нетрудно было догадаться, что узнал он немного – даже недели не хватит на то, чтобы охватить все важные исторические моменты, которые успели произойти с тысяча восемьсот двадцать четвертого по две тысячи двадцать пятый год.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом