– Поверь мне, если бы я знал, что ты сидишь там, я бы увеличил коэффициент грусти примерно на двести процентов. Пролил бы немного слез, может, проклял небеса и оплакал бы свое бедное разбитое сердце.
Он неторопливо подходит ближе, и, когда я получше рассматриваю его лицо, мое сердцебиение мгновенно учащается. Срань господня, он великолепен. О чем, черт возьми, думала эта девушка, позволяя ему уйти?
Я окидываю взглядом его классически красивые черты лица. Жаль, что я не могу разглядеть, какого цвета у него глаза, здесь по-прежнему слишком темно. Однако я была права насчет светлых волос, так что предполагаю, глаза у него тоже светлые. Синие. Может быть, зеленые. В этих шортах и слегка помятой футболке он выглядит как типичный пляжный парень.
– И зачем бы тебе это делать? – спрашиваю.
– Ну, знаешь, просто чтобы доставить тебе еще больше неудобств. В наказание за то, что ты подслушивала.
– Непреднамеренно.
– Все так говорят. – Его рот изгибается в озорной улыбке, которая, как мне кажется, может быть его обычным выражением лица. Он задумчиво наклоняет голову. – Но знаешь что, я оставлю это без внимания. Никогда не смог бы затаить обиду на симпатичную девчонку.
Мои щеки полыхают еще сильнее. О боже.
Он думает, я симпатичная?
Нет, я и правда выбирала сегодняшний наряд с единственной конечной целью – быть привлекательной. Короткие шорты, которые придают моим ногам обманчиво удлиненный вид, в сочетании с обтягивающей майкой. Она черная, ведь это единственный цвет, способный сделать мои сиськи меньше. Когда я одета во что-то светлое, они подпрыгивают, как два пляжных мячика, даже с очень поддерживающим бюстгальтером.
Однако я осознаю, что его взгляд ни разу не опустился на мою грудь. А если и так, то сделал он это так плавно и незаметно, что я и не увидела. Его глаза по-прежнему прикованы к моему лицу, и я на мгновение замолкаю. Я постоянно вижу привлекательных парней в Бостоне. Кампус моего колледжа практически кишит ими. Но что-то в этом парне заставляет мои коленки дрожать.
Прежде чем я успеваю придумать остроумный ответ на его замечание о симпатичной девчонке – или вообще какой-либо ответ, на самом деле, – мой телефон снова издает звук. Я опускаю взгляд. Очередное сообщение от Пейтон. За ним следует еще одно.
– Кто-то популярен, – поддразнивает он.
– Эм, да. То есть нет. Это просто моя подруга. – Я стискиваю зубы. – Она одна из тех раздражающих людей, которые отправляют по десять одиночных сообщений вместо одного абзаца, и они все продолжают выскакивать, а телефон звонит снова и снова, пока не захочется разбить его об голову этих бесячих людей. Я это ненавижу, а ты?
У него отвисает челюсть.
– Да, – говорит он с такой искренностью, что я не могу не улыбнуться. Он качает головой. – Я чертовски это ненавижу.
– Скажи?
Раздается последний звоночек, то есть в общей сложности я получила шесть сообщений от Пейтон.
Просматривая уведомления, я в очередной раз радуюсь тому, что нахожусь в темноте, поскольку уверена – мое лицо стало еще краснее.
Пейтон: Как проходит вечеринка?
Пейтон: Есть симпатичные парни?
Пейтон: С которыми можно пофлиртовать?
Пейтон: Пофоткай кандидатов!
Пейтон: Ох, как же я хочу быть частью этого процесса.
Пейтон: Жаль, что я не там!
Хотелось бы сказать, что Пейтон шутит. Увы, это не так. Моей главной целью прихода на сегодняшнюю вечеринку было найти достойного кандидата для летней интрижки.
Прошло много времени с тех пор, как я проводила целое лето в Авалон-Бэй, но я до сих пор помню, как на протяжении многих лет наблюдала за друзьями, которые с головой погружались в эти летние романы. Страстные, головокружительные, волнующие любовные интрижки, где двое не могут оторваться друг от друга и все кажется таким срочным и напряженным, ведь известно, что это лишь временно. Каждое мгновение драгоценно, потому что наступит сентябрь, и вы распрощаетесь. Я так завидовала этим девочкам, мечтая о собственной летней любви, но было трудно сосредоточиться на мальчиках и романтике, пока моя семья пребывала в постоянном смятении.
После того как мои родители развелись, когда мне было одиннадцать, мы с мамой продолжали приезжать на лето, по крайней мере, поначалу. У семьи Таннеров по материнской линии давняя история, связанная с Авалон-Бэй. У моих бабушки и дедушки есть домик на пляже в более богатой части города, и они ожидали, что мы будем ежегодно приезжать к ним в гости. Тогда мама и папа все еще притворялись ради меня. Однако, как только папа женился во второй раз, – все закончилось. Гнев и презрение мамы по отношению к нему стали достоянием общественности – как и его к ней, – что сделало возвращение в Авалон-Бэй неким упражнением в психологической войне.
К счастью, вскоре после этого мама снова вышла замуж и объявила, что мы больше не будем проводить лето в прибрежном городке Южной Каролины, где я родилась и выросла. Не могу сказать, что не испытала облегчения. Это означало, что, когда я все-таки приеду в гости, смогу спокойно повидаться с папой и повеселиться. Конечно, потом я вернулась бы в Бостон, где мама начала бы допрашивать меня и потребовала бы узнать каждое слово о ней, произнесенное отцом. Это было досадно и несправедливо, но все же лучше, чем оказаться запертой в одном городе с ними обоими.
– Ответишь ей?
Голос парня вырывает меня из мыслей.
– О. Нет. Позже.
Я поспешно засовываю телефон в задний карман. Если я думала, что слышать, как его бросают, было неприятно, то это ничто по сравнению с тем унижением, которое я испытала бы, если бы он увидел сообщение Пейтон.
Мгновение он наблюдает за мной.
– Я Тейт, – наконец произносит он.
Я колеблюсь.
– Кэсси.
– Ты приехала на лето?
Киваю.
– Живу у бабушки, у нее дом в южном конце залива. Но на самом деле я выросла в Авалон-Бэй.
– Правда?
– Ага. Я переехала в Бостон с мамой после развода родителей, но мой отец все еще живет здесь, так что я, по сути, стала девочкой на лето. Ну, может, неофициальной девочкой на лето, так как обычно я приезжаю сюда только на неделю или две каждый июль. За исключением того, что в этом году я остаюсь до окончания Дня труда[2 - Национальный праздник в США, который отмечается в первый понедельник сентября.], так что, думаю, теперь я настоящая девочка на лето.
«Прекрати тараторить!» – приказываю я себе.
– Что насчет тебя? – спрашиваю я, в отчаянии пытаясь сместить фокус с себя и фразы «девочка на лето», которую использовала примерно четыре миллиона раз в одном предложении.
– Полная противоположность тебе. Я переехал в Бэй в начале средней школы. До этого мы жили в Джорджии. На острове Сент-Саймона. – Голос Тейта звучит немного мрачно. – Честно говоря, я завидую насчет Бостона. Мне вроде как хотелось бы, чтобы мы переехали в настоящий большой город, вместо того чтобы менять один пляжный городок на другой. Ты ходишь там в колледж?
– Да. Я учусь в Университете Брайар.
– Девушка из Лиги плюща, значит?
Мы идем нога в ногу, направляясь в сторону вечеринки. Это не запланировано, просто инстинктивно.
– Я перехожу в выпускной класс, – добавляю я.
– Круто. Что изучаешь?
– Английскую литературу. – Я с усмешкой оглядываюсь. – Знаю. Совершенно бесполезная фигня, если только я не хочу стать учителем.
– Ты хочешь быть учителем?
– Нет.
Он улыбается, и я замечаю, как в лунном свете мелькают ровные белые зубы. Его улыбка – само совершенство. Любая девушка просто потерялась бы в ней.
Я заставляю себя смотреть вперед, засовывая руки в карманы, пока мы идем.
– Знаешь, что меня бесит, Тейт?
– Что тебя бесит, Кэсси? – Я все еще чувствую, как он улыбается мне.
– Все говорят, когда учишься в колледже, находишь себя, верно? Но, судя по тому, что я видела, колледж – это просто куча дурацких вечеринок, ночных занятий и выслушивание какого-нибудь хвастливого бубнежа в лекционном зале. А ты тем временем сидишь и притворяешься, будто тебе понравилась занудная книга, которую поручили прочитать, когда на самом деле гораздо приятнее наблюдать, как закипает вода, чем читать большую часть классической литературы. Ну вот, я это сказала. Классика – отстой, ясно? А в колледже скучно.
Тейт усмехается.
– Может, ты ходишь не на те вечеринки.
Он прав. Так и есть. Ведь я ни разу в жизни не была на вечеринке, где бы так долго разговаривала с парнем, выглядевшим как Тейт.
По мере приближения к костру, путь для нас становится более освещенным. Музыка продолжает звучать – медленная песня в стиле регги – несколько пар обнимаются, двигаясь в страстном ритме. Толпа, похоже, полностью состоит из местных жителей. По крайней мере, если здесь и есть кто-то из загородного клуба, я их не узнаю. Летняя тусовка обычно не общается с людьми, живущими тут круглый год. Джой думает, что единственная причина, по которой ее пригласили сегодня вечером, заключалась в том, что этот парень – Люк, надеялся подцепить ее. «Эти местные парни получают удовольствие от соблазнения богатых девушек», – смеялась она ранее за ланчем.
Не то чтобы я знала об этом не понаслышке. Меня никогда не соблазнял кто-то местный. Да я и не считаю себя богатой девушкой, хотя полагаю, что так оно и есть. У моей семьи по материнской линии есть деньги. Достаточно денег. Но я всегда буду считать себя девушкой, выросшей на Сикамор-Уэй, в уютном домике в пригороде, недалеко от этой части залива.
В свете костра нам становится легче разглядеть друг друга, Тейт смотрит на конский хвост, который я тереблю, и издает стон.
– Ты рыжая, – словно обвиняет он, и его глаза сверкают. Они светло-голубые, как я и подозревала.
– Не приравнивай меня к рыжим, – протестую я. – Я медная.
– Ничего не значащая ерунда.
– Медная, – настаиваю я. Затем хватаюсь за свой конский хвост и прижимаю его ближе к его лицу. – Видишь? Темно-красные. Практически коричневые!
– Ммм-хмм. Продолжай повторять себе это, рыжик.
Тейт вдруг кажется рассеянным. Он смотрит куда-то сквозь костер, и мой взгляд следует за ним, останавливаясь на девушке с ярко-рыжими волосами. Вот это настоящий рыжий. В отличие от моего, медного, спасибо вам большое.
Рыжая болтает с двумя другими молодыми девушками, и все три потрясающе красивы. Блестящие волосы и хорошенькие личики. Откровенная одежда. И у них идеальные пляжные тела, которые вызывают у меня приступ неуверенности. Мне всегда было интересно, каково это – иметь нормальные пропорции. Это, наверное, потрясающе.
На мгновение выражение лица Тейта становится страдальческим, а затем он отводит взгляд от девушки.
На меня нисходит понимание.
– О боже мой. Это она? Кидальщица?
У него вырывается смешок.
– Она меня не кинула. И мы по-прежнему друзья, это не изменится. Она просто застала врасплох, вот и все. Обычно именно я заканчиваю подобные вещи.
– Хочешь, я пойду и поколочу ее за тебя? – предлагаю я.
Поджав губы, он оценивает мое телосложение. Во мне пять футов и три дюйма, и я довольно тощая. Стройная, если не считать огромную грудь. На самом деле, мои сиськи, вероятно, более эффективное оружие, чем кулаки.
– Не-а, – отвечает он, кривя губы. – Не думаю, что чувствую себя вправе быть ответственным за твою смерть.
– Как мило.
Он фыркает.
– Тейт! – зовет кто-то, и мы оба поворачиваемся на крик.
Рядом оказывается очень высокий парень с рыжеватой бородой, держащий в руках косяк. Он соблазнительно машет им перед Тейтом и выгибает бровь. Приглашение. Тейт кивает парню, показывая рукой, мол, он сейчас подойдет.
– Почему здесь так много рыжих? – требовательно спрашиваю я. – Это что, съезд?
– Это ты мне скажи. В конце концов, это твой народ.
Я рычу на него, а он просто снова смеется. Мне нравится звук его смеха.
– Хочешь, я тебя со всеми познакомлю? – предлагает Тейт.
Меня охватывает нерешительность. Я разрываюсь на части. С одной стороны, было бы забавно остаться и потусоваться. Но вижу, как рыжеволосая девушка наблюдает за нами со слегка озадаченным выражением на своем великолепном лице. Вообще-то, на нас смотрит много глаз. Я понимаю, что такой парень, как Тейт, постоянно привлекает к себе подобное внимание, и мне вдруг хочется, чтобы мы по-прежнему были окутаны тьмой пляжа, только он и я. Ненавижу быть в центре внимания. И представить себе не могу, сколько нервной болтовни я выдам при каждом новом человеке, которого встречу.
Поэтому я качаю головой и говорю:
– Вообще-то я уже ухожу. Нужно быть в другом месте.
Он ухмыляется.
– Ладно. Будь по-твоему, Мисс Популярность.
Едва ли. Единственное место, куда я отправлюсь, – это дом. Но, наверное, лучше позволить ему поверить, будто я порхаю с вечеринки на вечеринку пятничными вечерами, как какая-нибудь неуловимая светская бабочка. Пейтон одобрила бы этот план. Всегда заставляй их желать большего – вот девиз моей лучшей подруги.
– Ты здесь до сентября, говоришь?
– Ага, – беспечно отвечаю я.
– Круто. Тогда уверен, мы еще встретимся.
– Ага, возможно.
Дерьмо. Это прозвучало слишком уклончиво. Я должна была сказать что-нибудь застенчивое и кокетливое, типа «Надеюсь на это…», а потом попросить его номер телефона. Я мысленно бью себя, пытаясь найти способ исправить ошибку, но слишком поздно. Тейт уже неторопливо направляется к своим друзьям.
