Мое сердце сжимается.
Асад не отвечает. Они смотрят друг на друга несколько долгих секунд, потом Рустам ухмыляется и, стряхнув с себя его хватку, разворачивается и уходит.
Я сижу на полу, дрожа, прикрываясь руками, но это бесполезно. Мое платье разорвано. Юбка порвана так, что обнажает бедра. Слезы текут по щекам, дыхание сбивается, но я не могу заставить себя двигаться.
Асад стоит посреди комнаты, все еще тяжело дыша после драки, но на меня он даже не смотрит, намеренно отвернувшись к стене, и я благодарна ему за это.
Я жду, что он что-то скажет. Может, еще раз разозлится, бросит колкое замечание. Но он молчит. Рывком снимает с себя пиджак и вслепую бросает его в мою сторону.
Я быстро хватаю его и закутываюсь, чувствуя облегчение. Хоть какая-то защита моей скромности.
– Оставайся здесь, – приказывает он.
А потом разворачивается и выходит в коридор. Я замираю в растерянности, но он не уходит далеко. Я вижу, как он открывает дверь напротив – в ту самую дамскую комнату, куда я изначально шла. Оставаясь в коридоре, он чуть поворачивает голову в мою сторону, но все еще не смотрит на меня.
– Запрись там, – его голос звучит сухо, властно. – Никому не открывай, пока я не приду за тобой. Ни при каких обстоятельствах.
Я чувствую, как ком застревает в горле, но молча киваю. Асад ждет, пока я поднимаюсь с пола, крепко держась за его пиджак, и медленно перехожу в туалетную комнату.
Как только я захожу внутрь, он рывком закрывает дверь снаружи.
– Запри ее.
Я трясущимися пальцами поворачиваю щеколду и прислоняюсь к двери всем своим ослабшим телом.
Секунды тянутся мучительно долго. Я слышу его шаги: он уходит.
В этот момент я чувствую себя преданной, хотя в этом нет никакой логики. Однако, эмоции берут верх и я начинаю громко рыдать, не в силах остановиться, даже чтобы вдохнуть воздух в легкие.
***
Проходит, кажется, вечность, прежде чем я слышу стук в дверь.
– Это я. Открывай, – раздается голос Асада.
Я замираю, сильнее кутаясь в его пиджак. Быстро застегиваю пуговицы, прикрывая грудь, и придерживаю юбку – вырез на ткани все еще обнажает ногу до бедра.
Глубоко вздохнув, я медленно поворачиваю щеколду и открываю дверь. В следующую секунду сердце уходит в пятки.
Рядом с Асадом стоит Латифа.
Мои пальцы судорожно стискивают пиджак, а по телу пробегает неприятный холод. Ее взгляд цепляется за меня, скользит по фигуре, оценивая мой вид. Не говоря ни слова, она заходит внутрь, и, прежде чем я успеваю что-то понять, захлопывает дверь прямо перед Асадом, не пуская его следом.
Я сглатываю, чувствуя, как комок подступает к горлу.
– Снимай пиджак, – ее голос звучит сурово, зло.
Я вжимаюсь в стену.
– Нет.
Латифа щурится.
– Сними пиджак, Мина, не заставляй меня повторять.
Я сильнее кутаюсь в него, сжав пальцы на лацканах. Это совершенно иррационально, но этот пиджак служит мне защитой, без него я почувствую себя обнаженной, и даже легкий запах парфюма Асада, исходящий от него, действует на меня успокаивающе.
– Не буду, – отступаю назад, качая головой.
– Не будешь? – Латифа приподнимает бровь, в ее глазах вспыхивает раздражение.
Я нервно сглатываю, чувствуя, как дрожат руки. Но она не ждет. Подскакивает ко мне и грубыми рывками срывает с меня пиджак, безжалостно оголяя порванное платье.
Я судорожно прикрываю грудь, чувствуя себя уязвимой, беззащитной, грязной, пока Латифа медленно осматривает меня.
Холодно, цинично, не упуская не единую деталь.
– Что именно произошло? – ее пальцы болезненно впиваются мне в плечи. Она встряхивает меня, заставляя смотреть в ее глаза. – Говори правду, если хочешь жить! Как ты оказалась наедине с Рустамом Мусаевым?
Я всхлипываю, но заставляю себя говорить.
– Я не знаю, я никогда его раньше не видела! Он просто схватил меня, когда я шла в туалет, и затащил в комнату. Он просто без причины напал на меня!
– Где именно он тебя трогал? – в голосе Латифы нет сочувствия, только расчет.
Я застываю.
– Что?
– Где он к тебе прикасался?
Я нервно дышу, чувствуя, как все внутри скручивается в болезненный узел.
– Он не успел… – мой голос ломается от накатывающей истерики. – Не было ничего… Если вы думаете, что он меня… Этого не было! Асад успел вовремя, клянусь!
Латифа смотрит мне в глаза.
– Точно?
Я быстро киваю.
– Подними юбку.
– Что? – не могу понять, серьезно ли она. – Нет!
– Ты сегодня играешь на моем терпении, девчонка, – рычит она, прежде чем рывком поднять мою юбку, шлепая меня по рукам, когда я пытаюсь прикрыться.
Только увидев мои нетронутые и чистые трусы, Латифа отпускает меня и без слов возвращает мне пиджак. Я тут же хватаю его, снова закутываюсь, судорожно вдыхая от стыда и возмущения.
– Ты будешь молчать об этом, Мина, – говорит она мне, ловя мой взгляд. – Поняла? Ни слова, ни единой душе!
Я нервно киваю, потому что знаю, что сопротивление сейчас бессмысленно.
– Мы должны выйти незаметно. Иди рядом со мной и не издавай ни звука.
Я послушно следую за ней.
Асад все еще ждет нас за дверью. Они с Латифой оба прикрывают меня своими телами, пока мы осторожно проходим узкий коридор, возвращаясь не в зал, откуда пришли, а выходя по другому пути на задний двор ресторана, где располагается парковка.
Одна из машин дяди Чингиза припаркована прямо у двери. Латифа резко распахивает дверцу машины и толкает меня внутрь.
– Мне нужно остаться, но ты поедешь с Асадом домой. Не вздумай делать глупостей, Мина! Мы поговорим, когда я вернусь, – приказывает она, прежде чем захлопнуть дверь.
Я не успеваю ничего сказать. Асад садится за руль, не говоря ни слова, и машина трогается с места. Я украдкой смотрю на него, но он спокоен и отстранен. Почему-то, это вызывает во мне чувство гнева и предательства, но я молчу. Если он не может и пары слов мне сказать, то почему я должна?
***
Дорога тянется долго.
Машина мягко плывет по трассе, а я постепенно начинаю приходить в себя. Где-то на середине пути я наконец осмеливаюсь задать вопрос.
– Что теперь будет?
Асад не отвечает сразу.
– Ничего.
Я растерянно моргаю.
– Как это ничего?!
– Мы с Латифой все уладили, – Он не отрывает взгляда от дороги. – Дядя не узнает об этом происшествии. И тебе лучше тоже молчать, если не хочешь сделать хуже для себя.
Во мне закипает злость.
– То есть этому Рустаму все сойдет с рук?!
Асад слегка стискивает зубы, но молчит. Я сжимаю кулаки.
– Он напал на меня! Он мог сделать со мной что угодно, и ему за это ничего не будет?!
Асад кидает на меня предупреждающий взгляд.
– Это в твоих же интересах, Мина.
– Нет! – я вскидываюсь, ярость рвется наружу. – Если мы промолчим, то завтра он сделает это с другой женщиной, и ей никто не поможет!
Асад тяжело выдыхает и раздраженно стискивает руль.
– Рустаму в любом случае ничего не будет.
– Почему? У вас тут порядки такие или власть голову туманит? Ты тоже считаешь, что это нормально – вот так обращаться с женщинами?!
– Нет, – его голос становится жестче, – но если ты не заткнешься, то окажешься замужем за ним.
Меня охватывает шок.
– Что?!
– Отец Рустама намного влиятельнее всех наших родственников, вместе взятых, – хмуро говорит он. – Однако, он уважает дядю Чингиза, они были одноклассниками. Если он узнает, что его сын приставал к его племяннице, то заставит Рустама жениться на тебе.
Я чувствую, как внутри все сжимается.
– Ты же шутишь…
– Думаешь, дяде это предложение не понравится? – Асад резко смотрит на меня. – Как только он узнает о произошедшем, он первым делом сам потребует вашего брака.
У меня нет никакой надежды на защиту дяди. Он уже размышлял о том, как выгодно меня пристроить. Прошел всего один день с моего приезда, а он уже обсуждал этот вопрос с семьей, теперь у него появится отличный вариант спихнуть меня этому козлу. Но ведь нельзя оставить это нападение безнаказанным!
У меня пересыхает во рту.
– Я… я могу написать заявление. Он должен сидеть в тюрьме!
Асад скептически качает головой.
– Нельзя посадить в тюрьму человека, чей отец один из самых влиятельных людей в регионе.
Я тяжело дышу, сжимая подол пиджака.
– Ты правда считаешь, что он просто уйдет от наказания?!
– Это не первый раз, когда он так поступает, – говорит Асад ровным голосом. – В прошлом году он до полусмерти избил парня, который врезался в его машину. Когда попытка откупиться от его семьи не сработала, он просто угрозами заставил их молчать.
Я ошеломленно смотрю на него.
– И никто ничего не сделал?!
– Ты слишком наивна, если думаешь, что справедливость существует, Мина. Побеждает всегда тот, кто может себе это позволить. Но если тебя это утешит, то я поговорил с Рустамом один на один и донес до него, в какие проблемы он себя вгонит, если попробует заикнуться о произошедшем или бросит в твою сторону еще хотя бы один взгляд. Поверь мне, он не настолько глуп, чтобы рискнуть.
Я резко отворачиваюсь, глядя в окно, потому что нет, это меня не утешает. Во мне кипит ярость, боль и чувство беспомощности, но я молчу.
Я не хочу выходить замуж за Рустама, он ужасный человек.
Дядя Чингиз уже задумывался о том, как повыгоднее продать меня замуж, так что я не могу ему доверять. Остается только смириться и заткнуть свою совесть. Как бы цинично не рассуждал Асад, он прав хотя бы в одном: если об этом узнают, все станет еще хуже.
