– Но ведь… все знают, что вы… – Марк заколебался, подбирая слова. – После всего, что случилось, мы думали, вы продадите лавку.
– Все ошибались, – твёрдо сказала я, глядя ему прямо в глаза. – Я не собираюсь продавать дело моего отца. И я надеялась, что вы могли бы помочь.
Марк несколько секунд пристально смотрел на меня, словно пытался разглядеть что-то за моим лицом. Наконец, он медленно кивнул:
– Пойдёмте. Нам лучше поговорить в другом месте.
Он повёл меня к небольшой деревянной хижине на краю порта. Внутри оказалось тесно, но чисто – несколько стульев вокруг простого стола, на стенах развешаны рыболовные снасти и сети.
– Это наш склад, – пояснил Марк, указывая мне на стул. – Здесь хранятся инструменты для лодок. Но сейчас тут никого нет, можем спокойно поговорить.
Я присела, чувствуя лёгкую слабость в ногах. Как бы я ни храбрилась, но тело ещё не оправилось полностью от пережитого.
– Госпожа Лесса, – начал Марк, тоже присаживаясь, – я не хочу показаться грубым, но… Вы уверены, что понимаете, о чём говорите? Ваш отец задолжал Кроксу значительную сумму. Без денег вы не сможете возобновить торговлю.
– Именно поэтому я и пришла к вам, – ответила я. – Мне нужен рыбак, который согласится поставлять товар в долг, пока я не встану на ноги. Эмма сказала, что вы лучший рыбак в Мареле.
Марк невесело усмехнулся:
– Ваша служанка мне льстит. Но даже если бы это было правдой… Я не могу себе позволить отдавать рыбу без оплаты. У меня команда, которую нужно кормить, лодка, которую нужно обслуживать.
– Я понимаю, – кивнула я. – Но я не прошу отдавать даром. Я предлагаю сделку, которая будет выгодна нам обоим.
– И какую же? – с сомнением спросил он.
– Сейчас вы продаёте улов Родерику, племяннику олдермена, верно? И по какой цене?
– Три медяка за фунт хорошей трески, – неохотно ответил Марк. – Меньше, чем хотелось бы, но выбора нет.
– А сколько вы потеряете рыбы, пока довезёте её до города и продадите?
Он пожал плечами:
– В жаркий день, как сегодня – четверть, а то и треть улова становится несвежей.
– А если я скажу, что знаю способ сохранить рыбу свежей дольше? Что, если вместо трёх медяков я предложу вам четыре, но буду брать только самую свежую рыбу и платить по мере продажи?
Марк недоверчиво посмотрел на меня:
– Четыре медяка? Родерик скорее удавится, чем даст такую цену.
– Я не Родерик, – заметила я. – И я знаю, что свежая рыба в городе стоит минимум шесть-семь медяков за фунт. Родерик наживается за ваш счёт, потому что у вас нет выбора.
– И откуда вы это знаете? – прищурился Марк. – Простите, госпожа, но ваш отец никогда не посвящал вас в дела лавки. Вы всегда… – он снова замялся, подбирая слова.
– Занималась вышивкой и чтением стихов? – подсказала я, вспомнив проблеск из памяти Лессы. – Люди меняются, господин Хольт. Особенно когда проходят через то, что пережила я.
Что-то в моём голосе, видимо, убедило его, потому что Марк неожиданно смягчился:
– Хорошо. Допустим, я поверю вам. Но чем ваша лавка будет отличаться от других? Родерик давно занимается рыбной торговлей.
– Мастерством разделки, – уверенно ответила я, вставая. – Пойдёмте, я покажу, и прихватите с собой корзину с рыбой.
Вернувшись в лавку, где я сейчас же отправила ошарашенную Эмму за льдом и свежими травами, а сама достала набор ножей, которые нашлись в ящике за прилавком. Разложила рыбу на столе и придирчиво ее осмотрела.
– Хороший улов, но смотрите…
Взяв самый острый из ножей, я принялась за работу. Точными, экономными движениями вскрыла брюшко первой рыбы, но не просто выпотрошила её, как обычно делали рыбаки, а бережно извлекла печень, икру и молоки, отделив их в разные миски.
– Вы выбрасываете эти части? – спросила я, хотя уже знала ответ.
– Обычно да, – кивнул Марк. – Разве что печень иногда берут для ворвани. А икру солят, если её много.
– А зря, – покачала я головой. – Из печени можно приготовить деликатес, который богатые горожане будут покупать втридорога. Икра, правильно засоленная с травами, тоже ценится. Но это не всё.
Я взяла другой, более тонкий нож, и начала филировать рыбу особым способом – не просто отделяя мясо от костей, а нарезая его так, чтобы каждый кусок содержал как жирную часть от брюшка, так и постную от спинки.
– Так филе получается не только красивее, но и вкуснее при любом способе приготовления, – пояснила я, демонстрируя ровные, аккуратные куски. – А если его слегка подсолить и сбрызнуть соком лимона и маслом, оно простоит свежим на льду вдвое дольше обычного.
Марк с явным интересом наблюдал за моими руками.
– Никогда не видел, чтобы рыбу так разделывали. Где вы этому научились?
– Кое-что подсмотрела у отца, когда он принимал товар от северных купцов, – ловко соврала я. – Они умеют обращаться с рыбой как никто другой. А остальное… придумала сама.
По мере моей работы в его глазах появлялось всё больше удивления и уважения.
Вернулась Эмма с мешком льда и пучками свежих трав.
– А теперь финальный штрих, – сказала я, раскладывая филе на чистых льняных салфетках. – Перед тем как уложить на лёд, каждый кусок, нужно слегка натереть солью с измельчёнными травами – розмарином и тимьяном. Это не только сохраняет свежесть, но и придаёт рыбе неповторимый аромат.
Я продемонстрировала весь процесс, затем аккуратно уложила приготовленное филе в ящик со льдом, переложив каждый слой рыбы тонкими пластинками льда и веточками трав.
– Вот так, – закрыла я крышку. – Теперь это не просто рыба, а деликатес, готовый к продаже прямо с прилавка. Без запаха, красиво разделанный, с ароматом свежих трав. Его даже готовить не нужно – можно сразу подавать на стол с маслом и лимоном.
– И вы действительно думаете, что сможете продать это дороже, чем Родерик привычный всем вид рыбы?
– Уверена, – кивнула я. – Люди готовы платить за качество. И я планирую не просто продавать рыбу, но и готовить блюда для продажи.
– Блюда? – удивился Марк. – Как в таверне?
– Нет, готовые блюда для дома, – пояснила я. – Копчёная треска, солёная сельдь, маринованные мидии… Я знаю несколько рецептов, которые здесь могут понравиться.
– Откуда? – В его голосе снова зазвучало подозрение.
– У меня было много времени, чтобы читать книги, – соврала я. – Отец не подпускал меня к делам, но не запрещал интересоваться готовкой.
– Допустим, – протянул Марк, задумчиво почесав подбородок, – но как вы собираетесь расплачиваться с Кроксом? Даже если ваша затея удастся, на выплату долга уйдут месяцы.
– Я попрошу отсрочку, – сказала я. – Эмма говорит, он иногда даёт её. Я составлю план выплат и представлю его Кроксу.
– Вы рискуете, госпожа Лесса, – покачал головой Марк. – Крокс – не тот человек, с которым можно шутить. Если вы не выполните обещания, он заберёт лавку и дом, а вас выставит на улицу.
– Я знаю, – кивнула я. – Но у меня нет выбора. Не идти же мне в служанки к олдермену Моргану.
– Вы и правда изменились, госпожа. Прежняя Лесса никогда бы не заговорила так. – Марк внезапно рассмеялся – искренне, с теплотой, которая преобразила его суровое лицо.
– Прежняя Лесса осталась на дне моря, – тихо ответила я, чувствуя странную печаль. – Теперь я другая.
Он снова внимательно посмотрел на меня, и в его взгляде я увидела что-то, похожее на понимание.
– Что ж, я согласен попробовать. Завтра принесу первый улов – посмотрим, действительно ли ваш метод работает. И если всё пойдёт хорошо… возможно, я смогу убедить ещё пару рыбаков присоединиться.
– Спасибо, – искренне поблагодарила я. – Вы не пожалеете.
– Очень на это надеюсь, – ответил он, поднимаясь. – Мне пора возвращаться к лодке. До завтра, госпожа Лесса.
Когда за рыбаком закрылась дверь, Эмма, всё это время молча стоявшая в углу, наконец не выдержала.
– Госпожа, что с вами произошло? Вы никогда не интересовались лавкой, а теперь говорите как… как опытный торговец!
Я вздохнула. Не могла же я сказать ей правду – что я действительно опытный торговец, только из другого мира и другого времени.
– Когда тонешь в море, многое переосмысливаешь, Эмма, – уклончиво ответила я. – Я поняла, что не хочу быть беспомощной. Не хочу зависеть от милости родственников или замужества. Я хочу сама решать свою судьбу.
– Но откуда вы знаете все эти… приёмы разделки? – она кивнула на ящик с красиво уложенным рыбным филе. – Никогда не видела, чтобы кто-то так обращался с рыбой.
– Отец всё-таки рассказывал больше, чем ты думаешь, – соврала я снова. – А также к нам иногда заходили северные торговцы с особыми методами обработки рыбы. Я запоминала, наблюдая за ними. Просто никогда не показывала, что это меня интересует.
Эмма покачала головой, явно не очень убеждённая моим объяснением, но не стала спорить.
– Что ж, если вы серьёзно решили заняться лавкой, нам понадобится многое. Лёд, соль, травы для маринада, новые ножи…
– И деньги на всё это, – кивнула я. – Что у нас есть из ценностей?
– Немного монет в шкатулке вашего отца – около двух флоринов. И ваши украшения, конечно.
Я задумалась. Продавать украшения Лессы не хотелось – они могли быть память о матери или дорогих сердцу моментах. Но выбора, похоже, не было.
– Хорошо, – решила я. – Завтра отнесу одно из украшений ювелиру. Это должно дать нам начальный капитал. А теперь, Эмма, нам нужно привести лавку в порядок. К завтрашнему дню здесь должно быть чисто.
– Как скажете, госпожа, – кивнула старушка, но я заметила, что в её глазах появился огонёк надежды. – Хотите, я приготовлю вам чай? Вы выглядите уставшей.
Я действительно чувствовала себя измотанной – сказывалось всё пережитое и непривычная активность тела, которое ещё недавно лежало без движения.
– Да, пожалуйста, – согласилась я, опускаясь на стул. – И Эмма… спасибо, что не оставила меня.
– Вы меня напугали, госпожа. Думала, потеряла и вас, как вашего отца… Никогда больше так не делайте, слышите?
– Не буду, – пообещала я, понимая, что она говорит о попытке самоубийства. – Теперь у меня есть причина жить.
Оставшись одна, я позволила себе несколько минут слабости. Тело дрожало от усталости, в голове роились мысли. Что будет, если мой план не сработает? Если Крокс не даст отсрочку? Если Марк решит, что я сумасшедшая, и откажется от сделки?
Но позволить себе сомнения означало проиграть ещё до начала битвы. А я не для того получила этот невероятный шанс на новую жизнь, чтобы сдаться при первых трудностях.
Я смотрела на пустую лавку и видела не жалкие остатки разорённого дела, а возможность начать с чистого листа. Построить что-то своё в этом странном, но уже начинающем мне нравится мире.
«Завтра будет новый день, – подумала я, делая глоток горячего чая, который принесла Эмма. – И первый настоящий улов в моей новой жизни».
Глава 3
Я проснулась ещё до рассвета, когда первые робкие лучи солнца едва касались верхушек крыш. Несмотря на раннее время, сон не шёл. Мысли о предстоящей встрече с ростовщиком ворочались в голове, не давая покоя. Вчерашний успех с Марком придал мне уверенности, но сегодня предстояло куда более серьёзное испытание.
Тихо, чтобы не разбудить Эмму, я спустилась и принялась наводить порядок в лавке. Вчера мы с ней до поздней ночи вычищали пыль, отмывали прилавки и полки, раскладывали в идеальном порядке инструменты. Но сейчас, в предрассветной полутьме, всё равно нашлось, чем заняться – протереть ещё раз витрины, расставить миски для разных видов рыбного филе, наточить ножи.
Ровно в шесть утра, как и обещал, появился Марк. Он был не один – за ним следовали ещё двое рыбаков с корзинами свежего улова. Они с любопытством посматривали по сторонам, явно заинтригованные рассказами Марка.
– Доброе утро, госпожа Лесса, – Марк приподнял шапку в приветствии. – Как и обещал, привёз сегодняшний улов. Это Томас и Гидеон, мои товарищи. Они тоже хотели бы поставлять вам рыбу, если вы остались довольны вчерашним качеством.
– Очень довольна, – улыбнулась я. – Проходите, покажите, что у вас сегодня.
Рыбаки выложили на прилавок свой улов: серебристых макрелей, дюжину крупных окуней, несколько видов камбалы и даже пару крабов, трепыхавших клешнями в плетёной корзине.
– Богатый улов, – оценила я. – И всё такое свежее! Утренний?
– Да, госпожа, – кивнул один из новых рыбаков, Томас – невысокий крепыш с обветренным лицом и глазами, щурящимися от постоянного вглядывания в горизонт. – Вышли ещё затемно. Марк сказал, вы цените свежесть превыше всего.
– Верно, – я деловито осмотрела рыбу. – Беру всё. По четыре медяка за фунт, как договаривались. И буду признательна, если вы поможете мне разделать улов вашим методом.
– Нашим? – удивился второй рыбак, Гидеон, высокий, худой как жердь парень с выцветшими до белизны волосами. – Да мы, как все – выпотрошил и отрубил голову, вот и вся наука.
– Думаю, госпожа Лесса имеет в виду особый северный метод, – с едва заметной усмешкой вмешался Марк. – Я вчера наблюдал, как она работает… это настоящее искусство.
– Что-то не слышал я о таком методе, – пробурчал Томас.
– Потому что я покажу его вам прямо сейчас, – спокойно ответила я, доставая свои ножи. – Смотрите внимательно.
В следующие полчаса я демонстрировала рыбакам, как правильно разделывать каждый вид рыбы, сохраняя ценные части, которые обычно выбрасывались, и нарезая филе так, чтобы оно выглядело эстетично и сохраняло сочность при любом способе приготовления. Мужчины наблюдали с неподдельным интересом, а когда я предложила им попробовать самим, не отказались.
Руки у рыбаков оказались ловкие, привыкшие к работе с ножом, и вскоре они уже довольно умело повторяли мои движения. Особенно старался Гидеон, который, казалось, обладал природным изяществом в обращении с рыбой.
– У вас талант, – похвалила я его. – Вы могли бы сами обучать такой технике.
– Спасибо, госпожа. Мой дед был корабельным коком, может, от него что-то передалось, смущенно пробормотал Гидеон.
