Виктор и сам это видел, ситуация яснее не становилась. Как такое понимать? Нечто личное? Тогда можно было предпочесть менее шокирующий способ убийства. Можно было даже спрятать тела, чтобы избежать расследования! А их как будто выставили напоказ всей этой историей с запертым изнутри замком… У них завелся маньяк? Появился после очередной волны астрофобии, которую они все упустили? Или, может, культ Наставника вышел на новый уровень?
Виктору хотелось разобраться с этим как можно скорее, чтобы вернуть в Лабиринт хотя бы иллюзию безопасности, однако он уже знал, что не сумеет. С такими скудными данными можно назначить преступника, а не найти.
Помаявшись еще несколько часов на месте преступления, он так ничего толкового и не обнаружил. Он позволил дежурным забрать тела и перенести ко второму уровню, оформил прошение о вскрытии по всем правилам. Ему привычно ответили, что прошение будет рассмотрено. Ответ в итоге мог быть каким угодно, и Виктору оставалось лишь надеяться, что высших и самих заденет такое странное убийство.
Теория у него все-таки была, но такая дикая, что Виктор пока не решался упомянуть ее в отчете. Ему нужно было с кем-нибудь ее обсудить, а по-настоящему доверять он мог только одному человеку.
Отца он нашел там, где и надеялся: в забегаловке, где подавали жареные рисовые шарики с разными соусами. Меню как таковое состояло лишь из соусов, шарики, обжаренные до хрустящей корочки, оставались неизменными. Поскольку развлечений в Лабиринте было немного, местные экспериментировали со вкусами. Но Роман Милютин был человеком привычки и много лет заказывал лишь два варианта: либо с соевым соусом, либо с фруктовым вареньем, в зависимости от настроения.
Сегодня с соей. Значит, настроение не очень.
У Виктора аппетита и вовсе не было, перед глазами по-прежнему мелькали рваные раны и лужи крови. Так что он заказал лишь чашку местного кофе и устроился рядом с отцом.
– Ну что там, с этой семьей? – спросил Роман, прекрасно зная, что другие темы его сына в такой момент интересовать не будут.
Виктор рассказал ему все, хотя по протоколу не полагалось: отец был распределителем, а не полицейским. Но кто их теперь безукоризненно выполняет, протоколы эти? Одним лишь перечислением событий следователь не ограничился, он наконец решил упомянуть и свою теорию:
– Мне кажется, у нас завелось какое-то… животное.
– Животное? – удивленно повторил Роман.
– Ну да… Им ведь не перерезали горло, им горло вырвали. Я читал, что многие звери на Земле нападают как раз так: атакуя уязвимое место и…
– Мы не на Земле! – неожиданно резко прервал его Роман. – Земли больше не существует!
– Как скажешь, но тем хуже для нас. Сектор Фобос мог подкинуть нам что угодно.
– Перестань! Тут и так развелось слишком много мистиков, я могу надеяться, что мой родной сын сохранит способность мыслить здраво? Мы в Лабиринте, не на каком-нибудь вшивом четвертом уровне! Здесь не может быть ничего, что пришло непосредственно из Сектора Фобос.
Разговор развивался… странно. Не так, как ожидал Виктор. Конечно, отец в последние годы сильно сдал: он был далек от того безупречного самоконтроля, с которым шагнул на станцию, он все чаще срывался на эмоции. Но так, как сегодня, еще не было. Хотя и обсуждение гибели целой семьи хладнокровию не способствует.
То, что отец не воспринял его версию всерьез, задевало. Виктор надеялся на реальную помощь: изначально Роман был биологом, он во многом разбирался. Но от варианта с животными отец отмахнулся сразу.
– Хорошо, если это не хищник, то кто тогда атакует?
– Безумец, – уверенно объявил Роман.
Он не стал ничего пояснять, но Виктор и так догадался, к чему он клонит.
– Вспышек астрофобии не было уже давно. Последняя случилась почти год назад, даже если бы мы кого-то тогда упустили, он бы давно умер!
– Вы могли упустить не человека, а саму вспышку!
– Система оповещения еще никогда не подводила, – напомнил Виктор.
– Все бывает первый раз. Это дело рук человека. Зверь не смог бы скрыть шум – и зверю бы эти люди сопротивлялись! А вот человек, пораженный астрофобией, способен обмануть, притвориться другом… Ищи человека.
В принципе, это могло быть правдой… но не подсказкой. Виктор прекрасно знал, что пораженные астрофобией люди безумны лишь в своей мотивации, их поступки как раз отличаются продуманностью и хитростью. Если у них тут завелся псих-одиночка, способный убивать тихо, появляться из ниоткуда и исчезать в никуда…
Жизнь в Лабиринте станет намного сложнее, а для кого-то еще и короче.
* * *
Трой Галлахар прекрасно понимал, насколько необычна и опасна сложившаяся ситуация. Ну и что с того? Жизнь на этой станции в принципе необычна и опасна. Это жители какого-нибудь Лабиринта, которые много лет не видели иллюминаторов, могут убедить себя, что они не в космосе, а в каком-нибудь бункере на Земле, если им так больше нравится. Трой никогда не терял связь с реальностью.
Так что его неизменное спокойствие было связано вовсе не с глупостью или наивностью. Он просто не верил в силу страха. Еще в ранней юности Трой решил: любая проблема может быть решена, кроме одной. Какая станет исключением – он не знал, потому что решить невозможно лишь проблему, которая закончится его смертью. Но тогда уже и беспокоиться не придется, и до того, как эта проблема появится на его пути, он еще многое успеет.
Он не мог гарантировать, что сегодняшняя вылазка не убьет его, однако вероятность была предельно мала. Трою понравилось решение командующего не соваться на четвертый уровень. Спасать там некого, отбросов хватает и в Лабиринте, они все взаимозаменяемы. В отличие от жены, Трой даже не находил научного интереса в исследовании случившегося. Если избавиться от хвостовой части, остальным это не навредит, конец истории!
Он привел с собой две боевые группы, теперь распределившиеся по тоннелям, которые связывали четвертый уровень с основной станцией. Солдаты нужны были Трою в основном для того, чтобы спокойно пройти Лабиринт. Для того, чтобы установить две бомбы, хватило бы пары человек.
В тоннелях не прекращалось дежурство людей и роботов. С четвертым уровнем по-прежнему не было связи, но и подозрительных сигналов тоже не было. Оттуда не доносилось выстрелов, никто не просил о помощи и не ломился в запертые металлические двери. Казалось, что там, в хвостовой части станции, все взяли и умерли…
Наконец-то.
Но Трой не собирался доверяться воле случая, он лично наблюдал за установкой бомбы в одном из тоннелей, во второй послал своего заместителя. Ему нужно было убедиться, что с проблемой будет покончено раз и навсегда.
– Это точно не навредит станции? – спросил он, когда настройка была завершена.
– Ни в коем случае, – невозмутимо отозвался подрывник. – Заряд рассчитан так, чтобы уничтожить только тоннель. Не будет задета даже буферная зона, не говоря уже про жилую часть Лабиринта.
Это было к лучшему. Не потому, что Трой так уж волновался за Лабиринт, нет. Просто система станции стабилизировалась, она работала пусть и не безупречно, но неплохо. Трой хотел убедиться, что на ближайшие годы все так и останется.
Они покинули территорию тоннеля – на этот раз все, включая дежурных. Группа остановилась на самой границе Лабиринта, в буферной зоне. Трой активировал перегородку, оградившую их от тоннеля – металлическую дверь со смотровым окном. Эксперты уверяли его, что этого будет достаточно, но он на всякий случай велел своим людям надеть еще и шлемы.
Связавшись со своим помощником, Трой убедился, что второй тоннель тоже подготовлен к взрыву. Бомбы следовало активировать одновременно, поэтому и команду давал один человек.
– Можно, – равнодушно произнес в микрофон Трой, не отрывая глаз от смотрового окна.
Он ждал пламени. Огненного цветка, вырывающегося из громоздкой установки на стенах, потолке и двери. Разрушительной силы, которая порвет металл, сомнет его, устремится в пустоту, еще не зная, что это убьет ее… Трой хотел видеть, как укрепленные металлические тоннели отрываются, позволяя махине хвостового отсека улететь далеко, в никуда, стать своего рода данью Сектору Фобос. Ну а еще Трой готовился посмотреть на новые звезды, к тем, что доступны высшим, он за долгие годы привык.
При этом даже в ожидании красоты он не расслаблялся и не терял бдительность. Трой готов был отвести людей от двери в любой момент, запустить дополнительную блокировку, по пути пристрелить подрывника, придумать, как обезопасить станцию…
Ничего этого делать не пришлось. Не потому, что все прошло по плану, а потому, что бомба вообще не взорвалась. Лампочки на ней один раз мигнули – и попросту погасли. Огонь не появился.
– Что случилось? – спросил Трой так, будто его произошедшее вообще не волновало.
– Я не знаю… – растерянно отозвался подрывник. – Она должна была сработать!
Его хотелось обвинить в тупой, небрежной ошибке, но Трой сдержался. Он прекрасно слышал, что не было и второго взрыва – они бы такое не упустили! Оба подрывника не могли ошибиться одновременно, что-то пошло не так.
Связавшись со своим помощником, Трой убедился, что во втором тоннеле сейчас точно такая же ситуация: бомба отключилась сама собой. Только вот непонятно, что делать теперь. Войти туда и наладить? А вдруг это временный сбой, задержка на несколько секунд, и того, кто окажется в тоннеле, разнесет так, что и праха не останется? Трой решил не спешить, подождать, однако минуты проходили, проползали, а перемен не было.
Это плохо. Такой вариант не устраивал Троя – потому что он явно не устраивал высших. Рисковать собой начальник силового блока не собирался, он просто швырнул обратно в тоннель подрывника и закрыл за ним дверь.
Подрывник тоже прекрасно понимал все риски. По загнанному взгляду и дрожащим рукам несложно было догадаться: ему отчаянно хочется биться в дверь и молить о пощаде. Но он сдержался, он знал: если он так поступит, он все равно умрет, причем куда более мучительно, чем от взрыва. Тому, кто перестает быть полезным, на «Слепом Прометее» не место.
Поэтому он заставил себя направиться к бомбе и склониться над погасшим экраном.
– Что там? – поторопил его Трой, поддерживавший с ним прямую связь через рацию. – Что сломалось и почему?
– Ничего не сломалось, – удивленно отозвался подрывник. – Похоже, устройство просто отключено.
– Два устройства одновременно?
– Ну да, они же связаны друг с другом и с центральным компьютером, так мы оставляли за собой возможность взорвать тоннели в любой момент, просто менее аккуратно, чем сейчас.
– Мы примем любой взрыв, лишь бы он состоялся.
Подрывник все-таки запустил машину, Трой даже издалека видел, как заработал экран. Но только на секунду, потом все снова погасло. Тут и пояснения не требовались, Трой сам видел: бомбу отключает система.
Это было плохо. Высшие такой приказ не отдавали – они бы предупредили Троя! Единственными, кто заинтересован в сохранении тоннелей, стали жители четвертого уровня. Вот только они не могли отключить бомбу, никак. Высшие позаботились о том, чтобы там не осталось людей, способных на такое: образованных сотрудников изначально переманили на третий уровень, ну а потом шпионы Элизы следили за тем, чтобы среди местных не появился какой-нибудь хакер-самоучка.
Тот, кто способен вскрыть станционный компьютер и изменить настройки, не мог возникнуть просто силой благих намерений, он явно готовился к этому много лет. Трой не представлял, как такое возможно, он здраво оценивал таланты своей жены, знал, что Элиза никогда бы подобное не допустила.
Но разобраться с парадоксом можно будет и позже, сейчас им следовало решить проблему во что бы то ни стало.
– Если мы взорвем рядом с бомбой дрона, она активируется по цепной реакции? – спросил Трой.
– Сама по себе – нет. Сюда было велено установить одно из самых сложных устройств, что есть в нашем распоряжении, оно обладает надежной защитной оболочкой, которая выдержит взрыв. Дрона же будет недостаточно для полного уничтожения тоннеля, лишь для частичного, а его система попытается устранить, используя для этого наши ресурсы.
– Недопустимо. Ты можешь снять защитную оболочку с бомбы?
– Да, но…
– Это очень опасно, – перебил его Трой. – Я знаю. А ты должен знать, что меня это не волнует.
– Я не то хотел сказать. Я знаю, что это опасно, но это еще и долго. Вы видите размер устройства? Если я займусь этим один, уйдет часов восемь, не меньше!
Подрывник не сказал напрямую, что ему нужно, но это не требовалось. Поразмыслив пару секунд, Трой все же открыл дверь, пропуская боевую группу обратно в тоннель.
– Помогите ему, – распорядился он. – Делайте все, что он говорит, и мы побыстрее свалим!
Он передал такой же приказ во второй тоннель, у них все должно было получиться. Но они не успели даже начать: подрывник едва объяснил, что нужно делать, когда ручка двери, блокирующей путь в хвостовую часть станции, неожиданно начала вращаться. Система, вмиг ожившая, сигнализировала о том, что замки открываются один за другим. В то, что это компьютерная ошибка, верить не получалось: Трой слышал, как смещается внутри люка металл.
– Отключить! – скомандовал он. – Немедленно!
– Не получится, – испуганно прошептал один из дежурных. – Эту дверь контролирует система, даже мы никогда не могли ее открыть по собственному желанию!
Но кто-то определенно смог, и встречаться с этим человеком Трою не хотелось.
– Держите дверь, просто держите, – велел он. – Я свяжусь с центральным управлением и скажу, чтобы дверь снова заперли!
Массивный металлический люк открывался в их сторону, это давало им определенное преимущество. Да, Трой не готовился к бою, но он взял с собой отлично подготовленных людей, а то, что их немного, мало что меняло – для толпы возле двери не хватило бы места. Солдаты выполнили его приказ, они уперлись руками в теперь лишенный замков люк, не давая ему открыться. Если удастся все исправить прямо сейчас, они точно уничтожат этот проклятый тоннель!
Но высшие почему-то молчали. Трой не сомневался, что Чарльз Ллойд оставил за собой абсолютное право контроля над системой, ему никакой хакер не помешает. Однако чтобы просить его о помощи, нужно было сначала с ним связаться, а связь барахлила так, как никогда раньше. Трой просто не был к этому готов, он считал такое невозможным – а как преодолеть невозможное?
Он был убежден, что его людям придется продержаться лишь несколько минут, теперь же ожидание затягивалось. Они не роптали, они были хорошими солдатами. Они готовы были ждать и дальше, у них просто отняли эту возможность.
Люк распахнулся с такой силой, что группу отлично подготовленных мужчин отбросило в сторону, как детей, только-только научившихся ходить. Трой, оказавшийся дальше всего от перегородки, остался единственным, кто устоял на ногах. Поэтому он первым увидел, что выбралось из люка.
Это был человек – и одновременно не человек. Трой предположил бы, что это один из Мертвых, но они внешне не менялись. Да и потом, он прекрасно знал, как выглядят все пятеро, благодаря файлам Элизы. Даже если бы кто-то из них начал мутировать, хоть какие-то черты лица сохранились бы!
Это же был совершенно незнакомый человек, рослый, крепкий, полностью лишенный волос. Тело и лицо не отличались от человеческих, но кожа была слишком белой, будто краской покрытой, и глаза полыхали алым. Хотя самым страшным в этом существе, пожалуй, было не внешнее отличие, а та абсолютная уверенность, с которой оно двигалось, – и необъяснимая сила.
Именно оно распахнуло люк, Трой не сомневался в этом. Оно пришло не одно, за его спиной маячил кто-то еще, но этот кто-то оставался слишком далеко, чтобы участвовать в атаке. Получается, один мужчина с легкостью победил пятерых, державших дверь? Да еще без каких-либо усилителей, ворвался и все!
Он пришел без оружия, но проблемой это для него не стало. Он двигался быстро и очень умело, он не просто прошел боевую подготовку, кто-то разработал специальную систему, идеально соответствующую его грандиозной физической силе. Значит, слухи о пришельцах не были ложью… Но это открытие уже ничего не могло изменить.
Солдаты, отобранные Троем лично, не подвели и не опозорились. Они тоже не ожидали встретить такого уродца, однако их несколько приободрило то, что он пришел сюда без оружия. Они попытались пристрелить его, они были уверены, что справятся. Но существо не было хищным зверем, который бросается на оружие, не зная, с чем имеет дело. Уродец все прекрасно понимал! Он сделал так, что отсутствие оружия стало для него преимуществом.
Его и группу разделяло предельно малое расстояние, и он воспользовался этим. Для того, чтобы прицелиться и нажать на спуск, опытному солдату требуется секунды полторы, не больше. Существо било еще быстрее. Оно отняло ружье у ближайшего солдата и ударило противника прикладом по лицу. Когда человек упал, существо не стало пользоваться полученным трофеем, небрежно отшвырнуло в сторону и все равно успело вывернуть руку с направленным на него пистолетом так, что Трой даже издалека услышал хруст кости.
Третий солдат решил действовать иначе, он тоже попытался превратить малое расстояние в преимущество и предпочел рукопашный бой. Только вот долго схватка не продлилась: существо одним ударом отшвырнуло его на несколько метров. Солдат приложился о металлическую стену с такой силой, что осталось углубление, медленно съехал на пол, да так там и застыл.
Трой не стал дожидаться, что будет с остальными. Он умел оценивать ситуацию так же быстро, как принимать решения, и сейчас он понял: они проиграют. Вероятнее всего, погибнут, ведь существо даже не пыталось вести с ними переговоры, оно атаковало сразу. Трой был не из тех, кто считает людей инструментами, своих он обычно защищал до последнего. Но сейчас он видел: шансов у них нет.
Он бежал, потому что вынужден был бежать. Бросился туда, где они совсем недавно стояли всей группой, теперь слыша лишь отчаянные крики за спиной. Он вернул на место дополнительную перегородку, заблокировал ее. Он не сомневался: хищную тварь это не остановит, просто замедлит. Но сейчас следовало пользоваться любыми преимуществами, и он их получил.
Он пришел в тоннель хозяином, а бежал один, испуганный, не понимающий, что происходит, и уповающий лишь на Лабиринт. Трой понятия не имел, что с ним и со всей станцией будет дальше.
* * *
Кети была рада тому, что наконец-то вернется на станцию. Она изначально не хотела отправляться на эту миссию – и никто из медиков не хотел, поэтому ей не оставили выбора. А какой от нее толк? Да тот же Гюрза в медицине разбирается лучше! Но он помогает по настроению, а она – потому что выбора нет.
Так что ей пришлось подчиниться, но она продолжала надеяться, что у нее появится шанс удрать оттуда как можно раньше. Такой шанс ей действительно достался, а чувства, будто ей повезло, все равно не было.
Ей не нравились эти так называемые беженцы. Причем не нравились они ей, еще когда она наблюдала за ними издалека в день публичной казни, которую устроили эти варвары. Когда Кети пообщалась с ними, неприязнь не исчезла, а усилилась. Они были грубыми, настороженными, хамоватыми, плохо образованными… Вот зачем такие на «Виа Феррате»?
Она была бы рада, если бы нашелся официальный повод оставить их на «Прометее». Но такого повода не было: Кети провела базовое обследование до посадки на челнок, система не выявила серьезных проблем. Этого ведь недостаточно… Кети попросила беженцев пройти дополнительную проверку в более совершенном сканере челнока. Беженцы послали ее подальше.
Мириться с этим она не собиралась, Кети сразу же направилась к вице-адмиралу. Он в это время оставался в кресле второго пилота – следил, как Рино готовится к вылету. Овуор внимательно ее выслушал и… стал на сторону беженцев.
– Вы ведь понимаете, что эти люди сильно напуганы? – поинтересовался он. – Мы появились непонятно откуда, продемонстрировали внушительную силу, теперь забираем их куда-то. Они заставили себя доверять нам. Если вы вынудите их пройти сложное обследование, они решат, что их увозят для экспериментов или чего-нибудь в этом роде.
– То есть, вы готовы рисковать экипажем «Виа Ферраты», чтобы этим типам волноваться лишний раз не пришлось? – возмутилась Кети.
– Я не собираюсь рисковать вообще никем. Когда мы доберемся до «Виа Ферраты», эти люди будут помещены на стандартный карантин.
Кети не представляла, почему он так о них заботится, но это показательное милосердие бесило. Ну да, комплексное обследование на челноке – процедура неприятная и отчасти болезненная. Ничего, потерпят! Им ведь оказывают услугу, зачем с ними еще и нянчиться?
– Я думал, ты уже провела осмотр, – встрял Рино. – Зачем еще один?
– Потому что первый осмотр проводился переносным сканером и местной лабораторией, которая работает, потому что ее металлической проволокой подвязали, – мрачно напомнила Кети. – А мы имеем дело с людьми, пострадавшими от ядерного взрыва. У многих травмы, болезни, аномальные шрамы… Это может сбить слишком простое оборудование и повлиять на результат.
– Самые опасные угрозы вы бы выявили и так, – настаивал Овуор. – Остальное решит карантин. В вашем запросе отказано, Сабаури.
