Сергей Мусаниф "Реквием по победителям"

– Черт побери, Логан, ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать. Я стар, в космосе перегрузки, я сто лет даже на орбиту не поднимался… Я ведь могу и не пережить этот полет.

– И ты готов рискнуть своим скаутом? Единственным нашим прыжковым кораблем?

– Да.

– Ради чего?

Кертис вздохнул.

– Ты слышал о проекте «Ковчег»? – спросил он.

– Нет, – сказал Логан. – То есть, может быть, я что-то и слышал, но не помню.

– Проект «Ковчег» разрабатывали для освоения дальнего космоса еще до изобретения прыжковых двигателей, – сказал Кертис. – «Ковчег» – это очень большой корабль, который должен был лететь к своей цели в линейном пространстве, то есть, очень долго.

– Седая древность, – уточнил Логан. – Полностью на автоматике, экипаж и пассажиры в анабиозе?

– Да, – сказал Кертис. – Было построено четырнадцать кораблей, половина из них были загружены всем, что могло понадобиться переселенцам на новом месте, улететь успели два, и судьба их до сих пор неизвестна. Потом были изобретены прыжковые двигатели, и от этого метода колонизации отказались, как от бесперспективного. Тогда же выяснилось, что корабли проекта «Ковчег» попросту не нужны. Они слишком большие, чтобы устанавливать на них гипердвигатели, слишком медленные для дальних полетов, слишком неуклюжие для перелетов внутри системы, а разгружать их и утилизировать выходило слишком дорого. И их просто оставили там же, где строили, на орбите Марса. Весьма вероятно, что они до сих пор там.

– Куча денег коту под хвост, – заметил Логан.

– Такова цена прогресса, – сказал Кертис. – Как бы там ни было, мы считаем, что в нашем сегодняшнем положении эти корабли могут оказаться весьма небесполезны.

– В сегодняшнем положении мы их и не получим, – сказал Логан. – Своим ходом эта штука будет добираться сюда от Солнечной системы лет двести.

– Сто пятьдесят четыре, – уточнил Кертис.

– Все равно слишком много.

– Мы их не получим, – согласился Кертис. – Но следующие поколения – вполне. Технологии, хранимые на «Ковчегах» – это технологии вчерашнего, если не позавчерашнего дня, но в реальном завтра и у нас может не быть и таких.

– Вы хотите подстраховаться.

– Я смотрю на это, как на вклад в будущее.

– Сколько там загруженных кораблей?

– Как минимум, пять. Два отойдут Тариону, два нам, если мы согласимся помочь, и один получат синие.

– Сколько у них Би-рейдеров?

– Говорят, что это последний.

– Ты прав, – сказал Логан. – Мне стоит встретиться с капитаном Чоу.

– Он будет здесь через час.

– Шикарно, – Логан попытался изобразить в голосе энтузиазм, которого не испытывал.

– Э… Логан…

– Что?

– Мне неудобно задавать тебе такой вопрос, но контакт с людьми из экспедиции подразумевает и контакт с… с ними. Ты уверен, что сможешь сдержать свои инстинкты, когда увидишь одного из них?

– Я не животное, Дэнни.

– Я знаю, просто…

– Ты лучше позаботься о своих инстинктах, – посоветовал Логан.

При первом контакте с синими человечество испытало восторг. Братья по разуму, как же.

Еще и гуманоиды в придачу.

Синие казались дальними родственниками людей – кислорододыщащие, белковые, млекопитающие, то же количество конечностей, те же пропорции, средний рост около двух метров, что не слишком отличалось от человеческих стандартов. Светло-синяя кожа… ну и что? Вон на Земле жили и белые, и черные, и желтые и красные.

Разница во внутреннем строении объяснялась генетическими модификациями, которые практиковали новоприобретенные братья. На момент контакта синие уже летали в космос и колонизировали несколько планет, и сложно было сказать, какая из цивилизаций обогнала другую на пути прогресса, так как они выбрали несколько отличающиеся друг от друга пути развития технологий.

Но никакой ксенофобии тогда не было.

Само понятие «чужие», несущее в себе негативный оттенок, появилось гораздо позже.

Когда схлынула первая эйфория, между цивилизациями установились плотные деловые связи. Обмен товарами понемногу перерастал в обмен технологиями, по большей части самому продавцу уже неактуальными, и очень аккуратный обмен информацией. На планетах Солнечной системы были размещены посольства синих, люди отправили своих дипломатов в родную систему чужих, появилось само понятие инопланетного туризма.

Какое-то время система работала без сбоев. А потом, спустя двадцать три года, она рухнула, и началась война.

– Капитан Чоу.

– Капитан Клеймор.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Я вас оставлю, – сказал Кертис. – Дела.

Логан кивнул.

Они встретились с Чоу у входа в административное здание, а не в кабинете Кертиса, дабы подчеркнуть неофициальный характер беседы. Полицейский с Тариона оказался невысоким, крепко сбитым азиатом средних лет. В коротких, подстриженных «ежиком» волосах уже начала пробиваться седина. Чоу был одет в комбинезон без знаков различия, но военная выправка в нем чувствовалась.

– Пройдемся, – предложил Логан.

– Да, конечно, – согласился Чоу, и они двинули к выходу из космопорта. – Должен признаться, я не совсем точно представляю ваш статус здесь…

– Я – заместитель Кертиса, – сказал Логан. – А также главный местный специалист по прыжковым кораблям.

– Тогда, наверное, вам надо поговорить не со мной. Я плохо разбираюсь в технике.

– А я хочу поговорить не о технике, – сказал Логан. – Меня интересуют синие.

– Мы не называем их так, – сказал Чоу.

– О, – сказал Логан. – Я и забыл, что это неполиткорректно. И как вы их называете?

– Геддами.

– Но вы же знаете, что это тоже не совсем правильно? Доминат Геддина носил такое название, потому что их руководителя звали Геддин, и это не делает всех синих геддами…

– Это компромиссный вариант между «синими» и их самоназванием, которое на общем языке практически непроизносимо, – едва улыбнулся Чоу. – Мы привыкли, да и они не возражают.

– Ну да, – сказал Логан. – Главное, чтобы они не возражали.

– Похоже, вы их не любите.

– После того, что они с нами сделали…

– После того, что они сделали с нами, мы много чего сделали с ними, – сказал Чоу. – Сейчас надо смотреть в будущее, а не в прошлое. Иначе нам просто не выжить.

– Ну-ну, – сказал Логан. – И как вы докатились до жизни такой?

– Не вполне понимаю, что вы хотите услышать.

– Гедды, – сказал Логан. – Как вы пришли к тому, что мы имеем сейчас?

– Они нас здоровы выручили, – сказал Чоу. – Семнадцать лет назад на нас обрушилась неожиданная напасть. Один из видов местной саранчи мутировал, и на него перестали действовать наши инсектициды. Мы потеряли два урожая и понятия не имели, что делать дальше. И тогда появились гедды.

– И что они сделали?

– Они создали вирус, который убивал только этот вид саранчи и безвредный для всех остальных.

– Ну, конечно, – сказал Логан. – Вирус. Как же я сразу не догадался.

– Я понимаю ваши чувства, – сказал Чоу. – Нам тоже было нелегко принять их помощь, но у нас не было выбора. Либо принять их помощь, либо готовится к долгому периоду голода.

– Как они узнали, что вы столкнулись с проблемами?

– В нашей звездной системе у них было несколько исследовательских зондов, которые считывали информацию с планет. В том числе, переговоры по радио и информацию из нашей сети.

– Спутники-шпионы, – уточнил Логан.

– Колония геддов находится в соседней системе, – сказал Чоу. – Неудивительно, что они собирали информацию о соседях. На их месте я поступил бы так же, если бы, конечно, знал о наличии соседей и имел техническую возможность за ними следить.

– И вы, наверное, знаете, каким будет мой следующий вопрос, – сказал Логан.

– Не спровоцировали ли сами гедды мутацию саранчи, которая поставила нас на грань голода? – уточнил Чоу. – Мы не знаем.

– Но вы об этом думали.

– Мы же не идиоты. Доказательств их причастности нет, даже косвенных.

– Или же вы просто не способны их распознать.

– Как бы там ни было, мы приняли их помощь, и уже не было смысла делать вид, что их не существует. Сотрудничество продолжилось. Они помогли нам модифицировать некоторые сельскохозяйственные культура, адаптировать их к местным условиям. Помогли с лекарствами.

– А что взамен?

– Их интересовали наши технологии, в первую очередь, цифровые.

– Кому принадлежало авторство идеи об экспедиции?

– Им. Нам бы такое даже в голову не пришло из-за биологической угрозы.

– Как у вас оказался прыжковый корабль?

– Он не ушел в Рейд из-за сбоев в навигационной системе, – сказал Чоу. – Собственно, мы прыгнули к вашей планете, потому что это был единственный сохранившийся в памяти компьютера маршрут.

– И если бы мы не смогли вам помочь, вы бы вернулись обратно на их корабле, – констатировал Логан. – На Би-рейдере.

– Да, но мы надеялись, что у вас найдется навигационный блок, – сказал Чоу. – В отличие от Нового Дальнего Уэллса, Тарион – не самая развитая колония.

– А мы полагали, что находимся с вами на одном уровне.

– Увы, – сказал Чоу. – Даже по тому, что мы уже увидели на вашей планете, я понимаю, что мы отстаем от вас также, как вы отставали от Земли. У нас даже космонавтики собственной нет, транспортник болтался на орбите без дела. Два орбитальных шаттла для обслуживания спутников, парк флаеров из двадцати машин, отсутствие хоть какой-то ремонтной базы… Вы еще только думаете о целесообразности перехода на двигатели внутреннего сгорания, а мы уже вовсю ими пользуемся. И так, в общем-то, во всех областях. Проект «Ковчег» – это наш шанс. Без него наши потомки будут жить в каменном веке.

– У вас есть дети? – поинтересовался Логан.

– Четверо. А у вас?

– Ни одного.

– На Тарионе жесткая демографическая политика, – сказал Чоу. – Нам надо увеличивать население.

Логан промолчал. На Новом Дальнем Уэллсе тоже была жесткая демографическая политика, но его лично это никак не касалось. Его вклад в генофонд мог оказаться слишком непредсказуем, и местные эскулапы решили не рисковать. Ситуация еще была не настолько критична.

Так же молча они вышли за пределы космопорта и направились к поселку космонавтов. Путь, который Логан проделывал каждый день.

Чоу озирался по сторонам. Было видно, что он не привык к джунглям, а уж космопорт посреди джунглей и вовсе был для него в диковинку.

– Я понимаю, что вы ищете подвох, – сказал Чоу. – Мы сами его искали последние полтора года, но так ничего и не нашли. В данном случае геддами действительно движет желание помочь. Если бы они преследовали какие-то другие цели, они могли бы добраться до Солнечной системы и без нас.

– Допустим. А мотивы?

– Вы не верите в бескорыстие?

– Нет, – сказал Логан. – Я не верю в бескорыстие людей, а бескорыстие синих – это вообще абсурдное словосочетание, за которым только пустота. Они никогда ничего не делают просто так.