В глаза ударил ослепительный свет, резкий, словно лезвие. Мы застонали от боли, подняли руку, чтобы прикрыть глаза. Даже сквозь опущенные веки сияние было слишком ярким. Снова стемнело, нашего лица коснулся еще один вздох.
Мы осторожно приоткрыли невидящие глаза. Тот, кто находился рядом, держался очень тихо. В воздухе чувствовалось напряжение, но все происходило будто не с нами. Наша единственная мысль была лишь о воде в желудке и о том, где взять еще. Мы попытались сосредоточиться, разглядеть того, кто нас спас.
Несколько минут мы щурились и моргали, пока наконец не различили тусклое белое пятно на фоне темного лица. «Борода как у Санта-Клауса», – бессвязно подумали мы. Память помогла восстановить остальное: нос с вертикальным желобком на кончике, широкие скулы, густые седые брови, глубоко посаженные глаза на морщинистом лице. Сейчас мы видели только очертания, но знали, каким это лицо окажется при свете дня.
– Дядя Джеб, – удивленно прохрипели мы. – Ты нас нашел.
Дядя Джеб, сидящий на корточках рядом с нами, покачнулся, услышав свое имя.
– Ну-ну, – произнес он, и его ворчливый голос пробудил тысячу воспоминаний. – Кто тут у нас?
Глава 13
Приговор
– Они здесь? – выхаркнули мы слова, точно воду из легких. Помимо питья нас волновал лишь этот вопрос. – Они добрались?
В темноте невозможно было прочитать выражение лица дяди Джеба.
– Кто?
– Джейми, Джаред! – Наш шепот обжигал, словно крик. – Джаред был с Джейми, нашим братом. Они здесь? Ты нашел их?
Последовала короткая пауза.
– Нет, – твердо, без жалости и эмоций ответил он.
– Нет, – прошептали мы, не повторяя его слова, а протестуя против возвращения к жизни. В чем смысл? Мы снова закрыли глаза, прислушиваясь к боли во всем теле, надеясь заглушить боль в сердце.
– Тут такое дело, – проговорил дядя Джеб. – Мне… э-э… нужно кое-что уладить. Ты пока отдохни, а я вернусь попозже.
Мы не стали открывать глаза, не понимали значения слов, слышали только звуки. Хруст шагов постепенно затих. Мы не знали, куда он ушел, да и не хотели знать.
Они пропали. Их уже не найти. Все безнадежно. Джаред и Джейми исчезли, это они умели прекрасно. Мы никогда их не увидим.
Вода и ночная прохлада привели нас в сознание, чего нам совсем не хотелось. Мы перевернулись на живот и снова зарылись лицом в песок. Наше изнурение дошло до крайней степени. Надо уснуть, главное – ни о чем не думать.
У нас получилось.
Когда мы проснулись, было еще темно, но на востоке уже занимался рассвет – за горами разгоралось алое зарево. Во рту стоял привкус земли. Наверняка дядя Джеб нам привиделся. Как же иначе?
Утром в голове прояснилось, и мы сразу же заметили у щеки странный предмет, не камень и не кактус – твердый, гладкий. Мы толкнули его – послышался благословенный плеск воды.
Дядя Джеб действительно был здесь и оставил нам флягу.
Мы осторожно сели, удивляясь, что не переломились пополам, как сухая ветка. Должно быть, за время сна выпитая вода распространилась по телу. Боль поутихла. Впервые за долгое время нам захотелось есть.
Негнущимися пальцами мы отвинтили колпачок. Фляга оказалась неполной, однако воды хватит, чтобы растянуть стенки сжавшегося желудка. Мы выпили все до капли; хватит экономить.
В предрассветной тишине звук упавшей фляги прозвучал глухим ударом. Мы окончательно проснулись, вздохнули, жалея, что забытье прошло, и уронили голову на руки. Что теперь?
– Зачем ты дал этой твари воду, Джеб? – раздался гневный голос у нас за спиной.
Мы резко обернулись, встали на колени. От увиденного екнуло сердце, в глазах потемнело.
Перед деревом полукругом стояли восемь человек. Без сомнения, это люди; у наших таких лиц не бывает. Губы кривятся от ненависти, зубы оскалены, из-под нахмуренных бровей сверкают злобные глаза.
Шестеро мужчин и две женщины, все крупнее меня. Я не сразу поняла, почему они так странно держат перед собой руки, а когда разглядела, то побледнела. У них оружие. Ножи – одни покороче, вроде кухонных, другие подлиннее, еще один огромный и страшный. Мелани подсказала название: мачете. А еще – длинные палки, металлические или деревянные: дубинки.
Среди них я признала дядю Джеба. Он небрежно держал предмет, который я никогда не видела сама, только в воспоминаниях Мелани: ружье.
Я глядела с ужасом, Мелани – с восторгом. Надо же, целых восемь человек! Она-то думала, Джеб один, в лучшем случае с ним еще двое. При виде такого количества сородичей ее сердце наполнилось радостью.
Идиотка,– сказала я ей.– Только посмотри на них. Разве не видишь?
Я заставила ее взглянуть на происходящее моими глазами. От фигур в грязных джинсах и побуревших от пыли хлопковых рубашках исходила явная угроза. Возможно, когда-то они были людьми – в полном смысле слова, – но теперь превратились в дикарей, чудовищ. Их обуревала жажда крови.
В каждой паре глаз читался смертный приговор.
Мелани, пусть с неохотой, признала мою правоту. Ее обожаемые люди предстали в своем худшем обличье – как в газетных статьях, которые мы читали в заброшенной хижине. Мы среди убийц.
Следовало умереть еще вчера. Зачем дядя Джеб вернул нас к жизни?
От этой мысли меня передернуло. В свое время я лишь мельком изучила историю человеческих зверств; не хватило духу вдаваться в подробности. Видимо, следовало проявить больше прилежания. Однако я знала: в некоторых случаях люди ненадолго продлевают жизнь своим врагам – например, чтобы получить какие-то сведения… или заставить что-то сделать…
Разумеется, я сразу вспомнила о тайне, которую они непременно захотят выведать и которую я ни за что не выдам, даже под пыткой. Лучше покончить с собой.
Я скрыла от Мелани эту тайну, использовав ее собственную защиту и воздвигнув в голове стену. Раньше в этом не было нужды.
Мелани не заинтересовалась стеной и не попыталась пробиться. Сейчас, когда выяснилось, что не только она имеет секреты, ее занимали заботы поважнее.
Стоит ли скрывать от нее мою тайну? Мелани сильнее; она, несомненно, выдержит пытки. А сколько я смогу вынести, прежде чем сдамся и выдам все, что потребуют?
Желудок тоскливо сжался. Мысль о самоубийстве внушала отвращение, ведь умру не только я. Мелани тоже ожидают мучения и смерть. Подожду, пока другого выбора не останется.
Нет, на это они не пойдут. Дядя Джеб не даст меня в обиду.
Он не знает, что ты здесь.
Так скажи ему!
Я пристально всмотрелась в лицо старика. Под густой седой бородой рта не разглядеть, однако его глаза не горели гневом, как у остальных. Некоторые мужчины переводили взгляды на него, словно ожидая ответа на вопрос, возвестивший об их присутствии. Но дядя Джеб на обращал на них внимания – он смотрел только на меня.
Я не могу, Мелани. Он не поверит. А если они заподозрят ложь, то решат, будто я Ищейка. Наверняка им по опыту известно – только Искатели способны придумать легенду, чтобы втереться в доверие.
Мелани вынужденно согласилась. От одного слова «Ищейка» в ней всколыхнулась ненависть. Разумеется, остальные чувствуют то же самое.
Это ничего не изменит. Для них достаточно того, что я – Душа.
Мужчина с мачете – крупный, черноволосый, с необычайно светлой кожей и ярко-синими глазами – с отвращением хмыкнул, сплюнул и шагнул вперед, занося клинок.
Лучше уж быстрая смерть. Пусть мы погибнем от его руки, а не от моей. По крайней мере, я не умру убийцей, ответственной не только за собственную смерть, но и за смерть Мелани.
– Обожди, Кайл, – неторопливо, почти небрежно бросил Джеб. Здоровяк остановился, скривился.
– Почему? Ты же сам сказал, она одна из них.
Я узнала голос – это он спросил у Джеба, зачем тот дал мне воды.
– Верно. Но есть одна сложность.
– Какая? – спросил другой мужчина, стоящий рядом с Кайлом: судя по сходству, его брат.
– Видишь ли, она моя племянница.
– Уже нет, – отрезал Кайл, снова сплюнул и решительно шагнул в мою сторону. По напряжению плеч было ясно – слова его не остановят. Я зажмурилась.
Послышались два металлических щелчка. Кто-то ахнул. Я открыла глаза.
– Я сказал, обожди. – Дядя Джеб по-прежнему говорил спокойно. Ствол ружья уперся Кайлу в спину. Тот застыл с занесенным мачете.
– Джеб, – с ужасом произнес его брат, – ты что делаешь?
– Отойди от девочки, Кайл.
Здоровяк гневно повернулся к Джебу.
– Это не девочка!
Старик пожал плечами, по-прежнему держа Кайла на мушке.
– Надо все как следует обсудить.
– Доктор выудит из нее что надо, – раздался ворчливый женский голос.
При этих словах я съежилась. Мои худшие страхи подтвердились. Когда Джеб назвал меня племянницей, я по глупости позволила разгореться искре надежды. Дура! Смерть – единственная форма милосердия, на которую я могу рассчитывать.
Женщина оказалась ровесницей Джеба – может, старше. Волосы у нее не седые, скорее темно-серые, поэтому я не смогла сразу определить ее возраст. Морщинистое лицо искажено гневом, однако в нем проглядывает нечто знакомое.
Мелани сравнила лицо старухи с другим, более молодым лицом из ее воспоминаний.
– Тетя Мэгги? Ты здесь? Но как?.. А Шэрон?.. – Слова Мелани сами собой сорвались с моих губ. Совместное пребывание в пустыне придало ей сил, а меня ослабило. Или я просто сосредоточилась на ожидании смертельного удара. Я готовилась к гибели, а она – к воссоединению семьи.
Удивленный возглас Мелани оборвался на полуслове. Пожилая женщина по имени Мэгги бросилась к нам с прытью, не сочетавшейся с хрупким видом. Одной рукой она сжимала ломик, а другой хлестко ударила меня по лицу.
Моя голова запрокинулась. Мэгги отвесила мне еще одну пощечину.
– Тебе нас не одурачить, паразитка. Мы знаем, как вы под нас подделываетесь.
Во рту появился вкус крови.
Не делай так больше,– отругала я Мелани.– Я же предупреждала.
Мелани от шока лишилась дара речи.
– Ну-ну, Мэгги, – успокаивающе произнес Джеб.
– Не нукай, старый дурак. Не иначе, она привела за собой целую толпу тварей. – Мэгги глянула на меня как на змею и встала рядом с братом.
– Что-то я никого не вижу, – возразил Джеб. – Эй! – крикнул он. Я вздрогнула, и не только я. Джеб замахал левой рукой, в правой по-прежнему сжимая ружье. – Есть тут кто?
– Заткнись! – прорычала Мэгги и толкнула его в грудь. Я по опыту знала ее силу, но Джеб даже не шелохнулся.
– Она одна, Мэг. Когда я ее обнаружил, она была при смерти, да и сейчас не в лучшей форме. Тысяченожки своими не жертвуют. Они спасли бы ее раньше, чем я. Кем бы она ни была, здесь больше никого нет.
В голове возник образ длинного насекомого с большим количеством лапок, но связи я не уловила.
Он говорит о тебе,– перевела Мелани. Рядом с моим воспоминанием о сияющей серебряной Душе она поместила безобразного жука. Никакого сходства.– Интересно, откуда он знает, как вы выглядите. – Сама она узнала об истинном облике Души только из моих воспоминаний.
Гадать было некогда. Джеб направился ко мне, остальные сгрудились сзади. Кайл протянул руку к плечу старика, не то останавливая, не то отталкивая.
Джеб переложил ружье в левую руку, а правую протянул в мою сторону. Я опасливо взглянула на нее, ожидая удара.
– Вставай, – мягко сказал он. – Если я тебя понесу, домой доберемся только поздно ночью. Так что лучше иди пешком.
– Нет! – проворчал Кайл.
– Я ее забираю. – В голосе Джеба послышался металл. Под густой бородой заиграли желваки.
– Джеб! – запротестовала Мэгги.
– Я здесь хозяин, Мэг, и буду делать что хочу.
– Старый дурак! – огрызнулась она.
Джеб наклонился, схватил меня за руку и рывком поставил на ноги – без жестокости, скорее торопливо. Хотя разве это не жестоко – продлевать мне жизнь для достижения каких-то неведомых целей?
Я неловко покачнулась. В ноги будто вонзились тысячи иголок, пока кровь разбегалась по жилам.
Сзади послышался недовольный ропот.
– Кто бы ты ни была, – по-доброму обратился ко мне Джеб, – пойдем-ка отсюда, пока здесь не стало жарко.
Мужчина, которого я приняла за брата Кайла, взял старика за плечо.
