– Нельзя показывать ей, где мы живем.
– Да какая разница, – вмешалась Мэгги. – Все равно она уже никому ничего не расскажет.
Джеб со вздохом вытащил из-под бороды шейный платок.
– Глупости, – проворчал он, но все же свернул грязную, жесткую от пота ткань и завязал мне глаза.
Теперь я ничего не видела. Джеб положил руку на мое плечо и легонько подтолкнул. Конечно, это он; никто из остальных не действовал бы столь мягко.
Мы двинулись вперед – кажется, на север. Сперва все молчали, слышался лишь хруст песка под ногами. Земля была ровной, но я постоянно спотыкалась: ноги онемели. Джеб терпеливо ждал; он направлял меня почти нежно.
Солнце поднималось все выше. Некоторые прибавили шагу, обогнали нас и ушли вперед. Судя по звукам, со мной и Джебом осталось не так много людей. Наверное, поняли, что охрана не требуется, – от голода я едва передвигала ноги, голова кружилась.
– Ты ведь ему не скажешь? – укоризненно спросила Мэгги откуда-то сзади.
– У него есть право знать, – упрямо ответил Джеб.
– Это несправедливо, Джебедайя.
– Жизнь несправедлива, Магнолия.
Трудно решить, кто из них двоих внушает больший страх: Джеб, упорно намеревающийся сохранить мне жизнь, или Мэгги, которая сильнее беспокоится из-за жестокости, чем ее брат, но первая упомянула о докторе (это слово вызывало тошнотворный ужас).
Несколько часов мы шли молча, пока ноги не отказались слушаться. Джеб помог мне опуститься на землю, поднес к моим губам фляжку.
– Когда сможешь идти, дай знать. – Доброта в его голосе обманчива.
Кто-то нетерпеливо вздохнул.
– Зачем это тебе, Джеб? – спросил мужчина. Судя по голосу, один из братьев. – Ради Дока? Мог бы просто сказать Кайлу, незачем было наставлять на него ружье.
– На Кайла стоит почаще наставлять ружье, – пробормотал Джеб.
– Только не говори, что из жалости. После всего, что ты видел…
– После всего, что я видел, только последний негодяй не научился бы состраданию. Но нет, дело не в жалости. Если бы я пожалел это бедное создание, то дал бы ей умереть.
Даже в раскаленном воздухе пустыни меня пробрал мороз.
– Почему тогда? – не унимался брат Кайла.
Последовало длительное молчание. Наконец Джеб дотронулся до моей руки. Я уцепилась за него, не в силах встать без посторонней помощи. Он прижал ладонь к моей спине, и мы снова двинулись вперед.
– Из любознательности, – наконец ответил старик.
Никто не проронил ни слова.
По пути я размышляла над некоторыми фактами. Во-первых, я не первая Душа, которую они схватили. Этот «доктор» уже пытался получить ответы от моих предшественников. Во-вторых, его усилия не увенчались успехом. Если бы хоть одна Душа отказалась от самоубийства и сдалась под пытками, я бы им не понадобилась. Меня милосердно убили бы сразу.
Как ни странно, я не надеялась на быструю смерть и не пыталась ее приблизить. Это легко, не обязательно даже накладывать на себя руки. Достаточно солгать – притвориться Ищейкой, сообщить, что коллеги идут по моему следу, блефовать, угрожать. Или сказать правду – что во мне живет Мелани и она привела меня сюда.
Они увидят соблазнительную и коварную ложь, в которую так хочется верить, – что человек может выжить после внедрения, – решат, будто я из Искателей, заподозрят ловушку, быстро от меня избавятся и найдут новое убежище, подальше отсюда.
Пожалуй, ты права,– согласилась Мелани.– Я бы так и поступила.
Однако пока боль не пришла, я не могла даже помыслить о самоубийстве; инстинкт выживания запечатал мои уста. Мне вспомнилась последняя встреча с Утешительницей – словно во сне или на другой планете. Мелани подбивала меня изгнать ее из тела; с виду попытка суицида, на деле блеф. Я тогда еще подумала: трудно размышлять о собственной гибели, сидя в удобном кресле.
Прошлой ночью мы с Мелани мечтали о смерти, она витала в нескольких дюймах от нас. Теперь, когда я снова на ногах, все иначе.
Я тоже не хочу умирать,– прошептала Мелани.– Но, возможно, ты ошибаешься и нам сохранили жизнь по другой причине. Пока не понимаю зачем…– Ей не хотелось думать о том, что нас ждет. Наверняка она способна представить такое, что мне и не снилось.– Какую тайну они хотят выведать?
Этого я никому не скажу.
Смелое заявление. Опять же, пока боль не пришла…
Миновал еще час. Солнце стояло высоко в небе, жар давил, словно огненная корона. Внезапно шаги начали отдаваться эхом. Мы с Джебом по-прежнему ступали по песку, однако у идущих впереди под ногами была другая почва.
– Осторожнее, – предупредил Джеб. – Береги голову.
Я поколебалась, не понимая, что делать. Его ладонь легла мне на макушку, заставляя пригнуться. Джеб снова подтолкнул меня, и наши шаги стали издавать тот же гулкий звук. Почва оказалась ровной и твердой, а не рассыпчатой, как песок или мелкие камешки.
Солнце исчезло. Оно больше не обжигало кожу, не опаляло волосы.
Еще шаг, и моего лица коснулся другой воздух – влажный, прохладный, немного затхлый.
У меня, как и у Мелани, накопилось множество вопросов. Ей хотелось задать свои, но я молчала. Слова сейчас не помогут.
– Можешь выпрямиться, – наконец произнес Джеб.
Я медленно разогнулась.
Даже с завязанными глазами было ясно: вокруг темно. По краям повязки проступала чернота. Идущие сзади нетерпеливо переминались с ноги на ногу, ожидая, когда мы двинемся дальше.
– Сюда. – Джеб подтолкнул меня в нужном направлении. Судя по эху, мы находились в небольшом помещении. Я по-прежнему невольно пригибала голову.
Через несколько шагов мы развернулись и как будто направились обратно. Дорога пошла под уклон, который становился все круче. Джеб взял меня за руку, чтобы я не упала. Не знаю, сколько времени я скользила и спотыкалась в темноте. Возможно, не так долго; от страха каждая минута казалась длиннее.
Еще поворот, и дорога пошла вверх. Ноги совсем одеревенели; Джеб едва не тащил меня волоком. Чем дальше, тем сильнее тянуло сыростью и затхлостью, но темнота не менялась. Единственные звуки, которые я слышала, – наши шаги и их близкое эхо.
Наконец тропа выровнялась и принялась петлять, как серпантин. По краям повязки забрезжил долгожданный свет. Мне хотелось, чтобы она соскользнула, потому что сама я боялась ее стянуть. Наверное, было бы не так страшно, если бы я видела, где нахожусь и кто рядом.
Вместе со светом появился новый звук – странное журчание, похожее на шелест водопада.
С каждым шагом гул становился громче, и чем дальше, тем меньше он напоминал шум воды. Высокие и низкие звуки перемешивались, отражались эхом. Будь их хор постройнее, его можно было бы сравнить с несмолкаемой музыкой, которую я слушала и напевала в Поющем мире. Тьма под повязкой пробудила воспоминания о слепоте.
Мелани первая поняла, что это за какофония. Раньше я не слышала ничего подобного, поскольку не жила среди людей.
Спорят, препираются. Как будто много народу говорит одновременно.
Ее манил этот звук. Значит, людей еще больше? Восемь человек – уже удивительно. Сколько же их там? Куда мы попали?
На затылок легла тяжелая рука. Я отшатнулась.
– Тише, тише, – сказал Джеб и снял повязку.
Я моргнула. Тени сложились в понятные образы: грубые неровные стены, выщербленный потолок, истоптанный пол. Похоже, мы под землей, в естественной пещере. Вероятно, не очень глубоко: кажется, мы дольше поднимались, чем спускались.
Стены и потолок из красновато-коричневого камня, испещренные норами, походили на швейцарский сыр. Края нижних дыр истерты, зато у отверстий над головой они более четко очерчены и выглядят острее.
Из широкой норы впереди показался свет; это вход в другое помещение, где не так темно. Мелани рвалась туда, воодушевленная перспективой узреть сородичей. Я же, наоборот, медлила; мне пришло в голову, что слепота, возможно, лучше зрения.
Джеб вздохнул.
– Прости, – тихо, чтобы расслышала только я, пробормотал он.
Я попыталась сглотнуть и не смогла. Голова закружилась – возможно, от голода. Руки дрожали, словно листья на ветру.
Туннель вывел нас в зал, столь огромный, что я сперва не поверила. Потолок был слишком высоким и ярким, словно искусственное небо. Я попыталась разглядеть, откуда идет свет, однако резкие лучи слепили глаза.
Гул стих. В пещере воцарилась гробовая тишина.
По сравнению со сверкающим потолком пол казался тусклым. Потребовалось несколько секунд, чтобы различить фигуры впереди.
Толпа. Другого слова не подобрать. Толпа людей, молчащая, неподвижная. Все взгляды устремлены на меня, и в них горит такая же неукротимая ненависть, какую я видела в глазах их собратьев на рассвете.
Потрясенная Мелани могла только считать. Десять, пятнадцать, двадцать… двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь…
Какая разница, сколько их? Чтобы убить меня – точнее, нас, – хватит и одного. Я пыталась донести до Мелани шаткость нашего положения, однако она не желала слушать. Перед ней распростерся мир людей, о котором она так давно мечтала; наконец ее мечта сбылась.
Из толпы вышел человек. Я бросила взгляд на его руки, высматривая оружие. Они были сжаты в кулаки – другой угрозы не видно. Щурясь от слепящего света, я разглядела золотистый загар… такой знакомый…
Задыхаясь от внезапной головокружительной надежды, я подняла глаза и увидела его лицо.
Глава 14
Спор
Для нас обеих было слишком… увидеть его здесь, сейчас, после того как мы смирились с тем, что навсегда его потеряли. Я застыла как вкопанная, не в силах шевельнуться. Мне хотелось посмотреть в глаза дяде Джебу, понять, зачем он дал столь страшный ответ, но я не могла отвести взгляда от Джареда.
Мелани отреагировала иначе.
– Джаред! – вскрикнула она. Из пересохшего горла вырвался лишь жалкий хрип.
Она подтолкнула меня вперед, как в пустыне, перехватив контроль над телом. Только на сей раз она взяла его силой.
Я не успела ее остановить.
Мелани метнулась навстречу Джареду, раскинув руки. Я старалась предупредить, но она не слушала, словно забыв о моем существовании.
Никто не попытался ей воспрепятствовать. Никто, кроме меня. Мелани подошла к Джареду совсем близко, но не заметила того, что видела я. Ни как за месяцы разлуки изменилось и ожесточилось его лицо. Ни что на этом новом лице не осталось места улыбке, такой родной и любимой. Лишь однажды она застала его угрюмым, и тогда он выглядел далеко не столь опасным, как сейчас. Она ничего не замечала – или не хотела замечать.
Джаред оказался быстрее.
Прежде чем Мелани успела к нему прикоснуться, он наотмашь ударил меня по лицу тыльной стороной ладони. Земля ушла из-под ног, голова гулко стукнулась о каменный пол пещеры, глаза закатились, в ушах зазвенело.
Глупая, глупая,– простонала я.– Я же говорила, не надо этого делать!
Джаред здесь, Джаред жив, Джаред здесь, – бессвязно бубнила Мелани, словно напевая.
Я попыталась сфокусировать взгляд, однако странный потолок слепил глаза. Я отвернулась от яркого света и еле сдержала всхлип: стоило шевельнуться, как скулу будто пронзили тысячи кинжалов.
Мне с трудом удалось вынести боль от одного-единственного удара. Что же говорить о часах планомерных побоев?
Послышался шорох шагов. Я невольно подняла взгляд в поисках угрозы. Надо мной навис дядя Джеб. Он будто бы собирался подать мне руку, но передумал и посмотрел куда-то в сторону. Стараясь не стонать, я приподняла голову и увидела то, что видел он.
К нам направлялся Джаред. Лицо его, искаженное гневом, как у дикарей из пустыни, даже в ярости было прекрасно. Сердце замерло, потом встрепенулось. Я мысленно посмеялась над собственной глупостью. Какой толк от его красоты и моей любви? Он же собирается меня убить.
В его глазах горела жажда крови. Я молила, чтобы гнев пересилил разум и все закончилось быстро, однако на самом деле не желала и страшилась смерти.
Джеб и Джаред долго смотрели друг на друга. На скулах Джареда играли желваки, лицо Джеба оставалось спокойным. Наконец молчаливое противостояние закончилось: Джаред шумно выдохнул и отступил.
Джеб помог мне подняться. Голова болела и кружилась; если бы не длительное голодание, меня бы вырвало. Я покачнулась. Джеб подхватил под локоть, не давая упасть.
Джаред наблюдал за нами, скрипя зубами. Мелани, идиотка, по-прежнему рвалась к нему, но я уже оправилась от потрясения, ко мне вернулся разум. Больше ей не вырваться. Я заперла ее на все замки и засовы, которые смогла соорудить в голове.
Сиди тихо. Разве не видишь? Он меня ненавидит. Начнешь говорить, сделаешь только хуже. Мы умрем.
Джаред здесь, Джаред жив, – напевала Мелани.
Тишина в пещере распалась; со всех сторон слышался неразборчивый шепот.
Я оглядела собравшихся – только взрослые, ни детей, ни подростков. Сердце заныло от дурного предчувствия. Мелани яростно билась, желая задать вопрос, однако я решительно ее осадила. Здесь нам нечего ждать, кроме злобы и ненависти на лицах чужаков, на лице Джареда.
Сквозь шумную толпу протолкался мужчина – высокий и худой, кожа да кости. Волосы выцвели – то ли светло-каштановые, то ли темно-русые. Мое внимание привлекло его лицо, мягкое, с тонкими чертами; в нем не было ни капли гнева.
Люди расступались перед этим непримечательным с виду человеком, словно его здесь уважали. Только Джаред не отступил; он стоял неподвижно, не сводя с меня глаз. Высокий мужчина обошел его, будто груду камней.
– Так-так, – неестественно бодро проговорил он. – Что тут у нас?
Рядом появилась тетя Мэгги.
– Джеб нашел эту тварь в пустыне. Раньше она была нашей племянницей Мелани. Похоже, шла по ориентирам, которые оставил мой брат. – Она бросила испепеляющий взгляд на Джеба.
– Хм… – пробормотал тощий костлявый человек, взирая на меня с любопытством. Странно: он как будто доволен. Чем же?
