Губы по-прежнему чувствовали прикосновение губ Джареда. Руки непроизвольно шарили по скомканным простыням, находя лишь пустоту. Сердце ныло.
Я смахнула с ресниц непрошеную слезу. Сколько еще я продержусь? Как можно жить в этом мире, в телах, чьи воспоминания не желают оставаться в прошлом, испытывать столь сильные эмоции, о которых невозможно даже предположить?
Сон улетучился. Завтра я буду вся разбитая, но в ближайшие несколько часов мне не успокоиться. Нужно исполнить свой долг, и дело с концом. Может, удастся отвлечься от неподобающих мыслей.
Я добрела до компьютера, одиноко стоявшего на пустом столе. Через несколько секунд загорелся экран; еще немного, и загрузилась почтовая программа. Найти адрес Искательницы не составило труда. В списке всего четыре контакта: Целитель, Искательница, мой новый работодатель и его жена, моя Утешительница.
Мой носитель, Мелани Страйдер, была не одна,
написала я без приветствия.
Его зовут Джейми Страйдер. Ее брат.
На миг я ужаснулась ее контролю. Все это время я даже не подозревала о существовании мальчика – не потому, что он ничего для нее не значил: наоборот, она защищала его гораздо более яростно, чем прочие секреты. Вдруг у нее есть и другие столь же важные тайны? Настолько ценные, что она оберегает их даже от моих сновидений? Неужели она настолько сильна?
Дрожащими пальцами я напечатала остальное:
Судя по всему, подросток лет тринадцати. Они жили во временном лагере – вероятно, к северу от города Кейв-Крик, штат Аризона. Это было несколько лет назад. Можете сравнить карту с линиями, которые я вспомнила ранее. Если узнаю что-то новое, сообщу.
Я нажала кнопку «Отправить». Едва письмо ушло, меня накрыла волна ужаса.
Только не Джейми!
Голос в голове звучал отчетливо, как мой собственный. Я содрогнулась.
Невзирая на жгучий страх, мне захотелось написать Искательнице – извиниться, что пересказываю безумные сны, попросить не обращать внимания на глупости, написанные спросонья.
Это не мое желание.
Я выключила компьютер.
Ненавижу тебя! – рявкнул голос в моей голове.
– Тогда тебе лучше уйти, – огрызнулась я в ответ и вздрогнула. Я произнесла это вслух!
Она заговорила со мной впервые после внедрения. Несомненно, она становится сильнее. Как и сны.
Придется завтра посетить Утешительницу. От этой мысли глаза наполнились слезами досады и унижения.
Я вернулась в постель, накрыла лицо подушкой и постаралась ни о чем не думать.
Глава 5
Безутешность
– Здравствуй, Странница. Проходи, располагайся.
Я переминалась на пороге кабинета Утешительницы, не решаясь войти.
Она улыбнулась – губы в уголках чуть заметно приподнялись. За месяцы наблюдений я научилась читать выражения человеческих лиц, различать подергивания и сокращения мышц. Утешительницу явно забавляет моя нерешительность, но огорчает, что я до сих пор чувствую себя скованно.
Подавив недовольный вздох, я вошла в небольшую, ярко оформленную комнату и заняла привычное место – красное кресло в дальнем углу.
Утешительница поджала губы.
Чтобы не встречаться с ней взглядом, я уставилась в раскрытое окно. По небу плыли облака, в воздухе витал слабый запах моря.
– Итак, Странница. Давненько ты меня не навещала.
Я виновато подняла глаза.
– Насчет последней встречи я предупреждала. Нужно было позаниматься с одним студентом…
– Да-да, знаю. – Утешительница вновь чуть заметно улыбнулась. – Я получила твое сообщение.
Для пожилой женщины она довольно привлекательна – по человеческим меркам. Седина ей к лицу; собранные в хвост длинные волосы не серебристо-серые, а белоснежные. Глаза необычного цвета – зеленые; таких я ни у кого не встречала.
– Простите.
– Ничего страшного. Понимаю, тебе нелегко сюда приходить. Раньше ты не нуждалась в помощи Утешителя и теперь напугана.
Я опустила взгляд на деревянный пол.
– Да, Утешительница.
– Я же просила называть меня Кэти.
– Да… Кэти.
Она рассмеялась:
– Никак не привыкнешь к человеческим именам?
– Нет. Честно говоря, это смахивает на… капитуляцию.
Я подняла глаза на Утешительницу. Та медленно кивнула:
– Что ж, вполне понятно, откуда у тебя такие мысли.
Я снова потупилась.
– Давай поговорим о чем-нибудь более приятном, – предложила Кэти. – Тебе по-прежнему нравится твое Призвание?
– Да. – Действительно, так легче. – Начался новый семестр. Я боялась, мне наскучит повторять одно и то же, однако с новыми слушателями старые истории не надоедают.
– Курт хорошо о тебе отзывался. Он говорит, твой предмет один из самых востребованных в университете.
Щеки загорелись от похвалы.
– Рада слышать. Как дела у вашего мужа?
– У Курта все отлично, спасибо. Наши носители в прекрасной форме для их возраста. Думаю, у нас впереди еще много лет.
Интересно, останется ли она в этом мире, возьмет ли другого носителя, когда придет время, или предпочтет покинуть Землю? Однако подобные вопросы могут повернуть разговор в менее приятную сторону.
– Мне нравится преподавать, – сказала я. – В мире Водорослей у меня было похожее Призвание. Заниматься знакомым делом всегда проще. Я очень благодарна Курту, что предложил мне работу.
– Это им с тобой повезло, – тепло улыбнулась Кэти. – Знаешь, как сложно найти профессора истории, своими глазами видевшего хотя бы пару планет. А ты побывала почти на всех. Да еще и на Истоке! Любая школа на этой планете тебя с руками оторвет. Курт собирается загрузить тебя по полной программе, чтобы ты не успевала даже подумать о переводе.
–Почетного профессора, – поправила я.
Кэти улыбнулась, тяжело вздохнула. Ее улыбка погасла.
– Ты давно ко мне не заходила. Я надеялась, проблемы решились сами собой, но потом начала волноваться – вдруг ты не появляешься, потому что становится хуже.
Я молчала, разглядывая свои руки. Светло-коричневый загар не бледнел, даже если я не проводила время на солнце. Над левым запястьем – родинка. Ногти коротко подстрижены. Мне не нравятся длинные ногти, они неприятно царапают кожу. Пальцы и без того тонкие, с длинными ногтями они выглядят странно, даже для человека.
Немного выждав, Утешительница откашлялась:
– Кажется, предчувствие не обмануло.
– Кэти… – медленно, через силу произнесла я. – Почему вы сохранили человеческое имя? Чтобы… чувствовать связь с носителем? – Мне хотелось узнать и про Курта, однако это слишком личный вопрос: задать его можно лишь самому Курту. Я испугалась, что проявила бестактность, но Кэти рассмеялась.
– Конечно нет. Я не рассказывала? Хм-м, наверное, нет, ведь моя работа – не говорить, а слушать. Большинство Душ, с которыми я общаюсь, не нужно подталкивать к беседе, как тебя. Знаешь, я прибыла на Землю в числе первых поселенцев, когда аборигены о нас еще не догадывались. Мы с Куртом несколько лет притворялись людьми. Даже когда мы захватили всю округу, поблизости все равно мог оказаться человек. Вот так я и стала Кэти. Кроме того, перевод моего имени займет четырнадцать слов, и уменьшительное из него никак не сделать. – Утешительница усмехнулась. Солнечный луч попал ей в глаза; на стене заплясал серебристо-зеленый отблеск, а изумрудно-зеленая радужная оболочка засверкала всеми цветами радуги.
Неужели эта милая уютная женщина прокладывала нам путь на планету? Я взглянула на Кэти по-новому, с удивлением и уважением. Раньше я не воспринимала Утешителей всерьез, поскольку не нуждалась в их услугах. Они для тех, кто не справляется, для слабаков, поэтому я стыдилась сюда приходить. Теперь же, узнав историю Кэти, я несколько раскрепостилась. Она знала толк в силе.
– Трудно было притворяться?
– Не очень. К телу пришлось привыкать… слишком много нового. Сенсорная перегрузка. Сперва получалось только следовать привычной модели поведения.
– А Курт… вы сами решили остаться с супругом вашего носителя? Когда все закончилось?
Острый вопрос. Кэти тут же ухватилась за него. Она уселась поудобнее, подобрала под себя ноги.
– Да, я выбрала Курта, а он меня, – задумчиво произнесла она, глядя куда-то поверх моей головы. – Мы оказались на задании случайно, но проводя вместе много времени, выполняя опасную миссию, естественным образом сблизились. Будучи ректором университета, Курт много общался. Наш дом стал центром внедрения. Мы часто принимали гостей. К нам приходили люди, а уходили Души. Требовалось действовать тихо и быстро, ведь аборигены крайне склонны к насилию. Любой миг мог стать для нас последним; что ни день, то волнение и страх. Чем не причина, чтобы остаться вместе, когда необходимость в секретности отпала. Я могла бы солгать, унять твои страхи, сказав, что мы близки именно поэтому. Однако… – Утешительница покачала головой, глубже устроилась в кресле, буравя меня взглядом. – За многие тысячелетия люди так и не поняли, что такое любовь. Что в ней от тела, а что от разума? Сколько случайности, сколько предопределения? Почему идеальные пары распадаются, а противоположности притягиваются? Я тоже не знаю ответа. Любовь непостижима. Моя носительница любила носителя Курта, и их любовь не умерла, хотя разумы сменили владельцев.
Кэти пристально, обеспокоенно на меня посмотрела. Я съежилась в кресле.
– Мелани по-прежнему тоскует по Джареду, – проговорила она.
Сама того не желая, я кивнула.
– Ты по нему тоскуешь.
Я закрыла глаза.
– По-прежнему видишь сны?
– Каждую ночь.
– Расскажи о них. – Голос Утешительницы звучал мягко, обволакивающе.
– Не хочу вспоминать.
– Знаю. Но все же попытайся. Вдруг это поможет.
– Как? Как мне поможет, если я скажу, что всякий раз, закрывая глаза, вижу его лицо? Что просыпаюсь и плачу, не обнаружив его рядом? Воспоминания так сильны, что я не в силах отделить их от своих собственных!
Я замолчала и стиснула зубы.
Кэти протянула белый носовой платок. Я не шевельнулась. Она приблизилась, положила его мне на колени, села на подлокотник кресла и стала ждать.
Моего упрямства хватило на полминуты. Я сердито схватила квадратик ткани и вытерла глаза.
– Ненавижу.
– В первый год все плачут. Человеческие эмоции бьют через край. Так или иначе, все мы немного дети. Я, например, принималась рыдать при виде красивого заката или почувствовав вкус арахисового масла. – Утешительница погладила меня по голове, провела пальцами по пряди, заправленной за ухо. – Какие красивые блестящие волосы. С каждым разом они все короче. Зачем ты их подстригаешь?
Я уже не сдерживала слезы. От гордости не осталось и следа. Какой смысл утверждать, что за короткими проще ухаживать? Я пришла сюда за помощью – значит, нужно рассказать все как есть.
– Ей это не нравится. Она любит длинные.
Вопреки моим ожиданиям, Утешительница не удивилась и не испугалась. Она хорошо знает свое дело. Ее слегка неуверенный ответ задержался лишь на мгновение:
– Ты… она… она все еще здесь?..
С моих губ сорвалась страшная правда:
– Да, если того пожелает. Наша история ей неинтересна. Когда я работаю, она дремлет, но все равно присутствует. Иногда мне кажется, она не менее реальна, чем я. – К концу фразы мой голос превратился в еле слышный шепот.
– Странница! – ужаснулась Кэти. – Почему ты не сказала, что все так плохо? Давно это продолжается?
– Становится хуже. Она не слабеет – наоборот, набирает силу. Но пока не настолько безнадежно, как рассказывал Целитель, – помните, про Кевина? Контроль она не захватила. И не захватит. Я этого не допущу! – Голос сорвался на крик.
