Кому я сделала хуже этим детским бунтом?
Всматриваюсь в окно, пытаясь понять, куда меня везут.
Я даже не знаю, что именно разозлило Эдуарда. То, что я не отвечала на его звонки, или то, что Литвин отказался от сеансов массажа.
Машина тормозит, поворачиваю голову и понимаю, что через дорогу находится полиция.
– Зачем мы здесь? – истерично спрашиваю, чувствуя, как горло начинает сжиматься, словно Эдуард опять меня душит.
– Всё, мышка, ты допрыгалась! Мне кажется, я был слишком добр к тебе, – выдаёт Эдуард. – Я сдам тебя ментам и найду более сообразительную девушку. Зае*ала ты меня своими тупыми капризами.
Щелчок – с дверей снимается блокировка.
– Выходи! – рычит на меня. Сижу на месте, вжимаясь в сиденье. – Я сказал, выходи! Или я вытащу тебя за волосы!
– Я всё поняла. Всё! Просто хотела немного выдохнуть. Такого больше не повторится. Правда. Я сделаю всё, что ты скажешь. Пожалуйста… – всхлипываю.
– Ты только обещаешь, мышка, а потом начинаешь показывать характер. Мне надоело. Выходи!
Оглядываюсь на полицейский участок, смотря, как оттуда выходят люди в форме, сглатываю.
– У меня получится. Литвин обратил на меня внимание, вчера в машине он предлагал мне интим.
– Что именно он предложил? – недовольно спрашивает.
Молчу, сжимая губы. Ну не могу я этого сказать вслух.
– Всё, блядь, выходи! – психует Эдуард.
– Минет, он предложил мне, минет! – выкрикиваю со злостью.
– И ты, дура, отсосала ему в машине? – гадко усмехается Эдуард.
– Нет! Нет… – сдуваюсь. – Но нам же не нужно, чтобы он просто меня использовал, как шлюху? – всхлипываю, снова хочется рыдать, потираю шею, потому что она до сих пор болит от хватки Эдуарда.
– Не надо, – Эдуард прикуривает сигарету и выдыхает дым прямо в салон. Морщусь. Не выношу запах табака. А Эдуард, кажется, курит самые вонючие сигареты. – И? Дальше что?
– Ничего, отпустил, приказав водителю проводить меня до дома. Он отказался от массажей?
– А должен был отказаться? – разворачивается ко мне, прищуривается и уже выдыхает дым мне в лицо. Обнимаю себя руками крест-накрест, потому что на мне тонкая футболка и под ней нет бюстгальтера.
– Не знаю, – выдыхаю я.
– Не отказался. Но перенёс сеансы на вечер. Сегодня в девять ты должна быть у него, – уже удовлетворённо сообщает мне Эдик.
– Почему так поздно?
– Ну давай ты еще по этому поводу возмутись! – снова психует. Молчу, кусая щеки изнутри. – Вот нельзя было сразу взять трубку и всё мне рассказать. У тебя дар выводить меня из себя. Это последний твой выкрутас. Следующий раз даже не повезу тебя к ментам, просто вызову их на дом.
Эдуард заводит машину и снова трогается с места.
– В общем так, он у нас на крючке. Построй из себя недотрогу, целку, поломайся, но не сильно. За это я тебя и выбрал, шлюху просто оттрахают и выкинут, а мне нужно, чтобы ты задержалась в его постели хотя бы на месяц. В идеале – стала постоянной любовницей.
– Ты говорил, что спать с ним необязательно, – всхлипываю я.
– Ну если ты сможешь достать нужную мне информацию, не трахаясь с ним, я тебе даже премию выпишу, – снова гадко ухмыляется Эдик. – Не очкуй, мышка, все равно тебя кто-нибудь да трахнет рано или поздно, невелика потеря. И это лучше, чем стать подстилкой на зоне. Почитай на досуге в интернете, что там с такими сладкими невинными мышками делают.
Сжимаю зубы так, что, кажется, они хрустят.
Не так я представляла свой первый интим.
– В общем, подготовься к вечеру, белье там и все такое. На всякий случай. Не зря он перенёс сеансы на вечер, – Эдуард вынимает из портмоне несколько крупных купюр. – На, – кидает мне их на ноги. – В салон сходи, депиляцию сделай или что ещё там бабы делают? Включи, наконец, женщину. Немного скрытой сексуальности, без вульгарщины.
Молчу, отворачиваясь к окну. Не умею я так. Меня никто не учил, как соблазнять взрослых мужчин.
– Куда тебя отвезти? – уже снисходительно спрашивает Эдик.
– К бабушке… – прикрываю глаза, откидываясь на спинку. Я настолько перенервничала, что меня трясёт от холода.
Глава 7
Надежда
Без пяти девять я снова возле ворот особняка. Меня уже привычно без вопросов провожает тот же самый охранник. На мне белая форма массажистки, но я чувствую в ней себя неуютно. Потому что под формой на мне новое шелковое бельё, а под бельём полностью депилированное тело. Конечно, я могла солгать Эдику и сказать, что всё сделала. Но он перед тем, как выселить меня из дома бабушки, сказал, что, если усомнится, побреет меня лично тупым ржавым ножом. Нет никакой гарантии, что за мной не следят, поэтому, помимо депиляции, я сделала еще маникюр, немного обновила стрижку и брови.
– Сюда, – указывает мне охранник, и я немного торможу, потому что меня ведут не в привычный кабинет для массажа, а совсем в противоположную сторону, минуя гостиную.
– А куда мы? – интересуюсь я.
– Олег Андреевич распорядился проводить вас сюда, – открывает для меня дверь, пропуская вперед.
– Зачем? – на нервах задаю глупый вопрос. Парень ухмыляется, качает головой, ничего не отвечая, словно ответ очевиден. Он и мне тоже очевиден, я просто не хочу его принимать.
Как только делаю пару шагов, переступая порог комнаты, за мной закрывается дверь.
Осматриваюсь. Эта комната явно не предназначена для массажа. Я даже не могу понять предназначения комнаты. У нас с бабулей всё просто. Кухня – для еды, спальня – для сна, зал – для просмотра телевизора. А здесь…
Темно-бордовая стена, словно созданная из граней, как оптическая иллюзия, кажется подвижной и объёмной, другие стены бежевые, потолочная подсветка по всему периметру, тяжёлые плотные шторы на большом окне во всю стену, мягкий ковролин на полу. Бежевый кожаный диван, низкий стол с круглой столешницей из светлого дерева. Но мое внимание привлекает необычное кресло или это софа. Не совсем понимаю. Она обита той же бежевой кожей и сделана в виде волны. Если в нее сесть, то попа провалится вниз, а голова и ноги останутся наверху. По бокам изголовья для чего-то приделаны ручки. Очень странное кресло. Снимаю пальто, аккуратно укладывая его на диван, ставлю на стол свой кейс и присаживаюсь на край дивана. Разогреваю руки, потирая ладони, но что-то мне подсказывает, что массажа не будет.
Ой, мамочка…
Прикрываю глаза, пытаясь успокоиться. Самое страшное, что мне сегодня грозит, – это секс. Это же не так страшно, как тюрьма. Пытаюсь убедить себя. Но холодные ладошки отчего-то начинают потеть, а сердце – биться в панике.
Литвин появляется минут через десять. Сглатываю, на секунды теряя лицо, когда он входит в комнату. На мужчине брюки, черная рубашка с закрытыми руками, вальяжно расстёгнутая на несколько пуговиц. Этим меня уже не смутишь, я видела его голым. В комнату врывается терпкий аромат парфюма и мужского тела.
– Добрый вечер, – встаю с места, как школьница.
Мы встречались несколько раз. Я, в конце концов, трогала его тело, но при каждом появлении этого мужчины волнуюсь. Сегодня особенно. Можно сказать, я в тихой истерике, ибо это не просто сеанс массажа.
– Присаживайся, – кивает мне на диван. Снова сажусь, складывая руки на коленях. Я хоть и девственница, но с парнями всегда общалась легко. Но это парни, ровесники или чуть старше, а это Литвин, и я сжимаюсь. Мужчина проходится по комнате, обходит диван, оказываясь за моей спиной. Расправляю плечи, пытаясь держать осанку. Он у меня за спиной, и я чувствую себя еще более уязвимой.
– Массаж будет проходить здесь? – нахожу предлог, чтобы развернуться. Но Литвин вообще не смотрит на меня, вопреки моим предчувствиям. Он смотрит в окно, отодвинув штору.
– Нет, Надя, массажа не будет, – отвечает, одергивая штору.
– Зачем тогда я здесь? – окидываю комнату глазами.
– Чтобы провести вечер, – снова обходит диван.
В дверь раздаётся тихий стук.
– Входи! – разрешает мужчина.
Дверь открывается, а там девушка с тележкой, как стюардесса в самолёте. Только она не улыбается лучезарной улыбкой, а с каменным лицом заносит шампанское, коньяк, бокалы, закуски в виде небольших канапе с сыром, маслинами, виноградом, фрукты, ягоды, шоколад. Все красиво составляет на низкий стол и молча уходит, прикрывая дверь.
– Зачем? – как заведённая, повторяю я, мысленно ругая себя. Соберись, Надя. Алкоголь – это хорошо, он поможет как-то пережить вечер без истерик.
Меня ведь сейчас могут трахнуть на этом самом диване, и я не имею права сказать нет. Не думаю, что Литвин позвал меня ради интимной беседы.
О чем вообще со мной разговаривать такому, как Литвин?
– Ну я же тебя привлекаю, как мужчина, – произносит с ироничной усмешкой, повторяя мои слова. – Не находишь этот вечер логичным?
Не нахожу…
Но киваю, как кукла, пытаясь улыбнуться.
– Кстати, тебе идёт белый цвет, – кивает на мой костюм. – И в общем, форма. Что-то в этом сеть.
– Спасибо, – киваю, наблюдая, как мужчина открывает шампанское. Закрываю глаза, ожидая хлопка, но мужчина открывает бутылку бесшумно.
– Любишь «Асти»? – наполняет мой бокал.
– Наверное, да.
– Что значит «наверное»? – плескает в свой стакан коньяк и садится на диван чуть подальше, чтобы откинуться с бокалом на угол дивана и вальяжно расставить ноги.
– Я редко пью и в общем пила только шампанское и мартини.
– Тебе понравится «Асти». Всем девочкам нравится.
Хочется сказать, что я – не все. Но… так нельзя по правилам нашей игры, да и не решусь я.
Беру бокал, отпиваю. Вкусно. Алкоголь совсем не чувствуется, пузырьки приятно щекочут губы.
– Итак, Надя. Давно ты увлекаешься состоятельными мужчинами, годящимися тебе в отцы?
Он что, только что намекнул, что я охотница за папиками?
Распахиваю глаза, но не озвучиваю свои мысли.
– Нет. Вы первый! – на нервах выходит дерзко. Я вообще, когда нервничаю, начинаю грубить. Дурная черта характера. А потом сама же пугаюсь своей дерзости.
– Наверное, мне должно это польстить, – снова усмехается, салютуя бокалом. Меня не покидает ощущение, что это не я с ним играю, а он со мной. Будто он всё про меня знает, и эта такая насмешка. – Знаешь, в моей жизни были сотни женщин, как постоянных, так и разовых. Разных возрастов и мастей. Что именно ты можешь мне предложить?
Я снова в шоке от его хамских, циничных вопросов.
– Я ничего вам не предлагаю. Просто озвучиваю свою симпатию. А так вы правы, я никчёмная, неопытная, глупая, заурядная, обыкновенная, в общем. Удовлетворить ваши пресыщенные потребности, скорее всего, не смогу, – выдаю, делая несколько больших глотков игристого.
Ой, Эдик оторвёт мне язык, если узнает.
– Низкая самооценка? – выгибает брови Литвин.
– Нет. Адекватная самооценка, – беру ягоду винограда, закидывая в рот.
– Может, в этом и есть твоя изюминка… Некоторым, знаешь, заходят мышки. Есть в них своя прелесть, – усмехается, словно сказал шутку.
И он туда же. Я не мышь!
– Какая прелесть? – опустошаю бокал, и Литвин тут же его наполняет. Хотя сам сделал лишь глоток из своего бокала.
– Из таких, как ты, можно слепить всё, что хочешь. Привить свои вкусы, определить модель поведения в сексе, воспитать. Нарисовать идеальную картину своей женщины.
Он сейчас серьёзно?
У меня даже нет слов.
– То есть вылепить себе куклу?
– То есть да, – даже не отрицает. – Есть что-то привлекательное – быть неким ментором в плане секса.
А мне хочется схватить телефон и срочно загуглить, кто такой ментор.
– Ментор – это более опытный человек, специалист в своей сфере, который учит другого. Наставник, – поясняет, считывая мое замешательство.
– Ясно.
А про себя думаю: кем он себя возомнил?
