– Значит так! Ко мне пошли!
Она решительно сжала мои руки.
– Я все там же живу. Пошли.
– Нет, нет! Ты что! Я так не могу! Что свалилась тебе на голову! Ты вообще по своим делам шла…
– Можешь! Глупости какие! Пошли! Давай, я как раз завтрак приготовлю. Вот с рынка прибежала. Поедим, поговорим. Расскажешь все спокойно, и подумаем, что делать. Главное, живы все и здоровы, а остальное поправимо, Лен. Пошли. Ты ж помнишь, где я живу?
А мне так неловко, что я ее из своей жизни выкинула когда-то, потому что муж говорил, что такие подруги не по статусу, что к нам пригласить на праздники нельзя, что мне теперь дружить с другими надо, а швея Ирочка нам не подходит.
– Да, помню.
– Ну вот и идем. Чего здесь на лавке сидеть.
Глава 4
Мне показалось, что в ее доме ничего не изменилось.
Такие же шторы в цветочек, недорогой ремонт, старая, но чистенькая мебель. Я помнила, как приходила сюда в детстве, как мы ели вишневый пирог, испеченный Ириной бабушкой. В то время я считала, что они хорошо живут. По сравнению с нами с мамой. Но мы жили в квартире! Это же было модно и шикарно, а тех, кто жил в частном секторе, дразнили деревенскими. Они шли в школу пешком через лесопосадку, а мы жили в спальных районах совсем рядом.
С высоты детского возраста все оценивалось иначе. Мы жили бедно. Даже очень бедно. И роскошные обеды у Иры не шли ни в какое сравнение с нашими скудными. Но я бы никогда не призналась маме, что иду к Ире после уроков, чтобы тетя Вера покормила меня жареной картошкой с грибами. Вместо постного супа без мяса и гречневой каши без масла.
Сейчас, после жизни с Артемом мне все кажется совсем иным.
Но дом подруги навевает воспоминания детства. Становится тепло и уютно. Дома пахнет вкусно и как-то по-деревенски.
– Ну вот так и живем.
Ира повесила мое пальто в коридоре, дала поношенные тапочки.
– На зарплату швеи особо не шиканешь. Вот Женька крутится. Уже и телевизор новый купил, и на машину собрал. Он у меня пробивной. Говорит, и дом новый купим. А мне и этот нормальный. Проходи на кухню. Сейчас чайник поставлю.
– А Женька – это кто?
Спросила и прошла на небольшую кухню с аккуратным столом и кухонным уголком. Так раньше модно было.
– Так сын мой.
– А ты замужем?
– Нет.
Она отвернулась и начала доставать чашки, варенье, печенье.
– Как говорят, поматросил и бросил. Сама растила. Мама какое-то время помогала, потом ее не стало. Но мы справились.
Я села за стол.
– Ой, ты такая красивая, Лен. Я еще со школы помню и волосы твои шикарные, и фигура – попа, грудь. Мальчишки челюсти сворачивали. Ты и сейчас такая же. Вообще не сказала бы, что тебе сорок стукнуло.
Вспомнились слова дочери о том, что выгляжу ужасно и что давно надо было прическу сделать. Что в зеркало на себя давно не смотрела.
– Дурак твой Артем. Он еще ни раз пожалеет. Такая женщина. Волосы как были роскошные, так и остались. Молодец, что не обрезала. Тебе все завидовали – косы толстые, вьющиеся локоны.
– Он уже не мой, а какой-то Светки. Наверное, уже и в дом ее наш привел. Оказывается, он с ней давно. А дочка знала и не рассказывала. Я к ней приехала, а у нее там Толик… какой-то. Даже не познакомила.
Я пока говорила, Ира чай подливала. Печенье подкладывала.
– Кобелина драный муженек твой! Под зад ему коленом! Знаешь, я тут подумала. У меня три комнаты. Что тебе в гостинице сидеть. Забирай свои вещи и приходи ко мне. Поживем пока, обустроишься, и мне не так скучно будет.
– Нет, ты что. Я так не могу. Ну куда. Ты с сыном живешь, а я тебе на голову свалюсь. Неее. Я в гостинице пока. Потом посмотрю, что делать.
– Ну как знаешь. Я буду тебе очень рада. Правда. Женьки весь день нет. Он на работе, то с девушкой своей… глаза б мои ее не видели. А я одна. Вечером заказ дострочу и сижу сериалы смотрю. Скука зеленая.
– Спасибо, Ир, огромное. Я пока справляюсь.
– Ну смотри.
Засиделись мы с ней за полночь. То она рассказывала о своей жизни, то я. Как будто не было этих лет разлуки, и мы снова вместе, снова дружим. Есть такие люди. Твои. С ними всегда есть о чем даже помолчать. Они тебя чувствуют, читают, а ты их. И вы как одно целое – интересное, сшитое вместе и одновременно раздельное.
И не упрекнула ни разу, что пропала, что на связь не выходила столько времени.
– Ладно, Ир. Давай такси закажу, а то поздно уже.
– А может, останешься?
– Нет-нет, я поеду. Спасибо, моя хорошая. Как будто и не было этих лет.
– Скажи? Вот и я так чувствую. Как будто не было. Ладно, вызывай такси, а я пока посуду помою.
Я машину вызвала, потом оделась, натянула сапоги. Крикнула Ире из прихожей:
– На улице постою. Воздухом подышу. У вас тут маньяков нет?
– Нет. Все свои. Только там холодно.
– Нормально. Проветрюсь. Ой! Вроде и машина приехала. Все, я побежала.
– Давай, Лен. Завтра набери.
– Хорошо!
Выскочила на улицу, подбежала к машине, плюхнулась на переднее сиденье.
– Мне на Антоновскую. В гостиницу Астрид, знаете такую?
И обернулась на водителя. Молодой совсем. Глаза наглые, светло-голубые. Челка падает на лоб. И посмотрел так, что все тело пронизало током. От смущения вспыхнули щеки. Потому что он бросил взгляд на мои колени, и мне пришлось поправить платье. Ощущения странные. На меня так никогда не смотрели. Нагло, с насмешкой.
– Знаю.
– Сколько за проезд?
– Как обычно.
Можно подумать, я знаю как обычно. Но переспрашивать не стала. В машине орет какая-то музыка, пахнет сигаретами.
Он сидел совсем близко со мной, как будто нарочно придвинулся. Мне показалось, что он очень высокий, потому что, даже сидя, был выше меня. Я мельком взглянула на его лицо и тут же опустила взгляд на сильную смуглую шею. На ней татуировка в виде штрихкода и головы коршуна. И запах свежести, сигарет, какой-то смеси чего-то запредельно мне недоступного. Такие молодые таксисты? Сколько ему лет? Двадцать два? Двадцать пять? На нем кожаная куртка, свитер с низким вырезом, руки на руле сильные, мощные, из-под рукава выползла татуировка. Рисунок рассмотреть не могу.
Волосы коротким ежиком, почти лысый затылок, на скулах легкая небритость. И челка на глаза спадает.
Снова бросила взгляд на профиль. Красивый. Дерзкий. Очень наглый. От него веет этой наглостью настолько, что у меня краснеют уши, когда он снова бросает взгляд на мои колени. На мои ноги давно никто так не смотрел, и я почувствовала себя ужасно неловко и поправила юбку.
– Почему ОН вас одну отпускает так поздно? Мог бы и сам домой отвезти.
– Я у подруги была.
Резко повернул, и меня накренило в его сторону, бросило ему на плечо. Неожиданно придержал сильной рукой, вздернула голову, и наши лица в миллиметре друг от друга, а я тут же отпрянула на место.
– Урод какой-то подрезал. В нашем городе много таких вот ошпаренных. Ездят, как олени.
Мне хотелось сказать, чтобы он сбросил скорость, но я не смогла и слова вымолвить, потому что там, где его пальцы легли мне на плечо, кожа горела даже через пальто. Что это со мной. Он же совсем мальчик. Смущенно отвела взгляд к окну. Выдохнула.
– Кто-то ждет в гостинице?
Отрицательно качнула головой.
– Такую женщину не может никто не ждать…
Да, меня ждет холодная постель, стены, телевизор и ощущение адского одиночества, а также презрения к самой себе. Меня ждет самокопание и понимание, что я на хрен никому не нужна. Меня ждет боль, которая притаилась в каждом уголке тишины и готова оскалиться на меня своими жуткими клыками безысходности. Вот что ждет брошенную, сорокалетнюю дуру в гостинице. А не то, что этот мальчик себе вообразил…Боже. Неужели я похожа на кого-то, кого где-то ждет любовник?
– Нет. Меня никто не ждет.
– Тогда, может, я вас приглашу куда-нибудь на бокал шампанского?
Нагло скользнул по мне своим мальчишеским, безбашенным взглядом, и меня пронизало током. Я что, так легкодоступно и жалко выгляжу, что какой-то мальчишка таксист приглашает меня выпить?
– Я не пью.
– Тогда на чашку кофе.
– Я не пью кофе вечером, потому что плохо буду спать ночью.
– Чай?
– Только утром.
– Черт. Ну давайте я вас приглашу на стакан воды?
– Давайте вы меня отвезете в гостиницу.
Замолчал, отвернулся. Потом снова посмотрел так, что дух захватило. И я снова покраснела. Отвыкла от мужского внимания. Прошли те времена, когда я отшивала парней. Последние лет ***дцать я и из дома мало выходила одна. В основном с мужем, с дочкой. Для меня кроме Артема никого не существовало. Да и как можно. Меня воспитали в строгости.
Он смотрит то на дорогу, то снова на меня и молчит. И от его взгляда по телу проносился волнами ворох мурашек. Нужно просто смотреть в окно. Просто ни о чем не думать. Он отвезет меня в гостиницу, и на этом конец. Только я точно знала, что он продолжает рассматривать. Нагло, бесстыже. Я этот взгляд ощущаю каждой молекулой. Как будто стопроцентно знаю, где именно остановились его наглые глаза. Невольно поправила пальто на груди.
Смотрю в окно. На душе раздрай, какое-то адское смятение. В сотовом пиликнула смска. От мужа.
«Те вещи, которые остались, я отправил к дочери. Заберешь у нее. И не забудь явиться подписать бумаги о разводе».
Судорожно глотнула воздух и сжала сотовый. Как чужие. Как будто он это месяцами планировал, месяцами считал меня просто надоедливой сучкой, от которой мечтают избавиться. Интересно, Светочка уже переехала к нему и спит в нашей неостывшей постели? Скорее всего, да, раз он так стремится выкинуть побыстрее мои вещи.
– Твою мать!
Резко обернулась на парня, а он прибавил скорость и прищурился.
– Что происходит?
– Ничего особенного. Сейчас немного будет жарко. Погнали!
Резко вдавил педаль газа, машина с визгом разогналась еще быстрее, буквально взлетела.
– Вы едете очень быстро.
– Вы видели фильм Такси? Я из тех, что доставляют за две минуты. Вы пристегнулись?
– Да. Я всегда…о божееее!
Выскочил на встречку, развернулся и поехал в обратном направлении.
– Что такое?
– Ничего. Главное, вы пристегнуты.
Я совершенно ничего не понимаю. Оглядываюсь, потому что он смотрит по зеркалам и ругается себе под нос.
– За нами кто-то гонится?
– Что-то вроде того. – отвечает, сует сигарету в рот, быстро прикуривает и, удерживая ее зубами, щурясь выруливает между машинами.
– Я не понимаю, вы таксист или…вы отвезете меня в гостиницу?
У меня вскипает адреналин, и становится страшно.
