– Понимаю. Каждый из нас через это проходил. Но ты не думай, что тебя сразу на съемку дернут. Сначала врача пройти надо, анализы сдать. У Семы знакомцы в областной больничке есть.
– Анализы?
– Конечно. Это же порно, Жень. Секс. Ебля. Называй, как хочешь, смысл не меняется. Личное здоровье актеров важнее всего. Важнее денег уж точно. Давай я тебе завтра наберу, как все уточню. Ладно?
– Ага. Спасибо, – кивнула я, забыв, что говорю по телефону, и, нажав «отбой», убрала мобильник в карман. Что ж, как любил повторять папка, пока был жив, хочешь жить – умей вертеться. Ну а то, что расхлебывать все придется самой, я уже привыкла.
Глава третья. Кукуруза.
Марк перезвонил на следующий день и без лишних слов велел собираться и идти сдавать анализы. С ними как раз проблем не возникло. Я была чиста и бела, как вареное яичко. Ни заразы, ни отклонений, ни герпеса. Хоть сейчас на съемки. Справку о результатах анализов я отнесла Семену Витальевичу, который при мне положил ее в черную папочку с наклейкой «Актеры» на ней. Внутри нашлось место солидной такой стопочке, но пока я видела только трех: Марка, Ладу и Катерину Львовну. С остальными мне только предстояло познакомиться, но тогда я даже не думала, насколько скоро это случится, а все актеры станут моей второй семьей. Семен предупредил меня, что анализы надо сдавать регулярно и при малейших признаках недомогания сообщать ему. Ну, это понятно. За обычной простудой запросто может скрываться кое-что посерьезнее, а рисковать своим активом режиссер точно не собирался.
Подходящего сюжета пришлось ждать недолго. Всего неделю. Вечером в пятницу мне позвонил Марк и сообщил, что в субботу, в три часа, меня ждут на съемочной площадке. Еще и пару странных вопросов задал.
– Сема попросил узнать, – виновато шмыгнул носом Марк, – ты бреешься или у тебя… ну, там… естественно все.
– Гигиена – наше все, – вздохнула я, мысленно поблагодарив, что разговор ведется по телефону и Марк не может видеть мое лицо, больше похожее на спелую черешню, чем на обычное лицо. – Волос у меня лишних нет, если ты об этом.
– Это хорошо, – откликнулся он. – Лада для другого фильма готовится и там надо максимально естественно все.
– Ну, кому мохнатый бобрик, а кому гладенький, как ежиное пузико, – ответила я. Марк, поперхнувшись, хохотнул, когда до него дошел смысл сказанного.
– Так, ну и стандартные вопросы… Сыпи там, месячных нет?
– Не-а.
– Всегда неловко такое спрашивать, – проворчал Марк. – Тогда завтра подъезжай на площадку. К трем.
– Погоди, а… – замялась я, пытаясь правильнее сформулировать вопрос. – У меня соло или с кем-то?
– С двумя партнерами.
– С двумя?! – охнула я, надеясь, что мне послышалось.
– Не кипишуй раньше времени, – в голосе Марка послышалась улыбка. – Это же имитация. Проникновения не будет. К тому же один актер вроде как наблюдатель. Ну, на площадке тебя Настя во все тонкости сюжета посвятит.
– А второй актер… он, кто?
– Я, – просто ответил Марк. – Для легкого порно размер не важен. Там куда важнее красоту тела показать. А с этим у меня проблем нет.
– Ладно, – ответила я. Всю уверенность, как ветром сдуло, стоило узнать, что моим партнером станет Марк.
– Не переживай, Жень. Не так все страшно, – поспешил вставить он. – Может, тебе это даже понравится.
– Угу. Жду не дождусь, – снова вздохнула я. Затем, положив телефон на прикроватный столик, потянулась за сигаретами. Ну, хули делать? Сама в это вписалась. Да и заднюю включать уже не вариант.
Ночь прошла в томительном ожидании утра. Все по канонам дешевых мелодрам. Вот только пиздострадала я не по очередному мужику, который внезапно исчез из моей жизни. Куда сильнее заботили предстоящие съемки. Страхов было много: и то, что предстоит голой валяться на кровати, пока рядом стоят незнакомые мне мужики. То, что моим партнером будет Марк, которого я иначе как обычного однокурсника даже не воспринимала. Да и второй актер добавлял нервозности. В итоге я так сильно накрутила себя, что попросту не смогла уснуть и забылась в прерывистой дреме только ближе к шести утра. Ну а потом как-то стало не до переживаний.
Первым делом я приняла душ и обследовала себя на предмет лишних волосков, прыщей и всего, что могло помешать съемке. Где-то помогла бритва, где-то пальцы, но из душа я выбралась благоухающей женщиной, пусть и со скверным настроением.
Возле дома культуры, где находилась съемочная площадка, меня встретил Марк. Он задумчиво курил около входа и слабо улыбнулся, когда я выбралась из машины и, неловко ковыляя, направилась к нему. Естественно, Марк все понял. Поэтому поступил, как джентльмен. Ни словом не обмолвился ни о предстоящей съемке, ни о переживаниях, которым так подвержены актеры. Ну, за это я была ему благодарна.
– Сема отпустил всех, – сообщил он, когда я подошла ближе и тоже достала из рюкзака пачку сигарет.
– Вообще всех? – съязвила я.
– Ну, почти. На площадке будет он, Олег, я с Веней, и мама Валя. Грим там подправить, свет передвинуть. И все. Посторонних не будет.
– Легче не стало, – честно призналась я. Марк понимающе улыбнулся и вытащил из своего рюкзака два листа бумаги. – Это что?
– Сценарий. Настя написала по заявке клиента. Легкое порно редко заказывают, так что тут, считай, звезды сошлись.
– Угу. Радость так и плещется в штанах, – вздохнула я, забирая сценарий. Пробежав по тексту глазами, я не удержалась от ехидной улыбки.
– Что поделать? – пожал плечами Марк, верно истолковав мою реакцию. – Нам платят за свои фантазии, мы их реализуем.
– А сверху скриншот, это клиент писал?
– Ага. Насте так проще работать. Да и нам, если что, понятно.
– «Молодая, худая девушка. Обязательно с короткой прической. Высокий парень, атлетично сложенный и красивый. К однокласснику приходит девушка, они занимаются любовью, а за занавеской стоит отец одноклассника и подглядывает за сыном и его девушкой. Девушка должна выкрикивать имя «Роберт». Как можно чаще», – прочитала я и, не удержавшись, фыркнула. – Серьезно? И за это платят деньги?
– Неплохие деньги, замечу, – улыбнулся Марк и ткнул пальцем в середину текста. – Смотри, тут есть реплики. С учетом, что в легком порно акцент делается не на самом сексе, а на истории, Настя добавила нам диалогов.
– Угу, вижу. «Отец стоит за занавеской и тяжело дышит, наблюдая за еблей молодых. Пусть иногда дергает занавеску, типа кукурузу свою мусолит, извращенец хуев». Настин комментарий?
– Ее. Веня… ну, второй актер, он почти всю съемку будет стоять за занавеской, и ему надо постоянно напоминать о своем присутствии.
– Дебилизм какой-то.
– Не без этого. Но ты привыкнешь. Все привыкают, – кивнул Марк. – Так, смотри. Зубрить диалоги наизусть не надо. Тут вот пометка есть. Импровизировать Сема разрешает, но главное не увлекаться и передать общую суть.
– Вроде понятно, – ответила я и, взглянув на часы, добавила. – Нам не пора еще?
– Пора. Вале еще загримировать тебя надо.
– В смысле?
– Ну, прыщики замазать если есть, неровности кожи скрыть. Это же кино, пусть и специфическое.
– Понял-принял, – повторила я любимую папкину фразу и, выбросив окурок в урну, поднялась по вытертым гранитным ступеням, которые вели в обитель греха. Дом культуры, если быть точнее.
– А, Женечка! – обрадованно рявкнул Сема, как только мы с Марком переступили порог студии. – Чудесно выглядишь, дорогая.
– Спасибо, – неловко покраснела я от смущения. Из-за плеча Семы виднелся Олег, возившийся с любимой камерой, и задумчиво сидела на диване Валя, опершись рукой на тяжелую черную сумку. Второго актера пока не было видно, но зато я увидела бледную Настю, которая упоенно стучала пальцами по клавиатуре ноутбука. На меня она не обратила внимания, но я не слишком-то уж и расстроилась.
– Так, – скомандовал Сема. – Дуй с Валей в гримерку. Примешь душ, потом тебе марафет на личике наведут и начнем.
– Хорошо, – вздохнула я и послушно поплелась за улыбнувшейся мне Валей. Улыбка на лице этой суровой и изможденной женщины больше походила на оскал убийцы, дорвавшегося до долгожданного мясца. Хуй его знает, может так и было. Поди теперь разбери.
Гримерка, тесная комнатушка два на три метра, была заставлена вешалками, на которых висела разнообразная одежда, но там нашлось место и туалетному столику, и весьма удобному стулу, на который я бросила рюкзак.
– Не трясись так. Первый раз он особенный, – проворчала Валя, протягивая мне чистое полотенце, легкий халат и резиновые шлепки. – Душ напротив гримерки. Как искупаешься, возвращайся и начнем работу.
– Ладно, – согласилась я. Пусть перед Валей было довольно неловко раздеваться, но я прекрасно понимала, что через стеснение придется переступить, а потом и раздавить его, чтобы больше никогда не мешало. К счастью, Валя оказалась профессионалом и ее равнодушному лицу могли позавидовать лишь евнухи, которых давно уже лишили всякого достоинства.
– Так, ну-ка снимай халат и повернись, – скомандовала она, когда я вернулась из душа. Вздохнув, я скинула халат и медленно повернулась, демонстрируя гримерше свое тело. – Хорошая, чистая кожа. Есть, конечно, прыщи, да кто без них сейчас. Жрут всякую гадость, вот тело и исторгает… Ладно, это я быстренько замажу. Не вертись.
– Щекотно, – улыбнулась я. Валина припудренная кисточка, которой она проходилась по моей коже, вызывала мурашки и сохранять неподвижность было той еще задачкой.
– Ничо, ничо. Начешут тебя там сейчас, – буркнула Валя. Она задумчиво хмыкнула, подойдя к вешалке с одеждой, мельком взглянула на сценарий и, чуть подумав, сняла с вешалки нужную одежду. – Так. Вот футболка, шорты… туфли.
– А туфли-то на кой? – нахмурилась я.
– Ты что, из деревни что ли? – усмехнулась гримерша. – Каблуки жопку твою враз приподымут. Аж у Бессмертного слюни потекут.
– Ладно, хуй с ним, – пробормотала я, переодеваясь в выданные мне шмотки. Шорты немного жали, но Валя не соврала, в них моя задница выглядела особенно спело и даже красиво.
– Вот, другой человек сразу. Теперь давай на стул. Лицом займемся. И не гримасничай, а то клоуна из тебя сделаю, а не сладкую девчулю, как Сема хочет.
Через пятнадцать минут Валя закончила, а я недоверчиво посмотрела в зеркало, откуда на меня смотрела совсем другая я. Куда только девалась та пацанка в трениках и футболке на два размера больше? А глаза? А скулы?
– Нравится? – улыбнулась Валя.
– Ага, – прошептала я, поворачивая лицо так, чтобы сполна насладиться работой гримерши. – Да у вас реально талант.
– Ну, это не новость. Двадцать лет практики, дочка. Вот и весь талант, – ответила она. – Ладно, дуй на площадку. Я рядом буду, если, где грим потечет или поправить надо будет.
– Хорошо, – снова согласилась я, надевая туфли с высоким каблуком. Ну а потом началась магия кино. Если это можно было так назвать, конечно.
Первым делом отсняли все сцены с одеждой и болтовней. Заняло это, к моему удивлению, три часа. Но Марк, улучив минутку, пояснил, что подобное – частое явление на площадке. Как и ругань режиссера с оператором, каждый из которых имел свою точку зрения и вертел на хую точку зрения оппонента. В этот раз они не сошлись во мнении снимать ли наш с Марком диалог крупными планами или же обойтись одним средним.
– Сема, я тебе говорю, что так снимает быдло, – проворчал Бессмертный, яростно топивший за крупный план. – Ты на личико-то посмотри. Об скулы порезаться можно, а глаза? Да дрочила этот ваш хуй свой сотрет до кости, только их увидит.
– Во-первых, Олежа, не дрочила, а клиент. Который деньги тебе платит, чтобы ты красиво все сделал. И во-вторых, не лицо ему нужно, а, прости, Господи, совокупление двух молодых людей. Красивое и нежное.
– Давай тогда комбинировать, – упрямо гнул свою линию Олег. – Баба входит в комнату. Общий план. Потом делаем крупный, с акцентом на лицо и фигуру. У Женьки вон соски торчат так, что хоть сейчас в цех фигуры из стекла нарезать. Грех не заснять.
– В паузе тогда. Когда молчит, – сдался Сема. – И не перебарщивай. Крупный план лица, потом вертикальное панорамирование и общий план.
– Дилетант, – проворчал Бессмертный. Но, к его счастью, сказал это настолько тихо, что услышали только мы с Марком. Что-то мне подсказывало, что ранимого режиссера такое заявление гарантированно превратит в убийцу.
– И свет на три четверти давай. А то лицо плоское.
– Как скажете, барин, – тут же откликнулась Валя, переставляя довольно увесистую конструкцию со студийным светом в нужное место, отмеченное синей изолентой на полу.
– Вот, другое дело, – довольно улыбнулся Сема. – Еще раз, звонок в дверь, Марк открывает, входит Женя. Крупный план, вертикальное панорамирование, общий план. Диалог. Начали.
Меня спрятали за фальшивой дверью, которую прикатила откуда-то из подсобки Валя, заново выставили свет и только после этого начали снимать. Однако самое тяжелое ждало меня впереди. И речь совсем не о съемке сцены секса, а о втором актере, который был должен отыгрывать отца Марка и прятаться за занавеской, подглядывая за сыном.
Его звали Веня. Но Настя, которую Сема попросил пригласить актера на площадку, назвала его иначе. Не отрываясь от ноутбука, она глубоко вдохнула и рявкнула так громко, что аж в ушах зазвенело.
– КУКУРУЗА! ВАШ ВЫХОД!
– Настя, ну, где твои манеры? – поморщился Сема, снова скривив мордочку и став похожим на хорька. – Веня, мы готовы!
– Мои манеры сползли по лобку моей мамы и остались грязным пятном на матрасе в том притоне, где меня зачали, – ответила ему та. – И вообще, не мешай. Секретаршей я к тебе не нанималась.
– Кукуруза? – тихо спросила я Марка, который, пользуясь моментом, подстрелил у Вали сигарету и сделал пару затяжек.
– Сама увидишь, – загадочно улыбнулся он, переглянувшись с гримершей, на лице которой была точно такая же таинственная ухмылка. И я, блядь, увидела. И охуела. Настолько сильно, что напрочь позабыла о том, что мне предстоит лежать на кровати и притворяться, что Марк меня трахает.
Дверь в гримерку открылась и на пороге замер крупный, начавший лысеть мужчина. На вид ему было лет пятьдесят. Лицо суровое, словно высеченное из камня грубым резцом. Нос свернутый налево. Тело актера было обильно украшено расплывшимися наколками, а плечи поросли жесткой черной шерстью, но удивляло другое. Между ног у мужчины болталась натуральная кукуруза. Вернее, хуй. Но очень сильно похожий на кукурузу. Под тонкой кожей виднелись странные ровные бугорки, словно и правда там были кукурузные зерновки. А подернутые сединой волосы в паху делали сходство с царицей полей слишком уж сильным. Марк, наслаждаясь моим отвисшим ртом, тихонько рассмеялся. Знал, негодяй, что кукуруза произведет на меня неизгладимое впечатление. Вот и умолчал об особенности второго актера.
– А чего он без трусов? – поинтересовался Олег, мрачно смотря на болтающийся початок актера.
– По сценарию, он стоит за занавеской и дрочит, – довольно улыбнулась Настя, переглянувшись с режиссером.
– Ну, можно же и видимость сделать, – мотнул головой оператор. – Занавеской там потрясет и ладно…
– Нет, – отрезал Сема, заставив Бессмертного закатить глаза. – Все должно быть натурально.
– В кульминации он высунется из-за занавески, и ты крупным планом покажешь его хозяйство и перекошенную от удовольствия рожу, – добавила Настя.
– Злая ты, што труп ходячий, – огрызнулся Веня-Кукуруза, с неприязнью посмотрев на сценаристку. Но та в ответ лишь отмахнулась. – Нет в тебе любви, Настька.
– Мое сердце – мертво и любовь в нем только к Вилле Вало и Питеру Стилу, – парировала та. – И вообще, спасибо скажи, что для тебя местечко в этой порнографии нашлось. Хоть денег получишь.
– Ужо я тебе задам…
– Задай доярке под копчик…
– А ну прекратили! – рявкнул Сема. – Настя, уйди с площадки.
– Да и пожалуйста, – меланхолично пожала плечами она. – На кухне посижу, пока вы тут фальшивку снимаете свою.
– Сделай милость, – кивнул режиссер и, дождавшись, когда Настя уйдет, хлопнул в ладоши. – Итак, снова мы друзья, а значит, пора снимать. Женя, Марк… Вы начинаете с поцелуя. Жаркого поцелуя. Не стесняйтесь, активнее язычками орудуйте. Олежа, крупный кадр в этом моменте. Марк… ты запускаешь руки под футболку, потом поцелуй в шею. Женя запрыгивает на тебя, и ты несешь ее на кровать. Олежа, смена фокуса на занавеску. Веня, ты выглядываешь из-за занавески и совершаешь характерные движения рукой.
– Попросту говоря, дрочит, мусоля в кулаке кукурузу, – вставила Настя, чья голова высунулась из дверного проема, где располагалась кухня. Увидев, как кровь заливает лицо режиссера, она ойкнула и нырнула обратно.
