– Тогда не будем медлить. Время – деньги в нашем деле. Ну, пойдемте, молодежь.
Не знаю, что я ожидала увидеть, но первое впечатление от съемочной площадки было довольно разочаровывающим. В отдельной комнате находилась большая кровать со смятым бельем, у стены стоял бежевый диван, на котором сидело трое человек, все, как один, уткнувшиеся в телефоны. Три лампы со студийным светом подсвечивали кровать и лежащую на ней уже знакомую мне татуированную девушку. Абсолютно голую и не стесняющуюся других людей на площадке. С ней прогуливался Марк по набережной, когда я гадала, где мне взять денег на откуп своего непутевого братца. В углу комнаты на тяжелом штативе стояла видеокамера, рядом с которой задумчиво пялился в пустоту небритый мужик в растянутой футболке с логотипом «The Exploited».
– Вот тут и случается магия кино, – прощебетал Сема, обводя руками комнату.
– Угу. Если хуй у всех стоит и свет работает нормально, – тут же откликнулся мужик за камерой. Пушистые брови Семы сошлись на переносице, но он продолжил лучиться добротой.
– Этот ворчун в уголке – Олег Бессмертный. Оператор, волшебник, мастер вкусных ракурсов. Больше всего на свете любит, пожалуй, только свою камеру.
– А почему Бессмертный? – поинтересовалась я.
– Трижды поцелованный смертью, – коротко ответил тот. – Ну и фамилия у меня такая.
– А на кровати вы, Женя, можете увидеть нашу богиню. Ладочка, будь милой, поздоровайся с гостьей, – продолжил Сема. Голая девушка лениво подняла руку и, перекатившись на живот, с любопытством на меня посмотрела. Фигурка у нее была что надо. За такую любой модельный подиум удавится. И что она здесь забыла?
– А эт кто? – поинтересовалась девушка, болтая в воздухе стройными ногами. – Сема, если ты сюда экскурсии водить собрался, то я на такое не нанималась.
– Расслабься, Лад, – встрял Марк. – Это моя однокурсница, Женя.
– А, вон чо, – широко улыбнулась Лада. – Тоже в кино попасть хочет? Беги отсюда, родная. А то выебут тебя всем, что под руку попадется. Самотыком, кукурузой, огурцом…
– Не говори глупости, – перебил ее Сема. Девушка рассмеялась и вновь перекатилась на спину, начисто потеряв ко мне интерес. Режиссер меж тем продолжил рассказ. – Тут мы снимаем большую часть фильмов. Иногда меняем декорации, порой выезжаем на натурные съемки… Настя!
– А? – откликнулась пухлая девчушка с длинными, вьющимися волосами. Несмотря на жару, она была одета в черное, викторианского покроя платье, а лицо щедро залила белилами. На контрасте с черной помадой и черными тенями она больше походила на живой трупик из фильмов Тима Бертона. Но с весьма большими сиськами, стоит заметить.
– Сценарий для утренней заявки готов? – на миг потеряв интерес к экскурсии, спросил Сема. Бледная Настя нахмурила черные брови и лениво пожала плечами.
– Пишется. Если темные боги будут милостивы, а ты перестанешь меня дергать, то к вечеру закончу.
– Настя…
– Да чего?!
– Прости, это я не тебе, а нашей гостье. Настя наш сценарист. Пишет сценарии для фильмов, делает раскадровки, дорабатывает мои идеи. А еще учится на врача. Да, солнышко?
– Ага. Жмуров потрошить учусь. Оч приятно, – хмыкнула девушка, так и не подняв на меня взгляд. Она упоенно стучала бледными пальчиками по клавиатуре ноутбука, прерываясь лишь для того, чтобы почесать нос.
– Взаимно, – кивнула я.
– Мам Валь, можешь мне грим поправить? – крикнула с постели Лада. К ней тут же подбежала женщина с настолько суровым лицом, что я невольно вздрогнула. Но вместо пиздюлей женщина вытащила из сумочки пару баночек, кисточку и принялась облагораживать и без того прекрасную грудь актрисы. – Смотри, левая сиська будто бледнее, не? Словно Настька об нее мордой лица потерлась.
– Пойти нахуй – это ту-у-у-да! – протянула Настя. Не отрываясь от ноутбука, она указала пальцем на дверь, заставив нас с Марком рассмеяться.
– Поправим все, – проворчала та, кого Лада назвала мамой Валей. – Елозь меньше.
– Затекло уже все, – пожаловалась Лада, вызвав у женщины скупую улыбку.
– Валя, – коротко представилась она, метнув в мою сторону настороженный взгляд. – Когда-то гримером при театре была, теперь вот… в блядюшнике срам украшаю.
– Не ворчите, Валечка, – благодушно улыбнулся Сема. – Ручки у вас золотые, а вот язык жалит острее меча.
– Ну, я и хребет сломать могу, если что, – хмыкнула Валя. Сема зажмурился, как чихнувший хорек, и мотнул головой.
– Так! Вы мне тут анти-рекламу решили сделать?
– Не, Семушка, что ты, – буркнула уставшего вида женщина, сидящая на диване рядом с Настей. Одета она была в весьма вульгарный пеньюар, но, как и Лада, ничуть не смущалась почти что своей наготы. – Если уж девочка задумалась о такой работе, так пусть сразу все узнает.
– Премии вас, что ли, лишить, Катерина Львовна? – размечтался Сема. – Ладно, идем дальше… В этой студии, Женя, мы снимаем некоторые фильмы. Конечно, большинство актеров сейчас на отдыхе, мы их вызываем только на съемки. Есть еще два помещения. В одном имитация рабочего кабинета, во втором ванная комната. Перегородки переставляем и вуаля… готова новая локация.
– Угу, – согласилась Настя. – Или тащимся в ебеня, потому что Семе понадобилось снять минет на заброшенном заводе.
– Настя!
– Молчу, ваше сиятельство. Молчу, молчу, – буркнула она, задумчиво смотря в экран ноутбука. – Хули нам-то, рабам цивилов…
– А сейчас что снимаете? – полюбопытствовала я, пытаясь сменить тему, пока Сема вконец не озверел и не прибил слишком уж прямолинейную Настю.
– Сольник, – коротко ответила она.
– Сольник?
– Ага. Лада должна себя двадцать минут ублажать Луи Вторым.
– Кем? – вконец потерялась я.
– Не кем, а чем. Луи Вторым, – вздохнула Настя, соизволив поднять на меня взгляд. Глаза у нее оказались карими и очень красивыми. Она указала рукой на комод, стоящий возле кровати. Посмотрев в указанную сторону, я невольно открыла рот от удивления. Потому что на комоде лежал гигантский черный искусственный член. Толстый, блестящий и омерзительный.
– Страшно даже спрашивать, какой тогда Луи Первый, – хмыкнула я, вызвав у Насти улыбку. Она посмотрела на меня более дружелюбно.
– Луи Первым Семен Витальевич карает тех, кто опаздывает на съемки, – ответила за нее Катерина Львовна.
– А ну перестаньте хулу на меня возносить, неблагодарные! – рявкнул режиссер, когда до него дошел смысл сказанного. – Весело вам?! За работу! А вы, Женя, присаживайтесь. Поглядите сами, как снимается кино.
– Садись, – улыбнувшись, шепнул мне Марк. – Тебе понравится.
Казалось бы, удивляться больше было нечему, но я все равно удивилась, когда Лада взяла в руки Луи Второго и начала с ним забавляться, не забывая о том, чтобы громко и весьма сладострастно постанывать в процессе. Остальные наблюдали за происходящим с настолько равнодушными лицами, что даже как-то боязно становилось. Неужели для этих людей секс теперь – нечто заурядное и скучное? Сема, стоящий рядом с камерой, подбадривал в паузах Ладу. Хмурившийся Олег прилип к глазку видоискателя, периодически то подходя ближе с камерой, то снова возвращаясь в угол.
– Олежа, крупный план, – скомандовал Семен.
– Та чавкает же там, – попытался вставить свое мнение оператор, но режиссер был непреклонен.
– И что? Чавкает потому как сладко девочке. Смазку уменьшите, чтобы не чавкало.
– Камеру ж засрем, – буркнул Олег, становясь к кровати вплотную и направляя камеру аккурат в центр ладочкиного сладострастия. – Тише, богиня. Объектив не разбей.
– Олежа, не отвлекай! – снова рявкнул Сема. – Ладочка, больше жизни. Больше экспрессии. Ты – последняя женщина на Земле. В каждом твоем движении боль, а в руках не холодная резина, а крепкий и здоровый… Валя! Убери избыток смазки. Олежа прав. Хлюпает, как жадная пасть… Продолжаем, продолжаем.
Так прошло еще полчаса, в течение которых Лада тщательно отыгрывала наслаждение здоровенной, искусственной елдой. Иногда съемка останавливалась, чтобы усталая Валя поправила грим, раскидала по кровати подушки так, как надо режиссеру, или же сам Сема брал паузу, чтобы обсудить с Олегом очередной ракурс. Лада в этот момент курила или лениво переговаривалась с Катериной Львовной.
– Она тоже актриса, – пояснил Марк, заметив мой заинтересованный взгляд.
– Серьезно? – удивилась я.
– Ну, да. Тебя ее одежда не смутила? – улыбнулся он. – Сейчас Лада закончит, и она займет ее место. А может присоединится… Насть.
– А?
– Катя с Ладой снимается?
– Не, – мотнула головой Настя. – Она уже отстрелялась. Кукурузу Сема утром отснял. Отдыхает просто. Ну и Ладе же надо с кем-то трещать в перерыве.
– Кукурузу? – нахмурилась я.
– Потом расскажу, – ухмыльнулся Марк. – Или сама увидишь как-нибудь.
– Так, тишина на площадке. Начинаем. Олежа, давай средний план, потом зум до крупного, и затем деталь.
– А лицо? – буркнул оператор.
– Потом отснимем, – махнул рукой Сема. – Камера! Мотор!
После съемок Марк вызвал такси и, пока машина подъезжала, закурил. Я тоже не стала себе отказывать в удовольствии выкурить сигарету и задумчиво пускала колечки к небу, думая о своем. Мыслей было много, и крутились они, как ни странно, вокруг увиденного и услышанного. Марк не соврал. Для людей, которые ютились в небольшой студии, это была обычная работа. Кто-то торгует на рынке, кто-то на Блоху тащит старье, кто-то на овощных базах тягает мешки с картошкой. А кто-то ласкает себя на камеру огромным искусственным членом. Марк по секрету сказал мне, сколько заработала Ладочка за этот съемочный день. Сумма выходила очень уж хорошей. Простому человеку пришлось бы месяц вкалывать, тогда как Лада потратила всего полдня. Такими темпами и с долгами разобраться получится, и даже отложить что-нибудь на черный день. Осталось малое. Переступить через собственную гордость. Но тут было все не так уж и просто.
– Вижу, зерна сомнений я в тебе все-таки посеял, – тихо заметил Марк, искоса на меня посмотрев. Я не ответила, только задумчиво кивнула.
– Марк, а ты не боишься, что эти видео всплывут и тогда твоя жизнь по настоящей пизде пойдет? – спросила я, решив наконец озвучить вопрос, который волновал меня сильнее всего.
– Да нет, в принципе, – чуть подумав, ответил он. – Я два года уже в съемках и ничего такого не было. Мы же не гоним порно на массового зрителя. За него платят, и платят очень хорошие деньги. Сомневаюсь, что человеку, заплатившему крупную сумму за то, чтобы Ладочка ублажала себя особым дилдо, захочется поделиться этим видео с остальным миром. Для них… ну, заказчиков… эти видео, как коллекционные предметы. Кто-то дорогие часы коллекционирует, а кто-то порно, снятое по индивидуальному заказу. Не, понятно, что такое видео могут показать. Друзьям там или знакомым. Просто похвастаться. Как хвастаются дорогой лошадью, купленной спецом для скачек. Но чтобы слить… сомневаюсь. Я тебя, собственно, поэтому на экскурсию и позвал. Мне нечего бояться или стесняться. В универе и так слухи ходят, что я в порнушке снимаюсь. Но то просто слова. Преподам, думаю, похер, кто и где подрабатывает, чтобы на плаву оставаться. Главное, зачеты сдавай да пары посещай.
– И никакого принуждения, да? – осторожно спросила я, вызвав у Марка широкую улыбку.
– Нет, Жень. С принуждением это уже статья, а уголовный кодекс, пусть и с оговорками, но Сема все же чтит. У нас все просто устроено, на самом деле. Анжелика, ну, бухгалтер наш, она не только деньгами, но и заявками заведует. Поступает заявка, к примеру заказчику нужен фильм, где отец ученика соблазняет учительницу, чтобы оценки своему сыну выправить, и жестко, значит, ее трахает. Вот фетиш у него такой… я не знаю. Хочется заказчику именно такой сюжет. Ты удивишься, но такое часто заказывают. Настька сценарий пишет, чтобы в фильме смысл хоть какой-то был, а потом ищутся актеры. Кто согласен вписаться, так сказать. Так на роль учительницы, к примеру, соглашается Катерина Львовна… Она, кстати, реально учительницей раньше была.
– Гонишь! – фыркнула я. Марк рассмеялся и помотал головой.
– Чистая правда. Так вот. Соглашается Катерина отыграть учительницу, которую жестко трахает родитель одного из ее учеников. Потом спрашивают других актеров, кто согласен сниматься. Допустим, это я. Настя дописывает сценарий, Сема его утверждает, вместе с Валей находит локацию, после чего команда приезжает и снимает нужные сцены. Потом фильм монтируют, шлифуют, озвучивают, оцифровывают и отправляют заказчику. Понятно, что бывают… хм, более специфические заявки.
– Какие например? – полюбопытствовала я.
– «Изгоняющий дьявола» смотрела? – улыбнулся Марк и кивнул, когда мое лицо недоверчиво вытянулось. – Ага, такое тоже бывает. Лада тогда отыгрывала девушку, одержимую демоном. Мама Валя тоже разошлась. Такой грим сделала, что уборщица, на площадку заглянувшая, чуть кони со страху не двинула. Заходит, значит, с ведром, шваброй, а на кровати Лада в образе лежит, богохульства орет и турецким огурцом себя приходует. Теперь дверь закрываем, на всякий пожарный. Короче, у клиента был прям список, чем одержимая должна себя удовлетворять. Ну и в финале демона должен был изгнать с помощью жесткой ебли экзорцист. У меня после той съемки синяки и укусы месяц с тела сходили.
– Погоди, ты был экзорцистом? – усмехнулась я.
– Ага. Лада в образ неплохо так вошла. Щипала, кусалась, орала, огурцом чуть глаз не выбила. Клиенту так понравилось, что он сверху двадцать процентов докинул. Спецом за игру Лады. Потом от него еще пара заказчиков пришла. На постоянку.
– Хотелось бы на это посмотреть.
– Такая возможность только у своих, – хмыкнул Марк. Он прищурился, увидев вдалеке машину такси, и, громко свистнув, махнул рукой. – А вот и твоя карета.
– Ты не едешь?
– Не. Надо с Семой кое-что обсудить. Ладно, номер мой есть. Звони, если что. Давить на тебя никто не будет. Сама решай, надо тебе это или нет, – ответил он.
Дома меня встретил пьяный братец, который ебал какую-то счастливицу в своей комнате. Вздохнув, я отправилась на кухню и поставила на огонь чайник. Эмоций было выше крыши, мысли скакали в голове, как безумные. Хотелось горячего чая и хотя бы относительной тишины, чтобы хорошенько все обдумать. Внутри боролись два демона. Демон похуизма призывал попробовать, слишком уж заманчивыми оказались речи Марка, да и деньги не были бы лишними. Демон целомудрия взывал к чести, кричал о том, что подобным приличной девушке заниматься не стоит. Была и боязнь, что рано или поздно что-нибудь да всплывет и тогда спокойная жизнь полетит в пизду, как стройный сайгак, поймавший приход, в пропасть.
– Сорок два, – пробормотала я, когда до меня донесся слишком уж характерный стон Петькиной пассии, достигшей вершин блаженства. А спустя несколько минут показалась и она, ойкнувшая и мышью прошмыгнувшая в туалет. Красотки Петьку игнорировали. Все его бабы были страшными, как его жизнь. И эта бледнокожая девица с дряблой жопой и отвисшими сиськами была не лучше и не хуже других.
– О, здарова, сестра, – гнусно ухмыльнулся Петька, входя на кухню. Я поморщилась, когда в нос ударил запах немытого тела и ебли.
– Это, блядь, кто? – устало спросила я, кивнув в сторону коридора. Судя по шуму воды, Петькина девица принимала душ.
– А, это… это Моль.
– Которая шубы жрет?
– Не. Окурковская Моль. На дискаче вчера познакомились, – отмахнулся он, опрокидывая внутрь себя стакан воды. – Ух! Заебись.
– Что с работой у тебя? – мрачно спросила я, глядя на шатающегося брата. Тот безобразно икнул, утер мокрые губы и сделал жалобно-охуевшую рожицу.
– Ищу, – без тени раскаяния соврал он.
– Там на лекарства деньги нужны, Петь. Долги еще… Одна я не вывезу.
– А я чо? Я ищу. Ну, не берут меня никуда, – снова соврал братец.
– Угу. Мамку хоть в больнице навести. Сынок хуев.
– Ага. Навещу. Завтра. Ща бежать надо.
Петька и Моль, удивительным образом похожая на настоящую моль, ушли через десять минут. В квартире было тихо, пахло потом и еблей. До тошноты. Ругнувшись, я открыла балкон, впустив в квартиру прохладный вечерний воздух и, взяв сигареты, отправилась покурить. Мама запрещала курить дома, но сейчас мне было на это плевать.
– И что делать, Евгения Анатольевна? – тихо спросила я сама себя и себе же ответила. – А вот хуй его знает.
Мысли разбегались, ухватить хотя бы одну было очень трудно. В груди снова забурлила злость. На братца, на себя, на долги, которых становилось все больше и больше с каждым днем. Будет ли хоть когда-нибудь выход из этого дня сурка? Внизу, у подъезда ругались соседки. На железной горке ревел какой-то пацан, а со столиков, где сидели алкаши, доносился веселый смех. Ну а меня раздирали противоречия. Вздохнув, я достала из кармана телефон, нашла контакт Марка и нажала «вызов».
– Марк, привет снова.
– Надумала? – в голосе улыбка. Словно он и правда знал, что я соглашусь.
– Ты говорил, что можно сняться не в настоящем порно, а в другом… ну, легком, да?
– Да. Попробовать хочешь?
– Ну, выбора у меня особо нет. Сколько мне заплатят? – спросила я.
– Уточню у Семы, есть ли заказ подходящий, – чуть подумав, ответил Марк. – Там понятно будет, соло у тебя или с партнером.
– Знаешь, вот внутри меня все равно борьба идет, – тихо буркнула я. – Что я, блядь, делаю, а?
