– Если вас простое пустяковое сражение так вымотало, – произнес он безразлично, – вы в Академии долго не протянете.
Сказал – и направился вслед за Дэем.
А я облегченно выдохнула. Кажется, ни один из них особо меня не выделил. Или все-таки выделил? Уже выходя с площади, принц повернулся, и я готова была поклясться, что скользнул взглядом в поисках меня. Остановился на секунду, поймал мой взгляд, посмотрел с прищуром, отвернулся и направился дальше.
***
Прямо с площади распорядительница загнала нас в душевую. Всю одежду у нас забрали две совершенно не смущающиеся видом голых тел женщины-прачки. Они же принесли нам другую одежду, уже чистую. И новые полотенца – ну как новые: все такие же тонкие, повидавшие уже многих других новобранцев, но эти хотя бы пахли мылом и какими-то травками.
В казарму мы вернулись уставшие и рухнули на циновки. Даже когда принесли корзины с булками и компотом, никто сразу не поднялся.
Потом кто-то все же встал:
– Ребята, поесть надо… Завтра снова тренировка.
Все понемногу начали подниматься.
Я есть совсем не хотела. Вместо этого прикрыла глаза и попыталась вспомнить лицо Дэя. В памяти всплыла мимолетная улыбка… мягкий свет глаз… И те самые ямочки на щеках.
Столько лет я пыталась забыть их. Столько лет пыталась выбраться из дьявольской зависимости от его взгляда и голоса. Богини, я, оказывается, почти забыла, как я его любила. Я заставила себя сделать свою любовь алтарем прошлого. И теперь… Теперь этот алтарь снова разгорался в моей душе, напоминая все, что я испытывала к Дэю.
«Нет, стоп, так нельзя, – заставила думать я себя. – Я – Шайра Лир. И даже то, что я вернулась из будущего, не значит, что должна позволять себе повторить собственные ошибки прошлого. Я должна научиться контролировать свои чувства к Дэю. Научиться не воспринимать его как…».
Не додумала. Рядом что-то стукнуло.
– Поешь, Шайра…
Я открыла глаза. Напротив меня сидела Сель. Тут же, прямо на полу, стояли кружки с компотом и лежали две булочки на салфетке.
– Нужно поесть, – сказала синеглазка, придвигая ко мне кружку. – Обязательно нужно поесть. У меня тоже кусок в горло не лезет. Такое ощущение, словно все внутренности отбила. Знаешь, я не думала, что поступить сюда окажется настолько трудно… Мы ведь в храме не изучали совсем никакие бои, кроме темной магии. А это здесь применять пока нельзя. Я понимаю, то, что было сегодня – это лишь начало, самое простенькое, что нас ждет. Наверное, мне будет очень трудно. Но знаешь, я готова к любым трудностям.
– Ты так сильно хочешь поступить в военную академию? – я отпила из кружки. В этот раз компот был хотя бы сладким.
Девушка нахмурилась.
– Я обязательно должна поступить.
Она вяло откусила от булки. Но при этом глаза ее вспыхнули синими искрами.
В моем будущем мы с ней так и не познакомились. Она не прошла. Не поступила…
Я взяла свою булку и покрутила в руках.
– Откуда ты, Сель?
Она вздохнула:
– Небольшой горный храм ведьм. Недалеко отсюда. Рядом с селением Инари.
Об Инари я знала. Это было богатое село.
– Ты из какого рода?
Сель отвела взгляд.
– Я дочь господина Кайара.
Я откусила булку и удивленно уставилась на девушку. Пришлось торопливо, не жуя, проглотить кусок, чтобы спросить:
– Кайара?.. Но ведь это довольно знатная семья. И, если я не ошибаюсь, он – староста Инари. Мы с наставницей однажды приезжали туда. Он очень тепло нас встречал…
Сель криво усмехнулась:
– Да, старший господин Кайар умеет пускать пыль в глаза.
У меня в горле запершило отчего-то. Я запила компотом.
– Но что ты делаешь здесь? И… ты сказала, ты из горного храма ведьм? Как отец тебя туда отпустил?
Были мы как-то и в том храме. Тогда я удивилась – девочки там были запуганные, тощие… Позже наставница сказала, что там очень жесткие правила. В этом храме обучали только темных ведьм, взращивая в них злобу и ненависть. Потому и отношение к ученицам было крайне жестокое.
– Храм Темной Луны, – медленно сказала я. По континенту таких храмов было пять, и из всех выходили сильные, беспощадные и безразличные темные ведьмы. Многие из них прислуживали при Сенате, исполняя самые темные и трудные задания. Я поморщилась: они считались самыми мрачными представителями ведьм – до тех пор, пока не появилась я.
Сель кивнула.
– Я дочь наложницы господина. Когда она умерла, старшая жена не захотела видеть меня в доме. Вот и отправили в храм.
Мне стало совсем не по себе. Рядом с Инари были и другие обучающие заведения: Храм целительниц и школа магических искусств. Но девочку осознанно отправили в Храм Темной Луны.
– У тебя был дар? – спросила я.
Она кивнула:
– Мама была темной ведьмой.
Я вздохнула. Вдвойне не повезло девчонке. Я знала, каково приходится детям темных ведьм. Даже спрашивать не стала, как ей жилось с матерью. И уже сомнений не оставалось, почему ее отправили именно в этот храм.
Удивительно другое – я не замечала в Сель ни злости, ни ненависти. Не думаю, что она издевалась над своими приемными братьями и сестрами или измывалась над мачехой. Нет, девчонка слишком спокойная. Значит, от нее просто хотели избавиться. Странно. Почему? Чем могла эта худенькая и, по всему, незлобная ведьмочка помешать отцу?
– А если не пройдешь? – осторожно спросила я.
Она вскинула на меня глаза. В одно мгновение те стали огромными, испуганными.
– Я не вернусь… Что бы ни было – я не вернусь. Я не темная… Не могу…
Сель сжала худенькие пальчики на ручке кружки с такой силой, что мне показалось, та сейчас погнется.
Я покачала головой.
– Тебе не получится убежать. Академия передаст тебя наставницам храма, если ты не пройдешь. А если попытаешься сбежать – догонят, найдут и накажут, – напомнила я. А сама подумала: если не поступлю – меня тоже вернут, тоже накажут. Но не так, как в храме Темной Луны. Помню, наставница Рейли как-то рассказывала нам, еще совсем юным ведьмочкам, как наказывали в этом храме. И грозила, что, если не будем слушаться, то перейдет на такие же меры. Мы все понимали, что этого не будет. Не тот у Рейли был характер, но рассказы те крепко засели в моей голове.
Что ждало меня в случае возвращения – удары плетью, пара месяцев самой грязной работы, плюс отработка на самых мерзких ведьмовских заданиях. Но это не сравнить с тем, что будет с Сель.
Воспоминания рассказа Рейли о жестокости храмов Темной Луны пугали.
Загнанные в Мертвые земли девушки, оставленные на потеху злу и нечисти.
Лишение конечностей – чтобы больше не сбежала.
Проклятия уродства на всю жизнь.
И запечатывание чар – чтобы не могла с себя ничего снять.
Темные ведьмы не прощали предательства. И вторых шансов не давали.
– Ты пройдешь, – сказала я, понимая, что лгу.
Я взяла Сель за руку и крепко сжала ее пальцы:
– Ты обязательно пройдешь.
Она мягко улыбнулась, собрала посуду и отнесла ее к корзине.
Через полчаса почти все уже спали, подложив руки под голову и кутаясь в тонкие одеяла.
Я лежала и смотрела в потолок.
Мысли были тяжелые. Там, в своем будущем, я почти не знала этих ребят. Не знала их судеб. Мне было совершенно все равно, кто они и откуда. Зато я точно знала, чего хочу, и уверенно шла к своей цели.
Даже когда поняла, что попалась на удочку Нейта, не испугалась – отчасти даже обрадовалась. Я ведь оказалась с ним связана, а это означало быстрый путь вверх.
Только потом я поняла, насколько попала. Но поняла ли?
Я страдала только от потери Дэя… От потери близости с ним, а не от того, что творила.
Если бы он пошел со мной, поддержал… Вот о чем я тогда думала.
Я хотела быть с ним. А когда поняла, насколько мы разные… и как по-разному понимаем власть – только тогда пришло первое осознание.
А потом – тупая злоба, уносящая чужие жизни в порыве моей ярости.
Попытки забыть все. Даже Дэя. И все это смешалось с кровью, ненавистью… И только в последние годы, хоть немного успокоив душу и оглядываясь на свои деяния, я начала понимать все, что натворила. Я мечтала изменить хоть что-то… И понимала, насколько это невозможно.
И теперь мне дали этот шанс.
Я повернулась на жесткой циновке, взгляд скользнул на место, где должна была спать Мейлин.
Ее не было. Девушка не вернулась из лазарета. Одеяло лежало у изголовья аккуратно сложенным. Рана у Мейлин была неглубокая, и в лазарете, на какую бы хитрость она ни пошла, это, скорее всего, заметили. Лечение таких порезов занимает минут десять, не более. Но девушка не вернулась в казарму. И я понимала, почему.
Вздохнула.
Я пыталась изменить будущее.
Но, кажется, кое-что мне изменить не по силам.
