Но мне скрывать нечего. Как раз я никого не убивала и даже в мыслях никому зла не желала. Тем более какой-то Вирджинии, которую с роду не видела.
Поэтому я смело высморкалась в надушенный платок и подняла голову.
Наши с принцем взгляды скрестились. Мои глаза утонули в его. Я будто погрузилась в раскаленную лаву, которая не обжигала, но манила коварным теплом, согревала и утягивала все дальше…
Появилось желание расслабиться. Позволить этой лаве накрыть меня с головой. Я почти поддалась…
Внезапно по спине стрельнул холод. А в глазах Вильхарда мелькнуло что-то опасное.
Я вздрогнула и отшатнулась.
– Благодарю, – облизнула пересохшие губы и протянула ему грязный платок.
Принц глянул на мою руку и усмехнулся:
– Оставьте себе.
А следом его пальцы коснулись моей руки.
Меня бросило в жар.
Казалось бы, я достаточно взрослая, чтобы не таять от случайных прикосновений. Может это чужое тело так реагирует? Эй, Виктория ты или Вирджиния, а ну, возьми себя в руки и перестань растекаться лужей перед этим красавчиком! Только страданий влюбленной девицы мне не хватало!
А может, все дело в принце? Или в его глазах, в которых сейчас так пугающе-загадочно пульсируют огненные зрачки, то заливая всю радужку, то превращаясь в щели…
Глава 6
Не отводя взгляда от моих глаз, Вильхард медленно поднял мою ладонь. Коснулся губами кончиков пальцев – и кожа покрылась горячими мурашками.
– Я кое о чем вас попрошу, – сказал он низким тоном, – не снимайте медальон. Это ваша защита.
Его взгляд опалил мою грудь, вынуждая сердце забиться быстрее. – К-конечно, – сглотнула я.
Он обвел меня всю неторопливым, медленным, я бы даже сказала тягучим взглядом.
– Сегодня отдыхайте. А завтра я направлю к вам дознавателя. Он задаст пару вопросов.
Дознаватель это наверное что-то воде нашего следователя. Вряд ли общение с ним будет приятным. Но возразить я не могла.
Вильхард наконец отпустил мою руку. Жар резко попал, голова прояснилась и комок из горла исчез.
Вот и отгадка. Значит, это не я поплыла и не тело с дефектом. Это именно принц вызывал во мне такую странную реакцию.
Надо бы держаться от него подальше.
Впрочем, он и сам не желал продолжать общение. Не прощаясь, направился к выходу. У самой двери внезапно замешкался и обернулся.
– Если что-то понадобится… вы всегда можете обратиться ко мне.
– Благодарю. Хорошего дня, – я растянула губы в улыбке. Быстрее бы уже ушел и оставил меня в покое!
Принц исчез в коридоре. Я подождала, пока дверь закроется, и с шумным вздохом откинулась на подушки. Меня била мелкая дрожь, видимо от пережитого напряжения.
Однако прийти в себя мне не дали. Едва Вильхард ушел, как дверь вновь распахнулась, и внутрь ворвались новые лица. Точнее мужчина и женщина в черной одежде.
– Виктория, – крикнула женщина.
В ее глазах стояли слезы.
Незнакомка кинулась ко мне и обняла за шею так крепко, что я на миг потеряла дыхание.
– Доченька… – шептала она, перемежая слова с лихорадочными поцелуями. – Моя милая девочка…
Доченька? Хм, меня с семи лет так никто не называл…
Вслед за ней в комнату вошел и мужчина.
– Надеюсь, принц не успел обесчестить тебя, пока вы были наедине? – холодно произнес он.
Женщина отпустила меня и обернулась.
– Милый, – вскликнула она с упреком. – Наша дочь только пришла в себя!
О! Так это родители Виктории. Или, скорее, ее тела. Лорд Бардлей Бернс и его жена.
Теперь я уже посмотрела на них иначе.
– Вот именно, – сухо бросил отец. – Камилла, мы оба знаем, на что способен наш принц!
Эти слова заставили меня навострить уши. Возникло стойкое подозрение, что лорд Бернс имел в виду ту странную способность принца одни прикосновением разжечь в девушке влечение к его персоне.
Но я-то привыкла, что мужчины при виде меня отводят взгляд и досадливо морщатся, а подруги берут на свидания, чтобы мной оттенить свою красоту. Так что у этого венценосного гада ничего не получится. Я не поддамся на его провокации!
– Вчера мы уже потеряли одну дочь, – голос Камиллы дрогнул, в глазах отразилась неподдельная боль. – Я не хочу потерять и вторую!
Я сжала зубы.
Хотелось сказать правду – что их настоящей дочери больше нет. Что душа внутри тела чужая. Но инстинкт самосохранения оказался сильнее. Кто знает, как они это воспримут? А если решат избавиться от «самозванки»? Например, изгнать меня, как изгоняют злых духов?
Я не хотела сюда попадать, не просила давать мне чужую жизнь и чужое тело. Но раз уж это случилось – все, пути назад нет. Буду выживать. Всеми силами.
– Кто она? – отец сузил глаза.
Его взгляд впился в мое лицо.
– Виктория, – твердо ответила мать. – Уж я-то своего ребенка узнаю!
– Ты уверена? – он продолжал сверить меня взглядом. – Их же не отличить! Тем более лицо второй пострадало при падении. Перед нами сейчас может сидеть кто угодно!
Странные слова для отца, потерявшего одну дочь и едва не оставшегося без второй. Жаль, что у меня нет ни единого воспоминания этого тела и я сама не знаю, чье оно. Однако раз уж мне выгоднее быть Викторией, значит ее родители тоже должны в это верить.
– Простите, папенька, – произнесла я, едва сдерживая сарказм под маской смирения, – но у нас в семье случилось большое горе. Погибла моя сестра, меня саму отравили. Я выжила только благодаря доктору Воксу. А вы вместо сочувствия устраиваете мне допрос? Вас волнует не мое состояние, а кто из нас кто, и что принц со мной делал?
Камилла ахнула. Бардлей нахмурился, его густые брови сошлись на переносице.
– Как ты смеешь со мной так говорить? – процедил он угрожающим голосом. – Забыла свое место?
Ага. Значит, в его картине мира женщинам лучше молчать. Но в семейке Бернсов точно что-то нечисто. Этот лорд меньше всего похож на убитого горем отца.
– Я не хотела вас оскорбить, – пробормотала, продолжая играть роль Виктории, и вытерла слезы, которые навернулись сами собой. – Просто… мне сказали, что сестра умерла. А я даже не помню, что она у меня была. И вас не помню. Вообще ничего! Это больно и страшно. Что если память ко мне никогда не вернется?
Слезы хлынули новым потоком. Было чувство, что это плачу не я, ведь у меня не было ни одной причины для слез. Тем не менее я продолжала рыдать, прижавшись к Камилле, а та обнимала меня и тоже шмыгала носом.
Может, где-то внутри меня еще осталась душа предшественницы и это она сейчас страдает?
– Что значит “вообще ничего”? – требовательный голос Бардлея перебил мои мысли. – Ты же помнишь, как тебя зовут?
Я замотала головой.
– Видишь, она не помнит, – заступилась Камилла. – Доктор Вокс сказал, что это яд так подействовал.
– Яд? – фыркнул Бардлей. – Как удобно.
Глава 7
Камилла обняла меня за плечи, словно пыталась заслонить от отца. Но я все равно ощущала на себе его взгляд, и мне это очень не нравилось.
Почему он так смотрит? Будто подозревает меня, точнее свою выжившую дочь. Но в чем конкретно подозревает?
– Как бы то ни было, завтра мы хороним Вирджинию, – произнес он, разделяя слова. – Вирджинии больше нет. Вам понятно?
Его пристальный взгляд дождался кивка Камиллы, потом вновь уперся в меня.
Я тоже кивнула.
Тогда Бардлей шагнул ближе. В жестком прищуре его глаз не было родительского тепла, только холодный расчет. Однако тон, когда он заговорил, немного смягчился:
– Доченька, Виктория, нам повезло, что ты выжила. Всей нашей стране повезло, ведь ты избранница принца, будущая королева.
А, ну теперь ясно. Похоже, папашу волнует только одно: возможность приблизиться к трону.
– Знак королевской милости ведь у тебя? – он жадно скользнул взглядом по моей шее.
Я положила руку на грудь, нащупала медальон.
– Да, папенька, – всхлипнула на всякий случай.
– Отлично. Даже если память вернется и окажется, что ты Вирджиния, забудь это. Отныне и навсегда ты – Виктория Бернс, избранница принца. Все поняла?
– Поняла, – теперь я кивала почти беспрестанно.
– Хотя память может и не вернуться, – добавил он, задумчиво постукивая себя по губам. – В любом случае, пока все складывается более чем удачно. Принц не сможет отказаться от свадьбы, раз его Анхраван у тебя. Ты – шанс для нашей семьи.
Анхраван…
Странное слово кольнуло иглой.
Принц тоже так назвал медальон. Но почему он так важен? Ощущение, что Вильхард обязан на мне жениться лишь потому, что у меня есть эта штука. Мало мне загадок? Так вот и еще одна!
– Раз ты ничего не помнишь, значит будешь делать то, что я скажу, – продолжил Бардлей, разглядывая меня как товар на прилавке. – Надеюсь, возражений нет?
– По-вашему я настолько беспомощная? – возразила я и тут же прихлопнула рот.
Бардлей скривился:
– Здесь не место проявлять характер, которого у тебя никогда не было, Вик-то-ри-я! – произнес он с нажимом на последнее слово. – Никто не требует от тебя невозможного. Но королевский отбор закончен, принц выбрал невесту. Осталось убедить его, что ты – это она.
– Милый, она еще слаба… – попыталась вмешаться мать.
– Он мне не нравится, – тихо призналась я.
Стоило только вспомнить о Вильхарде – и медальон вновь потеплел.
В глазах отца что-то мелькнуло. Узнавание? Удивление?
– На эту тему мы с тобой уже говорили, – перебил он. – И давным-давно все решили. Попытаешься поломать мои планы – я отдам тебя замуж за графа Моракса. Будешь его десятой женой!
– Десятой? – от изумления я даже привстала.
– Да, десятой. Предыдущая, бедняжка, продержалась меньше всех.
– Милый, ты не посмеешь так потупить с нашей дочерью! – вскинулась мать. – Пощади! Это же твой ребенок!
– И кто из вас мне помешает? – хмыкнул он, окидывая нас презрительным взглядом. – Это все ты виновата, Ками. Это твоя вина. Помнится, я просил сына. Сына! А не двух бесполезных девчонок. Теперь наша дочь либо станет женой наследника, либо…
Он не договорил, но зловещий тон сказал сам за себя. Причем тон был таким убедительным, что у меня горло сжалось.
Насладившись реакцией, лорд Бернс усмехнулся:
– Вижу, ты все поняла. Если принц заподозрит, что ты не Виктория, он может отменить помолвку. А этого никак нельзя допустить.
