Юлия Журавлева "Спаси меня собой"

– Не сомневаюсь, – похабно ухмыльнулся он и повернулся к горничной. – Проводи девушку к нашему гостю.

Та поклонилась и выжидательно посмотрела на меня. Ну что ж, не стоит заставлять людей ждать.

Внутри сворачивался тугой клубок из желания и страха. А что, если человек окажется столь же неприятный, как и тот, что ведет дела? Смогу ли я тогда получить с ним удовольствие? И если не смогу?

Мне было все равно, вылечится страждущий или нет, но важно сохранить свое место.

Поэтому, когда дверь передо мной отворилась, я стояла на деревянных ногах, да и все тело мое казалось деревянным. Только огонь внизу живота все еще горел, но не так ярко и горячо. Скорее, едва тлел, как выгоревшие угли.

В очередной раз мелькнула мысль, что я не смогу и вылечу отсюда ни с чем. Это будет двойной позор: мало того, что пошла работать в бордель, так еще и не справилась…

Нет уж, не за тем я проделала такой путь!

Я решительно шагнула, закрыв за собой дверь. И сама вздрогнула от слишком резкого хлопка.

– Не бойся.

Только теперь я смогла собрать мысли в кучу и рассмотреть сидевшего на огромной кровати мужчину.

Еще молодой, люди ведь стареют быстро. Этот старым не выглядел, но был слишком бледный, осунувшийся. Светлые волосы паклей торчали во все стороны. На лице виднелись ниточки сосудов, губы и глаза выцвели.

Но в целом не страшный.

– Так и будешь стоять? – насмешливо спросил он.

По слишком сухой коже от улыбки разбежалась сеточка морщин.

Не знаю, чем он таким болен, но лечение ему точно необходимо.

Ну что ж, расслабиться и получать удовольствие.

Я приблизилась к человеку, а затем осторожно легла на кровать.

Кажется, большего от меня не требовалось.

Мужчина лег рядом, разглядывая меня скорее с любопытством, чем с желанием.

– Ты выглядишь, как ребенок, – произнес он, но, скосив глаза на мою грудь, поправился: – На лицо.

– Я взрослая.

По человеческим меркам даже слишком, но мы взрослеем куда медленнее. И живем дольше.

– Сейчас проверим, – проговорил он, сдвигая края халата.

Я же зажмурилась, боясь собственной реакции на пока невинное прикосновение. Сердце тут же застучало чаще, разгоняя медленно закипающую кровь.

Человек провел по моим ключицам кончиками пальцев, огладил плечо и потянул халатик ниже.

Меня захлестывали предвкушение и желание чего-то большего. А когда его рука легла мне на грудь и чуть сжала вершинку, не сдержала стон. Поиграв с одной грудью, человек положил руку на вторую, сам же склонился к первой и втянул сосок в рот, обведя его языком.

Я сгребла ладонями простыни и сжала ноги, между которых из едва тлеющих углей разгорался настоящий пожар.

Руки мужчины продолжали исследовать мое тело, не спеша переходить к тому, зачем сам же сюда пришел. А я теряла себя в его умелых ласках, и когда его пальцы подобрались к самому главному, без колебаний раздвинула ноги.

И от первого же прикосновения сорвалась на крик.

– А ты горячая штучка, – прошептал он мне на ушко, обведя его языком по контуру и лизнув внутри.

Такое простое действие отозвалось во мне легкой дрожью.

– Очень горячая, – продолжил человек.

А после отстранился, и я разочарованно открыла глаза, увидев, как он с некоторым сомнением поднес пальцы, побывавшие у меня между ног, к носу, обнюхал и лизнул.

– Да ты сладкая! – он удивленно повернулся ко мне. – У вас там медом намазано, да?

Я закусила губу, понимая, что внятно ответить не смогу, но ответ ему и не требовался.

Он  устроился поудобнее на кровати, раздвинул мои ноги шире, а после я почувствовала его дыхание там, где все буквально горело и требовало внимания. Человек не спешил, обнюхивая меня, как животное.

И от этой мысли стало еще жарче.

А когда его язык прошелся у меня между ног, жар стал совершенно нестерпимым. Он разливался огнем по телу, бежал по венам и отдавался пульсацией там, где язык незнакомого мне человека вырисовывал восьмерки и круги, иногда чуть углубляясь, а иногда сменяясь губами.

Кажется, от крика начало саднить горло, но все отошло на второй план, а потом замерло, как лес перед сильнейшим ливнем с грозой. Так же и мое тело на несколько секунд застыло, чтобы после выгнуться дугой. Через него словно прошла молния. Дикий разряд, заставивший потерять контроль, потерять себя и забыть обо всем. Только биться в руках мужчины, продолжавшего держать меня за бедра и дарить ни с чем несравнимое наслаждение.

Это длилось до тех пор, пока у меня совсем не закончились силы.

Я с трудом восстановила дыхание и пришла в себя, первым делом наткнувшись на немигающие темные глаза.

– Я так понимаю, спрашивать, понравилось ли тебе, не стоит, – улыбнулся он, впрочем, без злобы, скорее насмешливо.

Я торопливо собрала края халата.

Удовольствие схлынуло, и стало неловко. Очень неловко.

Мужчина с чувством облизнул губы, а после каждый палец, которым он касался меня там.

– Я вернусь завтра, моя сладкая фейри, – он подмигнул мне и вышел немного скованной походкой из комнаты, оставив меня одну.

Наверное, ему до сих пор плохо, но, кажется, цвет лица стал свежее, и сеточка сосудов не так заметна.

Впрочем, какая мне разница? Главное, пока все идет как надо. Кажется.

***

Эван вышел из комнаты и прислонился к стене, до сих пор переваривая случившееся.

Фейри оказалась красива, как и все фейри. Фиолетовые волосы, большие фиалковые глаза, чувственный рот, аккуратный носик и круглые щечки делали ее образ детским и каким-то особенно порочным. Потому что тело там было совсем не детское. Абсолютно гладкое, с шикарной грудью, тонкой талией и потрясающей упругой задницей, которую так приятно сжимать в руках. А какой у нее вкус… Словно сочный экзотический фрукт, который он когда-то пробовал.

От стояка, кажется, сейчас штаны порвутся. Такого возбуждения Эв и здоровым не испытывал, разве что будучи пубертатным подростком, а чтобы во взрослом возрасте и так…

Он почти бегом, насколько позволял стояк, спустился по лестнице, где его встретил давешний очкарик.

– Господин Лорей? – оторвался тот от книги. – Вы освободились?

– На сегодня – да, – бросил Эв.

– Может, пригласить для вас девушку? – да уж, штаны его выдавали. Надо будет в следующий раз захватить длинный пиджак.

– Не стоит. Думаю, свежий воздух мне поможет.

Почему-то мысль о других девушках отдавала гнильцой. Такого вкуса у них точно не будет.

Нет, надо срочно проветриться.

Эван вышел на улицу и вдохнул полной грудью, поймав себя на том, что улыбается. А еще впервые за месяц не испытывает боли. И это было прекрасно!

Он с удовольствием пробежался легкой трусцой до экипажа, чувствуя, как просыпаются и разогреваются мышцы.

– Домой, – приказал он, бросив последний взгляд назад.

Пусть сегодня он не получал удовольствие, а доставлял его, эта ночь станет поистине одной из самых прекрасных в его жизни.

4.

Еще какое-то время посидев на кровати и окончательно придя в себя, я посильнее запахнула халат, как следует завязала на двойной узелок пояс и на цыпочках отправилась к себе.

Удивительно, вроде участвовала в процессе исключительно пассивно, но сил почти не осталось, даже ноги подгибались. Наверно, расход шел не столько физический, сколько магический.

Едва ли не по стеночке я добралась до своей комнаты, заметив на диванчике в конце коридора задремавшую горничную, которой наверняка было велено меня караулить. Я умела передвигаться абсолютно бесшумно и быстро проскочила легкой походкой мимо и закрылась у себя.

После случившегося больше всего хотелось побыть одной, не чувствовать чужих рук и не ощущать чужих запахов. Так что я наскоро ополоснулась в душе, влезла в рубашку из простой ткани, которую привезла с собой, и юркнула под одеяло.

Мысли сменяли одна другую, но я постаралась успокоиться и обдумать все по порядку. К тому же полученное удовольствие сняло тот нестерпимый жар, что жил во мне все это время. Но я знала, что передышка продлится недолго. Как только силы восстановятся, организм вновь потребует продолжения. И так будет несколько месяцев…

Двадцать два года я жила в счастливом неведении, что тело может совершенно не подчиняться воле хозяина и желать… всего того, что я испытала этой ночью. Периоды наслаждений у фейри наступают после двадцати лет, в разное время, порой совершенно неподходящее. Раньше его отмечали праздниками, плавно перетекавшими в оргии – природа всегда брала свое, а у нас не принято стесняться себя и своих потребностей. Потом, когда связи с другими расами стали крепче, приняли решение изменить традиции, чтобы не выглядеть в глазах соседей дикарями. Находить одного партнера и проводить это время с ним. Обычно, его подыскивали заранее родители, особенно любящие и прогрессивные даже согласовывали выбор с детьми. Часто именно так и создавались пары, если два фейри действительно подходили друг другу.

Только нам с сестрой некому было искать пару. Прошедшая десять лет назад война оставила нас сиротами. И старшая сестра взяла все заботы о нас обеих на себя, пусть разница у нас была каких-то три года, и Риа сама еще была ребенком.

А два года назад она пропала здесь, среди людей. Провести так период наслаждений да к тому же заработать денег казалось отличной идеей… Да, у нас не жаловали тех, кто уезжал к людям, но двум сиротам помощи было ждать неоткуда, а косые взгляды и осуждение перетерпеть куда проще, чем голод.

Риа должна была вернуться через несколько месяцев, но так и не вернулась ни через год, ни через два.

И когда я почувствовала надвигающиеся перемены в своем теле, то уже знала, как поступлю. Я решила это давно, еще когда поняла, что сестра не объявится. И как меня ни убеждали наши стражи, что она просто решила остаться, нашла себе богатого покровителя, а то и мужа, я не верила. Понимала, что ее попросту не хотят искать, что поставили на Рие крест еще тогда, когда она покинула наш лес и уехала к людям. Потому что она бы меня не бросила, в крайнем случае, отыскала бы способ отправить весточку или забрать к себе…

За окном потихоньку рассветало, тяжелая сонливость придавливала к кровати, но я не позволяла ей брать над собой верх. Горничная заглянула в комнату, убедившись, что я вернулась и не нуждаюсь в ее помощи, и тоже ушла. Ее шаги я слышала сначала в коридоре, затем на лестнице. После прошел управляющий, тот мерзкий тип, его шаги я запомнила сразу, чтобы вовремя различать. А дальше дом окончательно уснул и затих.

Стоило этим воспользоваться.

Я догадывалась, что документы хранятся на первом этаже, но для начала следовало убедиться, что Риа действительно была здесь. Документы всегда подделать проще, чем следы. На осторожные расспросы о других фейри, мне предсказуемо велели не лезть не в свое дело. Оставалось выяснить все самой.

Я приоткрыла сумку и положила в нее руку.

– Эй! – шепотом позвала я и тут же почувствовала осторожное прикосновение, а после мягкие листики обвили мой средний палец.

Крохотный росток напоминал простенькое колечко из травинок, которые обычно плетут дети. Я сорвала его с нашего семейного дерева, и если кто-то способен найти сестру, как часть рода, то только он.

– Сейчас мы с тобой прогуляемся, – больше для собственной уверенности проговорила я, натягивая брюки.

Обуваться не стала, чтобы остаться как можно тише и незаметнее.

Свою комнату я осмотрела сразу по приезду, но ничего не нашла, теперь настал черед остальных помещений. Дверь открылась без скрипа, и, убедившись, что никого нет, я выскользнула в коридор. Ближайшая комната располагалась напротив моей. Я опустилась на корточки и положила руку на пол.

– Ищи, – скомандовала ростку, решив на досуге придумать ему какое-нибудь имя.

Пока же безымянный росток соскользнул с пальца и, двигая крохотным корешками и отростками, просочился под дверь.

Его не было всего несколько минут, которые я просидела на корточках, боясь, как бы кто не вышел. Кажется, мои и без того длинные уши вытянулись раза в два. Если что – скажу, потеряла какое-нибудь украшение и ищу. Или просто плохо стало, вышла и села на пол, не дойдя ни до кого. Все-таки первый раз…

Жар внизу живо полыхнул вновь, и я строго-настрого запретила себе думать про того мужчину. Я здесь не для этого – и точка.

Росток выполз ни с чем и ловко вернулся на палец. Ну что же, было бы странно, если бы получилось с первого раза, и я поднесла его к следующей двери.

Так мы обошли почти весь этаж, и я уже готовилась признать поражение, что моей сестры здесь никогда не было, и пропала Риа в каком-то другом месте. Но осталась единственная комната, та самая, в которой я… мы…

– Ну, давай посмотрим, – я приложила ухо к двери, удостоверившись, что за ней никого нет, и прошла внутрь.

Кровать еще не заправили и не перестелили, и она хранила воспоминания о горячей ночи, о том, что делал тот человек, чьего имени я не знала, и как мое тело реагировало на его ласки…

Я отвернулась к стене, лишь бы не видеть смятую постель и не думать о его обещании прийти следующей ночью. Девушек-фейри здесь несколько, я уверена, он может быть с любой из нас. Но мне так хотелось, чтобы он пришел именно ко мне…

Мужчина не казался плохим, разве что больным… интересно, как он станет выглядеть, когда полностью поправится? У него приятные черты лица, а какие умелые пальцы и язык…

Но об этом тоже нельзя думать, как и нельзя привязываться к человеку. Так что лучше бы он попросил для себя другую фейри. Пусть во мне все протестовало против подобного, но так действительно правильнее.

Тем временем, росток пощекотал мои голые ступни, привлекая внимание.

– Эй! Я боюсь щекотки, – погрозила я маленькому хулигану, но тот все не отставал.

Тогда я наклонилась, а после вслед за ним заползла под кровать, где зажгла болотные огни, разогнавшие темноту.