– Да, что ж, это потому, что мне надо как-то зарабатывать себе на жизнь, спасибо большое.
– Но, Никки, если все, что ты говоришь, – правда, тогда все то, что унаследовал твой дядя, по праву должно принадлежать тебе. Это компания твоего отца, единственная проблема заключалась в том, что ее некому было оставить.
Эти слова заставили меня задуматься о брате, который у меня был и который погиб вместе с моими родителями в той авиакатастрофе. Алекс сказал – и мне удалось подтвердить его слова благодаря интернету, – что его звали Адам. Судя по фотографиям из интернет-портала, которые до этого никогда не попадались мне на глаза, он был зеленоглазым блондином. Знала бы раньше, что какая-то часть жизни моего отца была опубликована в интернете…
Там были фотографии, на которых он рыбачил вместе с важными людьми и крупными бизнесменами, на одной он даже был запечатлен с премьер-министром Соединенного Королевства. Были и фотографии с различных вечеринок, на которых он был элегантно одет, а красивая девушка со светлыми локонами держала его за руку… Неужели это мама Адама? Скорее всего, потому что она также присутствовала на их совместных фотографиях, и очевидно, они всегда водили его с собой в места, где ему явно не хотелось находиться.
Одна фотография привлекла мое внимание. Снимок был сделан незадолго до того, как отец сел в частный самолет. На фото он был с малышом Адамом, который сидел у него на коленях, а его мать стояла рядом и улыбалась в камеру, в то время как справа от нее улыбался седовласый мужчина лет сорока в сопровождении мальчика не старше пяти лет. По телу пробежала дрожь, когда до меня дошло, что этим ребенком был Алекс. В самолете четко виднелась надпись Lenox Executive Aviation, конечно, его отец был другом моего, ведь сам Алекс дал мне понять, что он был одним из их постоянных клиентов.
Понимание того, что все, что мне рассказал Алекс, оказалось правдой, вызвало у меня острое желание позвонить ему, но должна признать, мне было стыдно за то, как я повела себя с ним, за то, что позволила ему уйти, будучи рассерженной, когда все, что он сделал, это лишь сказал мне правду.
Правдивыми оказались и его слова об обвинениях, выдвинутых против его компании и самолетов, когда мои родители погибли в авиакатастрофе. Они действительно попали в заголовки нескольких газет, было начато расследование, и компанию оправдали ввиду отсутствия доказательств, и до сих пор никто так и не ответил за смерть моей матери, моего отца, брата и всего экипажа самолета, которому не следовало тогда вылетать из Амстердама в Лондон. Тем не менее во всем этом по-прежнему оставалось кое-что, что не сходилось.
По словам Алекса, они нашли черный ящик. Из того, что они узнали, был сделан вывод, что самолет столкнулся с серьезными техническими проблемами, которые пилоты не могли ни обнаружить, ни контролировать. Алекс отстаивал предположение о том, что это была спровоцированная авиакатастрофа и что над самолетом проводилась манипуляция извне, чтобы заставить его упасть… Это вполне могло быть правдой, однако все указывало на то, что отчаявшийся человек просто не мог смириться с тем, что его компания стала причиной подобной катастрофы.
Я не защищала его, но понять могла. Он сопереживал своей семье и осознавал необходимость смыть пятно, которое, без сомнений, могло бы положить конец семейному бизнесу. В тот момент мне ничего не оставалось, кроме как разозлиться на него, когда он признался мне в этом, но сейчас я уже в состоянии понять его, несмотря на то, что ошибка, которую допустила его семья, в конечном счете положила конец моей.
Все это крутилось у меня в голове, когда в дверь ветеринарной клиники постучали.
– Входите, – сказала я, тщательно намыливая руки у маленькой раковины в углу.
– Наконец-то я нашел тебя, – сказал Гас, закрывая за собой дверь.
– А где мне еще быть? – пришлось вытирать руки грязноватым полотенцем.
– Мэгги и Малькольм расстались, – тут же ошарашил меня друг.
– В смысле?
– Они только что разругались в пух и прах в Mola Mola, ребята устроили целое шоу. Хуже всего то, что мне пришлось вмешаться. Малькольм был вне себя, потому что это Мэгги бросила его, а не наоборот, как ему бы, по всей видимости, хотелось. Придурок схватил пиво и разбил его об пол, и один из осколков впился в ногу Мэгги…
– Что? – повторила я вымученно и недоверчиво.
– Он тут же извинился и хотел было ей помочь, но мы с Эко вовремя выдворили его оттуда. Плевал я с высокой колокольни на то, что этот гаденыш не хотел причинять ей боль, ведь именно это он и сделал!
Я кивнула, поднося руку ко рту.
– Как Мэгги?
– Хочешь верь, хочешь нет, но она скорее зла, нежели расстроена.
От этого на душе стало спокойнее, но еще было слишком рано анализировать чувства подруги. В конце концов, она порвала со своим мужем… Я не слишком была опечалена из-за этого, поскольку с тех пор, как Малькольм узнал о том, что Мэгги переспала с Нейтом, а она о том, что он лгал ей на протяжении года, их отношения превратились в сущий кошмар. Ни один из них не доверял другому, и этот разрыв был неизбежен… Хотя я бы никогда не подумала, что причиной станет ссора, в ходе которой моя подруга в буквальном смысле пострадает.
Какой же он придурок.
– Ты уже закончила здесь? Думаю, ей бы не помешало увидеться с тобой.
Я огляделась по сторонам. Мне бы очень хотелось закончить уборку, тем более, если не сделаю этого сейчас, мне придется заняться этим следующим утром, прямо перед занятием по йоге. А это значит, что мне придется очень рано встать, но я была нужна своей подруге, и это было гораздо важнее.
– Идем, – сказала я Гасу, направляясь к двери. Мы спустились с холма, сравнявшись с мотоциклами, Бату подбежал к нам. Он не расставался со мной после смерти моего дяди. Как будто знал, что мне грустно, и хотел утешить меня своей постоянной компанией, и я была благодарна ему за это, потому что его присутствие всегда вызывало у меня улыбку.
Я посмотрела на него в зеркало заднего вида мотоцикла и невольно улыбнулась, увидев, как он энергично высунул язык и радостно зарычал.
Мы поехали на виллу Мэгги, она жила по соседству, в маленькой квартирке, которую ее родители обустроили для управляющего отелем.
Когда мы постучали в дверь, голос попросил нас подождать.
Это была Эко.
– Как она? – спросила я вместо приветствия, когда она открыла нам дверь.
– Куксится, – ответила она, а я тут же нахмурилась, вошла в прихожую и прошла, пока не попала в просторную гостиную, где в дизайне преобладал белый камень и было много цветных подушек.
В одном углу горела ароматическая палочка, наполняя всю комнату знакомым ароматом. В другом стояла довольно большая статуя Будды, которая с невозмутимым видом наблюдала за нами. Я потеряла счет религиям, которым Мэгги решила следовать, и богам, которым она молилась каждую ночь. По ее словам, она чувствовала зов в наименее ожидаемые моменты, и когда она это делала, ее декор идеально подходил соответствующим обычаям.
Мэгги лежала на диване, ее голова покоилась там, где должны были быть ноги, а ноги, соответственно, там, где голова.
– Привет, – поздоровалась я, немного смущенно, тут же заметив, что ее нога была в крови.
Она откинула голову назад, чтобы взглянуть на меня.
– Ты уже в курсе? – спросила Мэгги, и несколько слезинок, вместо того чтобы скатиться по щекам, смешались с ее волосами.
В ответ я лишь молча кивнула.
– Почему ты так сидишь? – спросила я, наблюдая за ней.
– Она тупица, – ответила Эко вместо подруги. – Думает, что так остановит кровотечение.
– Просто позволяю гравитации выполнять свою функцию.
Я положила свою сумку на тумбочку и села рядом с ней, пока Эко со спинки дивана пыталась протереть ей рану марлей.
– Глубокая? – задала я вопрос Эко, которая осматривала рану. Та отрицательно покачала головой.
– К счастью, придурка Малькольма, нет, – сказала она, взяв бинт и марлю, и пошла перевязывать ей ногу.
– Я порвала с ним, – сказала мне Мэгги, хотя мне уже было об этом известно. – Мне все это так осточертело: ссоры, крики… Мы и не думали как-то оправляться после того, как… ты знаешь, я угробила наши отношения… Понятия не имею, как мне это удается, но все мужчины, которых я люблю, в конце концов отдаляются от меня.
Прежде чем я успела хоть что-то сказать, Эко ударила ее по ноге.
– Мэгги, успокойся, – приказала она ей. – Это не они уходят от тебя, это ты их отталкиваешь, потому что никто из них тебе не подходит.
– Это очень мило с твоей стороны, но все мы знаем, что это не так, – сказала Мэгги, и для меня не осталось незамеченным то, как Гас, сидя по другую сторону дивана, глядел на нее, пока она молча качала головой.
– Тебе нужно сосредоточиться на том, что пошло не так, и попытаться извлечь из этого урок… чтобы впредь с тобой не случилось ничего подобного.
– Впредь? – сказала Мэгги, садясь прямо, когда Эко закончила перевязывать ей ногу. Было здорово снова увидеть ее в вертикальном положении. – Плавали, знаем. Я подумываю уйти в духовное уединение или что-нибудь в этом роде, но я больше никогда в жизни не буду общаться ни с одним мужчиной.
– Главное, что ты решила его бросить, Мэггс. И раз ты это сделала, значит, ты много думала об этом. Я знаю тебя, и ты бы не сделала ничего подобного, не подумав хорошенько, – вмешалась я.
Мэгги замолчала и рассеянно уставилась на свои ноги.
– Мы были несчастны… в наших отношениях столько недочетов, Малькольм знал… или, по крайней мере, чувствовал, что… я не забыла Нейта. В этом вся гребаная проблема.
Мы с Эко и Гасом уставились друг на друга.
Казалось, у истории Нейта и Мэгги не было конца и края и она уже граничила с навязчивой идеей.
– К счастью, Нейт далеко отсюда, – сказала Эко в попытке увести разговор в другое русло, но выражение лица нашей подруги заставило нас троих снова переглянуться.
– Есть кое-что, о чем я должна вам сказать… – призналась Марго, и мы втроем в напряжении устроились на диване.
– Черт, ты хочешь вернуться к нему? – неверяще спросила Эко.
– Ты не можешь, Мэгги, он тебя не заслуживает! – воскликнул Гас.
Я же молча ждала.
Мне совершенно не нравилось выражение лица моей подруги…
– О чем таком ты должна нам сказать? – спросил Эко после нескольких секунд молчания.
Мэгги шмыгнула носом и посмотрела на меня, прежде чем выпалить:
– Я беременна.
4
Алекс
Она встала с кресла, как только увидела меня.
Мне пришлось подойти и поздороваться с ней – не мог притвориться, что не заметил ее, потому что, черт возьми, она сидела рядом с Нейтом и еще тремя людьми.
– Алекс, – поздоровалась она.
Мы особо не пересекались с тех пор, как расстались год назад, но она всегда делала одно и то же: клаласвою руку мне на грудь и касалась губами моей щеки. В этот раз она тоже так сделала.
От нее, как всегда, пахло J'adore от Диор, которые она так любила и заставляла меня дарить ей на каждое Рождество, что мы вместе отмечали, а это было три раза, вместе с несколькими дорогими лакомствами, о которых она мне говорила за несколько месяцев. Я потерял счет сумочкам от Шанель, Луи Виттон и Жакмус, за которыми мне приходилось посылать моего секретаря, чтобы она была довольна. Нет, я не критикую ее, Аманда тоже дарила мне дорогие подарки, у нее не было недостатка в деньгах. Она была дочерью владельца ни много, ни мало сети отелей W. А заодно и давней подругой Нейта, поскольку ее родители крутились в той же сфере. Поэтому мы познакомились… через Нейта.
Чего мне было не понять, так это какого черта Нейт заставил меня притащиться туда, если знал, что наши отношения закончились совсем не тем, что бы могло подойти под определение слова «хорошо», хотя, если подумать, существовали ли вообще какие-то отношения, которые могли закончиться хорошо?
Я на автомате подумал о Никки и о том, что даже с ней – единственной девушкой, с которой мне удалось быть самим собой, не боясь, что она меня отвергнет, с которой мы хорошо ладили и которую я хотел больше всего на свете, – наши отношения закончились на странной ноте.
– Аманда, – сказал я, заставив себя улыбнуться, с чем, кстати, с треском провалился.
Я пронзил Нейта взглядом, и он поспешил встать, чтобы приобнять меня за плечи и улыбнуться остальным.
– Многие из вас знают моего друга Алекса, – сказал он воодушевленно. – Но мало кто знает, что месяц назад мой дорогой друг впервые стал отцом.
Аманда посмотрела на меня, не веря своим ушам. Нейт, черт тебя подери.
Одна из причин, по которой мы расстались, заключалась как раз в том, что мне, в отличие от нее, совсем не хотелось иметь детей.
– Наш дорогой Алекс – отец одиннадцатилетней девочки, ну разве это не классно?
Я отодвинул его в сторону и поднял руку, чтобы официант подошел. Музыка звучала громко, и те, кто сидел с нами за столом, не совсем понимали, что делать и говорить. Двое из присутствующих поздравили меня, и был еще один парень, которого я знал по многочисленным вечеринкам, что Нейт устраивал в своем пентхаусе, который промолчал, похоже, понимая внезапное напряжение, которое исходило от моего тела.
– Двойной виски со льдом, – попросил я, добавив, немного погодя: – Бутылку воды и что-нибудь поесть для этого придурка.
После чего повернулся к своему другу.
– Ты заставил меня прийти, зная, что будешь в стельку? – спросил я, злясь на каждую прошедшую секунду.
Нейт весело посмотрел на меня.
– Я в порядке, Алекс, не преувеличивай, – сказал он и воспользовался возможностью, чтобы представить меня девушке, что сидела рядом с ним. – Это Жизель, я рассказывал тебе о ней.
– Если ты подразумеваешь, что упомянул ее имя по телефону около часа назад…
– Рада знакомству, – она улыбнулась в ответ, одновременно с тем обнимая Нейта за талию.
Краем глаза я заметил, что Аманда извинилась и направилась к бару.
Слова Нейта явно задели ее. Я выругался сквозь зубы и встал, чтобы пойти за ней.
Она почувствовала мое присутствие у себя за спиной, но не обернулась.
– Официант, – позвал я.
Пользуясь преимуществом своего роста, который выделялся среди людей, что ждали, дабы заказать выпивку. Это вышло на автомате.
– Что ты хочешь? – спросил я у Аманды.
Она ничего не ответила.
– «Космополитен», пожалуйста, – попросил я, поскольку знал, что это ее любимый коктейль. По крайней мере, был, пока она была со мной.
Она поворачивалась до тех пор, пока спиной не уперлась в перекладину, которая оказалась зажатой между нами.
– Дочь? – спросила она тем же тоном недоверия, который выражали все, кому приходилось рассказывать эту историю.
– Твое удивленное выражение лица очень похоже на мое, когда я узнал об этом, – ответив, я взял «Космополитен», который отдал ей, и с готовностью принял двойной виски, что ранее заказал у бармена.
