– Вот так всегда… Не для того я в милицию пошел, чтобы «принеси-подай». Эх…
А я задумался…
Нет, не о том, что из всех помощников я бы выбрал этого юнца. Но ведь растреплет салага. Нельзя его в отделе оставлять, ставки слишком высоки.
Я ещё раз окинул взглядом его худую фигуру. Возьму, пожалуй, с собой, посидит в «норе», ничего с ним не будет.
– Ладно… Со мной поедешь, только вооружись и броник надень.
– Так, Максим Сергеевич, я же стажер. У меня нет табельного.
– Автомат возьми, я щас рапорт напишу на выдачу и за начальство сам подмахну, а дежурному в оружейке скажешь, что у нас рейд по цыганам. Понял?
– Ага!
– Не ага, а «так точно».
– Ага, так точно…
Я поморщился. Автоматы в МВД «недомеркам» и вправду запросто дают, как ни парадоксально. А табельное закрепляют, только когда в должности утвердят.
– Спасибо, Максим Сергеевич!
– Только не радуйся раньше времени. Это тебе не кино. Тут не холостыми стреляют.
* * *
Я посмотрел на часы… Время семь вечера. Промозглый ветерок согнал тучи, и кирпичная кладка развалин завода холодила задницу. Мы укрылись в заброшенном цеху, оттуда просматривался дворик, окруженный остовом заводских строений, как саркофагом.
– Максим Сергеевич, а можно отойти? – прошептал рыжий. – По-маленькому.
– Ссы здесь, чай, не графья, по уборным шастать.
– Здесь? Я не могу, я…
– Тихо! – шикнул я. – Едут, кажись. Странно, раньше времени прибыли.
Я снова глянул на запястье. «Командирские» не врали – время ещё не пришло. А значит, кто-то спешит. Или кто-то нервничает. И это плохо. Подкрепление-то на периметр к восьми выдвинется.
Во дворик, шурша колесами по битому кирпичу и бетонной крошке, въехали черный шестисотый «мерин» и «Гранд Широкий», как мы называли внедорожник «Чероки».
Тачки – в глухую тонировку, хоть глаз выколи, ни водилу, ни пассажира не разглядишь. Остановились по центру двора. Без сомнений – кортеж Валета.
Ну, допустим. А где вторая сторона? Где кавказцы?
Двери распахнулись, и из авто посыпались братки. Двое – с калашами, один со «Стечкиным», у остальных ТТ. Выперлись как на выставку, сверкают бритыми макушками, челюсти жвачку перетирают. Во взглядах наглая уверенность, значит, не ждут подвоха. Или…
Или у них все на мази. Не нравится мне это.
– Максим Сергеевич… – выдохнул шёпотом Сёма, вжимая голову в худые плечи. – А как же мы с вами их брать будем? Их вон сколько…
– Не бзди, «студент». Ждем… – я постучал его кулаком по груди.
Оттуда отдалось в костяшки глухим звуком. Броник надел, и то ладно.
– А подкрепление будет?
– Будет, Сёма, будет…
В это время из мерса вышел Валет. Подтянутый, спортивный. Ботиночки лаком сверкают – мушка не сношалась. Костюм с иголочки, на шее цепь из рыжья с палец толщиной. Морда – что кирпич, желваками играет, а хорьи глазки так и бегают, по сторонам зыркают.
Что ж ты зыришь, морда бандитская? Потерял кого? Или опера почуял?
Он не из воров – из спортсменчиков. Такие в девяностых быстро потеснили старую криминальную формацию. На понятия им плевать. По беспределу зачистили «синих» – тех, кто жил по воровскому закону и общак чтил. Теперь во главе криминального мира России-матушки вот такие: авторитет без ходок, без наколок. Но зато с деньгами, связями и личной охраной из бывших спецов. И попробуй-ка кто скажи, что он не пахан.
У «мерина» открыли багажник.
Ага… это уже интересно. Ну-ка, что ты там привёз, гадёныш? Дурь? Но какой смысл? Вроде ж, покупать собирался, а не возить с собой. Я вытянул шею, чтобы разглядеть получше.
– Максим Сергеич! – Валет вдруг театрально вскинул руки и выкрикнул. – У меня для тебя сюрприз!
И он обвел взглядом стены, за одной из которых мы притаились.
Я сглотнул. Твою мать… Что за цирк?!
Из багажника выволокли… Генку. Связанного и побитого. Моего информатора.
– У меня завелась крыса, смотри! – бандит взял у одного из братков ТТ и приставил его к виску Генки.
– Знаешь, как я поступаю с крысами?
Бах!
Я моргнуть не успел, как грянул выстрел и вынес однокласснику мозги. Тот рухнул сломанным манекеном, питая мазутную землю кровью.
Вот сука!
Кто меня сдал?!
Геныч, как же так?.. Убью… Я потянулся за автоматом, что был у стажера, но того и след простыл. Лишь вдалеке в развалинах мелькнула его тщедушная тушка.
Беги, Форрест, беги… Целее будешь. Это не твоя война, малахольный.
– Ну что, майор? – лыбился Валет, рыская глазами по развалинам. – У меня еще не все. Глянь!
Из джипа вывели заплаканную девчушку лет семи, с худыми коленками, и я сразу узнал дочку Геныча.
– Папа! – вскрикнула она, но один из мордоворотов уже крепко вцепился ей в плечо, будто тисками сжал.
Девчонка же вонзила зубы ему в запястье. Бандюган заорал, рефлекторно влепил ей плюху и перехватил второй рукой – удержал, не давая больше кусаться и дрыгаться. Она не плакала, не истерила – только шипела, как зверёныш, и вырывалась. Крепкая. Но совсем ещё ребёнок.
Вот же твари…
– Выходи, гражданин начальник! – хохотнул Валет, вскинул пистолет и нацелился ей в голову. – Или она отправится следом за папашей. А если выйдешь – клянусь, отпущу.
Клянётся, мразь… Нет веры шакалам. Не отпустит он никого. Ни девчонку, ни меня. Валет не оставляет свидетелей.
Но что-то надо было делать. Я не мог оставаться в укрытии. Нужно сделать хоть что-то.
– Считаю до трех! – главарь приставил пистолет уже вплотную к голове жертвы. – Р-раз!.. Два-а!..
– Выхожу! – выкрикнул я и, подняв руки, стал выбираться из укрытия.
– Ну здравствуй, майор, – закурил «Мальборо» Валет. – Херовая погодка, но самое то, чтобы сдохнуть. Волыну брось…
Я скинул свой ПМ, демонстративно показывая, что пустой.
– Отпусти ребенка, – сразу же процедил сквозь сжатые челюсти.
– Ха! Ты же меня знаешь, мент… я свидетелей не…
Договорить я ему не дал. Испортил расклад этому валету. Коротким движением выхватил из кармана куртки гранату. Отголосок Чечни. Мой нелегальный трофей из командировки на Северный Кавказ в составе сводного отряда МВД.
– А ну замерли, суки! – кольцо звякнуло о бетон и укатилось в щель. – Дернетесь – всех на хер с собой заберу!
Валет побледнел, сигарета прилипла к нижней губе, но так и не вывалилась изо рта.
– Э-э… Не дури, майор, – он сделал знак своим, чтобы те опустили стволы. Слишком близко я к ним подошел, они понимали, что стрелять нельзя. – Давай договоримся. Я человек деловой.
– Отпусти девчонку – и поговорим, – кивнул я на пленницу.
Та смотрела на меня затравленными глазенками. Не плакала. Во взгляде светились и страх, и надежда одновременно.
– Отпусти, Костыль, – пробурчал главарь, обращаясь к бандиту, что держал школьницу. – Пускай идет.
А сам подмигнул незаметно подельничкам, мол, далеко не убежит, поймаем.
Костыль не стал спорить, разжал лапу. Девочка сорвалась с места и бросилась ко мне.
– Дядя, пошли со мной! – крикнула она, вцепившись в рукав.
Я резко оттолкнул её. Слишком грубо. Но по-другому было нельзя.
– Беги, дурёха! – рявкнул я.
Она все поняла и зайцем метнулась прочь. В развалины, туда, где можно укрыться, спрятаться. На ходу обернулась. Мы встретились взглядами – в её глазах было всё: испуг, надежда… и благодарность. Тихая, взрослая. Такая, что в горле запершило.
Один из братков уже пятился за внедорожник. Тихой сапой улизнуть хотел и рвануть вслед. Не выйдет… Я понял, что тянуть нельзя, и договариваться здесь не с кем. Лучше продать свою жизнь подороже и дать ребенку уйти.
Швырнул гранату в гущу бандитов.
– Ложись! – заорал один из них.
Все попадали, бросив оружие, а я нырнул за обломок кирпичной стены.
Ба-бах!
Сыпануло землёй и осколками бетона.
Перекат через плечо, и вот я уже схватил один из брошенных калашей.
Очередь короткая, потом длинная. Потом и вовсе без остановки.
Косил всех. Никто не должен уцелеть, никто не должен ее догонять.
Не понял, как ослабел. Мгновенно. Одна пуля пробила плечо, другая завязла в животе и ноги отказали. Боли нет, есть только желание отомстить зверям и спасти жизнь девочке.
Автомат выскользнул из рук, а сам повалился на землю. Я уже не чувствовал пальцев, но видел: несколько тел лежит неподвижно. Значит, не зря.
А Валет…
Живой, падла… Отряхивается. Глаза бешеные и испуганные одновременно. Орёт что-то своим. А я не могу даже пошевелиться. Только лежу, слушаю, как сердце стучит в ушах все глуше и глуше, будто это последний отсчёт.
Тут издалека донесся вой милицейских сирен. Эх… Палыч… Опоздал ты малян…
– Менты! Уходим! – скомандовал Валет.
– А с девкой что? – спросил кто-то.
– Не до неё!
Жалкие остатки банды поспешно сгрузились в побитый осколками «Чероки». «Мерин» после взрыва дымился, бок покорежен.
Валет торопливо подошёл ко мне. Навёл пистолет прямо между бровей.
– Ты ещё не сдох, мусор?
– В аду тебя подожду и там достану, – прохрипел я, скривив губы в полуулыбке.
Собрав последние силы, я плюнул ему в морду. Не зная, попал или нет, потому что красная поволока застилала мне глаза.
Бах!
Последнее, что я видел, это вспышка на дульном срезе ствола.
Умирать не больно.
Только темнота. И тишина.
