Трава мягко пружинила под ногами. Она уже была препарирована вплоть до молекулярного уровня, выделены все химические соединения, определены органические энергетические комплексы в клетках, отмаркирована устойчивость к внешним воздействиям, в том числе к земным микроорганизмам, насекомым и, наконец, полезность в качестве кормовой базы для земных животных. Ничего так – олешки из тундры были бы в восторге от такой травушки-муравушки. Это еще вчера Сергей провел обследование. Да и делов-то там было – сунуть пучок травы в камеру да запустить стандартный процесс.
Немного притомившись, больше от однообразного вида летней тундры, если ее можно так назвать, исследователь опустился на землю и лег на живот, положил голову на скрещенные руки и стал рассматривать попавшийся цветок, который будто почувствовал его присутствие и слегка повернул свое соцветие к землянину.
Больше он походил на земную мелкую «Ромашку ободранную» (Matricaria chamomilla), только с фиолетовыми лепестками. Внезапно соцветие пыхнуло пыльцой, пытаясь зацепить землянина.
– Ну да, ну да… – пробормотал Сергей, дотронувшись пальцем до внешнего энергетического поля, закрывающего лицо, и глядя, как пыльца всасывается в невидимые емкости его скафа для исследования. – Видать, не балуют тебя насекомые, раз ты рада любому живому существу, способному разнести твою пыльцу.
Сергей погладил пальцем цветок. Просто так, радуясь красивому созданию. Ну и выпуская в него исследовательских нанитов. Ну а что? Смешивать приятное с полезным завсегда самое лучшее дело!
Еще немного полюбовавшись цветком, Сергей прилепил к стеблю микроскопический, но мощный передатчик с таким же мелким нанокомпьютером, который и проведет простейшие обследования, и передаст потом результат по связи. Так что возвращаться не нужно будет, чтобы забрать данные.
Тень уходящего исследователя сползла с соцветия, которое будто не хотело терять из вида эдакую странность, никогда ранее не виданную, и повернулось вслед удаляющемуся двуногому существу.
***
Наконец Сергей достиг отмеченной точки и огляделся. Это место особо ничем не отличалось от других, мимо которых он проходил, разве что местность оказалась лишенной растительности и была каменистой. Снова проверив состояние атмосферы, он мысленно указал тележке место, куда ей надо встать, и затем активировал прибор, стоящий на ней.
На приборе отщелкнулась небольшая крышечка, и в небо пшикнуло тестовым набором пятимиллиметровых легчайших шариков-датчиков, способных делать всего несколько, но крайне важных вещей: чувствовать характеристики подавляющего количества энергий, излучений; снимать на встроенную камеру, объективом которой являлась вся поверхность шарика, всё, что попадется на «глаза» во всех возможных диапазонах, что смогли впихнуть в такие размеры, и передавать это всё в эфир, маркируя каждый пакет информации своим уникальным идентификационным номером. На каждые десять таких шариков приходился чуть больший шарик-ретранслятор, который всего лишь ловил все пакеты информации и, усилив их, выдавал обратно в эфир, тоже пометив их своим идентификатором, чтобы повторно не реагировать на них же, перетранслированных другими ретрансляторами. Вообще-то, они были способны даже сформировать своеобразную ячеистую топологию (mesh-сеть), чтобы повысить надежность всей сети передачи данных. Но из-за небольших размеров и мощностей надежность напрямую зависела от их количества.
Больше эти шарики ничего не могли делать, да им и не нужно было. Во время выпуска внутрь им закачивалась строго отмеренная доза смеси газа, обычно на основе гелия, придающая им нулевую плавучесть в атмосфере. Да, на разных высотах при разном давлении эта характеристика будет меняться, но это и не страшно – всё это расходный материал. Основная задача таких датчиков – следовать порывам ветра и транслировать свои данные в эфир. А уже задача СУНИКа в лаборатории трака – разбирать, что эти малютки транслируют, понимать, куда их занесло, и строить карту воздушных течений. Надо просто как можно больше выпустить этих воздушных путешественников – миллионы и миллионы штук. При этом технология тут использовалась высокая, а производство на современных возможностях чуть ли не простейшее – подключить пару баллонов, и встроенный синтезатор на ходу наклепает нужное количество датчиков. Закончится содержимое баллонов, и если датчики еще нужны – нужный материал можно выделить буквально из всего, что можно найти под ногами.
Самое приятное во всем этом то, что материал датчиков совершенно безвреден и, утилизируясь со временем, превращается в нейтрально связанные неактивные вещества.
А вообще привязка к поверхности в отсутствие спутниковой навигации осуществлялась через использование силовых линий геомагнитного поля. Причем для грубой ориентации использовалось главное геомагнитное поле, создаваемое ядром планеты. Более точная ориентация в рамках общей – посредством аномального геомагнитного поля, создаваемого намагниченными породами литосферы. Внешнее геомагнитное поле, формируемое во время звездно-планетарных взаимодействий, для этих целей практически не использовалось, как короткопериодное, быстро меняющееся. Хотя все-таки изменения тут были относительно быстрыми – в течение местного полугода, так что частично привязки можно было использовать. Вообще-то самый первый ИРОКОМ, который делал первую поверхностную съемку планеты, также создавал и виртуальную модель геомагнитного поля планеты, так как уж очень много современных технологических примочек было завязано на него – как на источник дармовой энергии в первую очередь. Кроме того, геомагнитное поле планеты – это фактически ее аура с примерно теми же свойствами, что имеют ауры живых существ. Конечно, не в прямом смысле, а скорее в философском, метафизическом.
Вклад главного геомагнитного поля здесь составлял девяносто семь процентов, в отличие от земных девяносто пяти. Аномального – один процент, а внешнего – два процента. И это было странно, так как на Земле последние два показателя имеют обратное отношение – аномального три процента и внешнего всего два. То есть тут внешнее геомагнитное поле больше аномального. Возможно, конечно, это связано с солнечной активностью, но все же странновато. У других найденных планет земного типа это соотношение было похожим на земное. Тут была еще одна странность – аномальное поле было несколько искаженным и немного не соответствовало реальной картине распределения различных материалов в литосфере. Впрочем, для того и будет крутиться спутник, чтобы уточнить все это в числе остальных задач. Все-таки первичное исследование оно такое… Поверхностное…
Проверив, что тестовый набор датчиков заработал нормально и под слабым потоком воздуха стал подниматься вверх, Сергей запустил основной процесс, который должен продлиться около часа, а сам уселся рядом и решил помедитировать – место больно соответствовало этому своей аурой спокойствия. Надо попытаться почувствовать эту планету и договориться с нею о взаимном сотрудничестве. Или, как минимум, о взаимоуважении. Такое у него прокатило всего один раз, да и то не на Земле, а на Версалии, уж почему так – он не понял. Тогда ощущения были непередаваемыми, и он хотел снова повторить этот опыт. Может, здесь, на незаселенной планете, всё будет проще?
***
– Однако! – произнес землянин, через час вывалившись из транса.
Глава 2
Сергей
Сергей, конечно, не ожидал, что здесь будет так же, как на Земле, но не настолько же! На родной планете его попытки подключиться к информационному полю планеты выглядели примерно так: в какой-то момент медитации он начинал слышать шорох накатывающихся волн. Когда он пытался забежать в волну, она от него откатывалась, не давая прикоснуться к себе. И вот так он бегал без толку по сухому месту, а вокруг него вздымались волны, которые ускользали от контакта с ним с грацией тореадора.
На Версалии же вхождение в информационное поле напоминало бормотание миллиардов живых существ в пустом зале. Порой некоторые голоса выделялись из общего фона, говоря что-то непонятное с неопределенным выражением, а потом прятались в общем фоне, чем-то снова напоминая те же самые волны, только состоящие из голосов. И вот однажды, если так можно выразиться, его «увидел» один из голосов и приблизился. Этот голос, несмотря на то, что имел псевдозвуковую форму выражения, каким-то образом умудрялся сверкать гранями своей строгой математической формы, пуская световые зайчики в воображаемый слуховой нерв землянина. Звучит странно, но по-другому объяснить синтез звука и изображения у него не получалось. Тогда у него и состоялся странный разговор-обмен мыслями с этим существом. Жаль, что из этого разговора Сергей ничего не помнил. Осталось только вот это понятие – «странный разговор», тянущее за собой острое любопытство, недоумение и обиду, что ничего нельзя вспомнить. Последующие попытки подключиться ни к чему не привели.
Здесь же состояние информационного поля или его преддверие можно было бы охарактеризовать одним словом – вата. Влажная вата, которую налепили на мозг. Не пропускающая ничего. Тишина… Мертвая… Или все-таки не мертвая, а затаившаяся? М-да… Сергей все-таки ожидал хоть какого-то движения. Впрочем, чего еще ожидать от необитаемой планеты? А этого, то есть как оно выглядит на планетах, где не ступала нога человека, он не знал.
***
Вздохнув, Сергей, не открывая глаз, вывел на внутренний экран УНИКа состояние работ прибора по исследованию воздушных масс. Как раз минуту назад тот произвел запуск десятитысячного датчика и остановился. Перейдя в режим визуализации их работы, он с удовольствием увидел сложную трехмерную картинку восходящих воздушных потоков, формируемую на основе данных только что запущенных датчиков. Ну вот, теперь осталось поддерживать их количество примерно на одном уровне, пока роза ветров не изменится, и очередной бит информации сорвет небольшой кусочек покрывала неизвестности с этой планеты.
Сергей гибко встал на ноги и подошел к прибору. Раскрыл его и вытащил изнутри один из десятков находящихся внутри мини-синтезаторов. Затем достал что-то вроде карандаша и отдельно небольшой раструб. «Карандаш» он воткнул в землю и наступил на него всем весом, загоняя в почву по самую маковку. Дождался, пока он удлинится примерно на метр, вгрызаясь в землю. Сняв ногу, Сергей прищелкнул синтезатор к верхней части «карандаша»-зонда, являющейся и фиксатором, и в то же время поставщиком некоторых веществ, необходимых для создания нужных материалов, если вдруг в синтезаторе закончится строительная паста, а программа будет требовать продолжения работы. В синтезатор сверху воткнул раструб, а сбоку небольшой баллон с пастой. Прогнал тестовую программу и запустил его. Через минуту в небо из раструба стали выскакивать точно такие же датчики, что были и раньше, только значительно реже.
Отряхнув руки, Сергей закрыл основной прибор и, насвистывая, пошёл по направлению к траку, двигаясь перпендикулярно дороге. Теперь ему предстояло покинуть зону повышенной активности воздушных масс и включить другие приборы.
Местность сильно не менялась: всё та же трава, перемежаемая цветками и небольшими деревцами, да камни. Сергей у них уже почти не останавливался, а просто расстреливал их издалека из заплечных автоматов еще одним типом исследовательских приборов – трехмиллиметровыми вязкими и липкими шариками, представляющими из себя колонии нанороботов с управляющим вычислительным контуром, контрольно-измерительным оборудованием и передатчиком. Нанороботам было все равно, что исследовать – растения ли, камни ли… Они проникали в любой объект и выдавали полную картинку его состава, структуры и энергетики. А вот на животных такие датчики применять было бессмысленно – слишком это сложные объекты для исследования, да еще и вред им можно нанести. Но для них есть свои заготовки. Сергей глянул на точки и палочки в небе, изображающие пернатых. Ничего, и до вас дойдет дело!
Сергей неторопливо шагал по дорожке, щурясь на солнце, и его лицо озаряла улыбка. Он был погружён в свои мысли, сопровождаемый тихими звуками поступающих данных. Если на пути встречались невысокие деревца, обычно не выше человеческого роста, он останавливался и нежно гладил их, пытаясь ощутить их фактуру сквозь защитный материал. Или с любопытством рассматривал на солнце просвечивающую структуру их листьев, удивляясь, как природа, несмотря на всё своё многообразие, умудряется придерживаться определённых схем, которые так похожи на разных планетах.
***
Следующий тип датчиков предназначался для создания высокоточных и детализированных карт местности. Эти датчики обычно использовались в качестве дополнения к спутниковым снимкам, так как обладали максимально возможным разрешением. Они были похожи на воздушные датчики, но не зависели от воздушных потоков, которые, наоборот, мешали их работе. Однако, несмотря на свою низкую стоимость и безопасность для окружающей среды, эти датчики стали неотъемлемой частью даже на Земле, где спутники, казалось бы, охватывают каждый сантиметр поверхности.
Даже если какое-то животное польстится на их вид и съест, то для земных животных и еще некоторых инопланетных, на которых производились эксперименты, это не приведет к фатальным последствиям. Они просто без всякого вреда разложатся в желудке животных, а обычно это птицы и их родственники. За это отвечал специальный комплекс нанитов. Вообще, можно было сделать и так, что они были бы даже питательными, но тогда они стали бы желанным кормом для таких животных, и ни о какой нормальной работе речь бы не шла. Однако от идеи вызывать раздражение у животных при их поедании, чтобы те не ловили странных насекомых, отказались. У каждого животного свои рецепторы и особенности желудочно-кишечного тракта, и реализация такой идеи была бы слишком сложной, особенно для неизвестных видов на новой планете, где планировалось использовать эти датчики.
Вид они имели небольших многогранных пластинок, очень похожих на картон, с утолщением в центре. Нижняя часть – призматическая оптическая матрица, верхняя – солнечная батарея, внутри специальное напыление из легко собираемых в синтезаторах кристаллов, способных аккумулировать в себе достаточное количество энергии, чтобы еще питать расположенный в центре конструкции крошечный вентилятор, способный менять вектор тяги. Фактически они представляли собой микродроны с контрольно-измерительным микрооборудованием (КИМО) на борту.
У подобных дронов было еще несколько дополнительных преимуществ перед теми же датчиками розы ветров: они самостоятельно могли держаться в стае, как птицы или косяки рыб, и были управляемыми. То есть такой стае можно было задать внешнюю команду на обзор определенной территории. А дальше они передавали всю информацию любому потребителю, напрямую или через сеть ретрансляторов. Это смотря как уже будет организована сеть. Но даже при отсутствии получателей они продолжали контролировать выделенную им территорию, периодически пополняя выбывших членов «стаи» через стационарные синтезаторы, являясь в то же время своеобразной точкой привязки. Стандартно радиус действия таких стай составлял около пятидесяти километров. Однако его можно было регулировать или даже полностью отключить, что означало отправку «летающих солдат» в опасное путешествие без возможности возвращения, пока не выйдет из строя последний из них.
Процесс синтеза такого аппарата занимал гораздо больше времени – около двадцати секунд, а для формирования полноценной стаи требовалось довольно много времени. Поэтому Сергей решил не дожидаться первых тестовых запусков. Он сразу же настроил стационарный синтезаторный модуль, который, кстати, также собирался большим синтезатором в траке, поскольку не было смысла создавать их в огромных количествах для всей планеты. И отправился в путь. В случае возникновения проблем он всегда мог вернуться.
***
Невидимая тень, сливающаяся с растительностью, медленно и аккуратно переползла под крону небольшого дерева и замерла. Ее возбуждение не выдавало даже движение хвоста – наоборот, он вытянулся стрелой и замер в готовности поддержать хоть и небольшое, но мощное и поджарое тело в прыжке. Молодой представитель хищной фауны – ррыс, чем-то отдаленно напоминающий земных рысей, был уже достаточно опытен, чтобы не бросаться сломя голову на любую движущуюся цель, но в то же время достаточно самонадеян, чтобы попытать счастья с совершенно неизвестным противником.
Это ходящее на задних лапах существо при всем желании не напоминало быстрых и ловких рогатых травоядных олней – обычной пищи хищников в этой местности, но двигалось и выглядело как вставший на задние лапы брр. Да и запаха от него не было никакого, что было странно, но… Может, это новый вид брр? Молодой ррыс не стал бы связываться, только он уже пару дней ничего не ел – олни перебрались на соседнюю территорию, куда он пока не хотел соваться – недавно ему там надрали холку, и царапины еще болели. А брр хоть и были опасными противниками, но при удаче и их можно было победить. Так что он все-таки решился, и когда беспечное существо проходило мимо дерева, под которым прятался ррыс, он в быстром и длинном прыжке вытянулся в воздухе.
***
В воздухе мелькнула стремительная тень, летящая к Сергею. Но на полпути перед ней внезапно развернулась чёрная сеть, мгновенно окутав фигуру хищника. Сеть немного сжалась, надёжно сковав его движения. Тяжелый, шипящий и подвывающий комок шерсти катался по земле, пытаясь вырваться из ловушки.
Сергей слегка размял кисть руки, которой и бросил небольшой шарик-ловушку, содержащий в себе прочнейшую сеть из полимерных мононитей и управляющий модуль с КИМО. Двигатель самонаведения ловушки только чуть-чуть подработал, чтобы точно накрыть цель.
Не подходя к пойманному зверю, он некоторое время издалека смотрел на него, отслеживая поведение животного. Сквозь нити сети из кувыркающегося шерстяного кома часто сверкали глаза хищника, смотрящие на него. И в них отражались лишь отчаяние и ярость.
– Красивый кошак, – пробормотал Сергей, но подходить не стал. – А я ведь в самый последний момент среагировал. Мог и не успеть. "Непозволительно расслабился. Надо все-таки быть более осторожным", —подумал про себя, подключая к правому стволу дополнительный модуль, расположенный горизонтально на уровне поясницы, в котором находилось еще пяток таких же ловушек. Подергал ствол туда-сюда, спрятал-выпростал из-за спины. На четыре сотых секунды время наведения на цель увеличилось. Ничего, не страшно.
Да, хищника давно срисовал летающий над головой дрон-стражник. Причем, что удивительно, в тепловом режиме животного почти не было видно. Внимание же дрона привлекло перетекание травы против ветра, а потом уже и остальные модули сканирования и анализа подключились. Поэтому Сергей и пошел в эту сторону, немного сменив первоначальное направление, чтобы спровоцировать и облегчить хищнику охоту на себя.
Лишь удостоверившись, что КИМО, предназначенное как раз для обследования животных, заработало, он повернулся и пошел дальше. Сейчас более «умное» оборудование, чем то, что он до сих пор использовал, определится с программой обследования, возьмет необходимые анализы, дабы выработать безвредный метод погружения существа в сон, и приступит к расширенному анализу организма уже с помощью нанитов. Наука Земли достаточно хорошо проработала методы исследования новых земель и щедро снабжала исследователей нужной аппаратной базой.
***
Вскоре Сергей исследовал уже значительную часть территории. Он много ходил пешком и иногда использовал летки, чтобы преодолеть препятствия или оказаться в более интересных местах. А иногда он просто бежал, используя как возможности экзоскелета, так и свои собственные мышцы.
Рой же летающих дронов планомерно расширял исследованное пространство на карте, выдавая довольно неплохие результаты. В принципе, с этим могли быть и проблемы из-за какой-нибудь нестандартной искажающей способности воздуха, в зависимости от влажности, птиц, ветра. Но результат оказался неплохим. Потери дронов составляли порядка одного процента в сутки, и оставленный без прямого присмотра синтезатор вполне справлялся с пополнением популяции, а вновь созданные аппараты по мере производства отправлялись в определенные точки встречи с основной стаей. Всем этим удаленно управлял СУНИК ИС-ки.
Сергей с удовольствием погрузился в свою работу, которая порой казалась скучной и монотонной. Однако в целом ему всё нравилось. Благодаря тому, что многие процессы были автоматизированы, у него оставалось много свободного времени, которое он мог посвятить себе или тому, что было ему действительно интересно. Конечно, можно было бы работать быстрее, если бы Сергей использовал Джина – БРОКОМ, который мог выполнять все те же действия, что и он. Однако у Джина были свои задачи, в основном связанные с безопасностью исследователя. Без крайней необходимости БРОКОМ не удалялся от Сергея на большие расстояния или на длительное время. Несмотря на это, у Джина оставались военные алгоритмы, которые несколько отличали его поведение от чисто исследовательских БРОКОМов. Он полностью подчинялся своему хозяину, к которому был приписан. Хотя Сергей иногда и пользовался этой дополнительной свободой, он предпочитал, чтобы у Джина на первом плане работали исследовательские алгоритмы, которые были наиболее подходящими в текущей ситуации.
По большому счету, планета очень сильно напоминала Землю. По крайней мере, природа в целом не сильно удивляла, хотя, конечно, были разные мелочи, вызывавшие если и не удивление, то устойчивый интерес уж точно. Например, у растений оказался непонятный с точки зрения эволюционного развития эффект реакции на землянина. Выражалось это в том, что многие растения своими соцветиями «видели» исследователя и поворачивали свои «радары» в его сторону, будто наблюдая. На местных животных они или не реагировали, или же реагировали не сильно. Даже самые продвинутые научные алгоритмы СУНИКа пока не смогли помочь Сергею понять, с чем это связано. Ему оставалось только наблюдать и собирать статистические данные.
В то же время животные хоть и реагировали на чужаков, но делали это в рамках уже частично построенной модели поведения, не сильно отличающейся от поведения диких животных Земли. За прошедшее время Сергей уже встретил рысей (он пока давал земные названия тем из них, кто сильно походил на земных представителей животных), носорого-оленей (такие же рога, как у земных, и похожая форма морды и мех, но еще и один небольшой рог на носу), тигровых медведей (из-за расцветки, как у земных тигров, но встречались и чисто черные или бурые) и мелких грызунов, видимо, впадающих в спячку в зимнее время. Всех их удалось изучить довольно плотно, были выработаны химические составы различного применения – от снотворных до смертельных, а также поверхностно исследована их мозговая активность.
Вот с последней возникли вопросы. Несмотря на внешнюю похожесть на земных животных, строение их мозга довольно сильно отличалось. Выводы пока было рано делать, но как минимум один момент вызывал особенное удивление: в спокойном состоянии электромагнитный излучаемый фон мозга оказался выше, чем у земных животных, но во время охоты у хищников – при нападении, а у травоядных – во время попыток спастись, он почти пропадал. У СУНИКа возникло пока неподтвержденное предположение, что они могут ощущать подобные излучения друг друга, что в какой-то мере помогает им выжить или, наоборот, находить пищу. По крайней мере, настроенные определенным образом широкодиапазонные приемники скафа позволяли «чувствовать» животных, находящихся в спокойном состоянии, на расстоянии до сотни метров. Изучение данного вопроса пока продолжалось.
Было также интересно наблюдать за той первой рысью, которая пыталась пообедать Сергеем. Периодически исчезая, видимо, для того, чтобы поохотиться и поесть, она постоянно возвращалась обратно и издалека наблюдала за исследователем. Маскировалась она просто замечательно, и заметить ее было сложно. Вернее, это был «он», если судить по наличию определенных половых органов и по внутреннему строению организма. Зато кот сразу же обнаруживался в постоянно обновляемой трёхмерной модели окружающего пространства, созданной с помощью наземного лазерного сканирования (НЛС). Эта технология позволяет мгновенно фиксировать любые изменения в ландшафте. Сканирование было «умным» и не учитывало движения травы и деревьев, которые происходят из-за ветра. Также отслеживались специальные маячки, встроенные в тело животного.
Так вот, этот кошак просто проползал на вершину какого-нибудь холма и подолгу оттуда наблюдал за Сергеем. Это было забавно и даже полезно – СУНИК продолжал собирать статистическую информацию о внутренних процессах животного в различных ситуациях через внедренное в него КИНО – контрольно-измерительное нанооборудование.
Наступил момент, когда понадобилось проверить совместимость земной пищи для местных хищников. Для этого Сергей синтезировал натуральный кусок мяса, даже с косточкой, практически натуральную баранину – по крайней мере, ни по вкусу, ни внешне, ни по составу она ничем не отличалась от настоящей. Он подгадал, когда кошак приполз на свой наблюдательный пункт голодным – охота не задалась. Это прекрасно было видно по снимаемым с него посредством КИНО данным. Вот котяра удивился, когда на месте его лежанки вместо примятой ранее травы его дожидался хороший кусок мяса!
– Ну же, давай, ешь! – вполголоса сказал Сергей, наблюдая за представлением.
– Думаешь, получится приручить? – Джин снова растёкся на крыше иски и тоже наблюдал за рысью.
– Это вряд ли, но некое взаимопонимание… Почему бы и нет?
Рысь тем временем топорщила шерсть на загривке и обходила кусок мяса по кругу, видимо пытаясь понять, откуда тут взялось это. Затем животное все же решилось и подползло к подарку и стало обнюхивать его. А вот потом рысь сделала очень необычное – она подцепила когтем мясо и подняла его перед своей мордой и посмотрела на него с выражением, которое, Сергей практически был уверен, отражало самый натуральный скепсис. Это было очень фактурно и забавно. Сергей мало того, что сделал стоп-кадры особо удачных моментов, так вообще оформил всю сценку в профессиональном ВР (виртуальной реальности) качестве. Мало ли кому потом захочет показать.
Может возникнуть вопрос: сам собрался самоизолироваться от общества, а в результате не прошло еще и месяца, а он уже думает об этом самом обществе. На самом деле, он реально смотрел на вещи: сколько бы он ни провел времени на этой планете, все равно когда-нибудь он вернется на Землю. Но пока этот мир был нов, неизвестен и привлекал своей таинственностью.
Рысь съела мясо с удовольствием, но не всё. Остаток припрятала в траве. Тоже необычное поведение, у нас обычно собаки и производные от них могут прятать еду, закапывать ее, а кошки этим особо не заморачиваются. Вот только потом, через часик, котяру прихватил жестокий понос. Неудачно вышло. Впрочем, еще во время переваривания пищи СУНИК, отслеживая этот процесс и ее усваивание, спрогнозировал подобную ситуацию, увидев необычную реакцию организма кошки на один из белков в мясе. Увы, заранее такие тонкости вычислить было сложно. Вернее, потратив еще пару-тройку дней, чтобы дойти до более полно расшифрованной деятельности пищеварительной системы, вполне можно было бы детализировать протекающие процессы, но уж больно удачно сейчас сложились обстоятельства, чтобы ждать.
Однако представитель местной фауны удивил. Отлежавшись, кошак подошел к припрятанному куску мяса и доел его. В отличие от предыдущего раза, организм уже спокойно усвоил его. А в виртуальной объемной карте животного, за которой наблюдал Сергей, произошли довольно необычные изменения. Пищеварительная система рыси перестроилась, убрала то, что конфликтовало, добавила новые ферменты, и в результате всё стабилизировалось. Это было очень и очень необычно. Даже внешне кот из несчастного превратился в довольного жизнью котяру. В общем, СУНИК повысил приоритет задачи обследования отдельно взятого организма до более высокого значения.
***
Параллельно работам «на земле» Сергей не забывал и про морские исследования. Тот огромный «кит» не давал ему покоя, так как не мог существовать ни в одной из предложенных СУНИКом моделей. Нет, придумать-то можно что угодно, но ведь вся планета – это единая экосистема. И если где-то что-то изменишь, оно отразится и в других частях. Пока то, что было наисследовано вне океана, устанавливало такие рамки логике существования флоры и фауны, которые не позволяли использовать совсем уж фантастические модели, способные объяснить существование таких гигантов.
Прибрежную зону Сергей уже обследовал с помощью морских дронов и даже сам несколько раз опускался под воду совместно с Джином для подстраховки. Подводный мир оказался не менее интересным и богатым на фантазию. Если на суше можно было бы спокойно посчитать, что находишься где-нибудь на Земле, и даже животные отдаленно напоминали земных и при определенных обстоятельствах могли бы существовать и там, то именно здесь, под водой, различия с Землей ощущались наиболее отчетливо. Не было ни одного животного или рыбы, которых можно было бы спутать с земными. Даже рыбы, хоть и имели часто похожую форму, так как схожая среда обитания формирует схожие формы для оптимального существования, все равно довольно сильно отличались. Конечно, северные холодные районы не давали того буйства морской жизни, предположительно существующей в экваториальных частях планеты, но именно поэтому в том числе и была выбрана эта часть света. Чтобы начинать с малого, постепенно наращивая плотность исследовательского материала.
Удивительно, но морские обитатели не проявляли агрессии к исследователю. Лишь однажды к нему на расстояние около десяти метров подплыла рыба, напоминающая земных акул. Возможно, у неё даже было такое же количество зубов. Однако она остановилась вдалеке, что акулы обычно не делают, и некоторое время наблюдала за человеком. Хотя ему ничего не угрожало – даже без Джина у исследователя были возможности постоять за себя, а уж с ИРОКОМом, который, несмотря на свой большой вес, чувствовал себя в воде не хуже «акулы», – ощущения были не самые приятные. В конце концов, резко махнув хвостом, «акула» развернулась и исчезла в глубине. Но даже эту акулу нельзя было отнести к гигантам – так, мелочь пузатая метров трёх с половиной в длину.
***
Каменная основа берега с глубиной медленно, но стабильно увеличивала угол схождения в глубину, пока где-то на расстоянии двух километров от кромки воды берег резко не ухнул на глубину примерно пяти километров. Сегодня у исследователей по плану было спуститься на траке на эту глубину, чтобы посмотреть, что там за аномалию обнаружил спутник.
Тут стоит еще раз заметить, что одним спутником комплексное дистанционное зондирование не сделать, пусть он даже нашпигован последней навороченной техникой. По крайней мере, быстро не сделать. Вообще, лучше разделять типы обследования по разным спутникам, но за неимением такой возможности приходилось делать всё медленно и печально. Дело в том, что для каждого типа обследования поверхности планеты, в зависимости от типа (пассивное или активное) и используемого облучения, методики и техники, желательно иметь свою оптимальную высоту над поверхностью, а также скорость движения над нею. Кроме того, для некоторых исследований имеет значение чистота воздушного покрова. Например, чисто для визуального съема информации, хотя и облачный покров сам по себе интересен.
В принципе, спутник можно постоянно дергать туда-сюда или компенсировать медленную скорость на определенной высоте постоянной работой двигателей, но здесь стояли хоть и неплохие, но довольно слабосильные движки, используемые в основном для плавной корректировки орбиты. И хоть энергетической насыщенностью спутник обладал довольно неплохой, рабочее тело с собой он таскал то, что дали ему на планете. Более современные могли собирать нужный газ или даже преобразовывать его прямо в ближнем космосе, или даже «нырять» в более плотные слои атмосферы, а потом выбираться на нужную орбиту, но даже эта технология уже была слегка устаревшей. Ну, а Сергею попался спутник технологически стоящий перед этим. Так что он мог только летать на одной высоте с определенной скоростью, а когда отработает все возможные исследования для таких характеристик, поменяет орбиту и приступит к следующим. Но и это, в принципе, тоже неплохо, так как даже в неподходящих условиях спутник мог делать множественные замеры, пусть и с худшим качеством. Определенные проблемы могут возникнуть, если вдруг «срочно надо» – тогда ничего не попишешь, придется довольствоваться «очень черновым» качеством сканирования.
В общем-то, всё это предполагалось использовать на «длинных дистанциях», медленно, спокойно, вдумчиво. Поэтому и Сергей не особо думал про летающий над головой спутник, а если попадалось что-то интересное или необычное, то СУНИК ИС-ки, на мощностях которого крутились основные объемы вычислений спутника, ему об этом сообщал. Вот как раз последнее «странное» они и плыли обследовать. Это был редкий случай совпадения чистого неба, прозрачности воздуха и спокойной и тоже прозрачной воды, что позволило даже в визуальном диапазоне увидеть что-то интересное и самое главное – в текущем квадрате исследований, в двухстах километрах западнее. А именно – геометрически правильные образования. Большие. Измеряемые сотнями метров и местами даже километрами.
***
Сергей развалился в кресле в кабине трака, закинул ноги на специальные подножки кресла, способного дать комфорт самому притязательному его ценителю, и, положив руки за голову, выключив внутренний свет, любовался морскими пучинами, сделав так, чтобы стены, потолок и пол транслировали происходящее за бортом. Иногда мелькали мысли, что он, как капитан Немо, бороздит неисследованные глубины океанов, а где-то там люди даже не подозревают, что кто-то может делать подобные совершенно фантастические вещи.
Стояла тишина, только иногда звучали тихие звуки, характерные при движении тела в воде. Правда, их становилось всё меньше и меньше, пока не наступила полная тишина, в том числе благодаря изменению свойств поверхности внешней стороны брони. Сергей дал мысленную команду, и звуковой фон наполнился звуками, предварительно преобразованными СУНИКом для человеческого восприятия, и глубина снова расцветилась таинственным флером неизвестности.
Вот звук, отдаленно напоминающий дельфинью трещетку, наполненную тоской. А вот отвечает ей кто-то более веселый и задорный, перебивая тоску бодростью. Вот ухает какая-то водяная сова, а вон там рыкнул подводный медведь.
В лобовую проекцию влепилось неизвестное беспозвоночное, попыталось растворить препятствие кислотой, которую СУНИК с удовольствием принял микропорами брони и тут же стал исследовать. «Осьминог», не дождавшись результата, сполз вниз и пропал. Вот налетела стайка каких-то тусклых рыб, слегка мерцающих в свете, еще доходящем сюда с поверхности воды. Трак медленно опускался темным комком во мрак глубины. Сергею же и так всё было видно на искусственной визуализации, сформированной на анализе пассивных излучений. Хотя СУНИК уже и проанализировал окружающую сигнальную действительность, и подключил активные излучатели, замаскированные под частотный ряд морских жителей. Так что, даже если кто-то из них и услышит его, и пусть даже не поймет, но не подумает, что это что-то совсем уж чужое. А вот привлекать внимание ярким светом совершенно не хотелось, учитывая того гиганта. Конечно, разгрызть ИС-ку вряд ли удастся, но зачем мучить механизм и испытывать его на прочность, особенно когда сам находишься внутри?
***
Из темноты выплыла тень. Камень, заросший отложениями, медленно проплывал мимо. Имел он четкую форму: в сечении два на два метра, а длиной – сто. Правда, торчал над песком он всего лишь на десяток метров. Впрочем, про длину камня Сергей узнал несколько позже, когда установил в радиусе пятидесяти километров сотни приборов, использующих комплексные системы наблюдений и излучений, начиная от Т-излучения (терагерцовых «прожекторов»), которые, правда, изначально плохо работали в воде и с металлами, но и тут это ограничение давно обошли, и заканчивая нейтринными излучателями, приемниками которых был спутник, специально для данного исследования изменивший орбиту, чтобы ловить нейтрино, прошедшие сквозь планету с другой стороны. К сожалению, на подходящую геостационарную орбиту его повесить не получилось, поэтому из-за него пришлось оставить излучатели и отдать управление ими СУНИКу на целую неделю, что, впрочем, пошло только на пользу результату. Уж какими алгоритмами пользовался СУНИК, одновременно управляя и комплексом излучателей, и тем же приемником нейтрино на спутнике, Сергей даже представить себе не мог – увы, не его специализация, но неизменно восхищался умом ученых и инженеров, сумевшими не только придумать такие методы исследований, но и реализовавшими их в такие компактные приборы.
Сергей же, установив аппаратуру, поверхностно исследовал заинтересовавшее их донное пространство, но ничего особенного не увидел, кроме всё тех же периодически торчащих из дна каменных блоков правильной формы. Это сверху они вместе с возвышенностями и впадинами дна выстраивались в правильные формы, но вблизи расплывались в простые и понятные случайные нагромождения.
Зато через десять суток, занятых совершенно другими вещами, он получил предварительный результат от СУНИКа и заинтересованно хмыкнул. Это был действительно город. Вернее, его развалины. Специальные алгоритмы СУНИКа создали очень точную и красивую картинку-модель города, натянув на него текстуры, соответствующие реальным материалам, использованным для его строительства. Причем можно было вернуть им любой вид – и как в самом начале своего существования, правда, без учета красок, возможно использовавшихся для покрытия камня (хотя какой дурак будет портить красивый камень?!); и заканчивая текущим состоянием. Также СУНИК сумел рассчитать и виртуально «собрать» буквально по камешку первоначальный вид зданий до разрушений. На самом деле, титанический вычислительный труд для понимающих людей, но для СУНИКа сложность расчетов не превышала десяти процентов от его общей мощности. Так что первоначальный вид города был сначала восстановлен где-то на сорок пять процентов, а затем, используя алгоритмы вероятностного моделирования, заточенные на архитектурные решения, и основываясь на выведенной среди руин логике построения форм и их сопряжений – на девяносто процентов. Разумеется, всё это относилось только к каменному материалу. То, что окончательно со временем сгнило, не могло быть восстановлено. Хотя много где и определялись следы материалов как окаменевших органических составов, типа дерева, так и искусственных, типа отдельных композиционных молекул, предположительно относящихся к пластмассам. Но как они относились к строениям и относились ли – было неизвестно.
Ну что сказать… Загнав город в виртуал и бродя по его улицам, Сергей задумчиво рассматривал эдакую смесь земной античности, круто замешанной на хайтеке высотных зданий. В последних часто отсутствовали целые стены, оставив только скелет внутренних конструкций – вероятно, то, что не восстановилось, было стеклом или каким-то сложным химическим составом, не выдержавшим бой со временем.
Улицы были очень широкими – метров в пятьдесят и более, а длиной примерно от километра до пятнадцати. Общая структура города напоминала нечто вроде звезды – ромбовидный центр со зданиями, явно не жилыми, от которого во все стороны шли лучи-улицы разной длины. А вот окончания таких улиц связывались с кончиками других улиц более узкими магистралями, приподнятыми над основными улицами на несколько десятков метров, причем под разными углами. Почти на каждой улице были несколько площадей круглой формы, в центре которых стояли или колонны, или стелы разной формы. А вот памятников или хотя бы чего-то их напоминающего не было. А вообще, ассоциации работали странно. Так и представлялось, что, выйдя вот из этого здания, патриций закидывает на плечо конец туники, свистит, и рядом останавливается летающая платформа с магнитным левитационным двигателем, которая, после того как пассажир загрузился в нее, вон по той каменной восходящей линии несется на второй уровень города и по длинному виадуку привозит патриция к дому с термами, где крепкие рабы с высокотехнологичными ошейниками с изумрудами в качестве источника питания сделают массаж, а через вон тот волновод, где чувствуются остаточные молекулы вещества, сходного по составу с хрусталем, равномерно покроют тело клиента солнечным загаром…
Сергей мотнул головой, отгоняя свои фантазии. Вообще, интересное место ему попалось. И хотя сейчас на планете не было разумной жизни, похоже, когда-то она тут бурно цвела и пахла. Но «что-то пошло не так». Всегда есть это «что-то не так». Не исключено, что и Земля может столкнуться с этаким «что-то» и так же перестанет существовать. Впрочем, чтобы такого не случилось, земляне медленно, но верно расселялись по разным планетам. Интересно, местные жители смогли диверсифицировать варианты своего выживания? Ну, по крайней мере, сейчас на всей планете нет ни одного видимого признака наличия цивилизации. Значит, всё-таки нет. Хотя кто же знает?
СУНИК выделил три типа разрушений. Самое значительное – от землетрясения или ему подобного сотрясения грунта. Основной процент разрушений приходился именно на это. Однако и до землетрясения было несколько локальных очагов разрушения. Один шел полосой от южной границы города до центра и в стороны – на восток и запад, не трогая северное направление. То есть что-то прямо выдавило каменные основания и строения в этих направлениях. Затем шло несколько воронок, радиально разбросавших камни. Причем вероятные взрывы пришлись по местам разрушений той волны, что пришла с юга. Несложный расчет разлета камней известной массы на известное расстояние, минус возможные их передвижки в результате первой волны разрушений и последующего землетрясения, а также характерные разломы в монолитах дали мощность взрывов около пяти килотонн. Не много, прямо скажем. Но зато все взрывы одной мощности, что говорит о какой-то унификации боеприпаса. Не факт, конечно, но с вероятностью около тридцати процентов. Тоже неплохая вероятность по таким остаткам.
В принципе, сценарий «падения» города выходил примерно таким: сначала на город наехал кто-то большой – то ли механизм, потом разделившийся на части, то ли множество мелких объектов в одной лавине. Об их относительной разумности говорит не хаотичный путь движения, а вполне себе упорядоченный. Потом по этим нападающим были нанесены мощные удары, потому как лупить самого себя ядерными зарядами странно. По крайней мере, нападающие вряд ли сами по себе лупили, и не выходит, что они могли идти по ранее нанесенным ударам – какой в этом смысл? Поэтому получается, что жители города били сами по себе, пытаясь уничтожить нападающих, как прихлопывают комаров на своем теле. А потом землетрясение рассудило их всех, перемешав и опустив на дно океана.
Конечно, все эти предположения и модельки весьма условны, но какие исходные данные, такие и выводы! Дайте более точные данные, получите лучший результат.
***
– А мы вот сюда пойдем! – пробормотал Сергей, передвигая ладью по шахматной доске.
Доска была замечательная – сделанная из высушенного солнцем дерева местных пород, правда, наборная, так как деревья тут на севере небольшие. А если попадаются большие экземпляры, то не очень годятся для поделок. По крайней мере, Сергею не понравились. А фигурки шахматные были сделаны из рогов местных олешек, скелетированные останки которых были найдены исследователем в одном небольшом ущелье. Шесть оленей передвигались по краю каменного выступа, который не выдержал их веса и обвалился. Животные просто переломали себе ноги, шеи, ребра. Хищники мясо их съели, кости немного потаскали, но в целом остались они все на месте, что позволило набрать много костного материала.
– Шах! – Джин в одной из своих антропоморфных форм в виде древнего бога Анубиса, любителем которого, видимо, был какой-то из разработчиков РОКОМа, передвинул ладью.
Сергей с Джином сидели на сделанных из камней стульях за каменным же столом, столешницу которого притащил РОКОМ, очень красивым на срезе, под самым обычным матерчатым навесом и расслаблялись. Вернее, Сергей расслаблялся, а Джин… Джин делал то, что положено РОКОМу – бдил, работал как раб и составлял компанию.
– Гляди, гляди, – потихоньку сказал Сергей, кося глазом на картинку с УНИКа, транслирующую происходящее рядом. Прикормленный рысь, тот самый, что как-то пытался пообедать исследователем, сидел в десяти метрах и, подергивая ушами, осматривался, делая вид, что просто так тут оказался, мимо проходил. Случайно, ага. Удостоверившись, что на него не обращают особого внимания, лег на пузо и, уже не стесняясь, стал следить за тем, что делают двуногие существа.
– Может, мяса дать? – Анубис попытался снова загнать соперника в ловушку, из которой тот успел выбраться.
– Чуть позже. Судя по показателям, он не сильно голоден.
– Тогда чего пришел?
Сергей почесал пешкой лоб… И чертыхнулся, когда она уперлась в защитный энергетический слой.
– Любопытно ему. Знаешь же поговорку: «Любопытный, как кошка»? Видимо, и тут кошки имеют это свойство… Фух… Когда уже можно будет снять защиту, надоело! – он откинулся на спинку кресла.
Буквально сразу же на его риторический вопрос ответил СУНИК трака:
– Исследование химико-бактериологических показателей на подконтрольной территории завершено и признано пригодным для контакта. Пять штаммов бактерий признаны умеренно опасными, три вида вирусов – повышенно опасными. Для всех выявленных угроз внесены соответствующие алгоритмы в биоблокадную систему защиты исследователя. Химический состав атмосферы, определённый на основе ежедневного многократного опробирования и химанализа состава проб с дальнейшим построением графиков зависимости изменений содержания означенных элементов во времени с вероятностным долгосрочным прогнозированием их содержания в единице объема атмосферной околопланетной воздушной смеси, признан безвредным. На данный момент исследователю ничего не угрожает.
