– Я от тебя ухожу. Мы с Катей ждём ребёнка.
Меня накрывает ливень. Такой, будто из ведра водой окатили. Я захлёбываюсь, не могу сделать и вдоха. Сознание цепляется за тонкий колосок надежды. Спрашиваю:
– Это шутка такая?
Да. Они решили меня разыграть. И сейчас рассмеются и скажут, что я была слишком подозрительной, поэтому они решили надо мной подшутить.
– Нет, Агата, это не шутка, – твёрдо отвечает Катя и сильнее сжимает в пальцах руку моего мужа.
– Агата, я серьёзно. Мы с тобой разводимся, – подтверждает Лёша.
У меня из глаз начинают литься две дорожки слёз. Непрошеные, я не хотела, чтобы Лёша с Катей их увидели. Я даже не плачу, не скулю, не вою. Тихо сижу, приоткрыв рот, и не могу поверить, что это происходит на самом деле. Я такое только по телевизору видела, а тут жизнь преподносит сюрпризы покруче, чем в турецких сериалах.
Муж со мной разводится. Он уходит к моей старой подруге. Она беременна от него! Он изменял мне, изменял мне с ней. Как давно? Может, весь тот год, с тех пор как она исчезла из моей жизни?
Меня прошибает волной дрожи. Всё тело трясётся от одного взгляда на то, как мой муж, мой любимый муж держит за руку другую женщину в годовщину нашей свадьбы. Моё сердце будто вулкан, извергающий лаву. Все внутренности горят от обжигающей боли, меня душит досада, отчаяние. Это мой мужчина! Мой муж! Какое право эта стерва имеет держать его за руку? Быть с ним.
Я смотрю на Лёшу глазами, полными боли. На лице мужа отражается вина. Видимо, ища поддержки, он сильнее сжимает Катину ладонь.
Мой любимый, красивый муж, который был со мной нежен, который любил меня, теперь уходит к другой. Зачем ему нужна любовница? Разве я была такой уж плохой женой? Наверное, на моём лице читается этот вопрос, потому что Лёша говорит:
– Не строй из себя жертву, Агата! Катя, в отличае от тебя, смогла забеременеть и скоро родит мне наследника. Как видишь, проблема была не во мне.
Так вот в чём дело?.. Иногда мы с Лёшей заводили разговор о детях. Только за пять лет ничего так и не получилось. Я обошла десятки врачей, и все твердят, как один: у меня идеальное здоровье, что позавидовать можно, никаких проблем по этой части. Но Лёша упирался, что у него тоже всё в порядке, и это со мной что-то не так. Потом мы с мужем вообще перестали говорить на эту тему. Каждый строил карьеру, Лёша ни разу не сказал, что для него вопрос детей – это критично. Если бы он правда так сильно хотел ребёнка, то как минимум сходил бы к врачу сам. Но ему не было до этого особого дела. Он сам говорил, что уже и не хочет. Если получится, то получится, а нет, так нет.
Я поднимаюсь из-за стола и в последний момент вспоминаю про подарок. Я так долго выбирала его, представляла реакцию мужа, думала, как он будет рад. Но Лёша меня переплюнул. Такой сюрприз преподнёс, что я эту годовщину на всю жизнь запомню. А помнит ли он вообще, что сегодня у нашей пока ещё семьи особенный день? Так совпало, что их с Катей признание выпало на этот день или Лёша – настолько жестокий человек, что решил рассказать мне о беременной любовнице в нашу годовщину?
Я так хотела подарить ему этот подарок. Так что я достаю коробочку из сумки и швыряю в мужа.
– С годовщиной, дорогой!
На лице Лёши отражается недоумение. А я точно понимаю, что о годовщине он забыл.
Глава 3
Я выхожу на улицу и чувствую, что мне физически становится плохо. Кружится голова, ноги, как ватные. Мою ладонь царапает кирпичная кладка, когда я хватаюсь за стену дома за углом, чтобы отдышаться.
– Агата, ты? – слышу знакомый голос и поднимаю голову.
Передо мной стоит невысокая, стройная брюнетка. Большие, тёмно-карие глаза, как у оленёнка, носик вздёрнутый, губки пухлые, накрашены красной помадой и костюмчик такой же ярко-красный от известного дизайнера.
– Привет, Даш, – киваю подруге, пытаясь не корчить лицо от боли, которая разъедает мою грудную клетку.
Солнце шпарит вовсю, я чувствую, что голову начинает припекать. И воздух горячий-горячий, что если посмотреть вдаль, картинка плывёт, как в пустыне.
– Что случилось? Ты красная, как мой муж, когда с важных переговоров из бани приходит. Тебе от жары плохо? – Берёт меня под локоть и отводит в тень.
– Нет, не от жары, Даш. – Выпрямляюсь и пытаюсь отдышаться и взять себя в руки. – А ты чего здесь? К родителям в гости приехала?
– Да, только вышла от них. Давай в Магнолию зайдём? Тебе посидеть надо в холодочке, в себя прийти, – обеспокоенно предлагает.
– Нет! – вырывается у меня.
Боже! Только не туда. Только подумаю, что Лёша с Катей сейчас сидят там за столиком, за Нашим столиком, взявшись за руки… И сразу дурно становится. Не хочу его больше видеть.
– Не хочешь в Магнолию, пойдём тогда до машины тебя провожу. Где ты припарковалась? – Даша оглядывается, высматривая мою машину.
Мы доходим до парковки, снимаю сигнализацию. Даша, не спрашивая, садится на пассажирское сидение. А я включаю кондиционер и откидываюсь на спинку сидения.
– Агата, расскажешь мне, что с тобой случилось? Ты чего такая… Напряжённая. – Вглядывается в моё лицо. – Ты плакала?
От Даши никакая деталь не укроется. Ещё в университете шутили, что ей нужно было поступать на следователя, а не экономиста.
– Да, Даш.
И всё-таки я рада, что встретила её сейчас. Может, мне нужно выговориться? Поделиться тем, что случилось. Должно же стать легче, хоть капельку? Всё равно скоро вся родня и друзья узнают, что мы с Белицким разводимся.
Я рассказываю Даше о том, что случилось. По ходу разговора меня прорывает, как плотину. Легче становится, может, отчасти из-за того, что я выпустила эмоции наружу. Но боль никуда не ушла. Она только усиливается с каждой минутой, когда меня накрывает осознание происходящего. Это не шутка и не сон. Человек, которого я люблю, которому я доверяла, отвернулся от меня. И не просто отвернулся, он меня растоптал, уничтожил всё светлое, что было во мне к нему.
У нас были общие планы, мечты. История нашей маленькой семьи и надежда на то, что наша любовь будет жить вечно. Он говорил мне красивые слова, любовался мной, любил… Я это точно знала.
Что изменилось? В какой момент он решил, что я ему больше не нужна?
Мне кажется, я внутренне умираю. Как если бы жизнь уходила из засыхающего растения. Это уже не я. Треснувший сосуд, наполненный горечью и разочарованием.
Слёзы никак не останавливаются. Сердце корчится в немыслимых муках, готовое пробить грудную клетку насквозь. Мне так больно, что не хочется ничего. Но больше всего не хочу сейчас оставаться на этой парковке, рискуя ещё раз увидеть Лёшу.
– Так, Агата, выходи из машины, – деловито заявляет Даша.
Поднимаю на неё распухшее от слёз лицо.
– Зачем?
– Отвезу тебя, куда скажешь. Или хочешь просидеть здесь весь день?
– Я ничего не хочу, Даш.
– Тем более, – не унимается подруга.
Мы всё же меняемся местами.
– Ну? Куда? – смотрит на меня своим взглядом оленёнка.
– Домой. Пока Лёша не вернулся. Соберу самое необходимое и уеду.
– Принято.
Даша встраивается в полосу движения и мчит меня к дому с такой скоростью, что пара-тройка штрафов мне точно прилетит. Хотя и это сейчас кажется неважным.
У меня в голове назойливой мухой крутится новая мысль: Катя беременна. Как давно они с Лёшей спят? Они планировали беременность или это получилось случайно? Какой у неё срок? Живота совсем нет, значит, маленький. Они сразу всё решили, как только узнали, получается…
Захожу в квартиру. Даша вызвалась со мной, помочь собрать вещи.
Достаю большую сумку из шкафа и бездумно бросаю в неё необходимую мелочовку и одежду. Остальное смогу докупить или заберу, когда буду морально готова ещё раз увидеть Лёшу.
– Куда поедешь? – спрашивает Даша и останавливает меня за плечо, потому что я начинаю мерить комнату шагами, не зная, что ещё мне может понадобиться.
Пожимаю плечами. Об этом я не думала. Поеду к родителям, наверное. Какие ещё у меня есть варианты? Правда, до работы два с половиной часа, и живут мама с папой в однушке. А тут взрослая дочь заявится к ним со своими пожитками на неопределённый срок.
– У меня подруга уехала за границу. Минимум на три месяца. Я её цветы поливаю. Я дам тебе ключ. Поживёшь у неё.
– Это как-то неудобно, Даш.
– Она не будет против. Сто процентов. Но я всё равно предупрежу её, не переживай. Да и мне не придётся два раза в неделю мотаться, чтобы за её цветами следить. Ну что, едем?
Если мне повезло с помощью, я думаю, не стоит отказываться. Тем более Дашу я хорошо знаю, она дурного не сделает. Надёжная подруга.
– Давай.
Сложив мои вещи в багажнике и на заднем сидении, мы с Дашей едем в сторону центра. Квартира оказывается на последнем этаже элитного дома. Поднимается в лифте с моими вещами наперевес. Наверху просторный коридор с высоким фикусом у окна, разделяет этаж на две квартиры.
– Да. Этого красавца тоже тебе поливать, – говорит Даша и показывает на дверь слева. – Нам сюда.
Подруга передаёт мне ключ, отсоединив его от своей связки. Открываю массивную дверь и попадаю в просторную гостиную с панорамными окнами и лестницей на второй уровень. Проследив за моим взглядом, Даша объясняет:
– Там выход на крышу. Посмотришь потом.
Я киваю и благодарю подругу. В груди всё ещё свербит от боли настолько, что в этом состоянии я не могу оценить всю роскошь того места, в котором оказалась. Хотя не удивительно, что у Дашиной подруги именно такая квартира. После учёбы Даша познакомилась с успешным бизнесменом, когда работала хостес в дорогом ресторане. Работа экономистом ей сразу не понравилась, а вот ресторанный бизнес зацепил. Через год они с Лёвой поженились. После этого у неё и подруги появились, соответствующие статусу жены миллионера.
А ещё, как бы я ни была благодарна Даше за помощь, но сейчас мне хочется побыть одной. Мне нужно выдохнуть и обо всём подумать.
Даша отлично улавливает моё настроение. Подруга быстро показывает мне, где что лежит, и даёт график полива цветов, после чего крепко обнимает меня на прощание и уходит.
В воскресенье я просыпаюсь в чужой квартире, абсолютно разбитая. Но главное, что я одна. Мне хочется выпустить из себя всю боль так, чтобы никто не видел моего состояния.
Весь день я сижу в квартире, думая о своём неудавшемся браке. Только один раз выхожу в магазин, чтобы купить еды.
Как же так вышло у нас с Лёшей? Не такие уж и плохие были у нас отношения. Неужели всё дело в беременности Кати? Или он давно хотел к ней уйти, а тут так совпало?
Я только сейчас понимаю, что все её взгляды и улыбки моему мужу, пока мы дружили все эти годы, были неспроста. И дружить со мной Катя перестала не просто так. Я думаю, это произошло именно в тот момент, когда между ней и Лёшей что-то началось. Возможно, ей было стыдно после этого смотреть мне в глаза. Или же она видела во мне соперницу и ненавидела за это. Какая теперь разница?..
Но стоит мне подумать о Лёше, стоит вспомнить его лицо, и по телу прожигающей насквозь кислотой разливается отчаяние. Мы с мужем больше никогда не будем вместе, никогда он меня не поцелует, не назовёт любимой. Нас больше нет. И даже если бы случилось так, что он вернулся бы и стал просить прощения, я уже ни за что не смогу быть с ним.
Я тоскую по былому, по той любви, что была между нами, но к супругу я больше ничего не чувствую, кроме глубочайшего презрения и обиды. Ни любви, ни теплоты. Если что-то и оставалось ещё в первые часы после их с Катей признания, когда мозг отказывался воспринимать действительность, то сейчас однозначно нет. Ничего больше нет.
Воскресенье тянется мучительно долго. И как бы мне ни хотелось, но в понедельник приходится идти на работу. Сегодня у нашей компании важные переговоры с партнёрами, и я должна присутствовать.
Я не принимаю больших решений, у себя в отделе работаю старшим специалистом, но большим трудом выбила у начальника разрешение сопровождать их с замом на переговорах, как помощник. Если нужно будет что-то записывать, чем-то помочь по мелочи.
Но главное для меня – это возможность поучиться у шефа. Если я хочу построить карьеру, мне это нужно. К слову, и начальник у меня лояльный, он сам понимает, что сотрудников надо натаскивать. Чем больше мы знаем и можем, тем ему легче. Вот только я понятия не имела, что мне придётся в такой важный для моей карьеры день идти на работу в таком состоянии.
С другой стороны, что ещё, если не работа, поможет мне отвлечься от того кошмара, который со мной случился?
Утром я старательно привожу себя в надлежащий вид. Тщательно маскирую косметикой синяки под глазами, подкрашиваю губы и ресницы. Сверху белой рубашки надеваю ярко-жёлтый пиджак. Если моё лицо не сможет излучать хорошее настроение, то пусть хоть одежда это делает.
Спустя два часа мы заходим в высокое офисное здание с дорогущим ремонтом. Я, начальник отдела, Игорь Иванович и его зам, Татьяна Сергеевна. На первом этаже туда и сюда проходят мужчины и женщины в дорогих костюмах. Всё сияет чистотой. Здесь даже в воздухе ощущаются деньги.
Мы заходим в лифт, и когда его двери почти закрываются, Игорь Иванович замечает идущего к нам мужчину и задерживает двери.
Нам приходится слегка потесниться. Я встаю в самый конец лифта у зеркала, а мужчина проходит и останавливается рядом со мной.
– Доброе утро, Артур Вениаминович! – мой начальник смотрит на мужчину и расплывается в улыбке.
А я, услышав это имя, непроизвольно вскидываю голову, чтобы посмотреть на человека, который стоит рядом со мной.
Это высокий, крепкого телосложения молодой мужчина. Чёрные, короткие волосы аккуратно зачёсаны набок. Светло-карие глаза, яркие, внимательные, чуть сужены под хмурыми бровями. Тёмно-серый костюм идеально сидит, явно сшитый на заказ. Я знаю, кто этот человек. Никогда не видела его, но имя узнала.
Это Воронцов Артур Вениаминович, владелец компании, в которую мы сейчас приехали на переговоры. И этот человек смотрит прямо на меня, потому что я беспардонно разглядываю его.
Рядом с этим властным, большим мужчиной у меня мелькает только одна, абсолютно нелепейшая мысль. Он безумно вкусно пахнет. Гранатом и ирисом, как мой любимый кофе. Мне тут же становится неловко. Мы с замом тоже приветствуем Воронцова, после чего я сразу отворачиваюсь. Но даже так мне кажется, что меня всё ещё прожигает его внимательный, изучающий взгляд.
Лифт издаёт короткий звон на последнем этаже. Мы с Игорем Ивановичем и Татьяной Сергеевной выходим последними.
– Первый раз вижу Воронцова вживую, – восхищается шеф.
– Вы так говорите, Игорь Иванович, как будто это не бизнесмен, а звезда какая-нибудь с экрана телевизора сошла. – Улыбнувшись, замечает Татьяна Сергеевна.
– Нет, конечно. Это вам не чемпион шоу Голос из вашего телевизора, Татьяна Сергеевна, но, сами знаете, в бизнесе человек большой. Вот бы иметь хоть одного такого влиятельного друга, как Воронцов, и жизнь стала бы куда проще. Или ещё лучше: родственника. У меня как раз дочь подрастает. – Игорь Иванович запрокидывает голову назад и начинает хохотать.
– Не хотела бы я такого друга. Слышала, он тот ещё деспот. Слава богу, нам не с ним переговоры вести.
– Деспот? А почему? – встреваю в разговор, пока мы идём через весь этаж к переговорной.
– Говорят, подчинённых он не жалует, увольняет за малейший проступок. С конкурентами тоже разделывается, так что от их бизнеса ничего не остаётся. По-твоему, из-за чего фирма Воронцова лучшая на рынке? Потому что ему повезло? – Татьяна Сергеевна отрицательно качает головой. – Нет. Просто он не остановится ни перед чем.
– А с виду так и не скажешь, – говорю я. – Суровый, но не жестокий.
– Понравился, Белицкая? – хитро улыбается Татьяна Сергеевна. – Это хорошо, значит, мозг у тебя работает как надо. Слышала, Воронцов – тот ещё трудоголик, в тридцать лет ни жены, ни детей. Только ты же замужем, насколько я помню.
Сердце снова заходится гулом от мыслей о предательстве мужа. Я опускаю взгляд на свои туфли. Сегодня надела каблуки. Как только их увидела, поняла что хочу. Теперь могу носить их и не думать, что смущаю Лёшу.
– Потом посплетничаете, – останавливает нас Игорь Иванович. – Ну, с богом! – говорит он и толкает дверь в переговорную.
