– Еще увидимся, – пообещал он.
Женька облегченно вздохнул, когда Росана скрылась из вида.
– Ты что, не мог договориться по-нормальному? – повернул он голову в сторону лежащего рядом с ним на холодном полу Вары.
– Так народ выпил, видишь, понесло как… Языки распустили.
– Е-мое, ну что у тебя за охрана! Горе луковое. Теперь торчать здесь до утра будем, пока они не найдут то, что ищут, – горестно вздохнул Женька.
– Откупимся.
– Это смотря сколько и чего они найдут у твоих друзей в карманах.
– Кстати, о карманах… Пистолет еще у тебя? – еле слышно спросил Вара. Лицо его вспотело, покраснело и вообще выглядело более чем обеспокоенно.
– Росана Витальевна твоя успела забрать.
– Вот девка! Огонь! – облегченно выдохнул он.
– Откуда знала, что облава?
– Это ты у нее спроси, – фыркнул Вара. – Вишня, она сама по себе. Смышленая, поэтому до сих пор ни под кем не ходит и за крышу никому не платит. Детдомовская она. А у них закалка знаешь какая?!
– Стальная.
– Верно. Она и в глаз может дать, если что не так, сам видел как-то раз в одном из ресторанов: во время выступления полез к ней какой-то пьяный клиент. Была на ней юбка ниже колен, такая черная с желтыми бабочками, ей-богу, как сейчас помню! В общем, подбежал он сзади, юбку ей задрал, а она развернулась и как с размаху дала ему кулаком в глаз, а потом с ноги прямо по яйцам, – вдруг захохотал Вара. – Тот заскулил, словно щенок, и, согнувшись, побежал прочь.
– Ну и что такого смешного я пропустил? – подошел к ним Теплицкий. Наклонился над Женькой и похлопывающими движениями рук обыскал его пиджак и брюки.
– Документов при вас, естественно, нет? – малодушно спросил он, обращаясь к Шарифу.
– Я с собой в кабак паспорт не ношу. Ты и так знаешь, кто я. Не томи, лейтенант, пол тут ледяной. Сколько?
– Вставай, Шариф Магометович, – протянул следователь ему руку и помог подняться с пола. – Ты уж извини, что прямо в твой день рождения завалились. Но приказ свыше пришел. Обходим все культурные заведения. Ствол ищем один. Застрелили из него кое-кого… Пробежал слушок, что спихнули его одному из местных воров в законе. Ничего не слышал? – прищурил он глаза.
– Не слышал, ничего не слышал, – покачал Вара головой. – Да разве вру? Зачем мне ствол, на котором мокруха? На вон, проверь сам, – протянул он ему свой пиджак.
Теплицкий качнул головой и вместо предложенного пиджака взял со стола закрытую бутылку дорого импортного коньяка, подаренного Шарифу Женькой.
– Конфисковываю. Не могу вернуться в отделение к начальству с пустыми руками, – пояснил он.
Вара лишь развел руками – что сказать обнаглевшему менту? Ведь мог попросить денег. Женька, все еще лежа на полу, прикусил губу от разочарования. А Теплицкий с довольным лицом и спокойной совестью отозвал своих людей и отправился на выход.
Прошло несколько дней
– Вара, – звонил Женька из телефона-автомата. – Ты слышишь меня, Вара?
– Да слышу, Немец, слышу, – прохрипел тот в ответ.
– С Калиной мириться собираешься?
– Он что, согласился?
– Я с ним поговорил, сказал, что ты хочешь встретиться. Ждет от тебя место встречи и время.
– Тогда завтра, в восемь вечера. У бильярдного клуба «Маяк». И сам тоже приезжай. Шары покатаем, пивка попьем. У меня тут знакомые краба привезли – несколько килограмм. Так с собой возьму.
– Зачем так далеко за городом? Туда пока доберешься… В центре полно бильярдных! И даже в Северном есть одна или две.
– Хозяин «Маяка» мне должен. Устроит нам спецобслуживание.
– Все у вас продумано, Шариф Магометович.
– Еще в тюрьме сюрпризы разлюбил. Все, завтра увидимся. И ты подтягивайся! – продолжал настаивать он.
– Да нужен я вам там. Вы поссорились с Калиной, вот и миритесь сами.
– Нужен, нужен. Ты ведь нас обратно, так сказать, в дружеское русло и переведешь.
На следующий день Женька проснулся очень рано и, посмотрев на спящую рядом жену, бережно накрыл ее одеялом.
Натянув на себя теплое спортивное трико, свитер и носки, он на цыпочках покинул спальню. Прихватив в коридоре кроссовки и дутую куртку, он тихо вышел из квартиры.
Одевшись на лестничной площадке, Штерн побежал по ступенькам вниз.
На улице было темно и немного ветрено. Снег блестел в свете фонарей. В окнах домов начал загораться первый свет. Люди нехотя просыпались и собирались на работу.
Запах свежего мороза, ударившего в нос, заставил его поежиться. Постепенно он перешел на быстрый бег, чтобы избавиться от беспорядочных мыслей: «Полина какая-то странная в последнее время. Калина сегодня должен встретиться с Варой. Если мне придется туда идти, то кому поручить закрыть зал? В видеосалон надо заскочить и все проверить. Вчера ничего не успел…» Пробежав пять километров, он вернулся к своему подъезду и остановился, чтобы отдышаться.
«Зачем Вара так далеко встречу назначил? И не в лом ему по этим сугробам тащиться…» – снова подумал он, поднимаясь по ступенькам на свой этаж.
Тренировки весь день шли своим чередом. Одна группа спортсменов сменялась другой. Женька планировал уехать сегодня с «Барса» немного раньше – чтобы успеть на встречу и попросил одного из молодых тренеров подменить его. Если он выедет из Северного в шесть тридцать вечера, то приедет в «Маяк» как раз вовремя.
Время близилось к шести, когда в зал вошла она… Вишня, в своей роскошной длинной шубе, с небольшой сумкой, перекинутой через плечо.
Она заправила за ухо упавшие на лицо черные, как смоль, пряди и грациозно стряхнула с шубы тающие снежинки.
Женька, заметив ее у входа, пропустил удар под колено от своего ученика, с которым он отрабатывал новую связку, и упал на мат.
Вишня немного приоткрыла рот от испуга, но тон, быстро вскочив, указал ей на тренерскую, где ей пришлось его подождать еще минут пять до окончания тренировки.
– Росана, – зашел Женька в тренерскую. – Какими судьбами? Как ты меня нашла?
Она молча посмотрела на него, открыла свою сумочку и, вытащив из нее пистолет, положила его на стол. Затем она достала из кармана шубы платок и тщательно протерла его, стараясь стереть все возможные отпечатки своих пальцев.
– А я-то думал, ты влюбилась, поэтому пришла, – разочарованно вздохнул Штерн и накрыл пистолет бумажной папкой с документами. Привычка учеников входить без стука в тренерскую была неискоренима.
– Только если солнце встанет на западе и сядет на востоке, – фыркнула она.
– Теперь я твой должник, – улыбнулся он ей, облокотившись на стол.
– Долг платежом красен. – Она сняла шубу, оставшись в черном кожаном сарафане до колен, надетом поверх белого тонкого свитера.
– А-а, понял, – развернулся он к ней спиной, ввел комбинацию цифр и открыл большой железный сейф, стоящий в углу у стены.
– Держи, – протянул он ей толстую пачку денег.
Росана деньги не взяла и достала из своей сумочки упаковку финских «Кэмел»:
– Не нужны мне твои деньги.
– Ой да ладно заливать! Кому сейчас деньги не нужны? Тебе, чтобы это заработать… – постучал он пачкой по столу, – надо в кабаках год минимум петь без выходных.
– Я сказала: мне твои бабки не нужны, – серьезно посмотрела она на него.
– Так, и что ты хочешь? Туфли, может, новые или платье? Колготки импортные? У меня фарцовщик есть один знакомый, могу что-нибудь эксклюзивное достать. Девки в «Фортуне» обзавидуются.
– Шмотье я куплю себе сама. А до зависти со стороны проституток, работающих в «Фортуне», мне дела никакого нет.
– Сдаюсь. Что тогда? – сложил руки на груди Женька, все же оставив пачку денег перед ней на столе.
– Если у меня с кем-нибудь проблемы будут, поможешь решить?
– Будут или есть уже?
– Есть, – нервно прокручивала она тонкими пальцами пачку сигарет, не решаясь закурить в спортклубе.
– С кем?
– С владельцем казино и ресторана «Фортуна», Пьянзиным, – голос ее немного дрогнул.
Женька на минуту замолчал. Пьянзина близко он не знал. Вара имел с ним неприязненные отношения, но до открытой войны не доходило. Пьянзин Вару боялся, так как тот был очень жестким, а пролитые реки крови ему были ни к чему.
Женьку с вором связывал бизнес, и он знал, что против него и Пьянзин идти не станет.
– Ладно, не вопрос. В любое время, – согласился он.
– Сегодня, в семь пятнадцать, на набережной у памятника поэтам, – выпалила она и крепко сжала пачку сигарет.
– В смысле? – опешил Женя и уставился на нее с искренним удивлением.
– Стрелка у меня сегодня. Ты же сказал – в любое время. Вот сегодня как раз и надо.
– Сегодня, так сегодня, – не смог отказать он. Все-таки уже дал слово. – В чем причина конфликта?
– Не платит. Считает, что я должна в «Фортуне» петь шансон бесплатно, за еду и вино. А я не ем котлеты и вино терпеть не могу. Итого они мне торчат… две тысячи долларов. Я попросила по-человечески рассчитаться, на что мне сказали: могут выдать ящиком вина и пельменями, если котлеты не нравятся. Пьянзин сказал: если буду так дальше с гонором просить деньги, то буду еще и должна. Пригрозил поговорить с владельцами других кабаков, «Хуторок» и «Русский», чтобы они мне там работу не давали. И сволочь, ведь действительно поговорил. Эта неделя вся прогорела. Без работы была. Я к ним кинулась, а они: прости, Вишня, но с Пьянзиным связываться не хотим, у нас чистый бизнес, нам не нужны разбитые окна и поколоченные стулья. Если так дальше пойдет, то за квартиру в конце месяца платить будет нечем. – Она замолчала и достала из пачки сигарету. – Можно? – расстроенно попросила она.
– Не вредно для голоса? – поинтересовался Немец, заглядывая в ее синие глаза.
– Вредно «Космос» за семьдесят копеек потягивать. А импортные – это люкс.
– Табак есть табак. Засрешь себе все легкие. Как бегать будешь?
– Немец, если я останусь без работы, то бегать мне будет некуда…
– Да решу я твой вопрос. Иди пока покури на улице. Все-таки здесь профессиональные бойцы тренируются. Мне нужно пару минут, чтобы переодеться.
Она взяла шубу в руки и было двинулась к дверям, но он остановил ее, схватив за руку:
– С ума сошла! Мороз на улице! – и помог ей надеть меха.
Выйдя в зал, Штерн подозвал к себе своих самых лучших спортсменов и близких друзей: Федю Колчина, Юру Клиша и Игоря Черникова. Все трое отличались дисциплиной, решительностью и невероятными физическими способностями. Колчин работал хирургом в третьей краевой больнице, Черников в травмпункте, а Клиш был юристом в области гражданского права.
– Ребят, тут такое дело. Надо на «стрелку» съездить.
– Жека, да не вопрос, – согласился Колчин. – Когда?
– Сейчас. Пятнадцать минут на то, чтобы переодеться, вам хватит?
– Хватит, хватит, – качнул головой Клиш. – На твоей тачке все поедем или каждый на своей?
– Лучше на разных.
– А что случилось? – поинтересовался Черника.
– Девушке знакомой деньги не отдают.
– А мы обязательно должны вступиться? – все еще раздумывал Черника.
– Долг у меня перед ней, – развел Женька руками. – Менты бы меня упаковали, если бы не она, и непонятно, когда бы вы меня увидели.
– Пошли переодеваться, – позвал их за собой Колчин.
Росана стояла на улице и смотрела, как падают снежинки с неба. Она вспомнила себя совсем маленькой девочкой, когда она выбегала на улицу и мечтательно подставляла свое лицо под идущий снег. В детдоме она была всегда сама по себе и не примыкала ни к какой группе. Как-то на улице шел сильный снег, и несколько подростков из старшей группы решили засунуть ее в сугроб. Маленькая Росана отбивалась до последнего, но справиться ей с ними было тяжело. Утопив ее лицом в сугроб, они посмеялись над ней и разбежались. Росана, выбравшись из сугроба, не заплакала, молча отряхнулась и пошла в здание… Тихо подкравшись на цыпочках к дремлющему завхозу, она взяла в руки железное ведро и вышла обратно на улицу.
К моменту, когда она вошла в столовую, на часах было время обеда. Найдя за общим столом главного зачинщика ее утреннего полета в сугроб, она подошла и надела ведро со снегом ему на голову. Все вокруг разразились хохотом.
– Еще кто-нибудь хочет? – на полном серьезе спросила она и постучала по ведру сверху. – То-то же. Держитесь от меня подальше, – пригрозила она. После этого случая ее оставили в покое и даже зауважали. Многие дети захотели дружить с ней. Но она предпочитала быть одна…
