****
– Господин Кастеллано изволит отдыхать! – отважно заявил швейцар, со страхом глядя на золоченые пуговицы кителя Прудникова. – Вчера премьера была. До утра гуляли-с.
Вблизи швейцар выглядел не так величественно. Под его мутными глазами набрякли мешки, а из рукавов роскошного мундира выглядывали несвежие обшлага сорочки.
– Мы ненадолго, – успокоил его Зотов.
– Прошу-с!
Почтительно наклонив седую голову, швейцар с привычным усилием распахнул тяжелую дверь.
– Благодарю, – сухо бросил Зотов, проходя в прохладную полутьму театрального фойе.
Следователь и Миша шли за ним.
– А вы куда?
Швейцар с подозрением посмотрел на меня и даже попытался закрыть дверь перед моим носом. Но дверь оказалась слишком тяжелой.
– Я с ними, – широко улыбнулся я.
Только взглянув на швейцара, я понял, что он из тех, кто любит поболтать. Это было мне на руку. Наверняка он что-то видел или слышал.
– Вы ведь со вчерашнего вечера здесь? – спросил я. – Ничего необычного не произошло во время премьеры?
Секунду швейцар недоверчиво смотрел на меня. Размышлял, стоит ли отвечать незнакомому молодому человеку в летнем костюме.
Но швейцару было скучно, а моя уверенная улыбка решила дело.
– Артист у нас пропал, – поделился новостями швейцар. – Спиридон Ковшин. Господин Кастеллано рвал и метал!
– Спиридон Ковшин? – задумался я.
Театральные премьеры и раньше не очень привлекали меня. А перебравшись в старый особняк на Каменном острове, я совсем забросил светскую жизнь. Но фамилии известных артистов часто мелькали на страницах газет, а газеты я читал регулярно.
– Не помню такого. Кто-то из статистов?
– Да вы что, господин хороший!
Швейцар многозначительно поднял лохматые седые брови и округлил мутные глаза.
– Восходящая звезда! В новом спектакле у него главная роль. Вчера премьера была, а он пропал! Первый звонок, второй, третий – а Ковшина нет! Публика уже в зале, господин Кастеллано кричит, премьера срывается!
Швейцар так убедительно изобразил гнев и отчаяние неизвестного господина Кастеллано, что я усмехнулся:
– Вам бы на сцене играть.
– А я и играю, – довольно кивнул швейцар. – Господин Кастеллано мне важную роль поручил. Слов нет, зато все время на виду у публики.
– И кого же играете?
– Швейцара.
– Ясно, – рассмеялся я. – Но я ничего не слышал о сорванной премьере. Как же господин Кастеллано выкрутился?
– Дублер спас положение. Господин Удашев. Хороший артист, из старых. Не чета нынешним. Ох, как он короля Лира играл! Сам император аплодировал.
Швейцар закатил глаза и с чувством произнес:
– Дуй ветер! Дуй, пока не лопнут щеки! Лей дождь, как из ведра и затопи верхушки флюгеров и колоколен!
– Браво! – улыбнулся я. – У вас талант.
– Вот! – благодарно кивнул швейцар. – И господин Кастеллано так сказал.
– А как вы думаете, что случилось со Спиридоном Ковшиным? Почему он не пришел на премьеру?
– А кто вам сказал, что он не пришел? – удивился швейцар. – Пришел, еще полудня не было. Спиря всегда рано приходит. Репетирует у себя в гримерке, готовится. Важная роль, надо понимать!
– Так куда же он делся?
– А то вы не знаете?!
Швейцар хитро улыбнулся.
– На улице за театром есть трактир. Работает с утра и до утра. Не закрывается, значит. Наши артисты всегда туда бегают, горло промочить. Выскочат через заднюю дверь, и бегом, пока господин Кастеллано не увидел. Вот и Спиридон туда побежал. Переволновался, видно, перед премьерой. Ну, и решил принять для храбрости. А оно, знаете, как? Где одна рюмка, там и вторая. А потом и графин. А как понял, что лыка не вяжет, так и решил не возвращаться, чтобы господин Кастеллано его не прибил. Теперь дома отлеживается, прячется.
Швейцар говорил уверенно, со знанием дела.
– Вы видели, как Ковшин выходил из театра? – уточнил я.
– А зачем мне видеть? – изумился швейцар. – Я и так знаю. В трактир он пошел. А куда еще?
– И то верно, – улыбнулся я. – Последний вопрос – как мне найти господина Кастеллано?
– У него квартира прямо в театре, – охотно объяснил швейцар. – Как войдете в фойе, поверните налево. Пройдете коридором, там широкая дверь. За ней еще коридор, а потом лестница. Подниметесь на два этажа, там опять коридор…
– А мог бы кто-нибудь меня проводить? – терпеливо спросил я.
– Правильно, – уважительно кивнул швейцар, впечатленный моей находчивостью. – Сейчас я вызову билетера, он покажет.
Швейцар закатил глаза и наморщил лоб, посылая зов билетеру. На его лице появилась страдальческая гримаса – даже такая простая магия давалась ему с огромным трудом.
– Фух! – облегченно выдохнул он. – Билетер ждет вас в фойе, господин хороший.
– Спасибо за разговор, – улыбнулся я. – Вы очень помогли следствию.
С этими словами я протянул швейцару серебряный рубль.
– Благодарю, ваша милость! – умилился швейцар, бережно принимая монету. – Прошу!
Проворно спрятав рубль в карман роскошного мундира, он потянул на себя тяжелую створку двери.
Билетер в белых перчатках проводил меня к дверям квартиры господина Кастеллано. Шли мы долго. Так что, разглядывая роскошную потрескавшуюся лепнину и громадные театральные механизмы, я не терял времени и успел разговорить билетера. И узнал, что господин Кастеллано руководит Старым Театром уже десять лет. Сам набирает и выгоняет артистов, сам придумывает декорации и ставит спектакли.
– Значит, господин Кастеллано – режиссер? – уточнил я. – А директор у театра есть?
– Целый совет директоров, – понизив голос, ответил билетер. – Но они в театральные дела не вмешиваются. Только на премьеры приезжают.
За стеной слева что-то загудело. Потрескавшийся паркет под моими ногами задрожал, с потолка посыпалась меловая пыль.
– Что это? – удивился я.
– Декорации опускают, – невозмутимо ответил билетер.
Я из любопытства взглянул в пыльное полукруглое окно, которое выходило на площадь перед театром. И увидел, как далеко внизу поворачивает за угол швейцар в роскошном красном мундире. Судя по направлению, он стремился в тот самый трактир на улице Лунных Фонарей.
Простое и очевидное решение – обменять честно заработанный рубль на пару рюмочек удовольствия.
– Пришли, – сказал билетер, останавливаясь перед потемневшей деревянной дверью.
Тонкую резьбу на двери давно следовало заново покрыть лаком. Наверное, дверь сохранилась еще со времен князей Гостомысловых. Как и растрескавшаяся лепнина.
– Это квартира господина Кастеллано. Если на обратном пути заблудитесь, пришлите мне зов.
– Благодарю, – улыбнулся я и расстался еще с одной монетой.
Прислушался и удивленно хмыкнул. За дверью было тихо. А куда делись мои спутники? Я был уверен, что они вовсю допрашивают режиссера, пока я болтаю со швейцаром.
Звонка возле двери я не обнаружил. Поэтому постучал костяшками пальцев по звонкому дереву и громко позвал:
– Господин Кастеллано, вы у себя?
– Провалитесь в ад! – раздраженно ответил из-за двери сочный баритон. – До трех меня нет!
Что-то тяжелое ударило в дверь с той стороны и, судя по звону, разлетелось вдребезги. Испуганно взвизгнула женщина.
Ничего себе!
– Это полиция! – повысив голос, строго сказал я. – Откройте!
На секунду за дверью повисла мертвая тишина.
– Открой, Марио! – внезапно закричала женщина. – Ты ни в чем не виноват! Они не посмеют тебя обвинять! Я впущу их, или они выломают дверь!
Я услышал быстрый топот босых ног. Затем женщина вскрикнула:
– Там стекло на полу! Марио, брось мне тапки и халатик!
– Донна ступида! – грубо оборвал ее баритон. – Накройся одеялом! Я сам разберусь.
Щелкнул замок. Я увидел смуглого небритого мужчину в небрежно запахнутом ярком халате. Его курчавые волосы уже начали седеть.
– Я ничего не брал! – сверкнув темными глазами, заявил мужчина. – Кроме того, я все отдам! Вы знаете, сколько стоит ремонт здания? А костюмы? А осетрина в буфете?
– Господин Кастеллано? – вежливо спросил я. – Вы позволите войти?
– Врывайтесь! – театрально воскликнул Кастеллано и широким жестом распахнул дверь.
Одновременно распахнулся и его халат, но я, к счастью, успел зажмуриться.
– Входите и обыщите здесь все! – запахивая халат, взревел Кастеллано. – У меня ничего нет! Так жить нельзя!
С этими словами он повернулся и стремительно пошел к окну, шлепая по паркету розовыми меховыми тапками без задников. Дернул створку, и окно открылось с жалобным скрежетом.
– Моя смерть будет на вашей совести! – грозно заявил Кастеллано и полез на подоконник.
Тапок свалился с его ноги.
– Марио, нет! – вскрикнула женщина.
Она стояла в дверях спальни, завернувшись в одеяло. Хорошенькая блондинка с распахнутыми в испуге глазами. За ее спиной я увидел измятую постель с тяжелым балдахином.
– Прощай, донна миа! – воскликнул Кастеллано и выжидающе посмотрел на меня.
Я дружелюбно улыбнулся, чтобы успокоить его. Черт знает, еще и в самом деле выпрыгнет.
Потом осторожно перешагнул через зеленые осколки бутылочного стекла и вошел в квартиру.
– Меня не интересуют деньги. Я пришел по поводу вашего артиста Спиридона Ковшина. Говорят, он пропал?
Глава 4
– Мерзавец сорвал мне премьеру! – топнув пяткой по подоконнику, заявил Кастеллано. – Почти сорвал. Пришлось выпускать дублера. Я убью его, если увижу! Арестуйте меня, или я за себя не ручаюсь!
Он взмахнул руками и чуть не вывалился в окно, но вовремя ухватился за створку.
– Слезьте с окна, – посоветовал я. – Иначе вы разобьетесь или простудитесь. Возможно, и то, и другое. Не стоит так рисковать.
– Вы правы, – энергично кивнул Кастеллано и тяжело спрыгнул с подоконника. – Подождите минуту, я оденусь.
