Еще один перерыв на аплодисменты, а в моей голове всплыли картины настоящей паники на селе. От хорошей жизни крестьянин бросать поколениями обрабатываемый надел не станет, но выбора, к огромному моему сожалению, нет – времена урбанизации неуклонно наступают, и единственное, что я могу сделать, это минимизировать пролитую переменами кровь и дать деревенским ребятам возможность вырасти в востребованных специалистов. Не бывает хорошо сразу и всем – такой вот у нас поганый мир.
– Теперь вернемся к вопросу индустриализации, – продолжил я. – Нарастить промышленность можно двумя способами. Первый – опираясь на внешние рынки, сиречь колонии. Наш способ существования их наличия не подразумевает. В отличие от наших западных соседей, не мы загоняем покоренные народы в рабство, выжимая из них кровавый пот и выкачивая остатки ресурсов. Вместо этого мы интегрируем их в Империю, признавая равными себе и бок о бок идем в светлое будущее. Посему единственным пригодным для нас способом развития промышленности является опора на внутренние ресурсы. Наши предки позаботились об этом – Империя имеет гордость располагаться на одной пятой части суши. Недра наши беспрецедентно богаты, а посему нашей первейшей задачей является их освоение. За последний год было открыто множество золотоносных месторождений и начата их разработка. В глубинах Якутии, куда удалось добраться в кратчайшие сроки при помощи воздушных шаров, были найдены богатейшие кимберлитовые трубки. На севере нашей Империи содержатся неиссякаемые в обозримом будущем залежи редкоземельных металлов. Но все это меркнет по сравнению с запасами нефти – именно эта субстанция станет золотом XX века. Опора на природные ресурсы позволит нам в ближайшем будущем резко увеличить уровень жизни населения и – как следствие – ёмкость внутреннего рынка. Геологи проделали огромную работу, но плоды их изысканий и документы находятся в совершеннейшем хаосе, нуждаясь в упорядочивании и сведению в единый реестр – Империя должна знать, чем именно богаты ее недра. Посему именем Его Императорского Величества, я поручаю Академии Наук организовать Комиссию по изучению естественных производительных сил. Под таковыми силами следует понимать силы, связанные с произведениями живой природы – плодородие почвы, лесные богатства, животный мир, продукты растительности, рыбные хозяйства и прочее; також под ними следует понимать источники энергии – силы водопадов, рек, ветра, природных газов, морских приливов и отливов и другие проявления динамических процессов на поверхности земли; последняя категория – природные ресурсы, сосредоточенные в подземных недрах, руды металлов и металлоидов, горючие газы, минеральные источники, нефть, каменные угли, подземные воды и так далее.
Про «КЕПС» и его значимость нам рассказывали в универе. Увы, изначальные его авторы во главе с Вернадским еще молоды и не обладают должным научным авторитетом, поэтому приходится самому. Но я их, конечно, не забуду, и постепенно все они будут поставлены на службу Империи – таких голов упускать нельзя.
– Его Императорское Величество надеется получить к ознакомлению генеральный план работы Комиссии не далее, чем к концу ноября, – поставил я сроки. – Також Дмитрию Ивановичу Менделееву были переданы мною определенные наработки по этому вопросу. Прошу вас с ними ознакомиться. Годное надлежит включить в генеральный план, негодное отринуть.
Второго там будет немного – я же отличник и вообще молодец.
– Подробнее остановлюсь на второй категории естественных производительных сил, – продолжил я. – Электричество – важнейшее изобретение человечества, по своей значимости сравнимое лишь с освоением нашими далекими предками способов добычи огня. Индустриализация невозможна без создания единой электрической сети с мощными источниками электрической энергии. Источниками, обладающими избыточными на первых порах мощностями, дабы мы имели возможность запитывать от них новые предприятия и жилые дома по мере их появления. Словом – электрификацию страны нужно проводить с запасом. Именем Его Императорского Величества я поручаю Академии Наук создать Государственную комиссию по разработке плана электрификации Российской Империи. Таковой Комиссии, именем Его Императорского Величества, я поручаю разработку перспективного плана электрификации страны. Создать Комиссию надлежит не далее, чем к началу сентября сего года. Представить первые наработки по плану электрификации надлежит не далее, чем к концу ноября. Предварительные наработки и измышления об электрификации також будут переданы Дмитрием Ивановичем Менделеевым.
Отсюда вырезать придется побольше – не моя сфера, так, рассказал, что мог. Подводя итог блоку «глобальные планы на далекую перспективу», я дал возможность членам Академии задать вопросы.
В первую очередь, конечно, поговорили за деньги.
– Финансирование работы Комиссий будет предоставлено из личных средств Августейшей семьи.
Мной.
– Имеющиеся в Империи источники электрической энергии, принадлежащие частным лицам, будут должным образом выкуплены в государственную собственность. Средства на это по мере претворения в жизнь плана по электрификации страны будут заложены в бюджет Империи.
Скоро в него потекут доходы от золотодобычи, многочисленные патентные отчисления и прочее – то есть на долгой дистанции вообще не проблема.
– Да, до кимберлитовых трубок геологи добирались воздушными шарами, потому что по рекам и пешком слишком долго. Этот способ ведения геологоразведок будем использовать и дальше – работы по совершенствованию воздухоплавательных средств ведутся.
– О сельском хозяйстве мы более предметно поговорим с профильным отделением Академии позже, когда изыскания по получению удобрений будут завершены.
Вопросы иссякли, и я перешел к менее сложному, рассчитанному на более скорое воплощение, делу.
– Теперь я хочу обратиться к Отделению русского языка и словесности. Вышеупомянутая мною реформа образования потребует от Империи радикального увеличения тиражей учебных материалов, научно-популярных и профильных изданий и художественной литературы, способствующей воспитанию наших подданных. Это потребует наращивания типографических мощностей и скорости выпуска печатной продукции. На просвещение и утоление тяги подданных к печатному слову Империя средств жалеть не станет, ибо народ наш от безграмотности устал, и в XX век желает войти грамотным. Узким местом здесь выступает наличие в нашем языке устаревших правил грамматики и откровенно бессмысленных символов.
Увидев на лицах членов Отделения зреющий протест, я добавил голосу громкости:
– Прелесть и богатство великого русского языка – не в символах, а в самом языке. Язык, господа – существо пусть и бесплотное, но вполне живое и динамично меняющееся. Именем Его Императорского Величества поручаю Отделению русского языка и словесности подготовить проект реформирования отечественной письменности. Основой ее станет новый алфавит. Продемонстрирую.
Я повернулся спиной к собравшимся, подошел к доске, взял мел и принялся выводить буквы, снабжая их транскрипцией и устным пояснением:
– А. Бэ. Вэ…
Закончив, я вернулся к кафедре:
– Как вы можете заметить, данный алфавит позволяет составлять любые слова, избавившись от засоряющих наш язык, лишенных полезной нагрузки символов. Говоря иначе – наш великий русский язык никоим образом не теряет в способности передавать себя на письме. Его Императорское Величество надеются получить первый сборник правил русского языка с учетом нового алфавита и необходимости упорядочивания грамматики не позднее начала ноября. К ноябрю следующего года они надеются получить к ознакомлению исчерпывающий план по переходу к новой форме письменной компоненты русского языка. Таковой переход должен завершиться к одна тысяча девятисотому году. Предварительные наработки и измышления будут переданы Отделению Дмитрием Ивановичем Менделеевым.
– Ваше Императорское Высочество, это недопустимо! – не выдержал древний как сами «яти» дедушка, лицо которого кривилось от невыразимого отвращения при взгляде на обновленный алфавит. – Нельзя низводить язык до примитивного инструмента! Это… Это… Кастрация! – подобрал устроившее его сравнение.
– Дискуссии здесь неуместны, дедушка, – улыбнулся я ему и обрубил дальнейшие возражения разом. – Все несогласные с указом Его Императорского Величества могут подать в отставку. Академия Наук – государственный орган, и, ежели отдельные ее члены не желают работать на благо Империи, платить им жалование Империя не станет. Далее! – рявкнул, купировав шепотки. – Следующим критически важным моментом является полный переход на метрическую систему мер и весов. Именем Его Императорского Величества поручаю Академии Наук подготовить проект такового перехода. Проект должен быть представлен к ознакомлению не позднее окончания ноября сего года. В проекте следует исходить из того, что переход должен быть завершен к 1895 году. Помимо этого, на Высочайшем уровне готовится присоединение нашей Империи к Парижской конвенции по охране промышленной собственности. В связи с этим не могу не обратить ваше внимание на ряд вызывавших Высочайшее недовольство Его Императорского Величества случаев. Итак…
Три десятка «кейсов» с «потерянными», «застрявшими в столе», угробленными посредством интриг и взяток «привилегиями» оказалось более чем достаточно – уважаемые академики поняли, что на их махинации наконец-то обратили внимание и дальнейшие выкрутасы терпеть не станут.
– Таким образом, механизм выдачи привилегий профильными министерствами себя дискредитировал. Именем Его Императорского Величества поручаю Академии наук разработать план по созданию отделения по выдаче привилегий. Правила и стандарты работы необходимо установить с учетом скорого присоединения к Парижской конвенции и сделать механизм получения привилегий нашими изобретателями и учеными максимально быстрым и прозрачным. Работать будущее отделение должно по принципу «одного окна». Схема такая – желающий получить привилегию пришел, подал заявку, получил о том подтверждающую бумагу и максимально точный срок, через который привилегия окажется у него на руках. В процессе необходимо отправлять заявителю отчеты о промежуточных этапах. Например, «новизна изобретения подтверждена, ведется оформление документов, кои завершатся к такому-то сроку». План Его Императорское Величество надеются получить к ознакомлению к началу сентября.
Подхватив папочки, я сунул их подмышку:
– Империя рассчитывает на вас, господа, и оценит заслуги каждого члена Академии наук по достоинству. До свидания.
И с этим зловещим в свете перечисленных косяков в работе научного аппарата посулом я широкими шагами покинул зал, добавив саспенса громким цоканьем каблуков.
Глава 3
После ухода Георгия уважаемые академики впали, что называется, «в ажитацию», и зал наполнился растерянными, возмущенными, радостными и прочими закономерными после такой речи криками, возгласами и шепотками.
– Почему Менделеев? Он же даже не член Академии!
– Господа, нам выпала честь служить России в эпоху великих перемен!
– Электрификация – это ж какие деньжищи?
– Алмазы? Откуда в Якутии алмазы?
– Жалкие оправдания! Нет у нас силы колонии завоевать, вот и выдумал «способ существования»!
– Что значит «красота не в ятях»? Нельзя просто так взять и изуродовать русский язык!
– Кабы геологический комитет исправно работал, никакие комиссии бы и не нужны были!
– Что еще за «производительные силы»? Это же Марксовский термин!
– Слыхали? Экспедиции на воздушных шарах летать будут! Это ж какие перспективы!
– А чего это Его Императорское Высочество нас прегрешениями министерских пугает? У них там бардак, а мы, значит, исправлять должны?!
– А чего это он нас жалованьем попрекает? Членам Академии что, голодранцами ходить? Чай не дармоеды, а заслуженные люди!
– За какие заслуги Менделееву такая честь – то понятно, сыночек его в Путешествие с цесаревичами плавал. Понравился, видно.
– Господа, Его Императорское Высочество ждет от нас великих свершений, и оправдать его ожидания – наш долг перед Империей!
– Какая хитрая подача теории эволюции! Наш цесаревич попросту вывел человека за её рамки! Кто его надоумил, интересно?
– А Его Императорское Величество вообще знают, чем Наследник занимается? Давненько на людях не показывался, как бы чего не вышло…
– А ты на прием запишись, спроси.
– Президент пусть сходит – мне не по рангу.
Собственно президент – Великий князь Константин Константинович, внук Николая I, которого проинструктировал лично Александр, взирал на происходящее, ухмыляясь в усы. Постепенная передача Императором полномочий наследнику в русской истории случалось не так уж и часто, но ничего удивительного в этом не было – Августейший дядюшка прикован к постели, и Империя неизбежно перейдет в руки Георгия. «Запасной» цесаревич никогда не заявлял претензий на трон и всем сердцем любил старшего брата, но «заявлять права» в последнее столетие вообще не принято – этого никто не поймет, а такой здравомыслящий человек, коим без сомнения является Георгий, так глупо подставляться бы не стал, приберегая свои таланты для более удобного случая. Нет ничего удивительного и в том, что юноша пылает жаждой деятельности – всю жизнь пребывая в тени старшего брата, теперь он пытается доказать всем, что корона перейдет ему по праву. Ну и кто вообще хочет править отсталой и нищей страной, в которой нет порядка?
Со стороны кафедры раздался грохот, и перевозбудившиеся ученые, подпрыгнув от испуга, повернулись к ней и узрели спокойно взирающего на хаос Дмитрия Ивановича Менделеева.
– Добрый день, господа! – поприветствовал он собравшихся. – Ваше Высочество, – отвесил поклон Константину Константиновичу.
– Здравствуйте, Дмитрий Иванович, – поприветствовал тот в ответ и поднялся на ноги. – Господа, – обратился к членам Академии. – Третьего дня Дмитрий Иванович Менделеев Высочайшим указом был назначен Личным Его Императорского Величества Доверенным Лицом по делам науки.
Сказано было достаточно, и в зале воцарилась тишина. «Личный» и «Доверенный» в комбинации с «Его Императорским Величеством» представляли собой ультимативную смесь с предельно понятным посылом: общественный вес Менделеева отныне выше, чем совокупный действующих членов – за исключением Константина Константиновича, конечно, но он птица совсем другого полета и поставлен «на Академию» чисто по-родственному, пригляд держать.
– Господа, Его Императорское Высочество уполномочил меня ответить на оставшиеся у вас после его без преувеличения блестящего выступления вопросы, – заявил Менделеев. – С вашего позволения, предлагаю начать – Империю ждут великие перемены, и, коль уж нам доверено стоять у их истоков, как верные подданные Российской Империи, мы обязаны исполнить свой долг. Прошу вас, Владимир Семенович…
* * *
По пути в Военное министерство меня немного потряхивало – по идее, именно в нем и должен свить гнездо «штаб противников бескровных территориальных приобретений», и мне чисто по-человечески было стремно сказануть что-нибудь наивно-глупое, совершенно штатское, подарив этой компашке козырь и утратив кусок такой ценной репутации. Мудро решив больше слушать и меньше говорить, я мысленно повторил одобренные царем к обсуждению темы. Успокоило – папенька меня бережет, и дебилом себя выставить не позволит.
Нынешний военный министр – Пётр Семенович Ванновский – при Александре состоит много лет, еще с восточной Турецкой войны, на которой Александр, тогда еще цесаревич, «командовал» отрядом. Личный любимчик Императора, преданный донельзя и, по словам людей, чье мнение имеет для нынешнего меня вес, вполне толковый. Заступив на должность, он провел ряд преобразований, на мой дилетантский взгляд вполне нормальных. Другие люди, с известной долей осторожности – любимчика Императора ругать чревато – отзывались о Петре Семеновиче как о «человеке с характером и несколько избыточной строгостью». Читай – назвали грубияном и самодуром. Линия поведения у меня от этого привычная – не спешить с выводами и не делать резких движений.
Встретившие меня у входа в министерство, увешенные орденами и оснащенные могучими погонами мужики были предельно вежливы, корректны и буквально пылали радушием. Не обольщаемся – им по должности так себя вести положено. Друг-Илюха как-то рассказывал, что в интернете гуляет непонятного авторства цитата со смыслом «Россия – страна военная». Коль скоро установить авторство доподлинно не является возможным, я с радостью воспользуюсь моментом, толкнув генералам и министру приятную для них речь:
– Многие десятилетия образованные люди дискутируют о сущности и судьбе России. Я предпочитаю оставить эту забаву им, а сам для себя давным-давно понял одну незыблемую истину: Россия, господа, в первую очередь держава военная.
В гробу я эти войны видал – мне экономика, просвещение и прочее слаще меда, но мирное сосуществование со всеми и нейтралитет в качестве опции для нас, увы, не предусматриваются. Вступление было встречено с великолепно считываемым удовольствием на рожах, а я развил и усилил:
– За каждым великим свершением наших предков стояла армия. Да, в нашей истории бывали чудовищные поражения, мы проигрывали сражения и целые кампании, но в конечном итоге всегда одерживали верх! Одного взгляда на карту мира достаточно, чтобы понять важнейшую вещь. Наши враги – нынешние и будущие – не осознают ее исключительно в силу своего скудоумия: окружающие нас страны либо будут друзьями России, либо ее частью!
Генералы похлопали, сопроводив аплодисменты одобрительными возгласами формата «Вы совершенно правы, Ваше Императорское Высочество!».
– Мы – не жадные и не злобные северные варвары, коими нас пытаются выставить жрущие с рук наших врагов кретины и лгуны, – продолжил я. – Издревле мы желали только покоя и возможности спокойно жить приятным для нас укладом. Россия издревле жила по принципу «чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим», но происки необучаемых, скудоумных врагов упорно нам мешали. Что ж, нужно отдать им должное – из-за их маниакального желания тыкать русского медведя палкой, наша Империя ныне занимает одну пятую часть суши.
Генералы заржали, и мы с министром прошли в министерство, отправившись в его кабинет. Шашка на стене, голова медведя на другой, карта Империи на третьей, в четвертой – окошко. Вдоль стен привычные шкафы с бумагами, резной стол покрыт зеленым сукном, кресла, как и положено, удобные. Петр Семенович, согласно регламенту, разместился на месте гостя, я – занял его. Наследник хозяина земли русской, а значит все вокруг почти мое, включая и все кабинеты страны.
– Петр Семенович, прежде всего я должен передать вам сие письмо от Его Величества, – вынув конверт из внутреннего кармана, я отдал его министру. – С просьбой прочесть его перед тем, как мы с вами начнем разговор.
Содержание простое: нужно вернуть звание «майора», убранное в порыве неправильной оптимизации, а лично мне «оказать всяческое содействие» во всем, о чем бы я не попросил. Прочитав короткое письмо, министр грустно вздохнул и спросил напрямую:
– Александр Александрович решил начать передавать вам дела, Ваше Императорское Высочество?
– Георгий Александрович, – поправил я и изобразил скорбь. – Отец, увы, до конца своих дней останется прикован к постели. Мы все, как и, уверен, Империя, надеемся, что папа проживет еще много лет, но тянуть Императорскую лямку столь же усердно, как до этого трагического падения, он не сможет. Мы решили, что для Империи будет лучше, ежели остатки отведенного ему Господом времени он посвятит тому, чтобы подготовить достойного наследника. Я, в свою очередь, приложу все свои силы и стремления, дабы оправдать его доверие и ожидания.
То, что поняли многие, наконец-то озвучено, и первым эти слова услышал военный министр – это незамеченным не останется, купировав потенциальные обиды военного ведомства на то, что я так долго оттягивал визит сюда, повернув ситуацию на 180 градусов – не потому визит откладывал, что армию не ценю, а потому что Александр меня к этой поездке долго и старательно готовил.
– Ужасная доля, – вздохнул Петр Семенович. – Такой великий человек, как Александр Александрович не заслужил подобной участи.
– Господь не посылает тяжких испытаний слабакам, – оспорил я.
Жалкий Император для страны вреден, и жалеть его я никому не позволю – особенно аристократии и высшим должностным лицам. Для простолюдинов оно наоборот полезно – народ у нас сердобольный, и царя в массе своей искренне любит. А главное – не воспринимает доброту и христианское сочувствие за слабость.
– Истинно так, Георгий Александрович, – впитав коррекцию «генеральной линии», подобрался министр. – Я, как и вся остальная армия Империи, готов выполнить любой ваш приказ.
Кивнув – так и надо! – я начал с классики:
– Комплекс противоречий между Великими Державами уже сейчас таков, что отрицать скорую Большую европейскую войну способен только безумец.
– Безусловно, Георгий Александрович, – поспешил согласиться министр.
И это в самом деле так – Европа всю свою историю воюет и готовится к войнам, и мои слова для хроноаборигенов очевидны.
– Сейчас Европа перевооружается, развлекается строительством беспрецедентных в истории флотов, вливая в них чудовищные деньги и интегрируя все, что может дать миру бурно шагающий по нему научно-технический прогресс. Это позволяет Великим державам худо-бедно договариваться и сохранять «статус-кво», выигрывая время для подготовки к войне. Все имеющиеся стороны конфликта недооценивают масштабов грядущей войны. Каждый надеется, что перевооруженная и модернизированная армия, помноженная на исполинские флоты, позволит завершить войну в короткие сроки.
– Вы полагаете эти планы ошибочными, Георгий Александрович? – догадался Петр Семенович.
– Критически ошибочными, – кивнул я. – И отец в этом со мной согласен. Вина за это лежит на том же научно-техническом прогрессе: он обеспечил Европе развитые сети железных дорог, по которым можно перебрасывать подкрепления и снабжение, способствовал росту населения, которое будет питать армии, и новые виды вооружений, которые изменят ситуацию на поле боя. Кроме того, сила Великих держав, ежели пренебречь некоторыми нюансами – в процессе подготовки к войне мы ими конечно же пренебрегать не будем, но сейчас они неактуальны – в целом сопоставимы, и критического преимущества нет ни у кого. Пока нет – конкретные расклады мы получим, когда все стороны конфликта определятся с конфигурацией. Посему, после первых месяцев боев, всем станет ясно, что быстро закончить дело не выйдет, и война затянется на долгие годы.
Я сделал паузу, дав министру возможность добавить комментарии.
– Тот, кто станет готовиться исходя из расчета на многолетнюю войну, будет иметь немалое преимущество, – оправдал он мои осторожные надежды.
Хорошо.
– Мы с Его Величеством пришли к такой же мысли, – отвесил я министру комплимент. – На данный момент мы не готовы настолько же, насколько и наши соседи. За ближайшее десятилетие мы должны модернизировать и расширить наши военные производства настолько, чтобы даже в случае тотальной морской и сухопутной блокады нашим солдатам было, чем стрелять. Особенное внимание надлежит уделить артиллерии – война очень быстро превратится в позиционную, и именно на артиллерию ляжет большая часть боевой работы. Мне нужен честный человек, которых хорошо разбирается как в артиллерии, так и производстве.
– Обеспечим, – пообещал министр.
– Далее, – продолжил я. – Необходимо пересмотреть некоторые наши морские планы. Строительство порта в Либаве в свете планируемой нами с отцом конфигурации и с учетом богатых для наших противников возможностей его блокады – бесполезная трата денег. Его нужно сворачивать и перенаправлять усилия на более полезные для нас в будущем порты – Архангельск и Мурманск, – второго города в этой реальности еще не зародилось, поэтому я взял перо, подошел к карте и отметил точку, не забыв подписать. – Архангельск, увы, замерзает, но, опираясь на него, нам будет проще обживать незамерзающий Мурманск. Недавно я отправил туда экспедиции, которые подтвердят сказанное мною. Безусловно, это сложнее, намного дороже, но сэкономим сейчас – наплачемся потом, а вышеупомянутые мной порты придется развивать в спешке, а значит – втридорога.
– Строительные работы ведутся не первый год, – осторожно поспорил Петр Семенович.
– Оборудование надлежит вывезти, рабочих – переключить на указанные мною направления, – проигнорировал я. – Прошу вас подготовить соответствующее обоснование – у сторонников строительства порта в Либаве были противники, которые с радостью нам помогут, – среагировав на отразившееся на лице министра нежелание так неприятно «переобуваться», я посмотрел ему в глаза. – Это – приказ Его Императорского Величества, Петр Семенович.
– Слушаюсь, Георгий Александрович! – козырнул он.
– Далее, – продолжил я. – В грядущей войне офицеры младшего и среднего ранга станут, простите за прямоту, расходным материалом, ибо помирать будут десятками тысяч вместе с миллионами своих младших чинов. Значит нам надлежит подготовить достаточный для пополнения запас. Шаг первый – необходимо подготовить обоснование для организации курсов по подготовке унтер-офицеров и офицеров среднего ранга – до капитана. Шаг второй – нам нужно как можно плотнее участвовать в чужих войнах, получая контингент обстрелянных, способных поделиться боевым опытом – пусть и колониальным – бойцов. Прошу вас подготовить списки толковых солдат, унтер-офицеров и офицеров, которые совершенно добровольно, с соответствующим временным увольнением с действительной воинской службы, станут помогать дружественным нам силам по всей планете. Уверен, что должный уровень секретности сему начинанию вы обеспечите – сами понимаете, насколько болезненно воспримут это наши политические партнеры. Конкретный перечень кампаний и «дружественных» сил вместе с перечнем необходимых предварительных приготовлений будет передан вам позже. Финансировать все эти операции будет частное лицо, пожелавшее остаться анонимным, – указал пальцем на свою улыбнувшуюся рожу.
– Слушаюсь, Георгий Александрович, – не очень-то достоверно улыбнувшись, козырнул министр, не отвлекаясь от конспектирования моих указов.
– И последнее на сегодня. Необходимо подготовить обоснование создания в нашей стране Генерального штаба. Остап!
Секретарь вошел в кабинет, с поклоном положил на стол стопку папок и ушел.
– Здесь – наши с Его Величеством и некоторыми пожелавшими остаться неизвестными военными чинами выкладки на вышеперечисленные мною темы. Прошу вас с ними ознакомиться и представить максимально подробные оценки. Самодурством ни я, ни отец не грешим, а потому высоко оценим все имеющиеся на этот счет мнения – как ваши, так и других видных военных мыслителей нашего времени. Худшее, что мы можем сделать в свете грядущей войны – это пребывать в блаженном неведении и позволять лизоблюдам погружать нас в ничем необоснованные иллюзии. Оценки мы с Его Величеством надеемся получить не далее конца ноября сего года.
– Слушаюсь, Георгий Александрович, – однообразно, но вполне логично отозвался министр.
– Империю ждет великое будущее, – поднялся я на ноги. – И залогом его станет эффективность нашей славной армии. До свидания, Петр Семенович.
– До свидания, Георгий Александрович.
