Ку Санхи "Ведьмин ресторан"

Не тут-то было.

– Ну уж нет! Ты только подумай, какие будут убытки, если мы закроемся на целый день. Так делать нельзя: клиентов растеряем.

– А готовить кто будет?

Мама ответила без тени сомнения:

– Я, конечно. Я домохозяйка с тридцатилетним стажем, как-нибудь справлюсь.

Джин потеряла дар речи. В голове тут же всплыло воспоминание, как она давится маминой гречневой лапшой. На вкус та была как соевый соус, смешанный с землей. Мало того, в школе она чуть не стала изгоем, потому что обеды, которые ей давала с собой мама, были чудовищно невкусными. «Похоже, твоя мамаша достает еду прямиком из помойки» – злые слова одной из одноклассниц глубоко засели в памяти.

Несмотря на уговоры, мама была непреклонна. Ну что делать, пришлось сдаться. Зная, чем все закончится, Джин ждала обеда с обреченностью воина, идущего в заведомо проигранное сражение. И что же? Нетрудно догадаться, чем закончится бой, когда на поле нет командира. Это был сущий хаос. Со всех сторон раздавались недовольные окрики гостей.

– Простите! Извините! – У Джин даже спина заболела от частых поклонов, которыми сопровождались ее извинения.

Она глотала горькие слезы, глядя на спины уходящих посетителей, которые не только не съели заказанные блюда, но – конечно же – и не заплатили за них.

С каждым днем долги увеличивались. После ухода шеф-повара доход резко снизился. Они задолжали за аренду, им нечем было платить зарплату, так что Джин распустила сотрудников. В ресторане остались только Джин с матерью и помощница по кухне.

Однажды помощница прибежала с опозданием, задержавшись в банке. Торопясь поделиться чем-то важным, она начала говорить, даже не отдышавшись:

– Идите, посмотрите! Там, на главной улице… ресторан… открылся.

– Правда? Может, это из-за него у нас нет клиентов…

Джин и ее мама не слишком заинтересовались новостью. Из-за спада в экономике одни места закрывались, другие открывались – в этом не было ничего удивительного.

– Но он совсем как наш. Даже название такое же!

На этих словах они замерли.

Чуть позже, глядя на вывеску – «Истина вкуса», – мама Джин простодушно спросила:

– Ну и чем же они похожи?

Джин дотронулась до руки мамы и указала на растяжку перед рестораном.

Ресторан «Истина вкуса»

(прежнее название – «Жемчужина вкуса») возвращается в обновленном виде.

Все тот же вкус, все те же цены!

В честь открытия напитки бесплатно!

Владельцы называли свой ресторан новой версией «Жемчужины вкуса».

– Какое-то безумие! – всхлипнула мама и прикрыла рот рукой.

Джин ничего не сказала, хотя ей хотелось закричать: «Черт, мы пропали!»

Они зашли внутрь. Было около часа дня, и зал был полон. Идя по шумному залу, они обнаружили, что многое здесь им знакомо. Причина, по которой новое место казалось привычным, была проста: людей, работавших здесь, они хорошо знали.

– Добро пожаловать. Скоро появится свободное место, нужно немного подождать. – К ним подошел тот самый уволившийся сотрудник, который говорил, что у него заболела мать.

– Ой-ой! – Увидев бывших работодателей, сотрудник испугался и сбежал на кухню.

Джин и мама последовали за ним и увидели других работников, которые ушли из их ресторана. Шеф-повар тоже была среди них.

Джин громко крикнула:

– Кто здесь главный? Как вам не стыдно?!

Сзади раздался знакомый голос:

– Что вы тут устраиваете? А ну-ка, выметайтесь!

Голос принадлежал той самой Кёнхи, которая была когда-то их соседкой.

– Кёнхи, почему ты здесь? – наивно спросила мама Джин, повернувшись к женщине. Она не могла поверить своим глазам.

– Это мой ресторан, где же мне еще быть, – заявила Кёнхи без тени смущения.

Джин точно молнией пронзила догадка.

– Вот это мы вляпались, – пробормотала она себе под нос, а затем обрушилась на Кёнхи: – Как вы могли так поступить с нами? Как вы могли продать ресторан со всеми правами на него, а потом открыть такой же прямо по соседству?

– Почему «такой же»? У вас «Жемчужина вкуса», а у меня «Истина вкуса», – спокойно ответила Кёнхи.

– Да какое бы ни было название – они одинаковые!

– Одинаковые? Дерьмо и бобовая паста для тебя тоже одинаковые? Что за бред ты несешь?

– Тогда что вы на это скажете? – Джин указала на растяжку над входом в ресторан, где было написано, что раньше ресторан назывался «Жемчужина вкуса».

– Ну уберу, если хотите.

Кёнхи вышла на улицу и вернулась с растяжкой в руках.

– Да что вы за человек-то такой, да как вам не… – Джин разнервничалась и уже не контролировала себя.

Мама взяла Джин за руку, не давая договорить:

– Не надо. – Голос у мамы был на удивление спокойным.

– Кёнхи, как так получилось? Ты говорила, что оставишь бизнес и поедешь в путешествие. Почему же ты опять… – Фраза оборвалась.

Джин поняла, что ошиблась: мама была раздавлена происходящим, а вовсе не спокойна.

– Люди меняют свои решения, что ж такого. Я отдохнула пару дней и поняла, что не могу сидеть сложа руки.

Тогда вместо мамы, пребывавшей в оцепенении, заговорила Джин:

– Это чистой воды развод. Думаете, я это так оставлю? Среди моих друзей есть адвокаты. Будете сидеть за мошенничество!

Про друзей она, конечно, приврала, но посадить Кёнхи хотела совершенно искренне.

– Ой, как страшно. Ну попробуй, попробуй, – с усмешкой ответила Кёнхи, уверенная в своей непобедимости.

– Думаете, не смогу? Вы у меня еще попляшете!

Некоторые посетители ресторана стали уходить, жалуясь на шум. Тогда у Кёнхи в глазах зажегся недобрый огонь, и она заорала:

– Вы специально мешаете мне работать? Сами ко дну идете и меня с собой тянете?

Джин, разозлившись, отвечала тем же:

– А вот и да, раз такое дело, то и ты с нами ко дну пойдешь!

– Что?! Еще и тыкать мне вздумала, девка? Ты как к старшим обращаешься? Совсем стыд потеряла?

– После всего, что сделала, еще и уважения требуешь? Скажи спасибо, что вообще за человека тебя считаю!

– Только посмотрите, как язык развязался! – взвизгнула Кёнхи и ткнула пальцем в мать Джин. – Хорошо же ты дочку воспитала. И часто она грубит старшим и спорит со всеми? Повезло же тебе!

У Джин перехватило дыхание. Она была готова вцепиться Кёнхи в волосы, но мама ее остановила.

– Только попробуйте еще раз заявиться! Вызову полицию и потребую компенсацию за то, что мешаете работать, а уж они пусть разбираются! – вопила Кёнхи.

– Мам…

Но мама продолжала молчать, поджав губы. Увидев потерянное выражение ее лица, Джин тоже не знала, что еще сказать.

Вечером того же дня Джин спросила:

– Мам, ну почему ты стояла там истуканом и молчала? Надо было хоть обругать ее как следует!

Мама ответила безжизненным голосом:

– Ну, поругалась бы я с ней, а что это изменит? Если бы это помогло, я бы и на колени встала. Все бы отдала. Но тут ничто не поможет, так зачем ругаться?

– На душе стало бы легче, по крайней мере.

– Думаешь, от ругани мне станет легче?

Из ее глаз потекли слезы. Джин впервые видела маму плачущей.

– Мне так жаль, доченька. Ты с таким трудом зарабатывала эти деньги, а теперь все они вылетели в трубу… Я дура, просто старая дура… – всхлипывала мама, ее плечи дрожали.

– Мам, не плачь. Я это так не оставлю. Я им всем отомщу: и Кёнхи, и всем этим теткам с кухни.

Джин сжала зубы.

– Какая месть, о чем ты говоришь? Умнее не про месть думать, а про собственное счастье.

«Погляди, куда тебя завели мысли о собственном счастье», – подумала Джин, но промолчала, не желая делать маме еще больнее.

Дальше стало еще хуже. Джин выставила ресторан на продажу и через агентов по недвижимости, и онлайн, но предложений не поступало. Они отпустили последнюю сотрудницу, и теперь в ресторане стало совсем пусто. Оставались только они с мамой.

Однажды вечером Джин вернулась домой выжатая как лимон. Только она вышла из душа, как зазвонил домашний телефон.

Мама взяла трубку:

– Алло. Да, жена господина О Ханяна – это я, но…

Услышав имя отца, Джин навострила уши. Звонок не сулил ничего хорошего.

– Что мне остается, надо – значит надо. Я смогу выехать завтра.

Завершив звонок, мама все рассказала, не дожидаясь вопросов Джин.

– Говорят, у него случился инсульт. И, похоже, деменция развивается. Он доставал сиделку в больнице, так что его отправили домой, и он там один, – коротко объяснила она и начала собирать вещи.

– А почему они тебе звонят? И почему ты собираешь вещи?

– Почему-почему… Если мужу плохо, жена должна о нем позаботиться. Я завтра поеду к нему в деревню, – сказала она, всем видом показывая, что дочь задает глупые вопросы.

Джин ничего не понимала. Родители уже лет двадцать как не общались.

Пожалуй, следует рассказать об отце Джин подробнее. Родители назвали его Ханрян[3 - Слово «ханрян», которое пишется так же, как имя героя (из-за ассимиляции согласных произносится [халлян]), по-корейски означает «бабник».], но в документах по ошибке его имя записали как Ханян. Однако отец Джин оставался верен своему первоначальному имени – всю жизнь ходил по бабам. Он был сыном главы местной администрации, поэтому молодость его проходила беззаботно и бурно, а став старым холостяком, он женился на матери Джин, молодой и наивной. Папаша был живой иллюстрацией к поговорке «Горбатого могила исправит»: даже после женитьбы продолжал разгульный образ жизни. Он промотал свое состояние, пристрастился к алкоголю, стал агрессивным. С таким мужем и отцом было хуже, чем вообще без него.

Когда Джин пошла в школу, умер дедушка. Перед тем как навсегда закрыть глаза, он вручил невестке документы на владение несколькими рисовыми полями, которые скрыл от сына. Сынок его тем временем где-то пропадал – скорее всего, пил. «Прости, моя хорошая», – таковы были последние слова деда. После похорон мама забрала Джин и покинула деревню, в которой родилась и выросла. Отец Джин не выходил на контакт с женой, мать тоже его не искала. С тех пор прошло больше двадцати лет.

Надеюсь, теперь вам понятно, почему для Джин это звучало совершенно нелепо: с чего бы матери ехать ухаживать за отцом? Разведены они не были, но Джин все равно не могла понять, почему мама решила взвалить на себя уход за тяжело больным человеком, если он и мужем-то нормальным ей никогда не был.

Джин со слезами умоляла ее не уезжать, но мать не слушала и упрямо продолжала собирать вещи. Она казалась почти счастливой, как будто собиралась в путешествие.

– А с рестораном что делать? – спросила Джин.

– Даже если откроемся, посетителей не будет. Просто закрой его. Потом что-нибудь придумаем.

Похоже, она уже забыла обо всех бедах, которые обрушились на них всего несколько дней назад. Пожав плечами: «Подумаешь, ерунда какая», – она уехала. Даже наставлений, какие матери обычно дают детям перед отъездом: будь умницей, кушай хорошо, запирайся на ночь, – Джин от нее не услышала.