Евгений Валерьевич Решетов "Демон в университете магии"

– Разговор на повышенных тонах. Признаюсь, весьма некультурный и грубый разговор. Но мне удалось убедить эту даму в том, что она сама во всём виновата. Слишком резко затормозила.

– Ого-го, – потрясённо выдохнула Лиза и посмотрела на меня так, будто впервые увидела. – А вы, сударь, полны скрытых талантов.

– Да, Михаил такой, – вставила сестра, которую разрывали противоречивые чувства. С одной стороны – гордость за меня, а с другой – страх, что кто-то пронюхает о моём ангеле. Во втором случае особый отдел меня из-под земли достанет и не для того, чтобы похвалить и расцеловать в обе щеки.

– Не хотите сказать Михаилу спасибо? – посмотрела на Рыжика Елизавета и привычным движением поправила кудри.

– Благодарю вас, сударь, – нехотя выдавил парень и заметно глуше добавил: – Хотя у меня уже всё было под контролем. Ещё бы чуть-чуть – и я бы разрешил проблему.

По пухлым губкам Лизы скользнула насмешливо-скептическая улыбка. А я решил промолчать. Зачем добивать Рыжего? У меня и так много врагов на любой вкус и цвет. Да и в конце-то концов кто-то же должен довезти нас до дома.

Однако мои надежды не оправдались. «Волга» наотрез отказалась заводиться. Заупрямилась хуже дохлой ослицы.

– Придётся полазить под капотом, – мрачно проронил Василий, уже уставший багроветь от стыда. – Это займёт какое-то время.

– Пожалуй, дальше я сама. Мой дом уже совсем близко, – проворковала Лиза. – Спасибо, Василий, что подвезли… ну куда смогли.

– Мы тоже продолжим путь сами, – поддакнул я, открыв заскрипевшую дверь машины. – Всего хорошего, сударь. И спасибо за пиджак. Я оставил его на заднем сиденье.

– До свидания, – вяло пробормотал Василий.

Он тоже выбрался из авто, поднял капот и стал с умным видом смотреть на мотор, а тот, казалось, еле слышно просил наконец-то пристрелить его, избавив тем самым от страданий.

Елизавета же напоследок окинула меня оценивающим взглядом и весело сказала:

– Без очков вам лучше, Михаил.

– Благодарю! – бросил я и пробормотал себе под нос: – Это вы ещё меня без одежды не видели.

Помахав мне лапкой, она, соблазнительно виляя попкой, перешла дорогу и двинулась по второстепенной улице. А мы с сестрой пошли по главной.

– Миша, что ты сделал с этой склочной простолюдинкой? – прошептала Мария, сгорая от волнения.

– Стёр из её памяти с десяток минут. Теперь она не будет помнить аварию. Но, к сожалению, это заклятие воздействует только на пустышек, то бишь на тех у кого нет дара.

– Ого! – опешила сестра, отправив бровки в космос. – Но даже так – это всё равно могучая силища! Вот только… чем тебе придётся заплатить за неё? И, кстати, как ты в библиотеке активировал руны? Как сумел провести ритуал? Только не говори, что потратил жизненную силу. Ты же не делал этого? Чего молчишь? Неужели сделал?! И сколько?

– Не знаю, но думаю, что несколько лет. Может, десять, а то и пятнадцать, – легкомысленно сказал я, чуть ли не пританцовывая от возбуждения.

– Пятнадцать лет?! – ахнула она, миновав лежащего в блевотине чувака в косухе. – Ты отдал пятнадцать лет жизни?!

– Ну и что? Даже планеты не живут вечно. Шестьдесят лет или семьдесят пять. Всё едино – без этого ангела мщения моя жизнь была бы, как школьное сочинение. Унылой и неинтересной, – проговорил я, ощущая невероятный душевный подъём. Казалось, что даже звёзды сложились в надпись «Теперь всё изменится, зуб даём».

– А если тебе судьба отмерила всего лет тридцать пять? Что тогда?

– А-а-а, – отмахнулся я.

– Нет, всё-таки зря ты провёл ритуал, – промычала сестра, подозрительно поглядывая на прохожих. Но никто из них даже не думал прислушиваться к шушуканью двух подростков. В витринах же до сих пор извивались полуголые девки. Вот это было зрелище!

– Если честно, то я был зол на весь белый свет. Однако я рад, что провёл ритуал. Теперь у меня есть шанс занять достойное место в обществе. Я не хочу влачить жалкое существование.

Сестра нахмурилась и погрузилась в мрачные размышления, изредка поглядывая на мою светящуюся физиономию. А я с глуповатой улыбкой на губах посмотрел на сморщенную цыганку в цветастом платье. Она стояла на перекрёстке и цепко поглядывала на гуляк. Думает, кому бы коня продать? Не битого и не крашенного?

Собственная шутка заставила меня ещё сильнее расплыться в улыбке. Но буквально через миг мне стало не до улыбок.

Цыганка вперилась в меня расширившимися глазами, ткнула в мою сторону трясущимся узловатым пальцем и заверещала, сверкнув золотым зубом:

– Тёмный! Тёмный! Тёмный!

– Где? – обернулся я, ощутив вцепившийся в спину холод.

Гуляки тоже стали оглядываться, пытаясь понять на кого указывает цыганка. А она вдруг закатила глаза, осела на тротуар и задрожала, пуская слюни.

– Быстрее пошли отсюда! – потянула меня за руку сестра. – Быстрее!

Мы торопливо перешли дорогу и исчезли в хитросплетении улиц таких же тёмных, как настроение Марии.

Она помолчала немного, а затем выдохнула:

– Это ведь она о тебе! Точно ли ты вызвал ангела? Может, демона?

– Ну чего ты слушаешь выжившую из ума старуху?

– А того. Говорят, что старые цыганки могут видеть суть. И не нукай. Сколько раз тебе говорить, что это некрасиво?

– Да мошенницы они все. Может, она вообще негра увидела? – легкомысленно сказал я, а у самого внутри что-то дрогнуло, стоило вспомнить истошный крик старухи.

Сестра шмыгнула носиком, упрямо вскинула подбородок и дальше пошла молча. И она рта не раскрывала вплоть до дядиного дома, обосновавшегося на узкой тихой улочке с раскидистыми клёнами. Раньше этот ветхий готический особняк с горгульями на карнизе и черепичной крышей принадлежал моему дедушке-оккультисту. А после его смерти отошёл старшему сыну, то бишь моему дяде. И нынче этот старинный дом был единственным на всей улице, кто стоял, полностью погруженным во тьму. У остальных домов перед входными дверьми хотя бы горели электрические фонари, а мой дядя, чёртов скряга, даже на электричестве экономил.

Нам с сестрой пришлось в темноте взбираться на крыльцо с коваными перилами. А около пошарпанной входной двери Машка горячо прошептала:

– Миша, умоляю, не наломай дров. Просто молчи, если тебя вздумают ругать. Ты же знаешь, что нам больше некуда идти. Отец не оставил нам ни копейки. А дядя – наш законный опекун. Пообещай мне, что будешь держать язык за зубами. А то опять что-нибудь сказанёшь.

– Хорошо, – нехотя процедил я, состряпав кислую физиономию.

– Спасибо, – искренне выдохнула обрадовавшаяся сестра и загромыхала ключами.

Через миг в темноте заскрежетал замок, а затем дверь открылась, и мы с сестрой проскользнули в окутанный мраком холл, пахнущий пылью, старой древесиной и лаком.

– Явились! – полоснул меня по ушам пронзительный, визгливый женский голос. Аж зубы заломило, а сестра чуть до потолка не подпрыгнула. Так заикой, блин, станешь.

Спустя мгновение холл осветила старенькая хрустальная люстра с тремя жёлтыми лампочками из двенадцати возможных. В углу на кресле восседала наша тётушка Клавдия. Желчная, склочная слабенькая магичка с жёлтым лицом, ломкими мышиного цвета волосами и невыразительными глазками. Она была худой как щепка, словно её ядовитый, неуживчивый характер изгнал из тела даже собственную плоть.

– Тётушка, мы же предупреждали вас, что вернёмся поздно, – торопливо промяукала моя сестра, уперев взор в вытертый ковёр, красующийся на полу, который порой скрипел так жалобно, что хотелось заплакать.

– Но не так же поздно! – вскричала тётка и тут же понизала голос, тревожно глянув на ступени, ведущие на второй этаж, где храпели её два «ангелочка». Мои двоюродные сестра и брат. Те ещё занозы в заднице. Однако тётушка любила их больше всего на свете, поэтому они и выросли такими капризными и эгоистичными подростками, думающими, что им всё можно.

– Простите, тётушка, – виновато сказала Мария, хотя мы ни в чём не были виноваты.

– Да кому нужны твои извинения? Они как холостые пули. А ты чего молчишь, обормот? И где твои очки? А чего ты с рубашкой-то сделал?! – ахнула женщина, разинув рот с такими крупными зубами, что им бы и бобры позавидовали.

– Машина мимо по луже проехала и окатила Мишку. А очки он оставил у Григория, – торопливо ответила сестра, искоса бросив на меня предупреждающий взгляд. Дескать, молчи, мы же договаривались. И я молчал, но с огромным трудом. Всё моё существо жаждало поставить на место эту высохшую ведьму, повадившуюся издеваться над нами. Она будто бы нашла новую цель своей никчёмной жизни – извести нас с сестрой, придираясь по малейшему поводу.

– Дрянной мальчишка. Вечно ты влипаешь в истории! Возьми пример со своего двоюродного брата! Чудо, а не ребёнок. Все-то у него получается, учителя его хвалят.

– Да он жопы преподам лижет так, что они сверкают ярче Солнца, – еле слышно пробормотал я себе под нос и неожиданно ощутил прилив бодрости, словно тёткин гнев дал мне заряд силы. Хм-м-м…

– Чего ты там шепчешь? Говори громко и уверенно. А не мяукай, как сраный кот.

– Говорю, да, Иван – настоящее солнышко. Большое такое солнышко, румяное, с отменным аппетитом, – с тщательно скрытым сарказмом сказал я и почувствовал острый локоток сестры, вонзившийся в мои рёбра.

– Да, так и есть, – важно согласилась тётка, даже не поняв, где я уел её сына-толстяка, способного сожрать двух немытых бомжей. Особой разборчивостью в еде он тоже не отличался.

– Можно, мы пойдём?! – торопливо выдохнула сестра, конечно же раскусившая мой сарказм. – Завтра рано вставать. В университет же надо.

– Пойдёте. Но сперва отстираете рубашку этого неряхи и уберётесь на кухне.

– Но ведь Ефросинья обещала наконец-то самолично прибраться, – проговорила Машка, вспомнив нашу двоюродную сестру.

– Ефросинье некогда было! Она весь вечер изволила петь, – с гордостью произнесла тётушка Клавдия и свысока глянула на нас.

– Как жаль, что мы пропустили такое незабываемое представление. У меня как раз уши заложило, а её дивный голос непременно прочистил бы их, – опять с сарказмом сказал я, кое-как скрыв презрительную усмешку.

Фроське медведь не только наступил на ухо, но и хорошенечко на нём потоптался. И те звуки, что она извлекала из своего тучного тела, приводили в ужас всех окрестных котов. Животные думали, что в этом доме в промышленных масштабах кастрируют их сородичей. Но тётушка недалеко ушла от дочки в плане музыкального слуха. Поэтому она искренне хвалила её и от умиления вытирала платочком уголки глаз.

– Доброй ночи, тётушка. Мы все сделаем, – торопливо выдала сестра, схватила меня за руку и потащила на кухню.

– И чтоб утром всё блестело! – ударил нас в спины противный голос тётки. – А если не отстираете рубашку, то шиш Мишке, а не новую! В этой будет ходить! Мы и так на вас свои деньги тратим! А вы отвечаете такой чёрной неблагодарностью! Могли бы и похлопотать за Ефросинью с Иваном, чтобы их тоже позвали в дом Ветровых.

– В следующий раз непременно попросим! – крикнула сестра и открыла дверь, ведущую на кухню.

– Ага, чтобы эти двое там все сожрали. А тётя с дядей тратят на нас гроши, да и то, чтобы потом кое-кого выгодно выдать замуж. Да и меня пристроят, если источник проснётся. Инвесторы, так сказать, – мрачно проговорил я и следом за сестрой проскользнул на кухню, погруженную во мрак. – Эх, чую, Маша, однажды ты проснёшься, а я стою посреди гостиной с руками по локоть в крови, на лице у меня безумная улыбка, а вокруг в живописных позах лежат трупы этих упырей. Кишки висят на люстре, как новогодняя гирлянда. А на столе лежит башка Ивана с яблоком в распахнутой желтозубой пасти. Да ладно, шучу я. Не напрягайся. Чувствую же, что замерла, как столб.

– Ох и фантазия у тебя, – раздался в темноте голос сестры. – Лучше включи свет.

– Сейчас, – произнёс я, нащупал выключатель, щёлкнул им и увидел невероятный беспорядок. – Вашу благородную мать! Они бы ещё посреди кухни нагадили! Это же надо устроить такой бедлам. Будто специально его сделали. Да не будто, а специально. Зуб даю, это Иван с сестрой постарались.

– Наверное, – уныло поддакнула Машка, даже не став ругать меня за непозволительный, по её мнению, лексикон. Кухня реально походила на такое место, где этажом ниже расположился Ад. В раковине громоздилась немытая посуда, на столе ковром лежали объедки, а на полу красовались подозрительные разводы. – Нам придётся сильно потрудиться.

– А может и не нам, – задумчиво проговорил я, постукивая себе согнутым пальцем по подбородку.

– Что ты имеешь в виду? – тут же подозрительно сощурила глазки сестра.

Глава 4.

Я смахнул со стула крошки, уселся на него, закинул ногу на ногу и проговорил:

– Одно из заклятий ангела может уничтожить грязь, а нам надо будет только расставить посуду по местам.

– Миша, не стоит по пустякам обращаться к рунам, – прошептала Мария, строго посмотрев мне в глаза. А меня буквально распирало от желания опробовать все заклятия ангела.

– Не торопись отказываться. Ты вот о чём подумай. Сколько нам понадобится времени, чтобы отдраить кухню? Несколько часов. То есть спать мы ляжем глубокой ночью. Уставшими и измученными. А вставать нам рано утром. Выходит, что в университете мы будем зевать и мечтать о сне. Вся учёба пройдёт мимо нас. А ежели кого-то из нас вызовут к доске? Что тогда? Плохая оценка. Да?

– Да-а-а, – огорчённо протянула сестра и нахмурила бровки. Она была исключительной отличницей, поэтому плохие оценки пугали её почище, чем ладан чёрта.

– Руны ангела, – вкрадчиво повторил я, разглядывая ногти. А потом принялся стращать Марию, чтобы она поскорее согласилась на моё предложение: – Меня даже больше любопытство разбирает, чем желание откосить от уборки кухни. Ты же знаешь, когда у тебя в руках молоток, то всё напоминает гвоздь. Так вот, ангел мщения дал мне этот молоток, то бишь знания. А ты ведь меня хорошо знаешь. Я рано или поздно применю их все. Только уже не под твоим надзором, а Гришку уговорю зарядить руны. А Григория ты тоже знаешь. Он явно что-то сделает не так – и тогда…

– …Не делай глупостей, Михаил! – перебила меня Мария. – Никто не должен знать о твоих новых… э-э-э… способностях!

– Вот-вот, – с намёком проговорил я, ощущая себя дьяволом. Даже стыдно немножко, что играю на слабостях сестры.

– Ладно, давай воспользуемся рунами, – «сломалась» Мария, поспешно закрыла на замок кухню и зашторила все окна.

– Мудрое решение, как и все твои решения, – преувеличено льстиво улыбнулся я, снял свою рубашку с коротким рукавом и положил её на стол. Следом взял лежащий на тарахтящем холодильнике огрызок карандаша и принялся на дощатом полу выводить руны.

– Какие… какие красивые, – пробормотала сестра, заворожённо глядя на символы, выходящие из-под моей руки.

– Ага. Жаль только, что у меня нет своего источника, дабы зарядить их, – мрачно пробубнил я, ощутив укус раздражения.

Источник – это не только возможность заряжать руны, но и магия пассов. У Машки есть источник, завязанный на магию воды. Она с помощью пассов может создавать сосульки, ледяные щиты, замораживать воду… И даже будет способна выжимать из тела врага всю влагу. Но это потом, года через три, когда она полностью разовьёт свой источник. А пока у неё лишь двадцать пятый уровень из возможных девяносто девяти. Но ей, конечно, не прыгнуть выше шестидесятого. Не те у нас были родители, чтобы рассчитывать на мощный дар.

А вот тот же козёл Миронов уже на сорок пятом уровне. Он наверняка доберётся уровня эдак до семьдесят пятого, если не будет лениться, ударно тренироваться и медитировать.

Благо самые упорные тренировки требуется совершать всего несколько лет с момента открытия дара. А открывался он после шестнадцати лет. Расти же он переставал через четыре года после пробуждения, то есть где-то после двадцатого дня рождения. После этого его надо лишь поддерживать, чтобы он не начал регрессировать.

Между тем я вывел последнюю руну и азартно посмотрел на Марию. А та возбуждённо облизала губы и прикоснулась к рунам ладонью, окутанной голубой дымкой магии воды. Тотчас руны вспыхнули и пропали. А по кухне пронеслась светлая волна, заставившая её заблестеть, как юбилейный рубль.

– Шикарно, – удовлетворённо проговорил я и надел рубашку, ставшую белее, чем была во время покупки.

– Ага! – ошеломлённо поддакнула сестра, против воли засиявшая от ликования. – Вот это очень полезные руны. Сколько же можно экономить времени на уборке?

– Много. И ты видела, что волна была светлой? А ведь, кажется, что магия демонов имеет чёрный цвет. Выходит, что мне всё-таки перепали знания ангела мщения?

– Может, цыганка, и правда, ерунду сказала, – проронила сестра, пристально посмотрела на меня и с великой надеждой выдала: – Как же я хочу, чтобы с тобой всё было хорошо.

– Да нормально всё будет. Не паникуй. Должно же и нам когда-нибудь повезти? – приподнято сказал я и начал расставлять по местам сверкающую посуду.

– Угу, – кивнула Мария, принявшаяся мне помогать. – Но в библиотеку я всё же схожу, чтобы попробовать найти книги об ангелах. И глаз с тебя спускать не буду. А ты по любому поводу не применяй руны. И расскажи-ка, какие ещё  рунные заклятия знаешь.

– Их не так-то много. Всего несколько штук, – проговорил я и стал рассказывать сестре о рунах.

И пока я говорил мы успели окончательно привести кухню в порядок, после чего покинули её, оказавшись в тёмном коридоре.

Да, в особняке царствовал мрак. И только заглядывающий в окно лунный свет боролся с темнотой. Однако мы с сестрой превосходно знали дом, поэтому без проблем поднялись на второй этаж по лестнице, поскрипывающей до того противно, что аж зубы заныли.