Непокорная. Пташка для Ястреба
Амайрани Лу
– Порченная! Приблудная! Позор на мою голову! – заверещал отчим и, прищурившись, процедил: – Скоро я от тебя избавлюсь. Немного осталось, и ты уйдёшь из этого дома.
– Да хоть сейчас, – потирая горящую от удара щеку, огрызнулась я и, стиснув зубы, прошипела: – Ни дня здесь больше не останусь, а мои накопления заберу с собой.
– Ишь чего захотела, – распихивая монеты по карманам, усмехнулся он и, посмотрев в упор, добавил: – Готовься, сегодня приедут сваты.
– Кто? – охнула я и, видя, что он не шутит, закричала: – Нет! Не пойду я замуж! Никогда! Слышите?!
– Твоё мнение не в счёт, – отчеканил отчим и, направившись к двери, рявкнул: – Из комнаты ни ногой! Иначе пожалеешь!
Меня считают безродной, но я давно привыкла. Став танцовщицей, пыталась скопить деньги, чтобы начать новую жизнь. Не сложилось… На чашу весов судьба играючи добавила навязанного жениха и неожиданную любовь к тому, с кем нам быть не суждено.
Есть мизерный шанс, но так трудно решить, чего я хочу больше всего.
Амайрани Лу
Непокорная. Пташка для Ястреба
Глава 1
Жасмин
Лёгкий, полупрозрачный платок взмыл вверх ярким облачком, и, пока он медленно падал, я успела нарисовать бёдрами идеальную восьмёрку и, откинув рукой копну распущенных волос за плечи, прогнуться в спине так, что кончики непослушных каштановых кудрей коснулись пола.
Падая, платок укрыл мой живот и грудь, с такого ракурса открытую почти полностью, а я игриво подмигнула одному из гостей и вернулась в исходное положение. Танцуя, даже голой спиной чувствовала их жадные взгляды, дотошно облизывающие моё тело, но…
Только улыбаться! Всегда сохранять игривость во взгляде и приветливую улыбку. Другой судьбы, увы, мне не дано. Не заслужила… Аллах не позволит.
Рассчитываясь за постыдные ошибки молодости своей матери, в лучшем случае я могла быть лишь танцовщицей. О других вариантах думать не хотелось: прислуга, нянька, прачка, помощница на кухне.
Тяжёлой работы я не боялась, а вот провести всю жизнь, прислуживая чужим людям, я рисковала никогда не обрести свою семью. Горькая участь… Нелюбимый муж лучше, чем одинокая старость, – так нас учили. Все девочки впитывали это с молоком матери и страшно боялись незавидной судьбы полного отречения.
Мелодия постепенно стихла, оставляя фоном лишь глухой стук барабанов. Сначала они звучали едва слышно, повторяя биение моего сердца, потом ритм стал стремительно нарастать, а вместе с ним ускорились и мои движения.
Вскинув руки, я покачивала бёдрами, «танцуя» только оголённым животом, потом упала на колени и, изображая руками волны, мотнула головой, позволяя волосам очертить полный круг и упасть, тяжёлой завесой укрывая моё лицо, плечи, грудь и спину почти до бёдер.
Сквозь пелену тяжёлых локонов я видела, как зрители зачарованно замирали, приоткрывали рот и округляли глаза, забывая про кальян, еду, напитки и своих собеседников.
Своими движениями я вводила их в транс, а барабаны мне помогали. Эти в основном богатые и влиятельные мужчины не видели, как на моём лице расцветает коварная улыбка. Они были увлечены танцем моего тела.
Несколько минут завораживающего действия я ощущала себя всесильной, способной управлять этой беспощадной толпой, страждущей зрелищ.
Рисуя узоры, мои руки творили волшебство уже по привычке. Медленно и грациозно поднимаясь с колен, я снова повернулась к зрителям спиной и, покачивая бёдрами, встала на цыпочки.
Барабаны словно сошли с ума, приближая своим безумным ритмом кульминацию моего танца, и на последнем ударе, верхний свет погас, а помещение погрузилось в полумрак, разбавляемый лишь отблеском свечей.
Лёгкая тень метнулась за полотна навесного полога, украшающего одну из стен, и свет снова загорелся. Но небольшой, круглый подиум уже был пуст. Восстанавливая дыхание, я стояла в скрытой нише и, закусив нижнюю губу, широко улыбалась.
Несмотря на спорный статус, свою работу я любила. Адреналин, азарт и лёгкость, которые я не готова была променять ни на что другое, делали меня счастливой и… условно свободной.
Пялясь на то место, где только что порхала безымянная танцовщица, толпа гостей молчала почти минуту, а потом раздались хлопки, свист и улюлюканье, а на импровизированную сцену полетели монеты, купюры и даже украшения. Кольца, браслеты, запонки и массивные броши.
Один из охранников отеля быстро собрал с пола щедрые дары и, подав мне незаметный сигнал, исчез в одном из коридоров.
Я юркнула в сторону, а скрывающий меня полог не шелохнулся. Ибрагима я догнала быстро, но он даже внимания не обратил, с любопытством изучая мой сегодняшний улов.
– Отдай, – потребовала я и, забежав вперёд, преградила ему путь.
– Молодец, девчонка, – похвалил охранник и, попробовав одну из монет на зуб, вскинул брови и пробормотал: – Не девка, а золотая жила. Жениться на тебе, что ли?
– Я не девка, – огрызнулась я и, продолжая двигаться спиной вперёд, повторила: – Отдай! Это не твоё!
– Надо делиться, пташка, – пророкотал Ибрагим и, свернув в коридор, ведущий к помещениям для персонала, упрекнул: – Если бы не я, тебя бы давно умыкнули и увезли. И хорошо, если просто в чей-нибудь гарем.
– Иди сам потанцуй, может, и тебе перепадёт золото от восторженных богачей, – не сдержавшись, выпалила я и тут же поплатилась.
Ибрагим резко остановился, обернулся ко мне и, сунув золото в карман, нахмурился. Шагнув вплотную, ухватил меня рукой за шею и, пригвоздив к стене, склонился.
– Что ты сказала, пташка? – пророкотал он и, сведя брови на переносице, добавил: – Вот укорочу тебе язык, будешь знать.
– Пусти, – извиваясь, прохрипела я, но его это только раззадорило.
– Красивая, ты. Жаль, что шармута, – изучая моё лицо придирчивым взглядом, усмехнулся он и, сжав шею сильнее, второй рукой начал шарить по моему телу.
– Не смей, – похолодев, пискнула я, а из глаз брызнули слёзы обиды и бессилия.
– Может, и правда жениться на тебе, – игнорируя мои попытки высвободиться, задумчиво пробормотал Ибрагим и, криво усмехнувшись, дополнил: – А что?.. Твой отчим только счастлив будет избавиться от такой обузы, как ты. Мне ещё и приплатят.
Извернувшись, я лягнула его ногой, но удар пришёлся в бедро, а не в пах. Охранник запрокинул голову и, расхохотавшись, снова посмотрел мне в глаза. Прицыкнув языком, покачал головой и, подмигнув, отпустил меня.
Съехав спиной по стене, я поджала под себя ноги и, закусив губу, всхлипнула. Ибрагим присел на корточки и, поймав мой подбородок пальцами, вынудил поднять голову.
– Своими выходками ты меня только раззадорила. Жди сватов, птаха.
– Никогда, – заикаясь, пролепетала я и, стиснув зубы, прорычала: – Никогда этого не будет. Слышишь?
– Это мы ещё посмотрим, – пророкотал Ибрагим и, продолжая удерживать мой подбородок, склонился, чтобы поцеловать.
А в следующую секунду отлетел к противоположной стене, сражённый мощным ударом. Пялясь на неожиданного спасителя, я даже его имя вспомнить смогла не сразу. Мужчина встал между нами и, не глядя на меня, спокойно произнёс:
– Отдай девушке всё, что забрал. А ещё раз тронешь её, я тебя убью.
* * *
Шармута – в переводе с арабского, шлюха, падшая женщина.
Глава 2
Жасмин
Не удивительно, что я с трудом вспомнила имя нечаянного заступника.
Тахир в нашем отеле был тёмной лошадкой. Появлялся ниоткуда, помогал администраторам и носильщикам, брался за любую грязную или тяжёлую работу, провожал гостей в их номера, но иногда исчезал на несколько дней и даже недель.
Порой я видела его на конюшне, на кухне, на складах, но ни разу не замечала в крыле, предназначенном для временного размещения прислуги.
Возможно, он жил где-то недалеко в собственном жилье, но, отправляясь перед выходным домой, я не встречала его по дороге, на рынке, в городе или в посёлке.
Вечно хмурый, бородатый и облачённый лишь в серую или чёрную одежду мужчина, возраст которого точно назвать никто не решался. А я и не пыталась гадать… При его появлении отводила взгляд и спешила уйти. Для меня он олицетворял нечто мрачное и непредсказуемое.
А сейчас этот угрюмый и вечно пугающий меня мужчина заступился без лишних просьб. Просто появился в нужном месте и в нужный момент, и без предварительных разборок отшвырнул от меня обидчика.
От его низкого голоса с заметной хрипотцой по коже побежали мурашки.
– Отдай девушке всё, что забрал. А ещё раз тронешь её, я тебя убью.
Ибрагим уже пришёл в себя и, сидя у стены, тряс головой и, стиснув зубы, утробно рычал. На Тахира он смотрел настороженно и вступать в перепалку не торопился, хотя по габаритам и силе явно превосходил соперника.
– Простите, я не хотел, просто эта девка…
– Жасмин, – перебив Ибрагима, поправил Тахир и, указав на меня рукой, с нажимом повторил: – Её зовут Жасмин. Не девка, не пташка, не шармута… Жасмин, и никак иначе. Надеюсь, ты понял?
– Да, Жасмин… я помню… простите… – сбивчиво пробормотал Ибрагим, а я затаила дыхание, с настороженностью наблюдая, как поверженный охранник медленно поднимается с пола.
– Не у меня, – прицыкнув языком, произнёс Тахир и, сцепив руки за спиной в замок, добавил: – У неё проси прощения.
– Я же к ней всерьёз, – скривившись, начал оправдываться мой обидчик и, потупив взгляд, угрюмо пробурчал: – Даже жениться хочу, а она кочевряжится. А кто её возьмёт, кроме меня? бракованное отродье, а я…
– Я предупреждал, – тихо, но зловеще пророкотал Тахир и, шагнув к охраннику, схватил его за ворот одежды и шарахнул о стену.
А я не выдержала… Метнувшись в сторону, побежала по коридору, боясь даже оглянуться. Не хотела знать, чем закончится стычка мужчин, но почему-то была уверена, что у Тахира нет шансов выстоять против матёрого охранника.
Я опасалась, что Ибрагим всерьёз разозлится, легко одержит победу, а потом захочет вернуться к прерванному разговору и за унижение с лихвой отыграется на мне.
Мне уже было не до драгоценного улова, и тем более не до его лживых извинений. Торопясь укрыться в людном и безопасном месте, я пробежала до конца коридора, а там свернула в крыло, где располагались кухня и склады с припасами.
Так и влетела растрёпанной фурией в помещение, пропахшее свежими лепёшками, специями и едой.
– О, наша пташка прилетела, – помешивая что-то в большом казане, рассмеялась одна из постоянных кухарок. Добавила соль, приправы и, закрыв варево крышкой, кивнула на лавку: – Садись, поешь, а то совсем исхудала.
– Спасибо, Ирада. Я действительно голодная, – пытаясь хоть немного отдышаться, пролепетала я и, устроившись в самом углу, опасливо оглянулась на дверь.
– Да ты будто от шайтана бежала, – вздёрнув брови, нараспев протянула Ирада и, обернувшись к вошедшей девушке, тут же переключилась на неё: – Фарида, ну где тебя носит? Я не успеваю!
– А что поделать? – сгружая в мойку гору грязной посуды, отмахнулась девушка и, прицыкнув языком, пожаловалась: – Такая толпа сегодня собралась, только и таскаю туда-сюда. Устала, сил нет.
– Не жалуйся, – одёрнула её Ирада и, достав стопку чистых мисок и блюд, распорядилась: – Сядь, не мельтеши. Сейчас закуски соберу, а ты отнеси и сразу назад. Посуду помоешь, пока жаркое дойдёт.
– Много важных людей собралось, – ухватив со стола лепёшку, вздохнула Фарида и, сунув в рот, прошамкала: – Говорят, хозяин должен приехать, вот и надеются к нему на аудиенцию попасть.
– Хах, наивные, – усмехнулась Ирада и, покачав головой, довольным тоном добавила: – Но они несут нам деньги.
– А взамен требуют им ноги целовать, – фыркнула Фарида и, заметив меня, язвительно добавила: – Им лишь хлеба и зрелищ подавай. Вон, даже наша птаха устала.
– Да всё нормально, я просто перекусить заскочила, – продемонстрировав лепёшку, начиненную сыром и зеленью, я поспешила оправдаться, а девушка спохватилась.
– Ой, птаха, я ведь совсем забыла… Гости требуют, чтобы ты на бис станцевала, так что жуй быстрее.
– Мой второй выход через полчаса, не меньше, – наливая себе травяной чай, отмахнулась я и, сморщив нос, хотела возмутиться, но в кухню вбежал один из охранников.
– Болтаете тунеядки! – рявкнул он чуть ли не с порога и, поджав губы, пророкотал: – Хозяин приехал, а вы здесь прохлаждаетесь.
