Но без высоких уличных фонарей я бы все это ни за что не рассмотрела. В их стеклянных сердцевинах словно билось настоящее пламя. Неужели электричества здесь просто нет?
Втянув аромат свежеиспеченного хлеба полной грудью, я потянулась за ним и быстро отыскала на первом этаже кухню. Она располагалась в противоположном от столовой крыле.
Запах вывел меня к тяжелой двери, из-за которой доносилось ненавязчивое шуршание. Осторожно толкнув створку, я оказалась в уютной кухне.
Бегло осмотрев просторное помещение с массивным деревянным столом, огромным очагом и полками, уставленными банками с заготовками, я жадно втянула новые ароматы. Пахло прогретой корицей, теплым хлебом, морской солью и чем-то уютно домашним.
В дальней части помещения стояла темнота. Зато здесь – на уютном квадратном клочке – и на печи что-то бурлило и кипело, и даже ножи лежали не по ящичкам, а поверх разделочной доски. Кто-то буквально только что нарезал лук. Половинка головки так и осталась нетронутой, а вторая уже превратилась в квадратики.
– Ух, Древние Боги! Ваше Сиятельство, вы чего здесь?! – возмущенно воскликнула кухарка, облаченная в некогда белый передник.
Сейчас на нем были посажены свежие пятна то ли от мяса, то ли от свеклы. При тусклом освещении единственного фонаря, подвешенного к потолку, было не разглядеть.
Возникла неловкая пауза. Женщина явно осознала, что сболтнула лишнего, и теперь смотрела на меня огромными испуганными глазами, но человека не раскаявшегося, совсем нет. Хозяйку тут, судя по всему, не любили повсеместно.
– Здравствуйте, – тихо промямлила я и пустила одинокую слезу. – Мне бы поесть чего-нибудь. Так кушать хочется…
«…что аж спать негде», – мысленно добавила я и едва не усмехнулась.
Кухарка не двигалась с места.
– Понимаете, я сегодня головой сильно ударилась. Муж мне не верит, но я ничего не помню, – не спрашивая разрешения, присела я за обеденный стол для слуг. – Вообще ничего. Я только от него свое имя узнала. И его имя. Знаете, мне почему-то кажется, что я сирота. У меня есть кто-то, к кому я могу уйти? Хозяин этого дома явно хочет расторгнуть наш брак, и мне не хотелось бы его обременять.
– Вы… правда ничего не помните? – Изумление, настигнувшее кухарку, открыто читалось на ее одутловатом лице.
– Вообще ничего. Нет, что-то бытовое, конечно, помню. Как вилкой есть, как с платьем справляться, если шнуровка спереди. Думала, что в дневнике своем что-нибудь узнаю, а в итоге даже открыть его не смогла. Просто не помню, как это сделать.
Придвинув к себе ближайший стул, женщина грузно плюхнулась рядом. На меня она смотрела как на восьмое чудо света.
– Ну дела… – протянула она ошеломленно. – Выходит, услышали-то Древние наши мольбы.
– Древние? – переспросила я, подозревая, что речь идет о богах.
Черт, да я даже о религии этого мира не знала. Если она вообще одна. Может, у разных народов и вера разная.
Если и собиралась, ответить женщина не успела. В моем животе громко заурчало, что стало своеобразным сигналом для кухарки. Спохватившись, она обеспечила меня не только вкусным ужином, но и поистине прекрасным настроением.
Сытая я всегда становилась белой и пушистой. Из-за этой яркой особенности Машка называла меня Песцом. Как и он, я обычно тоже приходила внезапно.
Эх, Машка! Знала бы ты, как круто я попала. Если верно поняла, я просто украла мечту подруги.
А впрочем, не мечту. Переместившись в это странное место, я, кажется, украла ее судьбу.
Пока ела, искоса рассматривала хлопочущую повариху. Причитая о том, какая я бедная, несчастная, головой ушибленная, она продолжала готовить. Судя по запаху, квасила капусту и нет-нет да и отвлекалась на печь, чтобы помешать деревянной лопаткой нечто мясное в котелке.
Агланья, а именно так звали женщину, мне понравилась. Внешне она выглядела лет на пятьдесят. Черные волосы, собранные в тугой пучок, тронула первая седина. Маленькая, приятная, уютная, как теплая булочка. Кухарка имела обаятельные округлости и натруженные руки.
А еще смотрела на меня с неожиданным умилением. Пока я в три морды поглощала жаркое, кажется даже не жуя, она то и дело подкладывала мне разные вкусняшки. То овощей свежих положит, то бочонок с какой-то картошкой маринованной подсунет.
Но больше всего меня покорила колбаса. Я магазинную сто лет уже не ела, потому что только нюхнешь, а уже плюс килограмм на весах, а тут самая настоящая – без Е-шек, красителей, усилителей вкуса, ГМО и прочей чешуи. В этом-то мире их точно еще не придумали!
Да еще и тело как бы не мое, и есть я уже на ночь глядя начала…
В общем, все совпало как нельзя лучше. Не дожидаясь, пока кухарка порежет для меня упругое мясное кольцо, я вгрызлась в батон зубами, прожевала и застонала в голос. Мне даже стыдно не было. Что бы эта великолепная женщина ни всунула в оболочку, это оказалось божественно. Да еще и со свежим хлебом, который отличался от нашего как небо и земля.
Но наслаждение внезапно прервалось. На кухне появилась Имка. Забежав внутрь, она увидела меня, словно споткнулась на ровном месте и застопорилась. Лицо ее стало белее скатерти в малой столовой. Еще через миг девушки след простыл.
– Чего это она? – удивилась я, но жевать продолжила.
Чем больше ела, тем теплее становилось в желудке и тем ленивее я сама. Мысль о том, что в ночи мне придется бежать, чтобы спасти свои нервные клетки и Машкино тело, становилась зыбкой и недосягаемой.
Ну вот куда я побегу, а? Допустим, деньги и украшения у меня есть. Но что я с ними буду делать, если не знаю законов, не имею нужных знакомых и не понимаю, где вообще нахожусь? То-то и оно! Этот дом без соответствующей подготовки мне покидать было бессмысленно.
– Так это же Имка, служанка ваша, – ответила Агланья и тут же встрепенулась, будто что-то вспомнив. – Ваше Сиятельство, а вы точно ничего не помните?
– Если бы было на чем поклясться, я бы поклялась, – слукавила я, потому что между «не помню» и «не знаю» существовала огромная пропасть. – Так что еще важного я должна помнить? Вы не стесняйтесь, рассказывайте. От мужа-то я правды, кажется, не добьюсь.
И вот что совсем неудивительно, все оказалось еще хуже, чем я предполагала. Но начала Агланья издалека.
Итак, постоянная служанка в этом доме имелась всего одна и прислуживала именно мне. Дом в чистоте поддерживался заряженными магическими артефактами, которые раз в месяц за деньги приходил обновлять чаровник.
Однако этот аспект меня точно не интересовал. Мне больше было любопытно узнать, чем именно провинилась Имка или я перед ней, но все оказалось до банального просто. Татия ревновала мужа к служанке как к единственной молодой девушке в доме. А еще частенько срывала на ней свою злость. Даже хозяину вмешаться пришлось. Что, естественно, только усугубило ситуацию, потому что дальше Ее Сиятельство действовала исподтишка.
Теперь реакция служанки на меня уже не казалась странной.
Помимо кухарки и служанки в штате слуг также числились садовник, кучер и конюх. По необходимости из города на время нанимали еще слуг, если в поместье закатывали званые вечера или балы.
Большее количество людей постоянно держать смысла не было. Здесь жили только Татия с мужем, которого звали Арсарван – мне его проще было называть Арсением, – да и то граф старался дома без особой нужды не появляться. Только если…
– Только если что? Продолжайте, прошу вас. Я совсем ничего не помню, – попыталась я разжалобить женщину.
Но сделать такой трюк с набитым ртом не получилось. Что, впрочем, не помешало Агланье возобновить свой рассказ. Оказалось, что последний месяц хозяйка делала все, чтобы ее муж был вынужден возвращаться в особняк как можно чаще.
И руки на себя пыталась наложить не взаправду. И его опаивала зельем дурмана. И вред себе причиняла умышленно. И даже темного мага вызывала, чтобы тот приворот сделал.
– А он, случайно, на нее… то есть на меня приворот этот не наложил? – поинтересовалась я опасливо, вспомнив свою странную реакцию на чужого мужика.
Ну что я, в самом деле, мужчин в своей жизни не видела? Реакция чужого тела, прямо скажем, настораживала и пугала. Это ведь оно, тело, предавало, напрочь отключая разум.
А если я в следующий раз так отключусь, что в чужой койке окажусь? Нет, я наверняка это переживу, но ведь это ужасно. Так моргнешь, а ты уже беременна. Еще моргнешь – и жизнь прошла.
Нет, нет, нет. С этим разжижением мозгов срочно требовалось что-то делать. Да хотя бы от супружника пока держаться как можно дальше! До выяснения причин!
– На вас? – Нахмурившись, Агланья серьезно задумалась. – Так а кто ж его знает? Если думаете, что это маг с вашей памятью пошаманил, то вряд ли, госпожа. Он-то, почитай, уже с неделю назад приходил, а вы головой-то сегодня заболели.
– И то правда, – неуверенно промямлила я. – Так и дальше что? Про Арсения.
– Арсарвана, – исправила она меня, на миг оторвавшись от бочки, куда последним слоем засыпала лук. – Да вроде и все уже сказала. Ревностью вы его извели. Прохода не давали. Вот он и взвыл, лютой ненавистью к вам воспылал. Уж что там и как мне неизвестно, мы люди маленькие, но раз слышала, как вы ему за его любовь к другой выговаривали, ставили в укор и требовали, чтобы забыл. Но разве же можно сердцу взять и приказать, чтобы не любило оно больше?
– Но это была не Имка? – на всякий случай уточнила я.
– Да какая ж Имка, не смешите Древних, Ваше Сиятельство. Я здесь у вас с первого дня, как приехали-то, так вот не было у господина никого. Он, может, и таится где на стороне, но графство-то у вас маленькое. Один город да три деревни. Все друг о друге все знают, не слепые чай. Нет у него никого, зазря напраслину наводили.
Я с осуждением покачала головой. А ведь моя Машка такой стервой никогда не была. Она полностью соответствовала облику божьего одуванчика. Однако, что примечательно, мне было интересно. Семейные отношения этой парочки развивались похлеще бразильских сериалов.
– А что за графство, Агланья? Как оно называется? – спросила я как бы между прочим, а сама на миг затаилась.
Даже жевать перестала, чтобы четко расслышать название.
– А вы и этого не помните? – удивилась женщина, но ответа не ждала. – Графство Кертилтай. Но вам всегда нравилось его другое название – графство «Алой розы». Его вам преподнесли в качестве свадебного подарка. Ваш брат, герцог ар Риграф. Его вы помните?
Я замотала головой. Колбаса в меня уже не лезла, а потому я медленно пила травяной чай. Агланья называла его отваром и щедро подливала мне, поясняя, что от него я буду спать как младенец. Из всего многообразия оттенков язык улавливал только мяту и лимон.
Заметив, что женщина собирается что-то сказать, я ее опередила:
– Вот что, Агланья. Передайте, пожалуйста, Имке, чтобы она разбудила меня утром пораньше. У нас же есть что-то вроде библиотеки?
– Так библиотека и есть, – охотно подсказала кухарка. – А вы, Ваше Сиятельство, читать-то как помните?
Я задумалась. О том, что я без проблем разговариваю в чужом мире на, вероятно, чужом языке, я до этой минуты даже не задумывалась. Допустим, при подмене душ сработала какая-то магическая защита и знание языка осталось вместе с телом. Но что насчет навыков чтения?
– А у вас есть что-нибудь, что я могла бы прочесть? Может, сразу и проверим? – мягко попросила я.
И уже через минуту получила в руки толстенный сборник рецептов, заполненный вручную. Заметки к кулинарным изыскам имелись и на полях, а кое-что было зачеркнуто-перечеркнуто, словно в процессе готовки рецепты менялись или совершенствовались.
– Вы готовите рагу из крольчатины? – спросила я с невероятным облегчением, осознав, что читаю без труда.
– Уже приготовила, госпожа. Вы его ели, – улыбнулась мне женщина и поставила передо мной тарелку с куском пирога.
Я смотрела на пирог. Пирог на меня не смотрел, потому что глаз не имел.
– А вы можете мне его с собой завернуть? – предложила я с надеждой. – И еще что-нибудь. Побольше. Может, колбасы, сыра и хлеба?
– Так я же кухню не запираю-то. Если проголодаетесь, спуститесь или Имку пошлете, она вам что угодно принесет, – удивилась повариха.
– Так в том-то и дело, что не спущусь. Да и Имку подставлять нет желания, – тщательно подбирала я слова для признания. – Арсений мне когда не поверил, что я ничего не помню, сказал в покоях без еды сидеть, чтобы память ко мне вернулась. А она не возвращается, понимаете?
– Ох-ох-ох! – запричитала кухарка, обмахиваясь кухонным полотенцем. – Да не со зла же он, госпожа. Вы не думайте! Он не деспот и не самодур. Он же у вас простой – проще некуда. И работает много, и каждого подданного в графстве лично знает, и детскому приюту помогает.
«И вообще святой, каких поискать!» – мысленно усмехнулась я. Было видно, что хозяину Агланья по-настоящему благоволит. Она о нем с теплой улыбкой рассказывала, сложив руки меж ключиц в просящем жесте.
– Вы знаете, Ваше Сиятельство, а вы зайдите с другой стороны, – вдруг посоветовала она, а ее голос опустился до шепота. – Вы ему завтрак утречком украсьте, как вы это, леди, умеете. Стол красиво сервируйте. И вот когда он сытым уже будет, настроение благодушное у него станет, вы тогда ему еще раз на беспамятство и намекните. Попросите целителя вызвать или брата вашего.
– Нет, брата точно не надо, – открестилась я резче, чем следовало, и тут же попыталась исправиться: – Я сначала сама попробую память себе вернуть. А вот про благодушное настроение – это идея. Я ему такой завтрак утром приготовлю…
Возникло неловкое молчание.
– Моя госпожа, у вас же ручки нежные, зачем их марать? Уж с завтраком-то я сама разберусь. В лучшем виде сделаю! – старательно заверила меня повариха.
Но промелькнувшее на ее лице недоумение я заметить успела. Собственно, да, я прокололась на мелочи. Какая из графини кухарка? Да она, может, и два яйца сварить не умела.
– Хорошо. Но колбаску и пирог вы мне с собой все-таки заверните, – хлопнула я в ладоши и решительно поднялась из-за стола.
Искомое получила в течение минуты. В небольшом узелке, завернутые в отдельные, пропитанные чем-то бумажки, лежали сыр, хлеб, колбаса, пирог, что-то из овощей, зелени, фруктов и целая бутылка из темного стекла. Бутылка выглядела подозрительнее всех, но отказываться я от нее не стала.
А вдруг горе придется заливать, а я неподготовленная?!
Собственно, с узелком в руках появившийся в кухне Арсений меня и застал.
– Не отдам! – сразу расставила я все точки над ё, прижав узелок к груди.
И для верности откусила от колбасы, чей бок призывно торчал не только из узелка, но и из промасленной бумаги.
Глаза брюнета расширились, брови удивленно поползли вверх. При этом остальная часть лица нисколько не изменилась. Упрямые губы по-прежнему были сжаты в тонкую линию.
Где-то позади меня Агланья сложилась в поклоне. Ее обоснованное опасение остаться крайней я ощущала на расстоянии.
– Я сказал тебе идти к себе. И чтобы спальню без моего разрешения не покидала, – припечатал граф холодно.
Я не двинулась с места. Потому что точно не заслуживала тот тон, с которым он ко мне обратился.
Однако промедление лишь ухудшило ситуацию.
– Мне лично проводить тебя до спальни? – спросил он, едва сдерживаясь, чтобы не повысить голос.
Но это тихое шипение сквозь зубы как ни странно сработало лучше крика. Испугавшись, что останусь с ним наедине, из-под его цепкого взгляда я сбежала быстрее ветра.
Глава 5. Хвостатый подарочек
Вернувшись в Машкины «покои», я уложила увесистый кулек с провизией на стул и старательно заперла за собой дверь спальни. Но этого мне показалось мало. Глянув на комод, что стоял у стены слева, я по-хозяйски обошла его, собралась с силами и через доброе русское матерное передвинула узкий шкафик с места, поначалу толкая руками, а затем уже и плечом.
Дерево скрипело, будто возмущаясь моим самоуправством, но я не обращала внимания на его протесты. Главное – результат. А результатом стала надежная баррикада, преграждающая путь любому незваному гостю.
– Теперь точно не пролезет, – пробормотала я, вытирая пот со лба.
Запиралась от греха подальше, чтобы муж совершенно точно не смог попасть в святая святых и предъявить мне за неисполнение супружеского долга. И пусть он от меня шарахался как от чумы, должной я быть не любила, а потому действовать следовало на опережение.
Оглядев дело рук своих, я осталась довольна. В полумраке комнаты устроенный мною бардак едва ли просматривался, так что пожинать плоды своих дизайнерских решений я собиралась только утром.
Попытки открыть найденный мною дневник боярыни тоже отодвигались на завтра. Я элементарно не знала, как включить здесь свет, а у Агланьи спросить не догадалась. Как любила говорить тетя Дина: «Хорошая мысля приходит опосля».
Перетащив узелок с провизией на прикроватную тумбу, я от всей души плюхнулась на постель. Прошедший день казался бесконечным несмотря на то, что в этом мире я провела только его малую часть. Но мне и этих впечатлений хватило с головой. Чего только стоили упоминание Арсением демона и слова кухарки о магах и артефактах.
Кажется, я и правда неосознанно отобрала у Машки ее мечту. Если бы она только узнала, что я попала в мир магии и волшебства, ее счастливый визг был бы слышан во всех ближайших городах. Она бы первая упаковала наши вещи и побежала в обнимку с попугаем.
